Университетские будни Кацуки Юри

Под внимательным взглядом преподавателя по Истории русского языка, началась пара. Нежный голос Виктора ласкал слух и отрывал от реальности, по крайней мере так казалось Кацуки, который даже записывать не мог. Юри внимательно вслушивался в каждое слово, в каждую букву, что произносил Никифоров, и Виктор заметив это, улыбнулся и продолжил свой рассказ. Все студенты увлечённо записывали, все кроме Юри, что уже почти растекся счастливой лужицей по парте, и так было буквально каждый раз, на каждой паре, которую вёл Никифоров. Кацуки не мог дать этому логического объяснения, а вот Пчихит… Пчихит уже давно заметил те взгляды, что эти двое бросали в сторону друг друга. Расспрашивать друга об этом, не было смысла, всё равно не скажет, будет уходить от темы, врать, но не скажет. —Упёртый, как баран. — вслух сказал Чуланонт, из-за чего Юри отвлёкся от любимого занятия — залипать на Виктора. —Ты что-то сказал? — поинтересовался Кацуки, смотря на растерянного друга. —А я это вслух сказал? — вопросом на вопрос ответил парень. Юри лишь кивнул. Пчихит отмахнулся, сказав, что это были просто мысли вслух, и Кацуки поверил. Как и всегда. *звонок* Все стали собираться. Виктор поправил стопку бумаг на своём столе и обратился к студентам: —Ну и на этом можем закончить. Всем удачного дня. А вас Юри, я попрошу задержаться. Юри непонимающим взглядом посмотрел на преподавателя, но тот лишь невинно улыбнулся и пожал плечами. Все ушли, в кабинете остались только Юри и Виктор. Кацуки сглотнул, было как-то страшно оставаться с Никифоровым один на один, несмотря на то, что они живут в одной квартире. Историк шагом подошёл к своему подопечному, пару минут просто смотрел в большие глаза, что скрывались за стеклом очков. Но не удержался и с силой прижал студента к стене и в самое ухо Кацуки, произнёс: —Я испытываю странное чувство, когда эта малявка ошивается возле тебя. Юри, моё сердце не выдержит, если ты продолжишь подпускать Минами к себе. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, и наверняка догадываешься, что я не собираюсь делить тебя с кем-то. Ноги Кацуки подкосились, и он бы наверняка упал бы, если бы Виктор не прижал его к себе. Запах одеколона ударил в нос, и Юри буквально растаял в объятиях Никифорова. Парень забыл о времени и о том, что за дверью в аудиторию его ждёт Пчихит. —Я уже сказал, что люблю, теперь твоя очередь. — прошептал Виктор в самые губы Юри, что находились в опасной близости. Губы Кацуки подрагивали, будто он хотел что-то сказать, но не мог (хотя так оно и было). Никифоров медленно, но верно приближался к желанным губам за поцелуем, но… —Юри, ты там ещё долго?! Две минуты до звонка! — послышался недовольный крик Пчихита, от которого Юри словно проснулся. —Извини, мне надо идти! — покидая кабинет, крикнул Юри. Виктор устало вздохнул и поплёлся к своему коллеге профессору Челестино, он никогда плохого не посоветует. Никифоров хотел выговориться, а Чальдини лучший вариант для этого, да и к тому же, он был лучшим другом отца Виктора.

***

*стук в дверь* —Входи Виктор! — ползая под столом крикнул профессор. Никифоров медленно открыл дверь и войдя тут же захлопнул её за собой. От неожиданного громкого звука, Челестино подскочил и ударился головой об собственный стол. —Всегда удивлялся, как ты узнаешь, что стучу именно я? — облокотившись руками об стоящую неподалеку парту, спросил Виктор, с интересом смотря на происходящее за окном. Преподаватель лингвистики всё же соизволил вылезти из-под стола и поудобнее устроившись на стуле, ответил: —Ты единственный в этом месте, стучишь с разницей между ударами в две целых и тридцать пять сотых секунды. Мой музыкальный слух, годится только на это. Виктор усмехнулся. А ведь верно, Челестино в прошлом был виолончелистом, но КАКИМ! Во время каждого его выступления, люди в зале плакали. Он бы имел головокружительный успех, если бы не травма, из-за которой пришлось продать виолончель и стать преподавателем. Руки. Пальцы. Мужчине сломали все десять пальцев на руках, но даже когда переломы затянулись, а кости срослись… Время от времени пальцы переставали двигаться. Врачи объяснили это тем, что были поврежденны нервные окончания. Первые два года, мужчина не выходил из запоя, но отец Виктора вернул его к жизни, подарил новый смысл к существованию. Челестино был благодарен ему, и как только узнал о рождении младшего Никифорова, взял того под своё крыло. Мужчина заменил Виктору отца, который очень рано умер, мать после его смерти сошла с ума и покончила с собой, тогда-то и появился Челестино. Он усыновил Никифорова, за что парень был искренне благодарен ему. Благо за благо. Ну… Вернёмся же в настоящее. —Ты же ведь не просто так пришёл, я правильно понял? — Чальдини был проницателен. И даже слишком. Виктор решил сказать так, как есть: —Я влюбился. Челестино поперхнулся воздухом и чуть было не упал со стула. —Я уже всячески намекал и говорил в открытую, но добился лишь недопоцелуя. Его зовут Юри Кацуки. Он самый милый и добрый. Ради встречи с ним, я однажды даже по водосточной трубе на шестой этаж лез. Помоги, а. Что мне нужно сделать чтобы он полюбил меня? — переведя взгляд на «отца», подытожил Никифоров. —Тебе ничего не нужно делать, он уже влюблён в тебя, но не до конца ещё понимает это. Подожди, и он сам скажет тебе «люблю». — скрестив руки на груди, с серьёзным выражение лица сказала Чальдини. —Откуда ты знаешь, что он влюблён в меня? — недоверчиво спросил Виктор. На вопрос «сына», мужчина лишь достал из выдвижного ящика чью-то тетрадь, позже Виктор понял, что она принадлежит Юри. —Вот, смотри. — сказал Челестино и открыл самую последнюю страницу в тетради. На этой самой странице красовалась надпись:Юри Никифоров, а вокруг красной ручкой, были нарисованы сердечки. Вроде бы как-то по детски, но как же это затронуло сердце Виктора. —Спасибо. — отдав тетрадь в руки преподавателя лингвистики, поблагодарил Виктор. —За что же ты мне благодаришь? — непонимающи уставился на него Чальдини. —Просто так. — улыбнулся Никифоров и покинул кабинет. —Всегда пожалуйста! — крикнул ему в след Челестино и продолжил проверять конспекты.