***
Лапшина нежно, почти невесомо касалась лица Леонова, вызывая у самого фигуриста табун мурашек. Владимир видел в голубых глазах возлюбленной отблеск сочувствия и сожаления. Он понимал на сколько выглядел унизительно и жалко, но ничего не мог сделать. Слишком сильно над ними властвовали руки Надежды. — Спроси у своего дружка, что случилось? — Леонову во второй раз захотелось убить собственного тренера, когда он увидел, что девушка всё поняла. Надя поднялась на одну ноги, судорожно сжимая кулаки. Она развернулась направляясь к хоккеисту с абсолютно чёткими намерениями. Сильный удар в солнечное сплетение выбил воздух из лёгких Саши, заставляя согнуться пополам от боли, но он всё равно не находил в себе сил ответить. Фигуристка что-то тихо прошептала на ухо скрючившемуся спортсмену и поспешила удалиться.***
Физическая боль по сравнению с духовной — ровным счётом ничто. Боль от ещё одного шрама сердца болел в тысячу раз сильнее, чем удар нанесенной всё той же девушкой. Горин не понимал сколько ещё раз Надежда собирается спускать всё с рук этой балерине. Сколько ещё раз он услышит это болезненное: «Тебе никогда не будет также больно, как ему». Но вот только Саше больно, действительно больно. Возможно, хоккеист не умел излагать свои мысли через метафоры и эпитеты, просвещая любимой фигуристке стихи, зато он всё говорил прямо, всё, что чувствовал, без вуали, без обмана. И этим Горин всегда гордился. Он не понимал, зачем нужны глупые стишки, когда можно просто сказать три самых главных слова. Правда сейчас, Саня наконец-то понял. Всякие там оды нужны не ему и даже не ей, а им обоим. Просто как знак того, что Надя — его муза и ради неё даже хоккеист поэму напишет. С трудом разогнувшись, Горин метнул полный презрения взгляд на опешившего от поступка фигуристки Леонова и похромал в противоположную от катка сторону, в противоположную от Нади сторону.***
Шаталина понимала, что разгорающийся конфликт в команде ни к чему хорошему не приведёт. Рано или поздно это всё равно бы случилось. Горин бы ударил Леонова и получил бы за это от Лапшиной. Вот только панические атаки Нади вводили в ступор тренера. Единственным верным решением, по мнению Ирины, был немедленный отказ от всех успокоительных. Но без них Надя просто запрётся в комнате и что-то с собой сделает. С глухим стуком голова шатенки опустилась на деревянный стол. Шаталина поняла, что одной нельзя, не ей, не Надежде. — Ир, если ты не отправишь домой этого горе-хоккеиста, то о соревнования можно забыть. — на соседний стул уселся Сева, внимательно смотря на коллегу. Он осторожно взял руку Ирины в свою, заглядывая в лицо бывшей фигуристки, — Ты же сама видела, как твоя Лапшина каталась вместе с Володей. — Я не знаю, как Надя поведёт себя в повседневной жизни с Леоновым и на льду с Гориным… — задумчиво протянула Шаталина. — Их троих нельзя разделять. Владимир в любом случае пойдёт на поправку, а вот Лапшина… Всеволод вскочил со стула, яростно жестикулируя руками и что-то бормоча себе под нос. Он был недоволен тем, что его подопечный будет страдать, причём не только морально, но и физически. А отправлять на лёд сломленного, во всех смыслах, фигуриста, тренер не мог. Оставался только один выход. Отправить этого мешающего обоим спортсменам Саню куда-то подальше. Конечно хотелось бы на Сахалин, но это его не сломит, гадёныш привык к морозам в Иркутске. А пока Горин здесь, Надя не будет с Володей, а это значит, что сам Владимир будет несчастен. — Я пойду. Мне ещё надо Леонова найти. — пробурчал тренер, выходя из кабинета и громко хлопая дверью. Сейчас он как никогда горел мыслью избавится от помехи, но Ирина бы его не простила. Он совершил в своей жизни слишком много ошибок, за которые расплачивается и по сей день. Сева не готов совершить ещё одну, из-за которой страдать будет Володя, сидящий рядом с бортиком и осторожно подглядывающий на лёд, где каталась Лапшина. Хотя, катанием это назвать было тяжело. Девушка постоянно падала из-за ошибок в элементах. — Она невероятна… — прошептал парень, заметив наставника. Сева присел рядом с Володей, не понимая о чём говорит бедный фигурист. Что было такого невероятного в этой спортсменке, в очередной раз плюхнувшейся на лёд из-за невнимательности? — Она, она падает. Но потом встаёт. Встаёт и продолжает кататься дальше. Я бы так не смог. Не сейчас. Тренер похлопал Владимира по плечу, осознавая, насколько сильно парень влюблён в Надю, лишь взглянув в его карие глаза наполненные детским и неподдельным счастьем. Белая зависть, пожалуй, самое лучшее название того, что чувствовал Сева. Он вынул из кармана серебристый айфон, заходя в сообщения. «Давай сходим сегодня вечером в кафе». Немного поколебавшись, мужчина нажал на зелёную стрелку отправляя СМС Ирине Шаталиной. Всеволод ещё раз взглянул на улыбающееся лицо коллеги на фотографии контакта и выключил сиё техническое новшество двадцать первого века. — Если меня не убьют сейчас, то есть шанс на благополучное развитие событий — сказал мужчина, пересаживаясь на трибуну и не переставая наблюдать за Володей, который словно маленький ребёнок прижался к стеклу и с жадностью наблюдал за юной фигуристкой. В душе Севы зародилась надежда, что не смотря на Горина, Володя и Надя всё же будут вместе. Даже если Лапшина не сможет самостоятельно отказать хоккеисту, за неё это сделает Леонов, который подобно верной собачонке, всегда у её ног. «Хатико ждал, и ты подождёшь». Сказал он когда-то самому фигуристку. В тот раз Володя искал себе лучшую напарницу. И нашёл её. Нашёл свою Надежду.