***
С уходом из дома Нади, Леонов понял, что его день стал раз в двести хуже. Мало того, что девушка постоянно говорила только с хоккеистом, ну и разве что со своими родителями, так она поминутно кидала на фигуриста встревоженные взгляды. Но окончательно настроение добило желание Лапшиной пересмотреть какую-то звёздную фигню дома у этой сибирской гопоты. Вплоть до самого позднего вечера Леонов тупо лежал на неудобной и даже маленькой для него кровати, успев пересчитать все дырки на потолке и стенах. Но всё это резко прервалось. В комнату ввалился какой-то уж слишком счастливый Горин, весьма фальшиво напевавший себе под нос мелодию. Но вот только вся радость хоккеиста испарился, как только тот заметил Владимира. — А вот ты где, — с напускной грозностью сказал Саша, хмуря брови и покачиваясь из стороны в сторону. От спортсмена разило алкоголем, от чего Володя недовольно морщил нос. Даже будучи любителем модных клубных вечеринок, фигурист оставался приверженцем старых взглядов и вёл, по крайней мере пытался вести, безалкогольный образ жизни. Хотя, судя по недавним событиям, с этим можно было поспорить. — Ты чего напился-то, вроде с Надей был, а она бы этого не допустила? — задумчиво протянул фигурист, но его размышления прервал сам Горин. Хоккеист быстро стащил Владимира с кровати на пол, ударяя головой о доски. — Не смей говорить о ней!!! — прорычал Саша. Затем в его глазах будто промелькнуло осознание. — Ты пытаешься добиться её! Поэтому ты взял всю вину на себя! — спортсмен словно обезумевший отскочил от распластавшегося на полу Леонова, судорожно держась за голову. — У тебя ничего не выйдет, я тебе не позво-о-олю! Пламенная, но сбивчивая речь иркутянина прервалась его же падением и потерей сознания. Вскоре на всю комнату раздался громкий храп недофигуриста в перемешку с невнятным бормотанием и угрозами. Чертыхнувшись и обматерив соседа по комнате, Володя приподнялся на локтях, недовольно поглядывая по сторонам. Вернувшись в свою постель, фигурист осторожно дотронулся до пострадавшего затылка, понимая, что скорее всего скоро появится шишка. — Зашибись подарочек, — проныл Леонов, бросив недовольный взгляд на соседнюю кровать. Постепенно сознание молодого спортсмена притуплялось, погружаясь в сон.***
— Ну что, фигуристки, готовы к курсу реабилитации? — небрежным и слегка насмешливым тоном говорил Горин, смотря на сонных спортсменов. Рядом с хоккеистом стояли два инвалидных кресла, то и дело приковывающие внимание зевающего Леонова. Они стояли во дворе какого-то дома, смутно знакомого Наде. Вниз спускался слегка крутоватый спуск, который обычно использовали зимой дети для спуска на санках или на ледянках. Но сейчас был сентябрь, начало сентября, и Лапшина не понимала, зачем их притащили сюда во время второй недели её законного отдыха. — Горин, если ты просто так меня сюда притащил, то я тебя в бараний рог скручу, ты же меня знаешь — подавляя очередной зевок, пригрозила фигуристка, посильнее кутаясь в так любезно предоставленной ей Леоновым толстовку. Саша вальяжно подошёл к девушке и что-то шепнул ей на ухо. Мгновенно голубые глаза глаза расширились, грозясь выпасть из орбит. Надя выглядела, как выброшенная на берег рыба — абсолютно сбитая с толку и имеющая шанса умереть каждую секунду, судорожно раскрывая и закрывая рот. Как только своеобразное оцепенение спало, на хоккеиста посыпалось бесчисленное количество ударов и ругательств от хрупкой на вид Лапшиной. Наблюдавший за всем этим со стороны Владимир, потерял последнюю ниточку, связывающую его с этими людьми. По непонятной для фигуриста причине возникло желание притвориться, что он не знает сумасшедшую парочку. Но с другой, уже более привычной и понятной для спортсмена, стороны была жгучая ревность. В голову сразу полезли воспоминания, как Надя в шутку дралась с ним, иногда кусала или царапала. Выйдя из «драки» победителем, Горин ехидно посмотрел на своего соперника, другой рукой прижимая к себе Лапшину и блокируя все её удары. — Предлагаю уникальную, пока что не запатентованную, методику по лечению больных на голову фигуристов, — с напущенной серьёзностью и официальностью говорил спортсмен. — Для тестирования данной методики приглашается Леонова Владлена, московская фигуристка. Оценив по достоинству шпильку Сани, Леонов сел в инвалидное кресло, стараясь не смотреть в сторону извивающейся в руках врага Нади. Не понимая, что от него хотят фигурист продолжал сидеть на месте, даже после своеобразного освобождения девушки и её предупреждения. Логика и здравый смысл проснулись только тогда, когда Горин стал привязывать руки и ноги молодого спортсмена к коляске. — А это ещё зачем? — начал возмущаться Володя, но был грубо прерван выставленной вперёд ладонью. Находясь в состоянии недалёком от шока, Владимир пару раз моргнул, явно пропустив момент, когда противник оказался за его спиной. — Это чтобы всё было, как с Надей. Она же не могла встать, значит, и ты не сможешь — прошептал Горин на ухо спортсмена, толкая его к спуску. В следующую секунду раздались испуганный крик фигуристки и какой-то грохот, сопровождающийся отборным матом. У самого подножия склона вниз лицом лежал Леонов, пытаясь как-то перевернуться на бок. — Володя, — прошептала девушка, испуганно смотря на представшей перед ней картину. Иркутянка быстро скатилась со склона, приближаясь к партнёру. Неловко перевернув несостоявшегося жениха на спину, Надя поспешила развязать путы, сковавшие его руки и ноги. — Надь, неужели он так и тебя катал? — как-то вымучено спросил Леонов, смотря на фигуристку. Та осторожно кивнула, поджав губы и отведя взгляд в сторону. — Ты вообще что-ли ненормальный? Ладно я, но Надю то зачем? — Тогда это получилось случайно, но принесло большие результаты — неловко почесал затылок Саша, спускаясь к пострадавшему, — Лапша, между прочим, вполне спокойно пережила это, в отличии от некоторых. Лапшина злобно сверкнула небесно-голубыми глазами, продумывая план убийства друга. Было слишком много условий, отличавших спуск Нади и Володи. Те же природные условия, или наличие достаточно крепких кондалов в корне меняли дело. — Предлагаю тебе для закрепления полученного результата самому опробовать чудодейственную методику, — прошипела Лапшина. — В выборе склона я помогу. Думаю, та, что возле заброшенной больницы, идеально подойдёт для тебя, — по лицу девушки скользнула дьявольская ухмылка, не предвещающая ничего хорошего, отчего и у Горина, и у Леонова по спине пробежался холодок.