***
Сбивчивое дыхание, горящие лёгкие и ещё более обжигающие поцелуи на скулах, шее, губах. Фигуристка растворялась в этих ощущениях, точно также, как их с Володей силуэты растворялись в тенях переулков. С каждой секундой проведенной в надежных, сильных руках любимого распаляли, разжигали в девушке огонь, необузданное пламя, сжигающее её изнутри. И она горела, сгорала в темноте его глаз, желая, чтобы этот момент длился вечно. — Надя, — горячее дыхание Леонова опаляло шею девушки, заставляло прикрыть глаза от наслаждения. Она откинула голову назад, чувствуя горячий язык парня, скользящий по её ключицам. Секундная боль, впивающиеся в молочную кожу клыки и гортанный рык, смешанный со стоном, раздается в темноте, скрывающей двух любовников от всего мира.***
— Надя! — хоккеист яростно барабанил по двери, ведущей в обитель фигуристки, и рассерженно выкрикивал её имя, вызывая бурю негодования соседей. С каждым ударом по металлической двери, его самообладание, словно песок сквозь пальцы, всё уменьшалось и уменьшалось. Лишь на долю секунд его отрезвляли сбитый в кровь костяшки пальцев, но вскоре Горин вновь начинал колошматить по двери, надеясь таким образом добиться визита к своей возлюбленной. Но где-то на периферии сознания зашевелилась гадкая мысль, что девушка сейчас с московской балериной, и они не чаек вместе попивают, а занимаются чем-то поинтересней. Постепенно удары начали стихать, сменяясь на громкое дыхание. Саня облокотился спиной на дверь и медленно опустился на пол. Руки, словно безвольные плети, с глухим стуком упали на плитку. Светлые глаза бездумно устроились в одиноко горящую под потолком лампочку.***
Надя уже наверное в двадцатый раз проходила мимо мирно сидящего на лавочке и уже крайне раздражённого от этого Леонова. Фигуристка вновь и вновь мерила шагами небольшой участок асфальт от подъезда до дороги, обдумываю план действий. Прямо под дверями её квартиры сидит Сашка, и девушка не знала, как пройти в свою обитель, не потревожив хоккеиста. — Может через балкон… Хотя третий этаж… — задумчиво протянула Лапшина, придирчиво оглядывая предполагаемый маршрут по трубам до, как назло, застеклённого балкона. — А просто через дверь без приключений нельзя? — Володя обнял девушку со спины, сцепляя руки на её талии и кладя подбородок на её кудрявую голову. — Не убьёт же он тебя. А если хотя бы подумает об этом, то я самолично его прибью, несмотря на то, что он твой друг. Оставив на щеке Нади легкий поцелуй, фигурист слегка подтолкнул девушку к железной, слегка обшарпанной двери подъезда с облупившейся серой краской. Фигуристка сделала несколько неуверенных шагов вперёд, затем окрылённая от неизвестно откуда взявшейся уверенности. Подгоняемая этим же чувством, спортсменка поднялась по лестнице вплоть до своей квартиры. Опустившись на корточки, девушка осторожно коснулась кончиками пальцев щеки друга. Вдруг тонкие пальцы обхватили запястье Нади, прижимаясь щекой к её маленькой ладошке. Во внезапно открывшихся глазах парня было столько боли и тоски, что сердце Лапшиной невольно сжалось от боли. — Надь, где ты была? — девушка судорожно вздохнула, отведя взгляд в сторону. Вдруг спортсменка увидела Леонова. Фигурист неведомо каким образом взобрался на перила и сейчас, сузив глаза, наблюдал за разворачивающимся перед ним действием. Саша печально взглянул на Надю, поворачивая её лицом к себе. — Прошу тебя, скажи мне, что я не прав. — Боюсь, что прав, — Лапшина виновато улыбнулась. Она коснулась пальцами грязной напольной плитки, намереваясь оттолкнуться и встать, но была достаточно грубо остановлена хоккеистом. Переместив ладони на плечи девушки, Горин резко дёрнул её на себя, зажимая хрупкое тельце Лапшиной в стальных объятьях. — Саш, пусти! Мне больно! Хоккеист будто не слышал её, продолжая стискивать несчастную. Но зато мольбы о помощи услышал Леонов. Он долго мирился с тем, что его регулярно избивал отшибленный на всю голову гопник, но, чтобы эта узколобая мразь посмела причинить боль его любимой, этого фигурист допустить не мог. — Эй, я конечно знал, что хоккеисты от частого столкновения со льдом тупеют, но не столько же, чтобы не понять, что говорит Надя, — Володя изо всех сил старался сдержать внутреннего зверя, грезевшего разорвать противника на части. — Немедленно отпусти её.