Ghastly Bayou

      Ингрид после длительной перестрелки никак не могла заснуть, поэтому Крис оставил её наблюдать за Мелиссой. Сам он отправился спать в гостиную и быстро погрузился в мир сновидений. Ближе к утру его разбудили — в себя пришла жена Шинана, обработкой чьей раны занялся Рейли.       — Куда пропал Гордон? — спросила она, сидя на стуле, пока Крис «колдовал» над её лбом. — Вы его убили?       — Нет, он убежал. Знаете, пока вы лежали без сознания, в особняк пожаловали одни отморозки на лодке. Буря тогда уже стихла, — солгал ей ирландец. Ингрид в тот момент ушла спать, окончательно успокоившись. — Нам пришлось их отогнать. Одного цапнули хорошенько, но остальные убежали. Мы были не в том положении, чтобы гоняться за кучкой психов по реке.       — Поэтому тут всюду дырки от пуль?       — Да. Гордон под шумок слинял, может, он даже нагнал лодку с грабителями вплавь. Не знаю, я слишком поздно заметил, что он смылся.       — Почему вы вступились за нас? — задала новый вопрос Мелисса, которая, как казалось со стороны, поверила Крису, отчего тот ощутил спокойствие, словно лезвие ножа перестало находиться у его шеи.       — Вы думаете, они оставили бы нас в живых, отдай мы им ваши ценности? Те уроды бы просто нас всех убили, видал я таких. Детишкам нравится смотреть на то, как люди корчатся от боли и орут во всю глотку. Не зря же они прихватили с собой пушки? — продолжил лгать Рейли, слова которого звучали вполне убедительно. Сказался опыт столкновений с бостонскими молодчиками. — Мы пришли похитить вас, но не грабить.       — Что у вас, у бандитов, за логика! Убить, чтобы получить удовольствие, убить, чтобы никто ничего не рассказал, убить просто так, чтобы не умереть! Ох, до чего же вы все просто омерзительны! — с отвращением сказала женщина, смотря в окно. Тем не менее, на её лице читалась такая ненависть, словно она глядела в лицо не только Рейли, но и всему преступному миру. — Вы увезёте меня отсюда?       — Не думаю, что Гордон выжил. Но если я не прав, то он не станет сюда возвращаться, чтобы не ставить вас под удар. А без него вы заказчику не нужны.       — Гордон бы не струсил и не сбежал, оставив меня с вами, из-за страха. Наверное, он всё так и рассчитал.       Когда Крис обработал рану, Мелисса молча ушла в гостиную, где села в кресло. Темнота постепенно рассеялась, начало светать, и вскоре они увидели небо молочного цвета. С улицы повеяло приятной утренней прохладой, которую принесли с собой дуновения слабого ветра. На Рейли она подействовала расслабляюще, из-за чего он уснул.       «Теряю хватку, что ещё сказать? Отрубился на рабочем месте и оставил заложницу без присмотра. Неудачка вышла», — после пробуждения ирландец слегка занервничал, стоило ему заметить пустовавшее кресло. Настороженной походкой с пистолетом наготове он обошёл особняк, чувствуя напряжение. Мелисса встретилась ему на кухне. Она непринуждённо ела фрукты с поразительной естественностью, будто похитители давно исчезли из её жизни.       — Удивительно, что я спокойно проснулся и нашёл вас здесь. Вы могли бы завладеть оружием, пока я спал. А с пушкой можно было бы провернуть такую комбинацию! Но она осталась при мне, и вы спокойно завтракаете, хотя у вас был шанс всё переиграть, — выразил своё удивление Крис, опустивший оружие. — Или вызвать копов.       — Ваша спутница уже не спит. Она бы не дала мне позвонить.       — Сколько прошло времени?       — Четыре часа. У вас слишком плохое мнение о людях, что мне понятно. Не каждая проблема решается насилием. Я бы даже и не подумала пытаться убить вас двоих. Но если представить, будто я опустилась до вашего уровня и задумала пристрелить вас, то мне бы не удалось завладеть пистолетом.       — Почему? Вы же деградировали и решились на убийство, перешагнув за черту. Точка невозврата уже так естественно осталась позади, словно вы собрались полить цветы в гостиной, но никак не убить нас, — сказал с садистским наслаждением, сев за стол, Рейли. Он отлично знал о том, насколько тяжело было не только решиться на убийство, но и совершить его, перешагнув через невидимую грань, после которой человек навсегда становился другим.       — Вы спали, но ваша рука сжимала пистолет очень сильно. Я бы разбудила вас, пока пыталась его вытащить. Вы бы мне такого не простили.       — Старая привычка.       — Вода начинает спадать, скоро отсюда можно будет уехать.       — Замечательно. Я только поем напоследок?       — Вам нужно разрешение? Вы врываетесь в наш с Гордоном дом, хозяйничаете тут и просите у меня разрешения? Даже не знаю, что и сказать. Подавитесь вы.       «Зачем же так грубо? Хотя она права на все сто. Ты бы ей ещё денег предложил за еду?» — подумал, ощутив отвращение к себе, Крис.       Когда Мелисса замолчала, Рейли сделал себе несколько бутербродов и быстро, по-армейски, съел их, запив соком. Потом они тихо просидели два часа у окна, смотря за тем, как спадала вода, и дорога освобождалась от неё. Ингрид же пропала где-то на втором этаже.       — Пора уезжать, — сказал Крис, вставший из-за стола.       — Вы меня убьёте перед отъездом?       «Насколько же она смелая! Не трусиха, нет. Настоящая золотоволосая бестия! Она могла бы убить нас двоих, не будь такой правильной и честной», — Рейли отметил для себя смелость Мелиссы, которая, не боясь смерти, говорила ему в лицо всё, что думала. Женщина без страха показывала похитителю своё истинное отношение к нему.       — Реши я вас убить, то вы бы просто не пришли в себя. И мы бы тут с вами не вели задушевные беседы.       — Но я ведь заявлю на вас в полицию и смогу описать.       — А как вы сможете доказать, что мы хотели похитить вашего мужа? У нас его нет. От оружия мы избавимся. Вы даже не сможете доказать, что мы здесь были. У вас есть свидетели? — разговоры с одним знакомым адвокатом мафии не прошли для Криса бесследно: он хорошо знал все возможные лазейки в законах и судебной системе. Рейли также намеренно сгущал краски, чтобы решить конфликт с Мелиссой миром. — Зато у нас есть целая толпа людей, которые подтвердят в суде, что мы с девушкой были далеко отсюда на вечеринке.       — Но Гордона здесь нет.       — И нас тоже скоро тут не будет. Слушайте, вы вот обратитесь в полицию. И что скажете? Мой муж вор, в прошлом террорист, разыскиваемый властями Великобритании, украл деньги у своих подельников, и теперь с ним решили расправиться. Вы ведь его подставите.       — Но я могу опустить такие детали.       — Опустить? Хорошо. Давайте ещё немного пофантазируем. У вас богатое воображение, как я понял. Допустим, вам удастся сочинить сказку для полиции и меня с сообщницей повяжут. Ладно. Вы думаете, я стану молчать в суде? Да я выложу всю подноготную на вашего мужа, от начала до конца. И о финансовых махинациях его фирмы поведаю, помимо грехов из прошлого. В тюрьму мы пойдём вместе с ним. Думаете, он такой честный?       — Да.       — Деньги, конечно, Гордон «отмыл», но заказчик знает, кто ему помог. Я тоже, мне много чего интересного о нём рассказали. Мы вместе потонем. И что выходит? Да то, что на того человека могут надавить, и он всё подтвердит. Далее, фирма вашего мужа уклоняется от уплаты налогов вот уже несколько лет. Будет обидно, если я или кто другой даст наводку полиции. У меня очень длинный язык, миссис Шинан, — продолжил говорить ложь Крис, чьи слова звучали очень убедительно. Рейли не любил врать людям, но сейчас он старался ради блага Мелиссы. — Хотите его подставить?       — Я… вам не верю, — с болью в голосе ответила женщина, чья защита уже вот-вот могла рухнуть под натиском речей ирландца.       Маленькая ложь стала большой.       — Когда доведёте дело до суда, то увидите, что я прав, — вновь убедительно сыграл свою роль Крис, отчего Мелисса начала ему верить. — Он ведь не посвящал вас в дела фирмы?       — Нет.       — Нам виднее. Люди, которые затаили злобу на Гордона, знают о нём всё и имеют хорошие связи. Так что забудьте об обращении к копам. Вам же легче будет. Лучше спасибо скажите, что мы вам помогли отогнать кучку отморозков. Гордон бы один не справился.       — И вы хотите, чтобы я вот так просто дала вам уйти?       — А что вы можете сделать? Мужа только подставите. У вас есть состав преступления? Или вы хотите умереть? Я хотел решить вопрос миром, — напоследок Крис решил надавить на Мелиссу, вселив в неё страх перед расправой. Он не хотел убивать женщину с самого начала и решил ещё вечером убедить её забыть о случившемся. — Вам хочется умереть?       — Я… не знаю, — ответила Мелисса, задумавшись. На лице жены Гордона застыло выражение истинного страха. Теперь она поняла, что бандиты могли убить её, лишившись всяких барьеров, словно безумные головорезы из уличных банд из бедных кварталов Нью-Йорка или Лос-Анджелеса середины семидесятых.       — Но вы подумайте. Мы ведь у вас ничего дорого не забрали. За Гордоном придут другие. У него ещё имеется шанс, и вам есть что терять.       — Хорошо, хорошо. Я буду молчать. Как только та нервная особа соберётся, вы вдвоём можете убираться отсюда. Вон! Не могу вас больше видеть!       Полностью опустошённая, словно выжатый лимон, и ослабевшая, как измотанный непосильным трудом каторжник, она ушла спать. Потом на кухне появилась Ингрид, которая выглядела свежо.       «Пусть ей занимаются другие, я не могу выстрелить в женщину. Даже если бы она не согласилась бы со мной, я бы не стал в неё стрелять», — задумался Рейли, оставшийся верным своим принципам. — «Мы успеем свалить из Луизианы, тело Шинана скоро найдут, я думаю. Копы здесь не слишком расторопны, им проще прикрыть дело, когда оно пахнет жаренным. Копаясь в болоте, ты рискуешь в нём увязнуть. Они это хорошо знают. Труп здесь выловить сложно».       Ингрид появилась перед Крисом полностью накрашенной — пустила в ход косметику Мелиссы.       — Ты с ней закончил? Пора убираться. Извини за вчерашнее, я наговорила тебе сгоряча всяких гадостей. Потом не разговаривала с тобой, как мелкая обидчивая дура, — сказала она ему на кухне.       — Жена нашего друга не станет звонить легавым. Можешь мне поверить.       Они говорили уже тогда, когда Мелисса крепко спала на втором этаже. Прохлада продолжала сохраняться, и коридоры особняка были наполнены свежестью.       — Ты её не убил? — возмутилась Ингрид.       — Я не стану в неё стрелять. Никогда не бил по безоружным. И не буду.       — Лечись от своих заморочек. Я сама.       — Не смей! — Рейли решительно поднялся из-за стола и преградил путь девушке с «береттой».       — Или ты в меня выстрелишь? А как же твои правила? Не стрелять в женщин, там. И не взрывать детей.       — У тебя самой духу хватит?       — Не волнуйся, хватит.       «Я слышал, что милые дамы порой превосходят нас по части жестокости. Дорогуша не из таких, не верю», — Рейли продолжил считать, что Ингрид не смогла бы убить женеу Шинана даже тогда, когда она поднялась на второй этаж. Он последовал за ней. «Меня подловили на моих же принципах. Дорогуша знала, что я её не трону и попёрла в атаку, как бронепоезд. Я ведь не смог бы нажать на спуск в такой ситуации, пусть у милашки и блестел бы в руках пистолет. Интересно, выстрелила бы она в меня?» — задумался ирландец на лестнице.       Они прошли по белоснежному коридору, где позади них виднелось католическое распятие, висевшее напротив входа. Мелисса спала на просторной двуспальной кровати, на которой, наверное, могли бы устроиться пять человек. Само же помещение оказалось небольшим: там негде было разойтись, так как кровать, тумбочки и шкафы занимали львиную долю пространства.       — Давай, стреляй, девочка. Думаешь, оно так легко? — шепнул Крис.       Они стояли перед кроватью. Ингрид прицелилась в голову женщины, спавшей на животе.       — Не мешай, — прошипела она, подобно королевской кобре, собираясь с силами.       Её руки дрожали, и искажённое от боли лицо начало краснеть. Крис услышал, насколько быстро начало колотиться сердце девушки. «Ты не выстрелишь, не сможешь», — подумал Рейли, который наблюдал за Ингрид, затаив дыхание. Она стояла молча, но никак не решалась нажать на спуск. Девушка собралась с силами, чтобы выстрелить, однако оружие продолжало молчать. На её глаза начали наворачиваться слёзы. «Нет, ты не такая. Билли или Мартин забили бы гвоздь, но не ты. Все мы гнилые, но у тебя есть ещё шанс», — спокойно осознал Крис.       После нескольких рывков девушка вышла в слезах из комнаты и спустилась вниз. Рейли последовал за ней, словно ангел-хранитель.       — Я не могу! — пронизанным болью голосом сказала она, обливаясь слезами у выхода из дома. — Мне её жалко!       — Конечно, не можешь. Ты не такая плохая девочка, какой хочешь казаться. По ублюдкам стрелять проще, чем по невинным людям. Успокойся, — Рейли приобнял Ингрид, взяв у неё оружие. Потом он положил итальянский пистолет на столик. — Не нужно плакать, всё нормально. Ты должна радоваться. Давай сделаем, как я предложил, да забудем обо всём.       — Она нас сдаст, но я не могу убить её!       — Не сдаст она нас. Мы успеем слинять.       — Убей её.       — Ты сама поняла, насколько тяжело убивать невинных. Я никогда так не поступал и стрелять в неё не стану. Не могу. Порой слово бьёт в разы сильнее пули. И я попал в яблочко.       Она тяжело вздохнула, вытирая слёзы.       — Чёрт с ней, твоя взяла. Делай, что знаешь, — сказала девушка, которая начала успокаиваться.       — Позвони нашим. Пусть возьмут дом под наблюдение. Мы же поедем в убежище для гарантии.       После звонка Мартину Крис надел на руки маленькие пакеты, чтобы потом взять тряпку и стереть отпечатки, на что ушло двадцать минут. После ирландец, отказавшись от идеи с обрывом телефонной связи, снял их и положил в карман. «Потом выброшу», — подумал бывший солдат перед выходом.       Вскоре они сели в машину и поехали назад.       — Знаешь, я поняла, о чём ты говорил, — заговорила в салоне Ингрид. — Я ведь никого так и не убила. Ранила десяток козлов у тебя на глазах, защищая себя от смерти, но никто из них не двинул кони.       За окном виднелись мокрые деревья, лужи и грязь, размывшая грунт тропинки. От продолжительного дождя асфальт потемнел.       — И они были гноем, не так ли? — спросил Рейли, наслаждавшийся прохладой на большой скорости.       — Да. Вчера она меня раздражала, но я не хотела её убивать, только напугать. Сегодня у меня не хватило духу. Я боялась, что она нас сдаст. И потому хотела перестраховаться. Не вышло.       — Я заметил. Вчера ты боялась и хотела показать всем свою крутизну. Мы не так долго знакомы, дорогуша, но кое-что я в тебе заметил. Ты за пушку без надобности обычно не хватаешься, не стреляешь, если нет опасности. Тогда ты вовсе не собиралась стрелять.       — Мне не было жалко тех ублюдков. А её… я не смогла.       — Я никогда не трогал невинных, однако видел, как некоторые спокойно убивали ничего не подозревающих людей. В общем, я секу разницу между убийством сволочи и простого человека. Ты можешь называть меня пережитком прошлого, но я дам тебе совет — не стреляй в тех, кто не может защитить себя. И не берись за такую работу. Бандиты, копы и им подобные того, быть может, заслуживают. Мирный же люд — нет. Для грязной работы есть Билли или Чарли. Но не мы с тобой.       — Поняла.       — Скажи, ты бы в меня выстрелила? Я преградил тебе путь, когда ты собиралась…       — Нет. Ты, конечно, всё запорол конкретно. Однако я не стала бы в тебя стрелять. Взять на испуг только.       — Я бы не смог тебя даже ранить.       — У тебя вроде неплохо получается держать язык за зубами? Не говори никому, что я расплакалась, как маленькая нежная девчонка.       — Ты и есть маленькая нежная девчонка.       — Старичок, мы договорились?       — Хорошо.       «Безумная история вышла. Мы, ирландцы, бегали по особняку, чтобы убить друг друга. Нас ведь с ним слепили из одного теста. Убил бы я его? Шинан был мне намного ближе, чем Чарли или Билли. Ладно, что сделано, то сделано. Буря заглушила шум пальбы, кровь мы вытерли, гильзы оставили для правдоподобия. Будто действительно произошла перестрелка с грабителями. Как-никак, били мы из трёх стволов. Без дырок в стенах и гильз любому могло бы показаться, что ничего вообще не было. Встречались ли мы с Шинаном вообще?» — задумался Крис.       По радио никого в розыск пока не объявили. Диджей поставил играть песню «Один шаг вперёд» кантри-рок группы «The Desert Rose Band» с пожеланием ковбоям Луизианы всего наилучшего и криком «Йиииха!».       — Здесь водятся ковбои? — удивлённо спросил ирландец, который привык, что знаменитые герои вестернов обитали на Западе США или на границе с Мексикой.       — Да. Их не так много. Скачут на быках у болот.       — Больше похоже на очередную байку.       — Ты спроси у местных про ковбоев болот. Они много тебе расскажут.       — Ох, восемь лет прошло, а я до сих пор чувствую себя чужим в Америке.       Из динамика слышалось характерное для жанра кантри пение, от которого повеяло духом американских деревушек. Потом за ним последовало долгое гитарное соло, чьё ковбойское звучание вместе с традиционным вокалом и видами Луизианы создавали почти мифическую атмосферу Юга США, придавая ей особый колорит.       — Наш друг был, конечно, уродом, взрывавшим людей, но ушёл хотя бы достойно, — сменил тему, продолжив разговор, Рейли. — Хитро он всё придумал.       — О чём ты?       — О том, что он своей смертью спас жену. Всё просто, дорогуша: без него она не нужна О’Рори. Шинан, наверное, знал, что мы не станем сводить счёты с Мелиссой.       — Не думаю. Мне кажется, ни о чём таком он не догадывался. Просто в суматохе выбежал, чтобы спасись.       — Может, ты права. Кто знает? Ответы мы получили бы только от него, а он, утонул, как я думаю. Сложная ситуация. Хорошо ли мы поступили? И как вообще стоило поступить?       — Ох, понесло тебя. Такое редко бывает.       — Знаю. Прошлое нечасто даёт о себе знать. Когда оно наведывается ко мне, то меня начинает уносить.       — Понятно. Скажи, твой О’Рори не боится, что его здесь повяжут?       — Он приехал в Бостон под другим именем. Настоящее знают немногие. Даже когда копы начнут его искать, он спокойно уйдёт с паспортом на чужое имя.       — На что рассчитывал Шинан, живя здесь под своим именем? Почему его не искали чаехлёбы?       — Ты плохо слушала наш разговор. Они считают, что его убили в семьдесят седьмом. Однако наш друг тоже сменил имя на новое. Конспирация, ничего не скажешь. Не помню, как его звали на самом деле. Не столь важно.       — Браво! Я читала когда-то про ваших республиканцев. Они четыре года назад пытались взорвать «железную леди»*в отеле. У них прямо сильная любовь ко взрывчатке. Из вашего разговора стало понятно, когда я мимо проходила — с кухни вас было плохо слышно. Однако мимо моих ушей пролетело не так много. Мелисса ничего толком не слышала.       — Она всё равно ничего не сможет доказать, даже запомнив каждое слово из нашего разговора. Пусть вообще попытается доказать, что он имел место.       Они проехали мимо полицейской машины, стоявшей у места аварии. Стражи порядка занимались своими служебными делами, не обратив внимания на Криса и Ингрид.       «Как лучше жить? Бедно, но без проблем? Или богато, но со страстным мстителем и неприятностями на хвосте? Не знаю, каждый выберет своё. Шинан прожил недолго, но получил от жизни всё. Мой век долгий, но чем я могу похвастаться?» — предался ненадолго рассуждениям Рейли, следя за дорогой. За открытым окном, откуда дул ветер, мимо его глаз проносились заросли, которым не было видно конца.       — Он неплохо устроился, да? — спросил у Ингрид Крис.       — Ага, особенно после нашего визита.       — Я ему немного завидовал и ощущал себя конченым неудачником. Знаешь, у меня была мечта в прошлом. Думал, к сорока годам стану майором или полковником. И что в итоге? Ничего не вышло. Зато Шинан хорошо устроился.       — Не забывай о том, где он теперь. Его небось уже аллигатор доедает. Хочешь туда же?       — Твоя правда.       — Я догадывалась о том, что ты был воякой. По тебе всё отлично видно, некоторые вещи тебя выдают. Особенно в деле, когда в ход идёт оружие. Я думала, ты был каким-нибудь морпехом из Калифорнии и резал гуков во Вьетнаме. Ошиблась.       — Морпех? Слишком круто для меня. Ты так хорошо во всё разбираешься, что я даже не знаю, что и думать.       — Папаша оказался дотошным двинутым занудой. Постоянно говорил со всеми о политике, армии и полиции, хотя никакого отношения к ним не имел. И каждый день читал газеты, смотрел новости. Я от него столько всякого наслушалась. Куда хуже стало тогда, когда он приучил меня следить за новостями и интересоваться изнанкой жизни.       — Неплохо, правда. Из тебя вышла интересная собеседница.       — Ты только не подумай, будто я в женских вопросах ничего не понимаю из-за такого воспитания.       — Я так не думаю. Вижу же, что ни черта не похожа на мужеподобное чудовище с мерзким рылом.       — Ох, спасибо. С ними меня ещё никто не сравнивал.       — Тогда я слишком коряво выразился. Ты выглядишь, как обаятельное зло с женским лицом.       — Уже лучше.       «Я бы сказал тебе слова покрасивее, если бы у нас могло хоть что-то выйти. Или будь я моложе лет на десять. Возраст никого не щадит. Пора выходить из образа», — подумал Крис, вновь осознав то, насколько велика была разница между ним и Ингрид. — «Мы из разных поколений, со мной уже всё кончено. В следующий раз пойду на дело с чернявым или „малышом“. Чем больше времени я провожу с дорогушей, тем больше проникаюсь к ней симпатией».       — Я слышала, твой брат мотает пожизненный срок, — сменила тему Ингрид. — Он часом не погиб в ирландской голодовке*? Соседи о ней тогда трепались с отцом без умолку.       — Нет. Я через ирландскую диаспору узнавал. В числе погибших его не было. Странно немного — он бы не упустил такую возможность. Ушёл бы с шумом и грохотом, и на улицах Белфаста начали бы всё крушить из-за его смерти тоже. Майкл, наречённый в честь Майкла Коллинза, мог бы стать мучеником-героем для наших. Не раскололся под давлением, получил пожизненный срок и умер за свободу. Разве не герой?       — В твоём голосе слышится издёвка.       — Есть немного. В семидесятом году я посчитал его идиотом. И иногда продолжаю так думать даже сейчас. Он совершил свой выбор, я точно не имею права его судить. Недалеко от него ушёл.       — В честь кого его нарекли?       — Майкла Коллинза.       — Кто это такой?       — Да ладно? Неужели ты не знаешь?       — Нет, я тебе не ходячая энциклопедия.       — Ты вроде умнее меня? Ладно, скажу коротко. Майкл Коллинз боролся за независимость Ирландии и добился её, но не целиком. Наверное, ты думаешь, что тогда все зажили долго и счастливо, как в сказке. Но началась грызня за власть, и он погиб. Знаю, из меня рассказчик неважный. Я могу познакомить тебя с одним типом, с которым я иногда пропускаю кружку другую. Он тебе всё расскажет красиво и в красках. Я привык больше действовать, а у него язык хорошо подвешен. Кретин, который не может связать трёх слов, не занимался бы сбором пожертвований.       — Нет, спасибо. С вашими взрывными парнями я связываться не собираюсь. Хватило уже.       — Тогда и не надо.       — Попроси его лучше узнать о судьбе своего брата.       При разговоре о Майкле в голове у Криса заиграла мелодия органа, отчего он подумал, что его младший брат уже давно умер в британских застенках.       — Попрошу. Уже в пятый раз, — ответил он.       — Странное чувство. Ты вроде всех за нос водил, недоговаривая, однако я тебя даже сволочью назвать не могу. Вообще ничего плохого не могу сказать.       — У всех нас есть свои секреты. Я расскажу о себе остальным. Вы, наверное, захотите послать меня куда подальше. Ваше право.       — Как сказать. Билли считает тебя крутым старикашкой, а после таких подробностей ты станешь для мальчишки супергероем. Босс поворчит, но думаю, не станет тебя выгонять. Ты нас не подводил. Вчера вышла первая осечка.       — Видно будет. Наверное, если бы всё прошло удачно, никто бы и не узнал о моём прошлом. Но что сделано, то сделано.       — Лучше и не скажешь про нашу поездку.       — Когда попадаешься на чём-нибудь, то появляется желание перевести стрелки на других. В моём случае — узнать секреты каждого из нас.       — Не похоже на тебя. Ты столько неплохих слов сказал о невинных, о предательстве. Вряд ли ты станешь копать на нас.       — Не буду, даю слово.       — Лучше подумай, что ты Мартину скажешь.       — Правду, сам ведь виноват. От неудач никто не застрахован, а наше дельце с самого начала было сомнительным, как сделка с евреем-ростовщиком. Всё могло бы закончиться ещё хуже. Кто знает?       — Думаю, да.       Из радиоприёмника вновь послышался гитарный риф, но на улице уже было прохладно. Крис после небольшой остановки вздохнул с облегчением и повёл машину дальше.