***
С тех самых пор, как в полицию сообщили о трупе Алис Карстарк, Джон так и не успел съездить к ней домой. Это целыми днями крутилось у него в голове, и он то и дело порывался куда-то записать все те вещи, которые еще предстоит выполнить — никому другому поручать это дело он не хотел, опасаясь, что его сотрудники что-то упустят из виду. А ведь первым делом стоит проверить её телефон, поговорить с её братом, чтобы воссоздать цепочку событий двадцатого октября. Санса, кажется, начала понемногу воссоздавать картину произошедшего, пробыв здесь всего лишь сутки с лишним, а он не успел выполнить даже первоочередных задач. Сидя в машине напротив дома Карстарков, он не решался выходить из машины. Харальд, её старший брат и опекун, косо смотрит на него с тех пор, как Алис не стало. Пару дней тому назад они столкнулись в супермаркете, и Джон почувствовал, как покраснел до корней волос, и убегал потом к машине, как трусливый солдат с поля боя. Опустив стекло, он чиркнул зажигалкой, закурил и закашлялся в кулак, почувствовав тяжесть в груди. Сердце иногда пропускает удары и останавливается на микроскопическую долю секунды, но он не может отказаться от табака. Иногда ему это просто нужно, и в последнее время — слишком часто. Кажется, что сигарета дает передышку (хотя на самом деле душит), помогает собраться с мыслями (хотя на самом деле только вызывает рассеянность) и успокоить нервы (хотя на самом деле нервозность появляется от желания закурить). Хлопнув дверью машины, он тряхнул плечами, одергивая куртку, и потопал в сторону дома Карстарков. Неважно, какое дерьмо Харальд уже успел понапридумывать о местной полиции. Какой толк носиться на месте, если Джон прекрасно знает, что ему нужно делать? На звонок в дверь долгое время никто не отвечал, но Джон настойчиво вжимал кнопку в пластиковую панель. Он уже было решил, что Харальд вышел на работу или уехал по делам, и, глядя на окна второго этажа, на мгновение задумался о том, чтобы вломиться внутрь без приглашения. Дверь приоткрылась, и в проеме показалось сероватое, обросшее рыжеватой бородой лицо Харальда. — Есть время? — прохрипел Джон. — Все время мира, — Харальд дернул головой, приглашая его зайти. Дом Карстарков оставлял желать лучшего. С порога Джону в нос ударил какой-то затхлый, мерзкий запах, от которого металлическая табачная горечь у него во рту показалась сладкой. Харальд встретил его в халате и тренировочных штанах, и выглядел так, как будто всю эту неделю не организовывал похороны сестры, а беспробудно синячил («…или закапывал трупы на заднем дворе»). — Помоги мне восстановить цепочку событий, Харальд, — начал Джон, минуя любезности и пустую болтовню, которой Харальд наслушался уже по горло. — Расскажи мне об Алис все, что можешь вспомнить. — Тогда мы тут неделю будем торчать, — ответил он, повернувшись Джону спиной и зашагав на кухню. — Пиво будешь? — Пиво — нет, а кофе выпью, — Джон стянул с плеч тяжелую куртку и повесил на крючок с обратной стороны входной двери. — У меня к тебе несколько вопросов. — Ага, ага… Скажи мне, Сноу, — говорил Харальд из кухни, лениво гремя чайником и закуривая прямо в помещении. — Есть какие-то новости? Ты что-нибудь узнал? — Мы работаем в этом направлении, — сухо ответил Джон, присев за стол. — Пока не могу тебе ничего сказать. А что? — Да мне вот интересно, чем занимается наша доблестная полиция в такое неспокойное время. Уже больше недели прошло. «Да. Прошло. И появился новый труп», — зло подумал насупивший брови Джон. От такого образа мышления он старался уходить как можно дальше, но ничего не мог с собой поделать. То, что за неделю убили аж двоих — попросту не его вина, с какого угла на это ни посмотри. Ни одно полицейское управление в этой стране не успело бы раскрыть убийство, в котором единственная улика — это сам труп, за неделю. Такая работа занимает месяцы, и это совершенно нормально. Вот только всем на статистику плевать, и Джону в том числе. Джон сделал глубокий вдох и сцепил руки в замок. — Дело пойдет быстрее, — пообещал он. — К расследованию подключились ребята из ФБР. Вкус, который оставили у него во рту эти слова, ему совершенно не понравился. Это прозвучало как расписка в собственном бессилии. Харальд только кивнул, сощурившись от внезапно выглянувшего солнца. Джон приметил, как сильно проступили у него темные круги под глазами — честно говоря, старший Карстарк сейчас выглядел немногим лучше, чем его покойная сестра. Бледный, как вампир, со впалыми щеками, ногти сгрыз под корень, на костяшках какие-то красные ссадины. «Чем ты занимаешься, пока тебя никто не видит?» — С чего начнем? — он затушил окурок в пепельнице, полной бычков, и торопливо стряхнул её в мусорное ведро. — С её последних дней. Меня интересует вот что: её личная жизнь, странности в её поведении, неожиданные контакты, её переживания. Она говорила тебе о чем-то необычном? Или вы не настолько близки были? — Я её нянчу с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, — заявил Харальд совершенно другим голосом. — Нянчил. Но не знаю, насколько смогу помочь тут… Алис от меня была закрыта. Она больше со своими друзьями делилась переживаниями, чем со мной. — Кто были её друзья? — Джон пожалел, что при нем не было ни блокнота, ни ручки. — А чтоб я знал, Сноу, — Харальд пожал плечами и выключил огонь под свистящим чайником. — Она все время зависала в телефоне. Чаще чатилась, чем говорила с кем-то. — Он у тебя остался? — Нет. Был при ней, когда она исчезла. Кофе, — кофе больше походил на дымящийся деготь, но Джону чем крепче — тем лучше. Он кивнул в знак благодарности. — Плохо. Вспомнишь еще что-нибудь? — он сделал глоток и тихо зашипел. Все равно, что глотнуть кипящей водки. — Да. Алис, она… Одинокая была. Сколько её помню, у неё никогда не было приятеля. На свидания не бегала, о парнях мне не докладывала — ничего такого. Но хотела. Когда ей было лет девятнадцать, она все бегала на вечеринки, но в какой-то момент резко перестала. Говорила, что толку никакого нет. «Каждый раз все заканчивается одним и тем же — я иду домой одна». Он ненадолго замолчал, скрестив руки на груди, и уставился в одну точку. Джону казалось, что мысли Харальда материализовались и заполнили собой всю комнату — тягучие и холодные, как трясина. «Тоскует по ней. Жила без счастья и погибла несчастной.» — Но недавно вот она изменилась. У неё… У неё аж глаза начали гореть, понимаешь? Её как будто подменили. Я такой счастливой не видел её тысячу лет. Порхала просто. — Думаешь, у неё кто-то появился? Харальд несколько секунд потянул с ответом и кивнул. — По-твоему, это связано с убийством? — спросил он. — Должно быть, — Джон пожал плечами, делая еще глоток этой обжигающей черной гадости. — Алис всю жизнь живет в одиночестве и остается в безопасности, а потом в одночасье у неё заводится бойфренд незадолго до её смерти. Ты о нем что-нибудь знаешь? — Ничего, — почти неслышно сказал Харальд, скрипя зубами, и присел на стул напротив, доставая новую сигарету из пачки в кармане. — Знал бы, кто это — убил бы гада. Джон неслышно усмехнулся и тоже полез в карман, а Харальд вопросительно поднял на него бровь. — Ты же ведь понимаешь, что я полицейский? — Да мне все равно, — он жевал фильтр, выпуская злобные клубы дыма и глядя в одну точку. Джону вдруг подумалось, что он, наверное, теперь на всю жизнь зависнет в таком состоянии. — Я бы зарубил его топором у тебя же на глазах. Плевать, если придется за это гнить всю жизнь в тюрьме. Джон быстро щелкнул зажигалкой и уставился в маленькую черную дыру в большой белой кружке. Следовало поставить Харальда на учет после таких заявлений, но Джону что-то несильно этого хочется. В этом городе любой мужик, у которого есть семья, готов порвать на кусочки кого угодно за своих девчонок, будь то жены, дочери, сестры или матери. «Как будто проклятие над нами нависло». — Мы посадим того, кто в этом виновен, — пообещал он просто. — Покажешь мне комнату Алис? Харальд закивал, утирая слезящиеся от дыма глаза, а Джон через силу осушил кружку.***
Лесопилка Тарли оказалась своеобразным оазисом, скрытым в лесной глуши. В самом сердце этого темного леса красовался приятный бежевый домик, от которого за милю пахло многолетней историей и скрытыми на чердаке тайнами — глядя на этот дом, Санса легко могла себе представить, как какой-нибудь одержимый американской мечтой янки строил его по кусочкам лет эдак сто тому назад. Если ей не изменяла память, то так и было — Тарли живут здесь с незапамятных времен. Кажется, они и их лесопилка появились здесь раньше, чем сам город. Она проследовала за Эддом по аккуратной гравийной дорожке ко входу в дом, озираясь по сторонам. В двадцати метрах от самого дома располагался небольшой амбар, где, судя по опилкам и мелкой древесной пыли, и находилась сама пилорама. — Тут обычно шум стоит на весь лес, — сказал Эдд. — Только Дикон вырубит эту штуку — сразу тишина, как в раю. — Тогда ясно, почему его беспокоят странные звуки, — стоило ей это сказать, как входная дверь дома открылась нараспашку, и на пороге показался Дикон Тарли, с удивлением глядя сначала на Эдда, потом на Сансу. Прежде, чем кто-либо успел что-то сказать, она протянула ему руку для рукопожатия. — Здравствуй, Дикон. Санса Старк, Федеральное Бюро Расследований. Непонимание явно отразилось у него на лице, и он неловко пожал её руку. — Чем обязан?.. — Санса хотела поговорить с тобой о ночном происшествии, — пояснил Эдд. — Так я думал, все решили уже, — он удивленно поднял брови и закинул на широченное плечо пыльное полотенце, которое болталось у него в руках. — Кажется, я вас помню… — Кажется, я Вас тоже, — Санса скромно улыбнулась, подумав о том, как непривычно ей задирать голову кверху, чтобы встретиться с кем-то взглядом. Трудно найти в этом городе закоренелого жителя, который бы не помнил Сансу Старк, исчезновение которой однажды подняло на уши всех и каждого. А после этого Янос Слинт сделал все в его силах, чтобы об истории Сансы не забыл никто. — Я бы хотела поговорить о вчерашнем. Можете мне пересказать события? — Да, легко. Ничего такого и не произошло. Я работал на пилораме вчера до глубокого вечера, и где-то в два часа ночи проснулся от странных звуков. Тут обычно тишина, — он прочистил горло и выкрикнул громкое «Эй!», демонстрируя Сансе звуки эха в лесу. — Слышите? Я иногда спать не могу, потому что каждую белку в лесу слышу. Так вот прошлой ночью я слышал шаги. — Это я уже знаю. А где? Дикон стащил полотенце с плеча и швырнул его куда-то себе за спину, кивком приглашая Эдда и Сансу пройти за собой. — Я сначала не понял, где именно. Точно слышал что-то в амбаре, но знаете, что странно? Двери у него тяжелые. Когда я работаю, они всегда открыты. Ухожу в дом — закрываю их на замок. Но я не слышал, чтобы они открывались, или чтобы кто-то гремел замком. Но точно знаю, что внутри амбара кто-то ходил. Мягко ступая по понемногу замерзающей почве, Санса незаметно дернула бровями, запомнив эти слова. Очень странно, что Дикон так четко смог определить направление, откуда исходил звук. Даже если он работает в поглощающих звук наушниках, его слух уже должен подпортиться из-за условий работы. — Что было потом? — Я вышел наружу. Тьма тут ночью стоит просто непроглядная. Выхожу, проверяю двери амбара — закрыто, — они как раз подошли к тем самым дверям. Санса заметила яркие полукруглые следы на земле и задумчиво поводила по ним носком ботинка, тихо хмыкнув. — Судя по следам, приходится возить дверями по земле… Можете их открыть? Как вы обычно это делаете? Дикон переглянулся с Эддом, очевидно, не понимая, чем вызвана такая просьба. Эдд, скорее всего, этим утром проверил дом и амбар на предмет следов взлома — и, естественно, ничего не нашел. Погремев ключами, Дикон снял с дверей тяжелый замок и потянул за ручку одной из створок двери. Наблюдая, как под его футболкой напряглись внушительные мышцы, Санса прислушалась — дверь открывалась с таким звуком, как будто по земле тащили здоровенный деревянный ящик. Все это сопровождалось скрипом старых дверных петель, и казалось, что лес вокруг них сотрясается от этого шума. — Мда, — она сделала пару шагов вперед, рассматривая свежий след на земле, намного глубже и темнее, чем соседний, более старый. — Вас бы это разбудило покруче армейской сирены. — Армейская сирена даже тише, — улыбнулся Дикон. Санса заглянула внутрь амбара, тут же сообразив, почему Дикон решил, что шаги звучали изнутри — деревянный настил. Она ступила внутрь и неторопливо прошлась, имитируя шаги незваного гостя, который пытался двигаться так, чтобы не разбудить чуткого хозяина собственности. — Слишком тихо, — заключила она вслух. — Потому что вы слишком легкая, — Дикон зашел следом, и его шаги раздались по стенам амбара так, что все стало на свои места. Санса обернулась, оглядывая его с ног до головы. — Можете повторить? Аккуратно, не топая. Дикон медленно прошелся по настилу, снова оказавшись у неё за спиной. Она дернулась. — Пожалуйста, не делайте так, — кровь прилила к её вискам, и она пулей вылетела из амбара, поближе к Эдду, положив ладонь на скрытую под курткой кобуру с пистолетом. Близость центнера тяжелых крепких мышц и огромной машины для распила дерева заставили её сердце колотиться так, что она резко забыла, зачем сюда приехала. — Извините, не хотел напугать, — Дикон оставался на месте, виновато глядя ей в глаза. «Конечно, ты меня помнишь», — пронеслось у неё в голове. — Похоже на то, что вы вчера слышали? — она отряхнулась от наваждения, решив закрыть эту тему. — Нет. Вчерашние были тише. — Эдд, попробуй ты тоже, — попросила Санса. Послушав шаги Эдда, Дикон закивал. — Вот, это уже больше похоже на правду. Не ты ли вчера ко мне вломился? — спросил он с улыбкой, на что Эдд только кривовато усмехнулся. Санса достала из кармана куртки свою записную книжку, зубами сняла с ручки колпачок и сделала короткую пометку на странице с заголовком «Лесопилка»: «Незваный гость, вес от…» — она быстро оценила взглядом Эдда. — «семидесяти килограмм до…» — короткий взгляд на Дикона, — «…ста.» — Что-нибудь пропало? — спросила она, вынув колпачок изо рта. Дикон помотал головой. — Помимо пилорамы и древесины, в амбаре я немногое храню. Инструменты в основном. Все на месте. — Очень странно, — оставив в записной книжке жирный знак вопроса, Санса снова ступила внутрь, подойдя поближе к Эдду. Хотелось взять его за руку, но она поборола непонятную тревогу, которая, словно радиопомехи, мешала ей спокойно думать. Что-то не так в этом месте. Кто-то проник внутрь амбара, не открывая дверей, которые Дикон закрывает на тяжелый замок, потоптался внутри и исчез, не оставив видимых следов. — Вы открывали двери прошлой ночью, Дикон? — Да, конечно. Зашел, осмотрелся, закрыл все снаружи и ушел в дом. Санса промолчала и торопливо убрала блокнот во внутренний карман куртки, шагая вглубь амбара в поисках следов взлома. Её внутренний сенсор неприятностей зашкаливал так, что она чуть ли не вибрировала всем телом — так хотелось выбежать отсюда и запрыгнуть обратно в машину, но она отмахивалась от этого предчувствия, как от назойливой мухи. Одна из версий происходящего — нарушитель пробрался в амбар, пока двери были открыты, спрятался где-то и прошлой ночью привлек внимание Дикона, чтобы тот открыл двери и позволил нарушителю улизнуть. Другая версия — Дикон выдумал историю про шаги, чтобы заманить полицейских к себе в амбар. «Но только зачем? Это самый странный способ прикрыть расследование…» — Что думаете? — как ни в чем не бывало спросил Дикон, и Санса обернулась на звук. Несмотря на свой внушительный рост и вес, выглядел он вполне себе безобидно. — В этом стоит разобраться, — пробормотала она и снова выскочила на улицу, незаметно взяв Эдда за руку и потянув за собой. Как только они оказались снаружи, Санса остановилась и развернулась к Дикону лицом. — Мы здесь еще не закончили, но сейчас меня ждут другие дела. Хочу попросить вас оставаться дома, и, пожалуйста, закройте двери амбара и не заходите внутрь, пока мои коллеги будут здесь работать. И держите ухо востро. — Это уж я постараюсь, — он слабо улыбнулся, показав белоснежные зубы. — Не хотите зайти ко мне кофе попить? Она несколько секунд моргала, хлопая ртом, и пыталась понять, что все это значит. — Я… Боюсь, у меня много дел, — она зачем-то посмотрела на Эдда, как будто он мог бы помочь ей какой-нибудь удобной ложью. — Тогда, может, завтра? В субботу-то у вас выходной? — Дикон как-то нервно позвякивал амбарными ключами, и от этого звука Сансе не терпелось скрыться из его виду. — Спасибо, Дикон, но у меня много работы. До свидания, — ей все-таки удалось нацепить для него вполне себе милую и приятную улыбку, прежде чем она развернулась и неприлично широкими шагами двинулась к машине.