∞ † ∞
Гарри откинулся на спинку стула и закрыл слезящиеся от долгого чтения глаза. Потянувшись, он бросил взгляд на левую руку: часы показывали девять тридцать, полчаса до отбоя. Гарри собрал стопку книг и оставил их на краю стола: чары сами расставят издания по своим полкам. Закинув на плечо школьную сумку и прихватив исписанные пергаменты, он отправился в подземелья. Когда Гарри вошёл в комнату мальчиков, все уже готовились ко сну. Драко изящно растянулся на своей кровати, его шёлковая серебристая пижама оголяла белоснежные щиколотки и тонкие молочные пальцы ног. Гарри отвёл взгляд. Он знал, что Малфой устраивает эти представления специально для него: молчаливо демонстрирует свои достоинства, тратит огромное количество времени на уход за собой и даже почти перестал поддевать его в последнее время. Уже пятый курс, а Драко никак не поймёт, что Гарри как испытывал спазмы в животе от одного его вида, так и продолжал испытывать. Разве что иногда действительно отмечал красоту его тела, которую даже не мог воспринимать объективно: не будь это Малфой, Гарри бы не раздумывал ни секунды, потому что начинающие бурлить гормоны давали о себе знать, вероятно, не только Драко. Крэбб и Гойл доедали в постелях кексы, утащенные с ужина. Кого явно не волновала идеальная укладка и шёлковая пижама Драко — так это их. Блейз уже лежал в кровати и читал учебник по трансфигурации. — Гарри, как прошло свидание с книгами? Надеюсь, ты хорошо потрудился, а то Снейп завтра влепит тебе минус тридцать очков за «глупый вид», — Драко подтянул к себе одну ногу. Шёлк плавно стёк ещё выше. Крэбб и Гойл противно засмеялись. — Замечательно, Драко, — Гарри положил сумку и подошёл к шкафу, снимая школьную форму и развешивая её на вешалки. Он последовательно расстегнул все пуговицы белоснежной рубашки, ослабил манжеты и разгладил воротничок. — Думаю, тебе тоже стоит немного поучиться, если не хочешь в будущем трудиться за деньги с помощью шёлка и красоты. — Ты такой идиот, Поттер, — Драко накрылся одеялом и нервно дёрнул волшебной палочкой. Тяжёлый изумрудный полог его кровати сдвинулся с места и скрыл его ото всех. Крэбб и Гойл последовали его примеру. Гарри и Блейз остались одни. Гарри взял свою пижаму и скрылся в ванной комнате, по пути перехватив одобряющий взгляд Блейза. Гарри поднял уголок рта и скрылся за дверью.∞ † ∞
К ужасу Северуса, с лица Джеймса Поттера на него смотрела Лили. И нет, Северус много раз видел Гарри в газетах, но разве колдофото способно передать весь образ? То, как непослушные чёрные волосы торчали во все стороны, как блестели и переливались глаза, чувствительные к свету, совсем как у его матери. Но, несмотря на внешнее сходство со своим отцом, Гарри заработал себе репутацию полной противоположности шумного балагура Джеймса, вечной души компании. К ещё большему сожалению, Северус отметил, что мальчик невзлюбил его мгновенно — и не нужно гадать, чья это заслуга. Раз сын Лили не оставил ему выбора — он был вынужден отвечать взаимностью. Их словесные перепалки с интересом слушали все ротозеи, а слух о взаимной вражде бежал вперёд них. Как декан Слизерина, Северус тщательно следил за успехами своих студентов. Гарри показал себя довольно способным к обучению ребёнком, чем-то он походил на выскочку-Грейнджер из Гриффиндора, но в, отличие от неё, Гарри практически никогда не тянул руку первым, и делал это только тогда, когда гнетущая тишина невежественности студентов в аудитории достигала своего пика. Тогда он поднимал вверх руку с расслабленными пальцами, дожидался, когда к нему обратятся, и произносил правильный ответ. Всё осложнялось тем, что у Гарри определённо имелся талант к зельеварению. На уроках Северуса Гарри варил идеальные зелья, при этом он достаточно часто замечал, что Гарри позволял себе некоторые вольности: он на интуитивном уровне чувствовал, что можно делать не так, как написано в учебнике. Мог давить сок из стручков руками, когда все выжимали его ножами, мог повернуть черпак двенадцать, а не одиннадцать раз, мог отключить зелье раньше времени и дать ему подышать. Все свои махинации Гарри помечал в учебнике. К концу урока его котёл всегда становился примером для остальных. В конце каждого занятия Северус выбирал лучшее зелье и в зависимости от его качества оценивал другие. Он называл это «задать планку», и Гарри очень скоро невзлюбили его однокурсники ещё и за то, что его зелья всегда оказывались идеальными. Судил Северус строго. Определённо, когда Северус мечтал об ученике, варившем идеальные зелья, он не думал, что однажды им станет Поттер. Мальчик, полностью пропитанный ненавистью к нему и глухой обидой на жизнь. Северус заметил, что Поттер всегда держался в стороне: будь то завтрак/обед/ужин, будь то занятия или походы в Хогсмид. Матчи по квиддичу он вообще обходил стороной, предпочитая не показываться на поле и не попадать в самую гущу студентов. Один Мерлин знает, как у кого-то вроде Сириуса, получилось воспитать Гарри — дисциплинированного, холодно мыслящего и спокойного ученика, единственным другом которого был чёртов оборотень Люпин, преподающий ещё один предмет, в котором Гарри выкладывался по полной. Северус не мог не заметить, что Гарри частенько захаживал в кабинет ЗОТИ и проводил там едва ли не столько же свободного времени, сколько в библиотеке. Все пять лет Северус старательно поддерживал навязанную Гарри холодную войну. Их перепалки год от года становились всё масштабней, хлёсткие выражения рассекали воздух и заставляли свидетелей замирать в ожидании дальнейшего развития событий: позволит ли профессор Снейп такую вольность? Как много баллов потеряет Слизерин? Что ответит на это Гарри? …и все пять лет Северус никогда не питал настоящей ненависти к Гарри Поттеру.∞ † ∞
Гарри закрыл рот рукой и широко зевнул. Он сидел в кабинете Ремуса уже час. Пустая чашка в его руках переливалась перламутровым ободком, фарфор впитывал в себя человеческое тепло. Позади Ремуса стоял огромный аквариум с гриндилоу для будущего занятия с третьекурсниками. Мерзкое существо облепило костлявыми пальцами стекло и скалило крохотные острые зубы, смотря прямо на Гарри. Ремус аквариум не видел, он смотрел на Гарри усталым взглядом. Будто предчувствующее скорую агонию трансформации тело заставляло лицо стремительно бледнеть, сотрясать руки мелкой дрожью и затухать взгляд. Явные признаки полнолуния кидались прямо в глаза. Неужели никто из студентов так до сих пор ничего не понял? За столько лет… — Сириус аппарирует в Хогсмид завтра вечером, — тихо произнёс Гарри. — Всё будет нормально. Ремус задумчиво потрогал щетинистый подбородок и усмехнулся: — Настырный болван твой крёстный, год от года одно и то же. Пока ты не поступил сюда, у него хотя бы была причина оставаться дома, а теперь его ничего не сдержит — прибежит в своей собачьей шкуре и будет думать, что так и надо. — Но ты же принимаешь антиликантропное? — Да, но что с того? Как много мы не знаем о побочных эффектах? Каждый раз я подвергаю его смертельной опасности, — Ремус отвёл глаза в сторону. Уголки его губ дрогнули и опустились вниз. Каждый раз сердце болезненно сжималось, стоило только подумать о том, что он мог сотворить с Сириусом в волчьем обличье. Гарри пожал плечами. Он мечтал усовершенствовать состав этого зелья и сделать его более доступным, чтобы Ремус легче переносил свои превращения. В идеале, конечно, создать такое зелье, которое полностью выводило бы волчий ген из крови, но на это не способна никакая магия. Каким-то проблемам суждено вечно терзать жизни людей, и Гарри это понимал. Именно поэтому Сириус каждое полнолуние бывал в Хогсмиде. Они с Ремусом прятались в Визжащей хижине, и всё то время, что действовало личное проклятье Люпина, уроки по защите от тёмных искусств проводил Снейп. Гарри встал со стула. Он всё ещё думал о том, что пора ему сказать этим двоим про то, что он знает правду. Знает, чем они занимаются в этой развалюхе на околице Хогсмида после обратного превращения Ремуса в человека. Но он слишком уважал этих людей, чтобы уличать их в чём-то подобном. Возможно, они никогда ему не признаются, но кому вообще нужны глупые слова? — Всё будет нормально, Ремус. Сириус знает, что делает. Удачной ночи. — Благодарю, Гарри, — Ремус встал с сидения и проводил Гарри до двери. — Как там, кстати говоря, профессор Снейп? — О, — Гарри откинул чёлку со лба и вздохнул. Его глаза блеснули нехорошим огнём. — Как всегда — ужасный из ужаснейших людей. Скорее возвращайся. Терпеть его ещё и на твоих уроках — слишком большое наказание для меня. Ремус усмехнулся и проводил стремительно удаляющуюся по коридору фигуру Гарри. Мальчик давно вырос и вёл себя не по годам взросло. Иногда ему казалось, что эти строгие зелёные глаза прожигали его душу насквозь — был ли этот взгляд хоть когда-нибудь по-настоящему детским и беззащитным? Кажется, всё детство Гарри только и делал, что смотрел, запоминал и анализировал. Не хотел бы Ремус оказаться тем, кто перейдёт дорогу крестнику Блэка. И дело даже не в самом Блэке, а в Гарри, умеющем постоять за себя. Да, он держался в стороне от факультета, но явно не стал объектом травли — прозорливые слизеринцы быстро смекнули, чем может окончиться их война, даже не успев начаться. Гарри всегда отличался от других детей, но с каждым годом всё труднее становилось не замечать его отречённости от этого мира.