∞ † ∞
В читальном зале магической библиотеки Лондона свободно дышала тишина. На полках, как бравые солдаты, выстроились книги, корешок к корешку, они стояли и ждали своего часа. Огромные окна пропускали в просторный мраморный зал розоватый свет: вечер плавно подходил к концу, и миссис Розмари, проходя мимо, напомнила Гарри о скором закрытии. Гарри отложил в сторону книгу и устало выдохнул. На столе ровной стопкой лежал целый комплекс изданий, так или иначе затрагивающий правовую сторону жизни магов. Кто бы мог подумать, что нужная информация окажется под самым носом: в небольшом компендиуме Главного Магического Кодекса Великобритании, в разделе номер два о правах и обязанностях несовершеннолетних магов. В главе третьей, посвящённой образовательным учреждениям, Гарри нашёл искомую, двадцать восьмую статью: «Сексуальная связь с несовершеннолетними». Углубившись в выдержку из статьи, Гарри понял, что ему нужен Кодекс в полном его объёме. Он вновь встал с места и отправился на поиски. До закрытия библиотеки оставалось двадцать минут. Искомый фолиант грузно лёг на тихо скрипнувшую столешницу. Пыльные страницы мгновенно очистились, стоило Гарри открыть книгу и найти оглавление. Он уже знал нужный раздел и главу. Найдя двадцать восьмую статью, Гарри вновь начал читать. От печатных строчек его уже выворачивало, он никогда в жизни не задумывался, что существует столько правовых терминов. Читать всю статью не позволяло время. Гарри поместил поверх нужной страницы чистый пергамент и попросил миссис Розмари произнести заклинание копирования (так как ему оставался ещё целый год до магического совершеннолетия и возможности колдовать вне Хогвартса). Мгновенно на листе стали появляться нужные буквы и цифры. Гарри сложил книги и отнёс их на главный стол. Миссис Розмари кивнула ему на прощание и поспешила расставить издания на свои места. Уже дома Гарри дочитал нужную статью в полном объёме. В ней говорилось, что за связь с несовершеннолетними взрослому грозит от пяти до семи лет лишения свободы. Дальше приводился список тюрем. Азкабана, к сожалению Гарри, среди них не было. Уже немало, но за связь профессоров со студентами первым грозило от семи до двенадцати лет, а это уже хлеб. Гарри осторожно сложил листок пополам и вложил в свой ежедневник. Система организации глав и разделов Главного Кодекса оставляла желать лучшего, намного целесообразнее было бы разделить этот кодекс на тома, в котором бы содержались все главы, посвященные какому-то одному разделу… но это уже не головная боль Гарри, систематизацией пускай занимаются компетентные в этом вопросе люди, ему же хватило и того, что он узнал. Скелет плана начал обрастать мышцами: ему всего-то нужно было соблазнить Снейпа и подставить его. Гарри знал, что сможет это сделать. Нерешаемых задач для него не существовало. Возможно, были только те задачи, которые требовали к себе немного больше внимания и сил на их выполнение. Мысль о том, что с ненавистным профессором придётся разделить постель минимум один раз не вызывала никакого укола совести. Многие люди спят с кем попало направо и налево, Гарри не видел в этом особой проблемы. На войне и в мести все средства одинаково хороши.∞ † ∞
Известно: от любви до ненависти один шаг. Гарри собирался проверить обратное действие этой аксиомы: сколько шагов от ненависти профессора к своему ученику до разделённого с ним ложа? В тот день Гарри намеренно собирался дольше обычного. Он медленно уложил в сумку учебник, очистил наконечник пера и поместил его в красивый футляр из серебра с тонкими стенками. Убрал чернильницу в специальный мешочек и поставил поверх учебника. Неторопливо начал приводить в порядок своё рабочее место, краем глаза следя за тем, как ученики стремительно покидают кабинет зельеварения, перед этим ставя на профессорский стол подписанную колбу со своим зельем. Снейп сидел за столом, уткнувшись своим выдающимся носом в какую-то кипу бумаг, и не обращал на учеников внимания. Его сальные пряди свисали вниз и прятали худое бледное лицо. Последним из кабинета ушёл Драко. Он кинул на Гарри настороженный взгляд и, поставив колбу на стол, поспешил к выходу. Наконец, они остались одни. Этот урок венчал собой конец дня, поэтому Гарри мог быть уверен: их никто не потревожит. Он закинул на плечо сумку и медленно прошёл к профессорскому столу. Гарри поставил своё зелье прямо перед носом Снейпа и остановился. Северус поднял голову и сложил руки на груди: — Мистер Поттер, чем обязан такой чести? Гарри сумел проглотить набухший в горле скользкий комок сарказма. Если он собирался забраться этому мерзкому человеку в постель, ему явно следовало быть поучтивей. — Хотел поинтересоваться… — Гарри огладил тонкими пальцами горлышко чьей-то колбы (зелье внутри бурлило, на поверхности рябила тёмно-зелёная дымка — его явно выключили раньше времени). — Не могли бы Вы помочь мне с поиском дополнительной литературы по одной теме… Сэр. Снейп проводил его жест взглядом и вскинул бровь: — В самом деле? Не думаю, что Вам требуется какая-либо помощь в этом вопросе. До сих пор Вы прекрасно справлялись со всем сами. — И тем не менее, Вы обязаны мне помочь: в первую очередь, как мой профессор. Во вторую — как декан факультета, на котором я обучаюсь. Северус отодвинул кресло и встал из-за стола. Гарри сделал шаг влево, обходя разделяющее их препятствие. — И какого же рода темой Вы интересуетесь? — выдавил из себя Снейп. — Антиликантропным зельем. Или, иначе, Волчьим противоядием. Мне известно, что именно Вы варите профессору Люпину это зелье. Так же я осведомлён, что Ваши познания глубоки не только в пределах предмета, который Вы преподаёте. Думаю, Вы можете посоветовать мне литературу, касающуюся ликантропии в целом, попытках её излечения и разработках нужного зелья. Северус вновь выгнул бровь: — Думаю, глупо будет спрашивать Вас, откуда у такого интереса растут ноги… И тем не менее, что конкретно Вы хотите делать с этой информацией? Гарри небрежно пожал плечами: — Возможно, в будущем именно я стану тем, кто улучшит состав этого зелья и сделает его более доступным. Насколько мне известно, нынешний вариант содержит некоторые труднодоступные ингредиенты: цветки аконита, пыльцу лунного растения «Ephedra foeminea», пепел рябиновых косточек, экстракт бузины и листьев смоковницы. Многие из них требуют к себе особого внимания. Возможно, я бы мог начать исследования, потому как совершенно недавно мне в голову пришла идея добавить в зелье несколько цветков аниса и шпору дельфиниума: первое должно стабилизировать зелье. Вы знаете, что аконит ядовит, даже верно сваренное зелье содержит в себе небольшую дозу яда, который имеет свойство накапливаться в организме. Анис должен растворить этот яд. Дельфиниум позволит стать трансформации менее болезненной, он используется в костеросте, думаю, Вам это также известно. Хрящи, кости и прочие ткани оборотня имеют свойства полностью меняться, при неудачном превращении кости зачастую срастаются неправильно и дают о себе знать уже в следующем цикле. Ноющая боль нарушает сон оборотня, сводя всё действие зелья на нет… Впрочем, это только некоторые мои суждения. Повторюсь, я хочу исследовать этот вопрос тщательнее. Северус медленно сел в кресло и подвинул кипу бумаг в сторону. Взмахом палочки он невербально призвал чистый лист пергамента и начал писать названия книг. — Многие из этих изданий находятся в запретной секции. Я подпишу Вам разрешение при условии, что Вы не станете злоупотреблять этим. Некоторые из этих книг есть только у меня. Я также могу предоставить Вам их. Остальные находятся в библиотеке в свободном доступе, однако, беря во внимание Вашу подкованность в данном вопросе, полагаю, их Вы уже изучили. Кроме того, — Северус поднял взгляд от пергамента. — Об анисе, разумеется, Вы догадались не первым. Я работал над этим и пришёл к выводу, что вместо него лучше использовать стебли солодки гладкой, однако союз яда аконита и солодки не всегда стабилен, и мне пока не удалось выявить закономерность… полагаю, если Вы всерьёз вознамерились этим заняться, я мог бы проконсультировать Вас в некоторых вопросах. Гарри улыбнулся: — Было бы просто замечательно, профессор.∞ † ∞
Северуса насторожил не столько интерес Гарри к волчьему противоядию (это как раз таки было понятно), сколько интерес к собственной персоне. Гарри вёл себя так, будто между ними не было пяти лет вражды: задерживался после занятий, делился результатами исследований и предположениями. Некоторые их с Гарри мысли по поводу улучшения антиликантропного сходились, некоторые — нет. Чтобы проверить предположения Гарри им приходилось оставаться в классе и варить зелье с учётом всех поправок. И тем не менее оставался открытым вопрос: почему Гарри так быстро сменил свою ненависть на вполне обычные сотруднические отношения студент-профессор? Северус старался не слишком много размышлять над этим вопросом: ему нечасто выпадала возможность побеседовать с талантливым учеником. Что и говорить — за все годы преподавания он впервые разделил научную деятельность со студентом. Настоящий талант, который Северус мог сравнить только со своим собственным, да, пожалуй, в годы его обучения Слизнорт обладал не меньшим даром. Гарри далеко пойдёт, если продолжит развивать в себе эти умения и оттачивать до навыков. Гарри закатал рукава белоснежной рубашки до самых локтей. Он стоял над серебряным котлом, помешивая густую синеватую жидкость. Пот каплями стекал по его вискам, взъерошенные волосы липли к щекам. — Профессор, как думаете, три или четыре вращения против часовой? Я склоняюсь к четырём. Северус, стоящий рядом, хмыкнул: — Определённо четыре. Давайте, я подготовил рябиновый пепел, на счёт три добавляю его в котёл. Гарри сдвинул брови и кивнул. Он сделал первый поворот и Северус начал считать: — Один, — Гарри сделал второй поворот. — Два, — третий. — Три, — четвёртый. Северус смахнул с кончика ножа графитовый пепел. Зелье запенилось, из недр котла поднялся густой бурлящий поток, образуя на поверхности плотный синий пузырь. — Тушите огонь. Гарри потушил горелку, и пузырь тут же лопнул, выпуская наружу аметистовое облачко. От зелья исходил приятный горьковатый флёр. — Что ж, первое экспериментальное зелье готово. Если профессор Люпин будет не против, Вы можете отнести ему этот образец вместо старого. В таком случае у нас появится хорошее подспорье для дальнейших исследований, мистер Поттер. Гарри отложил серебряный черпак и вытер пот со лба тыльной стороной руки. Северус смотрел на Гарри, и в его голове не укладывалась одна деталь: почему этот мальчишка, три с лишним часа корпевший над зельем, продолжает выглядеть так опрятно? Даже бисеринки пота на его висках совсем не портили вид. Белоснежная рубашка осталась в первозданном виде, расстёгнутый воротник и ослабленный галстук идеальны, будто их только что отгладил домовой эльф. Даже тонкие пальцы, измельчавшие компоненты для зелья, остались бледно-белыми и девственно чистыми. — Не обязательно звать меня «мистер Поттер», профессор, — Гарри прошёл по классу и достал из шкафа три хрустальных флакона — в них зелье дольше не теряло своих свойств. За все три месяца, что они работали вместе, Гарри неплохо освоился в классе и вполне свободно передвигался по нему, не чувствуя никакого внешнего давления со стороны профессора. Определённо, закопав топор войны, оба ощутили некоторое облегчение. — Вы так считаете? То, что мы занимаемся научной деятельностью, не даёт нам никаких дополнительных социальных ролей. Вы всё ещё мой ученик, а я Ваш профессор. И всё же, Поттер, ответьте мне: какого дьявола Вы вдруг пришли ко мне спустя пять лет взаимной вражды? Гарри улыбнулся и повёл плечом. Он вернулся к котлу и начал переливать зелье во флаконы, наблюдая, как белый мутноватый осадок вихрится на самом дне гранёных стенок. Хрусталь мгновенно потеплел в его руках от ещё не остывшего зелья. — Ну, если Вы вдруг захотели честности, я Вам её любезно предоставлю: за лето я многое понял. Например то, что глупо тратить жизнь на что-то столь мелочное и недостойное, как вражда с человеком, виновным в смерти моих родителей. Есть много других чувств, которые я хочу испытать на себе. Например, — Гарри наполнил все три флакона и оставил серебряный черпак в пустом котле. Повернувшись к Снейпу, он опёрся спиной о парту и посмотрел вниз, решаясь на что-то. Северус внимательно следил за ходом его мыслей. — Например, влечение, — Гарри сделал шаг к Снейпу. — Страсть. Любовь. С каждым новым словом Гарри делал шаг вперёд, пока не оказался в опасной близости к Северусу. Снейп стоял возле учительского стола, не шевелясь, словно каменный гость в этом живом, человеческом мире. — Знаете, профессор, если наше совместное занятие научной деятельностью не даёт нам никаких новых социальных ролей, то, возможно, нам следует заняться чем-то более приятным? — Какого Мерлина Вы несёте всякую околесицу, — Северус почувствовал, как его голос съехал на несколько октав ниже. Запах Поттера, с головы до ног пропитавшегося аконитовой горечью, ударил в голову. Наглый юнец стоял в нескольких сантиметрах от него, но не совершал попытки сократить оставшееся расстояние, или сделать что-либо ещё. Его зелёные глаза выжигали в глазах Северуса клеймящую гравировку. Спустя бесконечное количество секунд (или минут?..) Гарри отвёл глаза и сделал шаг назад. Лёгким, грациозным движением кисти он взял со стола все три флакона и осторожно убрал себе в сумку. После снял со спинки стула свою школьную мантию и легко набросил её на плечи. — Лишь то, что думаю. Благодарю за помощь… Сэр. Думаю, профессор Люпин не откажется попробовать улучшенный состав. Доброго вечера. Гарри покинул класс зельеварения, напоследок оставив после себя отзвук шелеста мантии. Северус остался стоять в пустом классе. Его отрешенный взгляд скользил по парте, на которой всё ещё стоял пустой котёл, несколько ножей разных размеров и разделочная доска. Святая Моргана, Гарри настолько умело обращался с компонентами, что вокруг осталась идеальная чистота. Даже разделочная доска испачкалась только в одном месте. Северус опустил лицо в ладони и закрыл глаза. Мысли в голове звенели, грохотали и барабанили тревожный набат: с каждым разом ему становилось всё труднее игнорировать сначала откровенный флирт Гарри, а потом и прямые намёки. Поттер словно решил свести его с ума. Не прошло и месяца с того дня, когда они начали свою совместную работу, как Гарри стал проявлять к нему вполне очевидный интерес. И если поначалу Северус не воспринимал этот факт в полной мере, то теперь, спустя три с половиной месяца, ему становилась понятной причина, по которой Гарри вдруг резко поменял к нему своё отношение с самого начала шестого курса. И что самое страшное, Северус чувствовал то же самое, не желая противиться этому приятному теплу, сопровождающему появление нового чувства, испытать которое он уже и не надеялся. Северус никогда не считал себя святым, но он не столько желал заполучить юное тело в постель, сколько мечтал о единении душ, которого не испытывал ни разу в своей жизни. Только мысль о том, что Гарри — сын Лили и что он считает его убийцей родителей, отрезвляла Северуса и не давала броситься в этот зеленоглазый омут с головой.