Оргазм повешенного

       С каждым годом преподавание в Хогвартсе становилось всё тяжелее, требовало всё больше сил и моральной выдержки. Северус думал о том, как Макгонагалл, с её нагрузкой, удаётся преподавать столько лет подряд и не пить при этом успокаивающее зелье вместо чая на завтрак, обед и ужин. Вероятно, подобного рода деятельность всё же требует призвания, а не желания, кто бы что ни говорил. Если учитывать то, сколько душевной энергии уходит на детей, работа профессором вряд ли являлась его настоящим призванием.        Поздним пятничным вечером Северус зашёл в свой кабинет и устало опустился в кресло. Совершить над собой усилие и пройти буквально пару метров до покоев показалось ему невероятным насилием над собой. Взгляд упал на гору свитков на столе по правую сторону и кипу бумаг с преподавательской отчётностью по левую. Пергаменты зазывали его к себе и обещали нескучные выходные. Северус прикрыл глаза, чтобы не видеть этого ужаса. Ему подумалось вдруг, что хорошо быть, к примеру, водителем поезда или официантом: кто действительно не мог взять работу домой, так это они.        Тяжёлый день. Тяжёлая неделя. Тяжёлый месяц…        Правда, в последнее время Северусу грех жаловаться на свою судьбу: ему с Поттером удалось достаточно далеко продвинуться в улучшении антиликантропного зелья, а учитывая наличие под рукой оборотня, этот процесс становился гораздо проще. Его многолетний опыт и свежий взгляд Гарри, как оказалось, отлично работали вместе. Однако продвижения активным ходом шли не только на зельеварческом поприще: шестикурсник начал действенно вводить их взаимоотношения в статус любовных. Северус отказом не отвечал, он разрешал Гарри приходить поздним вечером к себе в кабинет под покровом мантии-невидимки, позволял ему и себе поцелуи и объятия. Северус даже научился отодвигать постоянный тревожный звон в голове, который напоминал ему, как опасно позволять им делать всё это. Но Северус плевал на школьные правила, потому что только глупец на его месте отказался бы от подобных отношений с молодым и невероятно умным Поттером, который по развитию резко превосходил всех своих сверстников, утирая им носы невербальным эванеско.        Гарри мог свободно прийти к нему вечером, бросить на дверь заглушающие и запирающие чары, прижать к стенке и целовать несколько долгих, томительных минут. Пожалуй, если так случалось, то Северус считал окончание дня удачным. Он сам с большой охотой вжимался в крепкие бёдра напротив, чувствуя ответное напряжение и страсть. Только один Мерлин знает, как они такими темпами до сих пор не проверили на прочность кровать.        Вспомнишь Мерлина, вот и Моргана… Дверь в кабинет Северуса бесшумно открылась и закрылась сама собой. Северус, мгновенно почувствовавший чьё-то присутствие, резко вскинул голову. Посередине кабинета стоял Гарри, держащий в руках мантию-невидимку. Он привычным жестом кинул на дверь парочку чар и улыбнулся:        — Добрый вечер, профессор.        — Виделись, Поттер, — Северус выдавил из себя усталую улыбку. Все его мысли блуждали вокруг удобной кровати и сна.        — Это не значит, что я не могу пожелать Вам добра, не так ли? — Гарри свернул струящуюся мантию и аккуратно положил её на свободный стул перед рабочим столом. Он уже успел сменить школьную форму на чёрные джинсы и бордовый джемпер, обнажающий худые ключицы. Северус мечтал впиться в эти костяные разлёты губами и оставить на них пару меток, как цветки на ветке сакуры.        Северус хмыкнул, развернулся в кресле, раздвинул ноги и подтянул подошедшего Поттера поближе к себе. Они до сих пор не называли друг друга по имени, будто соблюдение субординации — последняя нить, не дающая им с головой пуститься в этот, без всякого сомнения, запретный по многим пунктам круговорот чувств. Гарри охотно ступил в его объятия, обхватил руками его шею и запрокинул назад, зарываясь пальцами в жирные волосы. Северус выгнул бровь, и Гарри с самодовольной улыбкой сцеловал этот ядовитый жест с его лба, спускаясь маленькими поцелуями по виску к щеке и губам. Поцелуй вышел долгим и чувственным. Гарри нежно массировал пальцами кожу его головы одной рукой, блуждая другой по груди Северуса в тщетных попытках расстегнуть мелкие настырные пуговицы чёрного жилета. Северус положил руки на талию Гарри и медленно потянул его джемпер вверх, пробираясь пальцами к голой коже. Гарри в его руках вздрогнул от ощущения холодных пальцев на тёплой пояснице, но не отстранился. Он разорвал поцелуй и, придерживая рукой длинные чёрные волосы, крепко поцеловал шею Северуса, оставляя там свою метку, зная, что её никто не увидит.        Северус выдохнул и сжал пальцы на юношеской коже. Он хотел большего. И, судя по прерывистому дыханию Гарри, раздающемуся около уха, это желание они делили на двоих. Гарри медленно сполз на колени между ног Северуса и положил руки на его пах. При этом чёрные брюки заставили его и без того бледные пальцы на их фоне стать почти белоснежными. Северус протянул руку и завёл мешающие Гарри волосы за ухо. В коротком бою две пуговицы на ширинке Северуса отдали победу Гарри, тихо лязгнула молния и зашуршала ткань.        Северус уже открыл рот, чтобы спросить, уверен ли Гарри, что хочет это сделать, но тот открыл рот раньше и принял в него член Северуса с совершенно неприличным звуком. Северус запустил начинающие подрагивать пальцы в макушку Гарри и помог задать нужный темп. Низ живота приятно напрягся в истоме, движения головы между его ног вызывали чувство нереальности происходящего — как давно его касались так по собственному желанию? К своему стыду, Северус признался сам себе, что никогда. Он вытряхнул горькие мысли из головы и сосредоточился на тех ласках, которые ему дарил Гарри.        По сбитому дыханию и замершим в волосах пальцам Гарри понял, что Северус близко. Он ускорил темп и подготовился к развязке, точно зная, что позволит оргазму Северуса пролиться в своё горло. Высшая степень доверия любовников, и он сделает это ради того, чтобы его план принёс хорошие и сочные плоды. Северус с коротким, дрожащим стоном излился ему в горло и растёкся по креслу. Нега лёгкими поцелуями в веки заставила его прикрыть глаза. Гарри ещё раз прошёлся языком по стремительно опадающей плоти, замкнул круг на пунцовой головке и, облизывая губы, осторожно заправил член Северуса в трусы.        Северус не дал Гарри отстраниться, притянул к себе за обе руки и поцеловал в солоноватые губы, заблудился пальцами в чужих волосах и распробовал свой вкус на прохладных губах. Ощущение, несравнимое ни с чем, и в подмётки не годилось тому, как Северус сбрасывал своё напряжение в борделях грубым сексом, скрывая оборотным зельем свою личину и платя за ночь несколько галлеонов. Но в этот момент ему дарили ласку по собственному желанию, и он впервые узнал, каково это.        Гарри позволил Северусу целовать себя ещё несколько минут, а после, прикоснувшись своей щекой к его, пожелал спокойной ночи и вышел за дверь, набрасывая на плечи мантию-невидимку. Он не хотел обсуждать произошедшее, Северусу просто нужно принять тот факт, что их отношения шагнули на ступень выше.        К концу подходил январь.

∞ † ∞

       В третьей декаде февраля Гарри спокойно чувствовал себя не только в классе зельеварения и в кабинете Северуса, но также и в его постели. Первый их секс закончился слишком быстро и сумбурно, они даже не успели дойти до кровати, но в последующие разы Северус учёл ошибку и теперь у него всегда под рукой были вспомогательные зелья. Он позволял Гарри брать себя и ощущал при этом ни с чем не сравнимое чувство наполненности не только физической, но и духовной. Гарри целовал его плечи и почти безволосую грудь, оглаживал широкими ладонями его худой живот и мертвенно-бледные ноги. И ни разу за всё это время в его горящем взгляде не промелькнуло и тени отвращения. Он смотрел на тело Северуса, как на объект наивысшего желания и наслаждения, вбивался между ног своими бёдрами, остужая горящую щёку о прохладное колено Северуса, и всегда доводил доверенное ему наслаждение до оргазма.        Северус возвращал всю нежность сторицей, оставлял на заветных ключицах свои цветки и доводил Гарри до изнеможения несколько раз подряд. Он, не знающий, как ласкать другого человека, делал это лишь благодаря интуиции и большой теоретической подкованности. Разморённый, утомлённый поцелуями-касаниями Гарри, тонущий в подушках лицом и зарывающийся в простыни руками, доставлял Северусу удовольствие одним своим видом.        После они лежали в постели и долго разговаривали. На удивление, именно после хорошего секса к ним в головы пришли свежие мысли, согласовав которые они вновь решили сварить очередное зелье. Северус всегда мягко держал Гарри за плечи, старался всё время касаться его, чтобы в момент сомнения можно было сжать молочную кожу и успокоиться: это всё действительно происходит с ним.        Гарри понимал, что добился своей цели: Северус обожал его. Этот мрачный и угрюмый мужчина, вечно шипящий на всех злым шёпотом и внушающий первогодкам праведный страх стелился под него нежным зверем, отдавал всего себя на растерзание ласк и взглядов. И вроде бы уже можно приступать к дальнейшим действиям, но Гарри не спешил этого делать, сам себе признаваясь в том, как прекрасен секс с человеком, которому впервые подарили ласку. Разве можно, взглянув на Северуса, даже предположить, что он позволит какому-то юнцу овладеть собой и будет при этом нестерпимо счастлив? Предположить, что он станет целовать чужие пальцы в немой благодарности, потому что его язык, насквозь пропитанный ядом, не может сказать этого вслух? Гарри получал хорошую разрядку в постели с Северусом и понимал, что у него ещё есть время закончить начатое. Слишком невероятен их секс, чтобы прерывать его так быстро. К тому же нужно дать чувствам Северуса укрепиться, а с этим вообще никогда не следует торопиться.        В третьей декаде февраля, сразу после первого секса, они начали звать друг друга по имени, разорвав тонкую нить субординации, не дающую скатиться в пламенную пропасть чувств.

∞ † ∞

       Гарри шёл по коридору в общежитие Слизерина, когда из-за угла появился Малфой. В такой час его нахождение возле библиотеки едва ли можно назвать случайным. Он поджидал Гарри намеренно и не особо скрывал это.        — Поттер! — Драко поравнялся с ним. Он манерно поправил съехавшую с плеча школьную мантию и взгляд его стальных глаз на мгновение поймал огонёк горящего факела.        — Малфой, — Гарри совершенно не собирался поддерживать с Драко дружественную беседу. Он до сих пор терпел все жалкие попытки привлечь к себе его внимание только из-за того, что вступи он в открытую конфронтацию, не избежать ему проблем.        — Неужели у тебя нет более интересного занятия, чем протирание штанов в библиотеке? Или книги — твои лучшие друзья?        Гарри остановился. Драко замер следом, не сводя с него глаз.        — А если и так, то что? — спокойно поинтересовался Гарри. — Не заметил, что среди Слизерина есть хоть один достойный моего внимания человек.        — Да какого ты о себе мнения? — возмутился Драко.        — Если таким образом ты собираешься подбить ко мне клинья, то, скажу честно, ты выбрал не лучший вариант. Неконтролируемая агрессия ещё никогда не выглядела привлекательно.        — В таком случае, может, мне превратиться в книгу, чтобы ты мог уединиться хоть с кем-то?        Гарри рассмеялся:        — Ты действительно считаешь, что у меня есть в этом необходимость? Или, будь таковая, я бы захотел разделить её с тобой?        Драко напряг плечи и сжал руки в кулаки. Великая Моргана, он пытается привлечь к себе внимание Поттера едва ли не с первой встречи, что с ним не так? Или дело в самом Поттере?        — Может, ты вообще ни в чём не нуждаешься? Мальчик-который-асексуален. Или Блэк с Люпином стараются выполнить все твои желания?        Гарри мгновенно оказался у Драко и приложил того к стенке. Его локоть упирался Малфою прямо в горло.        — Мне неважно, что ты обо мне думаешь, Малфой. Но трогать моих близких я тебе не позволю. Твой грязный рот годится только на обслуживание клиентов в борделе. Так же, как и твои жалкие попытки соблазнить меня. Видишь ли, высокомерные белоручки меня не возбуждают.        Надавив локтем на Адамово яблоко Драко в последний раз, Гарри резко отстранился и, развернувшись на каблуках, сменил курс. Злость в нём переливалась бурными потоками и сжигала все мысли.        Северус мало что успел понять: вот он сидел и проверял домашнюю работу пятикурсников, а вот в его кабинет ворвался крайне злой Гарри. Он, минуя стол, очень быстро оказался возле Северуса и, сжав его волосы в ладони, резко потянул на себя, затягивая его в грубый, глубокий поцелуй. Северус отстранил Гарри от себя и встал с кресла.        — Что случилось?        — Не хочу об этом говорить, — Гарри вновь приблизился к нему. Он отточенными движениями руки расстегнул пуговицы на штанах Северуса, справился с молнией и трусами. — Давай сделаем это. Прямо здесь, мне надо.        — Гарри, — Северус попытался поймать быстрые ладони Гарри в свои. — Не сейчас. У меня много работы, и ты не в лучшем для этого состоянии. Давай я дам тебе успокоительного и выпьем чаю.        — К Мордреду чай! Я хочу тебя прямо сейчас, — Гарри расстегнул свои штаны. — Ну же, Северус, повернись.        — Гарри, нет, — удивительно, но Северус чётко стоял на своём.        — В таком случае я пойду и трахну Малфоя. Хоть раз его старания окупятся, — прошипел Гарри. Он чувствовал, как зло и возбуждение перемешиваются в его крови и заставляют его опускаться до такой глупой, низкой манипуляции, как эта. Стыд окатил щёки, словно кипятком.        Северус спокойно сел в кресло и опустил взгляд обратно в пергаменты.        — Если ты этого хочешь, никто не станет тебе мешать.        Гарри захлебнулся в этом горько-спокойном тоне. Он глубоко вдохнул и положил щёку на плечо Северуса. Голос неожиданно сел:        — Я не стал бы этого делать. Хочешь — возьми меня. Давай. Ты давно об этом думаешь, я знаю и готов к этому.        Северус закрыл глаза. Хрипящий шёпот Гарри над самым ухом не позволял ни на чём сосредоточиться. Ни о каких домашних работах больше не могло быть и речи, он это понимал так явно, будто видел будущее через хрупкую стеклянную плёнку. Наконец, Северус встал и протянул Гарри руку:        — Идём в постель, но учти: если ты опять вспылишь, я прекращу это немедленно.        Гарри кивнул и позволил увести себя в соседнюю комнату. Он стойко вытерпел боль первого проникновения, и это окатило его мысли холодной водой. Никогда прежде Гарри не позволял себе такой вольности и агрессии. Настолько сильные чувства не должен видеть никто, иначе это легко станет способом манипуляции для кого-то чужого. Впрочем, долго думать Северус ему не дал: он обласкал его тело со всех сторон и довёл до изнеможения несколько раз подряд сначала членом, потом руками и ртом. К тому моменту, как Гарри более-менее пришёл в себя, часы уже показывали полночь. В животе поселилась легчайшая дрожь и полное бессилие. Северус лежал рядом с закрытыми глазами и понимал, что им следует встать и привести себя в порядок.        — У тебя мантия с собой? — тихо спросил Северус, целуя Гарри за ухом.        — Нет, — выдохнул Гарри. — Я же не собирался к тебе.        — В таком случае я выдам тебе сопроводительное письмо. Сегодня ты задержался в моём кабинете по причине отработок.        Гарри хмыкнул:        — Я надеюсь, профессор, таким образом Вы принимаете отработки только у меня.        — Разумеется, мистер Поттер, — в тон ему ответил Северус. Он уже собрался встать и поторопить Гарри, как тот его остановил. Он вплёл свои пальцы в длинные чёрные волосы и произнёс:        — Северус.        — Что?        — Я хочу, чтобы ты мыл свои волосы для меня.        Северус почувствовал скользящие пальцы в своих жирных волосах, и волна стыда скатилась по позвоночнику в самый низ, смешиваясь с вязким унижением. Он молчал с минуту, но всё это время чужие пальцы продолжали оглаживать его волосы. Что же, если это поможет Гарри больше не заикаться о Малфое и не разбивать ему сердце, тогда он сделает это.        — Если ты этого хочешь… — выдавил из себя Северус. Гарри поцеловал его в щёку и встал с постели. Он сам всегда прекрасно знал, когда ему пора.