обманывая себя.

итачи целует в россыпь созвездий на его плечах, губами не пропуская ни одну, даже самую маленькую родинку. его молочная кожа, выбеленная словно под фарфор, наверное, приятна на вкус, думает саске, потому что итачи целует его плечи с таким вожделением и трепетом — саске задыхается. — кассиопея, саске, слышишь? — шепчет итачи, пальцем чертя линии вдоль и поперёк, а после накрывает ладонью, словно желая скрыть ото всех, сохранить для себя. — безумно красиво. саске закрывает глаза, чувствуя, как упирается лбом в напряженные плечи его брат, как мягко ладони скользят по груди, а длинные пальцы — ох, эти длинные тонкие пальцы — впиваются меж ребёр, всё ближе и ближе тянут к себе. итачи покачивает его в своих руках и шепчет. — прости-прости-прости. вопросы так и застревают в горле, заместо него с губ срывает стон — полувдох-полувыдох. его шеи настойчиво касаются во влажном поцелуе, таком неожиданном и звонком, что саске сжимает руку брата, вовремя спустившуюся на его бедро. — красивые созвездия достались тебе одному что ли, саске? — с усмешкой вопрошает наруто, ведя кончиками пальцев вдоль скулы, затем выше — ладонь его зарывается в волосах. наруто утыкается носом в висок и выдыхает; саске чувствует в этом выдохе как дрожит наруто. — для нас с тобой шрамы одни, — с улыбкой отвечает ему итачи, и саске не успевает возразить вновь, стоит им одновременно коснуться его ещё нежнее, ещё чувственнее. саске кричит про себя: « у меня тоже есть шрамы, по всему телу, не видите?» — видим, — усмехается наруто — саске даже знать не хочет как — целуя его щёки, а после, как и итачи пару мгновений назад, заходится в отчаянном, сжав волосы на затылке неожиданно сильно, — прости-прости-прости. — но твои звёзды, саске, они прекрасны, — лепечет итачи ему на ухо, саске задерживает дыхание, чувствуя как ладонь брата проскальзывает ниже, ещё… — звёзды имеют привычку гаснуть, — к чему-то говорит саске, жмурясь сильнее — руки итачи, губы наруто везде-везде-везде. — как и люди, — ладонь наруто ложится ему на грудь, куда-то слева, и вдруг наруто замирает. ладонь итачи ложится там же, накрыв ладонь наруто сверху. саске жмурится всё сильнее, задыхаясь. — скажи, саске, ты счастлив? — утыкается наруто в его плечо лбом, наваливаясь, но пальцами он мягко очерчивает белоснежную кожу, едва-едва кончиками пальцев. — да, — хрипит саске, кажется, слишком неуверенно, сглотнув вставший в горле ком. наруто выдыхает сквозь плотно сжатые зубы врёшь ведь. саске кричит про себя: «нет, пожалуйста, нет, молчите» итачи за его спиной мягко смеётся, целуя его плечо. — если глупый брат думает, что так он счастлив, то не будем его осуждать. саске буквально чувствует, как наруто нехотя качает головой, а затем снова просит: — прости нас. итачи заканчивает, словно понимая, что хочет спросить саске. — что так и не рассказал правду. — что так и не вернул тебя в деревню. — что так не смог найти другого выхода. — что так и не услышал тебя. саске не понимает, саске мечется, желая вырваться из этих объятий, но не может. не может заткнуть уши, открыть глаза. саске не может, он просто слушает как сыпятся на него горой просьбы простить одна за другой. — мы так и не спасли тебя, глупый брат, — шепчет итачи, оставив поцелуй на щеке. — надеюсь, ты хоть правда счастлив, теме, — усмехается наруто, а голос дрожит. саске слепо тычется руками пред собой, одновременно утыкаясь плечом позади. спина мокнет в чём-то вязком, ладони окунаются в нечто с хлюпающим звуком. саске распахивает глаза, но, кажется, будто и нет вовсе, ночь окутала всё вокруг, черным полотном скрывая глупого мальчишку. он шепчет в пустоту: — звёзды гаснут. и после повторяет раз за разом, стирая дорожки слёз с впалых щёк: — я счастлив-счастлив. в темноте вновь скрывается ворон.