***
– Всем доброе утро, – довольно улыбаясь, поприветствовал присутствующих на занятии офицеров Бён и прошёл к интерактивной доске, запуская её. – Оно априори не может быть добрым, если Бён в таком настроении, – послышалось позади Чанёля, и он позволил себе абсолютно согласиться с этим высказыванием. Инструктор выглядел слишком бодрым, что не предвещало ничего хорошего, по крайней мере, для офицеров. Бён снял свою кепку, отложив её на стол, а следом стянул и форменную куртку, оставаясь в идеально выглаженной футболке, и Чанёль невольно загляделся на контраст белого и вишнёвого. Захотелось протянуть руку и запустить пальцы в гладкие волосы, чуть оттягивая их назад. И стало интересно, как бы повёл себя Бён, если бы Чанёль в тот вечер в баре не представился новоиспечённым учащимся Академии. Понятно же, что инструктор моментально возвёл между ними барьер, искусно сделав вид, что не понимает, о чём говорит Пак, но всё же… был ли у Чанёля в действительности шанс на что-то более смелое? Чанёль неосознанно опустился взглядом, рассматривая Бёна – тот хоть и был старше, но никак не выглядел на свой возраст, даже будучи в строгой и идеально сидящей на его худощавом теле гражданской форме Академии, что уж говорить про обычную повседневную одежду. И не удивительно, что он с друзьями умудрился принять его за обычного паренька, который всего лишь приятно коротал вечер за стаканчиком чего-то лёгкого и болтая с барменом. Единственное, что тогда не разглядел в нём Чанёль, уверенно идя к своей цели, это жёсткий взгляд человека, наученного временем и жизнью. Бён был опытным инструктором и знал своё дело, отдавая ему практически всё своё время, и, видимо, всё же не зря его хвалили и ценили. – Давайте начнём, – послышался голос инструктора, и Чанёль вздохнул, отрываясь взглядом от узкой талии и красивых бёдер, достаточно скромно обтянутых брюками. – На прошлой неделе я детально изучил ваши достижения, – последнее слово он скептически выделил и изобразил пальцами кавычки, – за первые месяцы обучения. К сожалению, я не мог наблюдать за вами с самого начала, но, к настоящему времени я уже успел познакомиться с каждым из вас. С кем-то меньше, с кем-то больше, – на этих словах уголки его губ вздёрнулись, – но могу уверить всех, что моё внимание не обойдёт никого и каждому достанется вдоволь. – Как же мы счастливы, – пробурчал рядом Сехун, видимо вспомнив, как буквально неделю назад Бён завалил его на промежуточных испытаниях. Только Чанёль прекрасно помнил, что уже буквально на следующий день инструктор вызвал О к себе, и только им одним было известно, о чём они беседовали в его кабинете. А уже через несколько дней Сехун вновь получил возможность пройти тест, но до сих пор отмахивался каждый раз, когда кто-то спрашивал, о чем Бён ему втолковывал. – А как я счастлив, даже не передать, – посмотрев на Сехуна, усмехнулся инструктор, и лейтенант под его взглядом стушевался. – Так вот, о ваших достижениях… могу сказать, что они достаточно неплохи, – он хмыкнул и обвёл взглядом напряжённую аудиторию. – Но это не повод расслабляться, девочки, – Бён улыбнулся, видя реакцию на свои слова. – Кто мне скажет, что это? – инструктор нажал на кнопку на управляющем планшете и вывел на экран видео, на котором летящий прямо истребитель постепенно поднял нос, продолжая всё также лететь дальше. – Кобра… – выдохнул Чанёль, как завороженный смотря на экран. – Она самая, – согласно кивнул Бён и, на мгновение прищурившись, как-то странно посмотрел на него. – И, думаю, что вы поняли, что ближайшие практические полёты будут посвящены именно высшему пилотажу. Учитывая, что все здесь уже достаточное время на «ты» с боевыми машинами, каждый из вас прекрасно осведомлён о теоретической части данного маневра, но вряд ли кто-то из вас имел возможность повторить её, либо оказывался в таких условиях, когда именно кобра [3] была выходом из сложившейся ситуации. Но в бою вы должны уверенно держать под контролем свою машину, что бы ни произошло. А произойти может всё, что угодно. На данном видео вы можете наблюдать за тем, как пилот вводит истребитель в нужный угол достаточно мягко, что и от вас сегодня потребуется. Экстренные изменения в динамике машины я пока запрещаю. Всем, – Бён сделал ударение на последнем слове и опять посмотрел на Чанёля. – Но если у вас всё пойдёт хорошо, то завтра я допущу вас к боевой технике выполнения кобры. А теперь давайте перейдём непосредственно к повторению теории… – Инструктор Бён, а если теория кому-то не требуется? – с лёгкой улыбкой спросил Чанёль, встретившись взглядом с мужчиной. – Лейтенант Пак, теория требуется абсолютно всем. Даже тем, кто думает, что знает и может больше и лучше, чем остальные, – строго оборвал его Бён, сжав в руках планшет. – Я не хочу, чтобы из-за глупости и самодовольства с вами что-нибудь случилось. – Вы как мой отец, – ядовито фыркнул Чанёль. – Глупость, самодовольство… – Возможно, ваш отец прав, лейтенант Пак. И его суровые слова и предостережения вам – это всего лишь отцовская любовь и забота. Подумайте над этим. Полковник Пак никогда бы не стал раскидываться такими словами, не будь под ними веского основания. – Что вы хотите этим сказать? – сжав губы, недовольно спросил Чанёль. Вот только не хватало ему, чтобы кто-то в Академии разделял точку зрения отца на его стиль полётов. – Лишь то, что если вы поступили в Академию космического боя с намерением продолжать и здесь вытворять в космосе всё, что вам заблагорассудится, то вам не место в этом элитном учебном заведении, которое готовит специалистов для ведения боёв там, где обычные пилоты не справляются. – Вы… – Ещё одно слово, и я воспользуюсь своим правом не допустить вас к полётам на всю ближайшую неделю. Вас устраивает такой вариант? – совершенно серьёзно поинтересовался Бён в полнейшей тишине аудитории, прекрасно видя, как от злости вздымалась грудь лейтенанта, а его пальцы вцепились в карандаш, грозясь вот-вот сломать его надвое. – Уверен, что нет. Так что, давайте прекратим этот бессмысленный разговор и приступим к теории. Я хочу удостовериться, что каждый из вас осознает её суть и последствия, – Бён демонстративно отвернулся к доске и запустил сетку полёта. – Итак, динамика корабля во время исполнения данного маневра… Но Чанёль всё также продолжал сверлить спину инструктора рассерженным взглядом, захотелось бросить всё и просто покинуть занятие, но он прекрасно знал, что Бён сделает именно так, как пригрозил. А Чанёль так не мог. Неделя без полётов, когда вот они: и космос, и истребитель… только протяни руку. Бён без труда определил, куда можно ударить больнее и как приструнить. Ещё, наверное, и с отцом его был знаком или братом, и если это так, то вряд ли инструктор о нём шикарного мнения, как о пилоте.***
– Тебя какая муха укусила сегодня? – спросил Сехун, когда ему уже надоело наблюдать молчание друга, с головой погрузившегося в свои мысли. Но тот лишь неоднозначно взглянул на него. – Ладно, проехали. Но ты играешь с огнём. Не нужно так. – Он предвзято ко мне относится, – прошептал Чанёль, задумчиво смотря на свой шлем в руках. – Возможно это из-за того… – предположил О, но быстро тормознул сам себя, видя вскинутый на него хмурый взгляд друга. – Слушайте, – в этот момент так удачно подоспел Ву, на ходу справляясь с замками на своём комбинезоне, – а давайте поспорим, кто из нас быстрее освоит боевую кобру? – Чего? – удивился Чанёль, озадаченно смотря на него. – Кобра - это когда ты такой летишь и резко… – стоявший рядом Крис сложил пальцы и выставил ладонь под углом, имитируя полёт истребителя. – Ву, я в курсе, что такое боевая кобра, с чего ты вообще решил, что сможешь обойти меня в этом деле? – уже насмешливо поинтересовался Чанёль, ткнув друга в грудь пальцем в перчатке. – Эй, вы, – вмешался О, – я всё прекрасно понимаю, один у нас талантливый дебил, второй упорный засранец, но не забывайте, что высший пилотаж – это по моей части и я ставлю двести кредитов, что обойду вас обоих! – Серьёзно? – рассмеялся Крис. – Вообще-то, ты должен был стать свидетелем нашего спора! Ну что ж, тогда я удваиваю ставку. Условие: тот, кто первым получит одобрение Бёна, тот и получает все наши денежки, по рукам? – По рукам! – облизал губы Сехун и поиграл бровями. – Чанёль? – Одобрение Бёна и я – это параллельные прямые, которые не пересекаются, – он вздохнул, прекрасно осознавая безвыигрышность своего положения. – Ладно, давайте, чем чёрт не шутит. Хотя, эта заноза в заднице… – Но, согласитесь, что задница даже очень ничего, – поиграл бровями Крис. – Кстати, а кто знает, почему Бён сам не летает? – чуть нахмурившись, поинтересовался Сехун. – Насколько я слышал, у него есть лётное образование, и по-моему, раньше в его обязанности входили практические занятия. – Если Бён будет рядом со мной ещё и в космосе, то я закончу Академию с психологической травмой, – фыркнул Крис. – Да нормальный он, – внезапно тихо сказал Сехун. – Просто специфический, – он схватил свой шлем и двинулся к одному из истребителей, что стояли в ангаре, подавая знак техникам, что готов к полету. – Специфический? – Крис посмотрел на удаляющегося друга. – Чанёль? Но Чанёль лишь неопределённо пожал плечами, случайно выцепив взглядом в стороне инструктора, который о чём-то разговаривал с одним из рабочих. Бён кивал и широко улыбался, а потом искренне рассмеялся, похлопав собеседника по плечу. Будто почувствовав на себе взгляд, мужчина повернул голову и пристально посмотрел на Чанёля, но уже через миг, вновь вернулся к разговору.***
– Три секунды на критический угол, и максимальная потеря скорости. Как ты это сделал? – изумлённо поинтересовался у Чанёля Крис, вышагивая рядом по коридору. – Никак, – услышали они позади себя. – Восемь секунд на уверенное восстановление управления и возвращение машины в исходное положение. Он сделал это никак. – Инструктор Бён, – офицеры обернулись и остановились как вкопанные, воззрившись на мужчину, что практически прожигал Чанёля взглядом. – Лейтенант Ву, у вашего истребителя статичный правый крен. И либо вы его не чувствуете сами, либо проблемы со штурвалом. На вашем месте я бы поинтересовался причиной. – Эм… – замялся Крис, перебегая взглядом с Чанёля на инструктора и обратно. – Да, конечно, – кивнул он и неуверенно направился по коридору обратно, несколько раз оборачиваясь, но видя лишь как друг и инструктор просто смотрят друг на друга. – Значит, я сделал это никак, – заключил Чанёль. – Учитывая то, как ты можешь на самом деле, а я знаю, что можешь – да, – Бён обошёл его и двинулся дальше, будто и не было этого перехода на неформальное общение. – Это сейчас была похвала или вновь указание на недостатки? – кинул ему в спину Чанёль, и мужчина остановился, лишь повернув голову: – Чанёль, ты достаточно опытный и талантливый пилот и, возможно даже, талантливее многих других, что обучаются вместе с тобой. Ты должен сам решить для себя, и решить правильно – похвала это или нет, – он сделал несколько шагов и крикнул на ходу: – Насколько мне не изменяет память, ты обещал, что сделаешь для меня всё возможное и даже невозможное. Не заставляй меня разочаровываться в тебе. – Не разочарую, – медленно растягиваясь в улыбке, ответил Чанёль. – И, между прочим, я по-прежнему готов сделать всё возможное и невозможное, – добавил он за мгновение до того, как Бён завернул за угол.***
Брошенная фраза Бэкхёна окрылила Чанёля и будто подарила второе дыхание и уверенность в своих силах, но, правда, ненадолго. Скопившееся напряжение и раздражение из-за сложившейся ситуации, да и вообще из-за того, что постоянно нужно было следить за своими словами и действиями, накаляло его изнутри. Чанёлю было просто необходимо привести все мысли в порядок, а в идеале вообще остаться один на один с собой, что в стенах Академии было достаточно проблематично. – Сэ, Крис, я сейчас в учебную часть, так что вы там без меня как-нибудь справитесь, ладно? – усмехнувшись, он указал взглядом на душевую. – Как же мы без тебя, командир? – шуточно всплеснул руками О, а Крис применяя все имеющиеся актёрские способности показывал как он удивлён и приложив руки к щекам, замотал головой. – Нет, нет, нет! Мы не справимся! – Идиоты, – попытка сдержать смех не удалась у всех троих. – Не хотите провести весело время? – насмеявшись вдоволь, Крис напомнил про ближайшую увольнительную. – У одной моей очень близкой… – Насколько близкой? – с фырканьем, прервал его Сехун. – Тебе лучше не знать! Так вот, она проводит вечеринку, и зовёт меня и парочку моих друзей присоединиться! Как раз отметим победу Чанёля в очередном споре. Вы только форму не забудьте! – А я вроде не выиграл, – заметил Пак, складывая руки на груди, – одобрение Бёна мною не было получено. Так что, – он развёл руками. – Но я планировал увидеться с семьей. Мама с отцом сейчас на Земле, успею погостить у них. На физиономии Криса тут же отразилось огорчение, видимо у него уже были грандиозные планы на этот вечер «на троих плюс несколько красавиц», но в следующий момент на его шее повис Сехун. – Зато, я свободен и не против близких знакомств! Все эти полёты слишком меня парят, так что буду за двоих на этом празднике жизни, – смешно поиграв бровями, О сам же засмеялся и отстранился. – Пошли я тебе спинку потру. Чанёль, увидимся ещё. – Ага, – махнув на прощание, он не спеша направился в свою комнату. Чанёль слышал собственное дыхание, и оно казалось ему тяжёлым, а каждый шаг отдавался гулом в голове. Он привык быть лучшим, и не потому что он гордец. Чанёль на самом деле был одним из лучших, но их куратор регулярно позволял себе ставить под сомнение его знания и достижения, которые, как и всем остальным, давались ему благодаря упорному труду. Но было и ещё кое-что, что Чанёль не мог объяснить обычными словами – это ощущение машины. Он будто чувствовал состояние техники, угадывая малейшие неполадки и отклонения. Там, в космосе, он знал свои корабли, видел, как они расправляют крылья и дышат иначе, у машин тоже есть душа и им требуется её раскрывать. И если его ласточка на порыве хочет прокрутиться вокруг своей оси дважды именно в этот момент, то почему нет? Кто-то говорил, что это талант. Но уж точно не навык. Жаль только, что система обучения была выстроена именно на доведении до идеала навыков и знаний пилотов, а также на принятии верных решений, основанных на показателях датчиков и полученной информации, на… да на всём, что угодно, но только не на понимании эфемерного биения механических сердец.***
Чего Чанёлю с детства не хватало, так это собственного дома, в смысле места, где бы копились семейные воспоминания, где висели бы старые жалюзи или отжившее своё устаревшие и совсем не современные, но вполне работающие электронные фоторамки, да даже новомодные голограммные изображения их семьи его бы порадовали. Но по причине постоянных переездов его мама, если поначалу и предпринимала попытки обустроить новое гнёздышко по-домашнему, то спустя попыток этак ндцать отпустила эту идею с Богом. А вскоре, из-за участившихся переводов отца, они начали останавливаться лишь в гостевых домах. Вручив маме охапку жёлтых хризантем и склонившись для тёплых объятий, он мягко поцеловал её в щёку, с улыбкой принимая волну родительского тепла, по которому он уже успел соскучиться. – Я рано? – замечая, что кроме него никого нет, удивился парень. – Нет, – мягко улыбаясь, женщина медленно повела сына в кухню, – я уже закончила. Отец в кабинете решает какие-то важные вопросы, а Чансон задействован в миссии, поэтому его не будет. Но я уверена, что он специально избегает меня! – женщина легонько хлопнула сына по пояснице полотенцем, – не трогай! – С чего ты взяла, мам? – пряча виноватую улыбку, Чанёль с удовольствием слизал с пальца украденный ранее крем с аппетитного торта. – У него невеста появилась, а он никак не хочет меня с ней знакомить! Неужели стесняется? Да будь она хоть Лернейской гидрой, я бы и слова не сказала, я внуков хочу, – на смех Чанёля женщина мягко улыбнулась и ещё больше расцвела, когда в столовую вошёл глава семьи. – У Чансона, правда, важное задание, но он дал мне слово, что, как только вернётся, познакомит тебя со своей девушкой. Рад тебя видеть, Чанёль, – отец с сыном пожали друг другу руки и прошли к столу, рассаживаясь по разные стороны. Пока женщина накрывала на стол, она что-то без умолку рассказывала и при каждом удобном случае обнимала Чанёля или брала его за руку, счастливо улыбаясь. Но избегала темы полётов и обучения своего младшего сына по определённым причинам: ей хотелось закончить ужин без ссор и споров, а такое в последнее время случалось всё реже. Оба её сына были копиями своего отца, поэтому и неудивительно, отчего они порой бывали упёрты как бараны; упрямство – золотое наследие их семьи. Только жаль, что каждый видел собственный путь по-своему и твёрдо шёл по нему, не сворачивая с дороги и, как жаль, что эти дороги очень редко пересекались. – Как тебе учится? – отец посмотрел на Чанёля и, медленно наколов на вилку кусочек мяса, отправил его в рот. Женщина моментально напряглась и обернулась, чтобы попытаться увести разговор в другую сторону, но её опередили. – Зачем спрашиваешь, если всё сам прекрасно знаешь, – хмыкнул Чанёль, даже не подняв головы от своей тарелки. – Ёль, – укорила его мама, – отец всего лишь волнуется за тебя, вот и… – Называй вещи своими именами, – спокойно перебил Чанёль мать, – отец не за меня волнуется, – фыркнул он, – а о том, что его младший непутёвый сын вдруг выкинет что-нибудь такое, что наложит тень на его репутацию. – Ёль! – возмутился мужчина. – Что, Ёль? – в таком же тоне ответил Чанёль. – А разве я не прав? Или ты думаешь, что я не в курсе, что тебе докладывают о каждом моём шаге, будь то достижение либо промах. Вот честно, чувствую себя, будто под колпаком каким-то, – вздохнул парень. – И я прекрасно понимаю твои доводы, ты ведь изначально не хотел, чтобы я поступал в эту Академию, ведь я безответственный глупец. – Ты далеко не глупец, раз смог поступить в неё и столько времени продержаться командиром группы, – устало вздохнул мужчина. – Чанёль, и моя репутация здесь не причём. Просто я слишком хорошо знаю тебя – ты великолепно чувствуешь машину. В нашей семье это в крови, но… Чанёль, ты ведь не летаешь по правилам, ты летаешь на интуиции. А в космосе это непозволительно. – В каком учебнике такое написано? – удивился Чанёль. – Ты правильно сказал – я хорошо и уверенно чувствую машину, так почему я не могу управлять ей так, как считаю правильным. – Потому что существуют иные правила, и истребитель не терпит халатного отношения к себе, когда игнорируют показатели его приборов. – Я не игнорирую их, я просто знаю индивидуальные возможности каждого корабля, на котором летаю. Ты сам учил меня, что прежде, чем сесть за штурвал, нужно досконально изучить то, что, собираешься поднять в космос. – Да, это так… – Тогда, что плохого я делаю? – Чанёль, я видел, как ты летаешь… – отец помассировал ладонями веки, – для тебя будто возможность выйти за рамки установленных правил является целью в жизни. Одна только твоя самовольная кобра в лётном чего стоила – преподаватели поседели, увидев твои пируэты. – Я изучил теорию и был уверен, что сделаю её, в противном случае… – В противном случае твой корабль стал бы неуправляемым! Учебный Тигр не предусмотрен для таких маневров! – Тебе прекрасно известно, что это не так! Возможностей Тигра хватает с лихвой, нужно просто верно ими распорядиться. – Чанёль! Господи, умоляю тебя! Спустись на землю, машины дают сбои, и с ними нельзя так. Они этого не любят! – Они не любят, когда их не любят! И дают сбой именно тогда, когда за штурвал садятся такие же машины, которые кроме данных на мониторе больше ничего не видят и не слышат! – Как мне с тобой разговаривать? – У тебя есть Чансон, который летает именно так, как ты всегда хотел, чтобы летали твои сыновья. А я, уж извини, не оправдал твоих ожиданий. Я летаю так, как умею, как чувствую и как понимаю. И космос – это то место, где я могу себя реализовать и знаю, что нужен. – Оставался бы в патрульных на орбите. Чем тебе не космос? Чанёль зло взглянул на отца исподлобья: – Спасибо большое за поддержку, – ядовито выплюнул он. Прикрыл глаза, справляясь с обидой в душе, глубоко вдохнул и отложил на стол вилку, что всё это время крепко сжимал в руке. – Мама, всё было очень вкусно. Жаль только, что очередной по счёту ужин обернулся фарсом, – он отодвинул стул и поднялся из-за стола, посмотрев на отца: – Объясни своим ищейкам, что я не такой как брат или ты, я совершенно другой, и не стоит меня сравнивать с вами – ничего не выйдет. И тем более ожидать таких же высот. Кто там тебе докладывает? М? Может инструктор Бён… – Вот только Бёна не трогай! – неожиданно рявкнул мужчина, стукнув рукой по столу. – Он один из лучших в своём направлении. И, между прочим, единственный, кто считает, что из тебя выйдет толк! Уж не знаю, как он собирается это сделать, но хотя бы по этой причине прояви к нему хоть толику уважения! Немного опешив от услышанного, Чанёль нахмурился и подозрительно посмотрел на отца. Но, откинув сомнения, быстро покинул столовую, а следом и родительский дом.***
Опрокинув неизвестно какой по счёту бокал, Чанёль поморщился от громкой музыки, что теперь просто откровенно раздражала. Алкоголь лёгкой дымкой застилал сознание, и Пак уже в который раз проклял себя за согласие встретиться с родителями. Крепко сжав зубы, он вновь вспомнил выражение лица отца и пылко брошенную фразу, задевшую Чанёля за живое – обида уже в который раз обожгла парня изнутри. – Повтори, – процедил он бармену, сжимая кулаки от переполняющей злости. Внутри всё кипело от негодования, обиды и задетого чувства собственного достоинства. Какого чёрта он вообще решил, что отец ответит на важные для Чанёля вопросы? Да ему, наверное, и в голову не приходило, что сын может приходить за советом! Резко ударив ладонью по барной стойке, Чанёль не ожидал, что локтем случайно заденет одного из посетителей. – Простите, – встретившись с яростным взглядом, но не потеряв остатки вежливости, прошипел Чанёль и тут же отвернулся, возвращаясь к своим мыслям. – Простите? Простите?! Да ты охренел! – мужчина тут же вспыхнул, привлекая к себе внимание. Обернувшись вновь, Пак заметил яркую даму с копной белокурых волос, что вероятнее всего была спутницей незнакомца. Мужчина сверлил его взглядом и импульсивно размахивал руками, проклиная Чанёля на смутно знакомом ему языке, а коммуникатор как назло сел ещё час назад. Единственное, что он смог выцепить, это «ублюдок» и «я научу тебя вежливости». Незнакомец всё никак не хотел переходить на земной диалект, но весьма красноречиво размахивал руками и наступал на Пака. – Эй, я ведь извинился, так в чём проблема? Белокурая дама как-то странно фыркнула и, изогнув губы, выдала ломано: – Дорогой, идём. Нечего тратить свое время на всякий сброд. Но сколько бы она не тянула его за руку и не поглаживала тоненькой ладонью по плечу, её кавалер не успокаивался и, подойдя совсем впритык к Чанёлю и едко что-то прошептав, плюнул ему в лицо. Успев подставить ладонь, Пак мгновенно вскипел, тут же вскакивая со стула. Ему давно нужно было выплеснуть накопившийся внутри негатив, и если этот мужик так напрашивался… Первый удар пришёлся в скулу и был ознаменован едва слышным хрустом паковских костяшек и громкого ошеломлённого вскрика спутницы смутьяна. – Ты с ума сошёл! Эй! Надо отдать должное, мужчина не растерялся и быстро нанёс два ответных удара, одним согнув Чанёля на несколько секунд пополам, а вторым, скорее всего, разбив губу. Мазнув языком по капелькам крови и размазывая её по губам, Чанёль криво усмехнулся и резким рывком прижал оппонента к стене, нанося несколько ударов в живот. Но не успел он опомниться, как оказался на полу и кое-как успел увернуться от точного хука в нос. Потасовка завязалась нешуточная, правда, Чанёль не чувствовал никакой боли, лишь азарт и странную радость. Противник был силен, но Чанёль сильнее, и публика, что моментально образовала вокруг них кольцо, даже не пыталась остановить двух мужчин, решивших получить дозу адреналина, несмотря на рыдающую и постоянно порывающуюся на помощь своему спутнику девушку. – Чанёль, достаточно! – наверное, всё закончилось бы довольно плачевно для обоих, если бы не громко прозвучавший над головой Чанёля металлический голос взявшегося из ниоткуда инструктора Бёна. Перехватив мощное запястье парня и нажав на болевую точку, инструктор заставил Чанёля ослабить сопротивление и, поймав его дикий взгляд, отчётливо повторил: – я сказал, достаточно! Не знаю, что вы не поделили, но лучше тебе очень быстро покинуть это заведение – администратор вызвал полицию. Вид у Бёна был холодным и подчиняющим, и наверное, он прекрасно знал об этом, поэтому делал всё, лишь бы Чанёль не отвёл глаза. Растянув губы в дурацкой, почти сумасшедшей, улыбке, Чанёль отпустил мужчину и медленно поднялся с пола, сглатывая слюну, смешавшуюся во рту с кровью. Он кинул последний взгляд на врага, что тоже пытался подняться на ноги, и шатающейся походкой вышел из бара. Бён шёл слишком быстро, и длинные, а что самое главное, пьяные ноги никак не поспевали за инструктором, который с момента окончания драки не проронил больше ни слова. Устав от постоянного отставания и игр в догонялки, Чанёль, вздохнув, остановился, и недолго думая, просто опустился на бордюр, свешивая руки на коленях. – Всё, – безысходно выдал он. Инструктор резко затормозил и обернулся. И в тот момент Чанёль уже пожалел о своём решении, увидев весь спектр эмоций, которые отразились на строгом лице за долю секунды. – Что? – Бён не поняв, изогнул брови. – Говорю: всё. Я устал, – уже не так уверенно повторил Чанёль, под строгим взглядом. – Ты слишком быстрый. А я пьяный. И раненый, между прочим! – Ты хотел сказать, жалкий? – выдохнув скопившееся раздражение, инструктор сделал шаг вперёд. – Тебе лучше знать, – Чанёль поникше прикрыл глаза. – Твою мать, – размазав кровь по лицу пятерней и тут же зарываясь ею в волосы, он вдруг надсадно рассмеялся, с каждым звуком всё ниже опуская голову. – Какого чёрта ты здесь, а? – Вероятно, спасаю твою задницу. Надеюсь, ты в курсе, что если тебя сейчас задержит полиция, то лететь тебе со свистом из Академии. Так что давай, наматывай свои сопли на кулак, поднимайся и идём – Бён оглядел улицу. – Когда уберёмся подальше отсюда, я тебя, бедненького, и пожалею и на груди пригрею. – Точно пригреешь? – пьяно усмехнувшись, поинтересовался Чанёль, неловко поднимаясь на ноги и делая непослушные шаги в сторону инструктора, а в ответ получая пусть и мимолётную, но добрую усмешку. Бён дождался, пока Чанёль приблизится к нему, и потянулся к его руке, но заметив запёкшуюся кровь на сбитых костяшках, лишь недовольно цыкнул и ухватил парня за запястье. А в следующий момент втолкнул его в тёмный переулок, заметив, как мимо проехал патрульный автомобиль, и лишь после того, как полицейские скрылись из виду, потащил его дальше. Пока они шли, Чанёль практически успел прийти в себя: кровь на лице начала засыхать и сейчас неприятно зудела, а Бён был похож на маленького пышущего злостью демона, маленького, миленького демона. Воспользовавшись моментом, Чанёль мазнул взглядом по бёдрам инструктора, обтянутым стильными бордовыми брюками, упиваясь аппетитными формами и его уверенным шагом. Всё же было в этой поступи нечто притягательное. – Если продолжишь пялиться, я сам тебе ещё добавлю, – обернувшись через плечо, пригрозил Бён и тут же не смог скрыть издевательской улыбки. Не понимая причины насмешек, Чанёль хмуро заметил, как его полуночный друг принялся что-то искать по карманам, и когда в руках Бёна оказался платок, он неосознанно тормознул и глянул на своё отражение в витрине, вяло усмехнувшись. Мда, грязные разводы на лице совершенно не придавали ему шарма. Раздражённо выдернув платок из чужих рук, Чанёль попытался оттереть следы позора, но руки дрожали и до сих пор плохо слушались, лишь больше всё размазывая, под пристальным вниманием инструктора, который, похоже, только забавлялся данной картиной. – Горе ты, луковое, – фыркнув, он вернул себе свою вещь и подвёл Чанёля к составленным в кучу ящикам, усадив его таким образом, чтобы лицо лейтенанта находилось на уровне его лица. – Нос вроде цел и даже почти не опух, – разглядывая его, заключил мужчина, – а крови столько, словно сломали, – ещё раз цыкнув, Бён смочил уголок платка языком и протёр под губой, стараясь игнорировать заинтересованный взгляд Чанёля. И, похоже, что Чанёль, теперь помимо алкогольного опьянения, вдобавок ещё и тонул в градусе, но уже от близости инструктора. Если он умудрялся в трезвом уме находить этого человека привлекательным в форме Академии, то сейчас видел, насколько тот может быть соблазнительным в повседневности: алые с вишнёвым оттенком волосы были уложены в неряшливый «беспорядок», синяя рубашка с глубоким вырезом выгодно открывала вид на острые ключицы, а цепочка с кулоном в виде эмблемы Академии, только подчеркивала сексуальность и шептала о желании оставить парочку отметин вдоль тонкой шеи. Взять кулон в рот и оттянуть, чтобы серебро цепочки оставило на нежной белой коже следы, которые можно будет слизать языком. А ещё Чанёль был нетрезв и, кажется, абсолютно невменяем. Прижав холодную руку, что сжимала платок, к своей щеке, он понял, что настала его пора ловить чужой взгляд, хотя Бён ни в какую не хотел попадать в эту ловушку. И только медленно повернув голову и коснувшись его ладони губами, Чанёлю это удалось – смесь искреннего тёплого удивления и эфемерного страха смешались в одном взгляде глубоких глаз. И Чанёль отчётливо видел, что Бэкхён хотел вырвать свою ладонь, но вот только сил на это у него не осталось. Тонкий аромат чужой кожи действовал на Чанёля как большая доза кофеина – пульс снова начал сходить с ума, а живот одновременно сладко и колко стянуло. – Что ты делаешь? – тихо-тихо, так чтобы слышал только Чанёль, спросил инструктор, когда почувствовал пальцы парня на своей щеке. Они нежно покружили по ней и опустились к губам. – Ты ведь взрослый мальчик, – чуть жёстче проведя по контуру губ, Чанёль переместил свою руку ему на шею, мягко надавливая и подаваясь вперёд, – должен понять, – мягкие и тёплые. Именно такие, как Чанёль себе представлял. Совершенно мягкие. Таких губ хочется касаться снова и снова, дарить поцелуй за поцелуем и дышать в унисон. – Бэкхён… – тихо выдохнул он инструктору в губы, и вновь приник к ним, ожидая, пока Бён расслабится и кратковременное замешательство отойдёт на второй план, чтобы понять, как действовать дальше. Мужчина был совершенно ошарашен, и, кажется, в его голове роилась не одна сотня мыслей, и Чанёль, замерев, позволил себе лишь молиться про себя: «поддайся». Ему нужно было видеть настоящее решение. Пару раз моргнув, Бён прикрыл веки и медленно разомкнул губы, словно давая разрешение и приглашая, чем Чанёль тут же воспользовался, углубляя поцелуй и свободной рукой привлекая к себе ближе хрупкое тело. Бён осторожничал, касаясь совсем невесомо, но с каждой секундой его руки всё сильнее сжимались на плечах Чанёля, желание переполняло мужчину. Мгновение за вечность, они наслаждались друг другом и оба хотели бы продолжить дальше, но Бён резко прервал поцелуй и сделал неуверенный шаг назад, а потом ещё один, опустив руки. Его губы горели, как и глаза, и Чанёль непонимающе посмотрел на мужчину, в какой-то момент вновь подавшись навстречу, но взмах руки инструктора заставил его остаться на месте. – Давай на этом остановимся, – едва слышно попросил тот, и казалось, что слова давались ему слишком тяжело. Он резко развернулся и повёл плечом от ночной прохлады, указывая в неизвестном направлении, – идём, я живу здесь недалеко. В таком состоянии тебя нельзя никуда отпускать. Тем более в Академию. Сердце Чанёля болезненно дрогнуло, и все полученные раны наконец-то начали пульсировать, а ему самому вдруг захотелось закричать. Зажмурив опалённые неприятными чувствами глаза, он встал с ящиков и пошёл вслед за инструктором, сжимая ноющие раз за разом кулаки. – Так, – голос зазвучал слишком удручённо, и он прокашлялся, продолжив, – там ты пригреешь меня у себя на груди? Не оборачиваясь, Бэкхён многозначительно фыркнул. «Бэкхён…» Сегодня Чанёль впервые назвал инструктора по имени. И вслух и в своих мыслях. И ему нравилось, как оно звучало. Ему нравилось называть инструктора именно так. «Бэкхён…» Ему нравился инструктор.