Я не умею иначе

Berlin – Take My Breath Away       Ожидая, что они придут в хостел или в отель, Чанёль удивился, когда Бэкхён остановился возле небольшого двухэтажного дома и, поднявшись по ступенькам, поднёс ладонь к сканеру. Распознав хозяина, система открыла дверь, и, войдя внутрь, Пак тут же оказался погружённым в позабытое ощущение уюта и тепла с тонким ароматом печёных яблок и корицы. Сделав шаг вперёд, он одёрнул себя и поступил точно так же, как и его инструктор: снял обувь. Сменной обуви ему не предложили, но под ногами приятно чувствовался мягкий ворс ковра, а рядом со входом стояло старенькое деревянное трюмо с кучей флакончиков и тюбиков, Пак словно оказался в прошлом. Всё ещё не веря своим глазам, он оглядывал помещение и был в восторге от нелепых картин на стенах. – Это так похоже на… – Дом двадцатого века? – хмыкнув, Бэкхён пошёл дальше по коридору, – этот дом передаётся у нас из поколения в поколение, как какой-то раритет что ли, хотя многое уже давно заменили и обновили, либо сделали дубликаты. Ничего ценного-то и нет. Но, несмотря на то, что это пародия, моя мама трясётся за него так, словно от этого дома зависит её жизнь. – Так… ты с Земли? – Именно, – кивнув с лёгкой улыбкой, мужчина поманил за собой Чанёля, направляясь в сторону ванной комнаты. – Приводи себя в порядок, я буду ждать на кухне, это прямо до упора. Запасные полотенца, если что, внутри тумбы. Халат должен быть там же, – щёлкая выключатель и с улыбкой ловя удивлённый взгляд, старший ушёл накрывать на стол.       Первым делом, шагнув внутрь небольшой комнатки, Чанёль увидел огромное зеркало и тихо простонал. Отражение издевалось над ним. Точно издевалось. Потому что выглядел он совершенно не так привлекательно, как обычно. Была разбита только губа, но вот откуда было столько размазанной крови по всему лицу, он понять не мог, но на всякий случай проверил нос – нет, перелома не было. Стянув куртку и удручённо выдохнув, он принялся разбираться в механизме подачи воды. Датчики тепла ни в какую не хотели распознавать в нём человека и только спустя несколько минут мучений, он понял, что никаких датчиков нет вовсе, а есть обычные вентили. – Ну, точно, двадцатый век…       Наконец-то добравшись до воды, он тут же ополоснул лицо холодной водой и опёрся руками о край умывальника, смотря на себя в отражении – усталость от сложившегося положения накатывала волнами. Надо же было сначала с отцом поцапаться на ровном месте, хотя сам стал зачинщиком никчёмной ссоры, а потом ещё напиться и влезть в дурацкую драку. И откуда вообще взялся этот Бён?!       Понимая, что умывание особой пользы не принесёт, он вздохнул и принялся стягивать с себя испачканную в крови футболку, поморщившись от тянущей боли в ребрах. Ощупав болезненные места, Чанёль сразу определил, где уже с утра появятся шикарные синяки – его соперник бил от души. Да и костяшки пальцев прилично так саднили, похоже, он также не жалел силы. И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не вмешался так вовремя появившийся инструктор.       Чанёль вошёл в душевую кабину и сразу же выкрутил холодную воду на максимум, надеясь, что хоть так сможет прийти в себя – пусть он и не хотел признавать, но ссора с отцом как-то незаметно отошла на задний план, замещаясь воспоминаниями о поцелуе с Бэкхёном. Что-то внутри него до сих пор сходило с ума от недавней близости, и хотелось ещё раз ощутить это податливое тело в своих руках.       Бэкхён…       Парня тянуло к нему как к магниту. И хотя, сколько Чанёль себя помнил, у него никогда не было проблем со связями подобного характера. Нужно оборвать? Нет проблем. Но Бён никак не хотел уходить из его мыслей, а если всё же покидал их, то ненадолго. Стоило тому появиться на горизонте, стоило только взглянуть на его улыбчивый изгиб губ или глаза, что манили своей глубокой загадочностью, как все стоп-краны летели к чёрту.       И ведь сам инструктор… – Я ведь понравился тебе, тогда в баре? – задав мучающий его вопрос прямо с порога и не обращая внимания на влагу, стекающую с волос за шиворот халата, Чанёль медленно прошёл на кухню и присел на мягкий стул, посмотрев на спину инструктора, обтянутую светлым мягким джемпером. Закатив рукава, Бэкхён как раз разливал чай, и, судя по всему, с ответом не спешил. Он аккуратно поставил на стол две пузатые кружки и блюдо с наспех нарезанными бутербродами. Ожидая ответа, Чанёль не сводил с него глаз, но терпение постепенно сходило на нет. – В противном случае, ты бы не позволил мне даже сесть рядом. Ведь так?       Усмехнувшись, Бён сел напротив и сделал глоток горячего напитка, вдыхая его фруктовый аромат. – И какой ответ ты хочешь от меня услышать? – чуть наклонив голову набок, поинтересовался он. – Вряд ли я могу – да и хочу – похвастаться тем, что ко мне феерично подкатили лишь за тем, чтобы трахнуть в туалете бара... на спор, – насмешливо изогнув брови, выдал мужчина, и этот ответ ввёл Чанёля в ступор, заставив опустить взгляд. Он совершенно не думал об этом именно в таком ключе. Но возникшая тишина, судя по всему, напрягала только его, и в голову всё никак не приходило, что можно было ответить, но внутри что-то щёлкнуло и… – Но ты был не против, – Чанёль пошёл в наступление. – У меня была назначена встреча, – изогнув губы в улыбке, Бэкхён пожал плечами, откусывая небольшой кусочек от бутерброда. – Да и ты сболтнул лишнего. – Про Академию? – Про Академию. Пей чай, остынет. – А сейчас? Что тебя останавливает сейчас.       Бэкхён выглядел откровенно удивлённым. – Ты, правда, не понимаешь? – он как-то едко усмехнулся. – Академия. Ты её учащийся, Чанёль. Молодой взбалмошный лейтенант. И хватит об этом, иначе я выпровожу тебя из дома, несмотря на твой побитый вид, – горячая жидкость обожгла повреждённую губу, и тихо зашипев, Пак поморщился, обиженно отставляя от себя кружку, но потянувшись за бутербродом, тарелку с которым подвинул к нему ближе Бэкхён. – И всегда ты был таким безрассудным? – меланхолично смотря, как Чанёль пытается осторожно откусить хлеб, поинтересовался Бён. – Что? – недоумённо нахмурился Чанёль, предчувствуя, что его снова будут учить жизни. – Если ты про драку, то я никогда не лезу первым и стараюсь не провоцировать. Этот ненормальный сам нарвался! – Я не про драку, – усмехнувшись, пояснил Бэкхён, – я про вообще. Судя по тому, что говорят о тебе другие преподаватели, ну и смотря на твои полёты… – Вот только не нужно про полёты, – ещё сильнее нахмурился Пак, но видя, что взгляд Бёна мгновенно охладел, постарался исправить ситуацию. – Наверное, всегда. Я не умею иначе, – он задумался, вспоминая самые яркие случаи своего безрассудства, и грустно улыбнулся. – Знаешь, во сколько я совершил свой первый полёт на настоящем военном корабле? – Военном? – переспросил инструктор. – Да. Как сейчас помню, это была Андромеда С-класса. – Ума не приложу, – хмыкнул в ответ Бён. – Лет в восемнадцать? Хотя, – он призадумался, – не думаю, что без должного допуска тебя пустили бы на борт. – Мне было пятнадцать. Вроде. Или уже шестнадцать, я толком не помню. Но мама обязательно назовёт тебе точную дату и время, – немного расслабившись, Чанёль рассмеялся, видя реакцию своего куратора. – И каким таким образом ребёнок попал на военный корабль? – чувство изумления и недоверия Бэкхёна было таким густым и явственным, что казалось, их можно было черпать ложкой. – Бред, этого нет в твоём деле. – Конечно, нет. На тот момент, мой отец уже занимал высокую должность, – подмигнув, Чанёль спрятал взгляд на дне кружки. – Он тогда смог добиться разрешения на экскурсию для моего класса и водил нас по своей базе. Отец ведь тоже болеет космосом, но, несмотря на это, всегда умудрялся не обделять семью любовью и заботой. Всё своё свободное время проводил с нами, – лёгкая улыбка запечатлелась на лице Чанёля, и всё глубже погружаясь в воспоминания, его глаза приобретали оттенок тёплой ностальгии. – С детства мне твердил, что полёты – второй кислород, что это важнее всего на свете. Рассказывал захватывающие истории и мечтал о том, как со своими сыновьями будет летать в одной эскадрильи. Со временем его романтизм, конечно, угас, и участие во всевозможных военных действиях отчасти тому причина… Только вот я эту романтику до сих пор храню. Я с детства вместо сказок штудировал отцовскую литературу и… В общем, я хотел, чтобы он мной гордился. Чансу отличный пилот, но я был несовершеннолетним, а он уже поступил в Академию, и отец гордился им настолько сильно, что порой про меня вообще забывал. Наверное, поэтому я во время экскурсии и сбежал под шумок, обошёл все защитные барьеры – если честно сам не понимаю, как мне это удалось, будем списывать на мою удачу, – и пробрался в посадочный ангар. Выбрал понравившийся мне корабль – ту самую Андромеду, что часто видел на картинках, – и поднял его в воздух. – Это же нарушение всех протоколов, – изогнув бровь и всё ещё не веря собеседнику, Бэкхён покачал головой. – Ладно, допустим, что Андромеду может поднять в воздух и подросток, но посадить… И кто тебя выпустил бы из ангара? – Верно мыслишь, – сжав в руках кружку, Чанёль грустно усмехнулся. – Я недолго радовался. Ангар, все шлюзы закрыты, а корабль, оказалось, был в аварийном состоянии – он стоял в ремонтном доке. Это было очень страшно и больно. – Больно? – во взгляде инструктора отразилась тревога. – Очень, – громко рассмеявшись и сверкнув глазами, Чанёль добавил, – мне досталось от всех: от отца, от матери, от деда, даже старший брат умудрился выдать увесистый подзатыльник. – Я уже было подумал, что ты пострадал, – выдохнул Бэкхён. – О, нет. Отец связался со мной и командовал моими действиями, указывая куда нажимать, как давить и что переключать. Конечно, кораблю досталось также из-за моих неумелых действий, но ничего особо опасного не произошло. Отец только сильно разозлился. Даже не представляю, как он скрыл это происшествие от руководства. – Надеюсь, что сейчас, по истечении времени, ты понимаешь, что сотворил глупость. – Понимаю, – кивнул Чанёль, хлебнув уже тёплый чай. – Но в лётной школе ты всё также продолжил шокировать учителей, – подвёл итог Бён, и Чанёль нахмурился. – А вот этот момент присутствует в твоём деле. – Так хорошо ознакомлен с моим личным делом? – заискивающе поинтересовался Чанёль. – Я хорошо ознакомлен с делами всех офицеров, которых курирую, – спокойно парировал Бён и поднялся из-за стола, убирая свою кружку и тарелку в посудомоечную машину. – Ляжешь спать на втором этаже, первая комната слева. И выспись как следует, хотя… – он поморщился, прикидывая, – от вопросов в учебной части тебя это не избавит, так что советую хорошенько подумать завтра над оправданием своих синяков и ссадин. Но предупреждаю сразу, что, даже если ты расскажешь правдоподобную жизненную историю о том, как по неосторожности задел дверной косяк, в ближайший месяц тебе вряд ли подпишут очередную увольнительную. Ни я, как куратор, ни учебная часть. – И ты не замолвишь за меня словечко? – А ты стоишь того? – Бэкхён серьёзно посмотрел на Чанёля, и в его глазах отчётливо читался озвученный вопрос, заставивший Чанёля предусмотрительно отказаться от язвительной реплики и промолчать. – Доброй ночи, лейтенант Пак.       Бён в последний раз задержался глазами на парне и тихо вышел из кухни, провожаемый задумчивым взглядом Чанёля. Инструктор всё чаще удивлял его и заставлял смотреть на него иначе. Чувствовать иначе.       В голове мелькнула мысль, что сейчас Чанёль мог бы пойти следом за Бэкхёном и... но… нет. Пак прикрыл глаза и моментально откинул дурацкую мысль. Такое поведение явно не повысило бы Чанёля в глазах Бёна, а ему хотелось, чтобы инструктор смотрел на него, как на зрелого мужчину с серьёзными жизненными целями и позициями. Чанёлю вообще хотелось, чтобы Бэкхён смотрел на него как… просто смотрел, со своей загадочной полуулыбкой, которую за последние часы слишком часто хотелось сцеловать.

***

      Чанёль открыл глаза и потянулся, тут же тихо охнув от боли в теле. Осторожно сев на кровати, он невольно улыбнулся, вдохнув глубже воздух, наполненный насыщенным ароматом кофе. Глянув на электронные часы, что висели на стене напротив, а потом и на двери, из-за которых доносился соблазнительный запах, Чанёль не спеша свесил ноги и при свете дня оглядел комнату, в которой ему позволили спать. Та хоть и была на малую долю оснащена современной техникой и мебелью, но это лишь придавало ей специфический, пусть и не совсем привычный уют.       Нехотя поднявшись, он потянулся за своими вещами, что оставил ночью на кресле, и уже натянув джинсы, понял, что отсутствовала футболка. Ещё раз осмотревшись, он попытался вспомнить, не оставил ли её в ванной, хотя точно помнил, что забирал её с остальными вещами.       Спустившись на первый этаж, в чём был, Чанёль не спеша пошёл на кофейный аромат, заглянув сначала в уже знакомую, но пустую кухню, а потом прошёл в небольшую и очень светлую гостиную.       Бэкхён выглядел достаточно непривычно, расслабленно сидя с ногами на мягком кожаном диване и подложив под спину подушку. Он что-что внимательно вычитывал на планшете и время от времени делал пометки стилусом, а на невысоком столике рядом покоились большая чашка кофе и тарелка с тостами. Мужчина сделал на экране очередную пометку, что-то написав, и пролистнул дальше, медленно подняв взгляд на гостя. – Доброе утро, – улыбнулся он, оглядывая голый торс Чанёля. – Как самочувствие? – Доброе. Терпимо. – Твоя футболка была в крови, так что я закинул её в стирку. Думаю, что ты уже можешь её забрать. И надеть, – добавил он, спустя мгновение. – Спасибо, – кивнул Чанёль, продолжая смотреть на инструктора и любоваться им, таким простым и домашним, в обычном спортивном костюме. Никакой язвительности, никакого преобладания в статусах и преподавательской строгости. – Что? – удивился Бэкхён, видя, с каким волнением Чанёль рассматривает его. – Ты красивый, – едва улыбнулся Пак, посмотрев ему в глаза. – Очень красивый.       Бэкхён опустил взгляд и облизнул губы. – Чанёль, твоя футболка, – тихо напомнил он. – И завтрак. На кухне, – но парень спокойно прошёл в комнату и сел на диван, игнорируя зарождающееся возмущение в глазах напротив. – Лейтенант… – Вот только давай без этого официоза, когда мы вне стен Академии, – немного грубо перебил его Чанёль. – Сейчас ты не мой инструктор, а я не офицер, которого ты курируешь. И я сказал, что ты красивый. – Не стоит, – вздохнул Бэкхён. – Почему? – Потому что уже завтра мы оба вернёмся в эти самые стены Академии, и, как твой курирующий инструктор, я буду обязан первым спросить с тебя за твой неподобающий внешний вид, с которым ты вернулся из увольнения. – Это будет завтра. – Но будет. И по полной строгости. Никаких поблажек. – Согласен. Но сегодня я хочу исправить ситуацию, которая сложилась между нами в первый день знакомства в этом чёртовом баре. – Какая ситуация, Чанёль? Если бы я повёлся, ты бы просто трахнул меня и мы бы благополучно разошлись. – Но ты не повёлся. – Я зацепил тебя этим? – изогнул бровь Бэкхён, улыбнувшись уголками губ. – Честно? – Бэкхён кивнул. – Скорее разозлил. Но позже оказалось, что моим друзьям ты сказал, будто между нами всё же был секс. Зачем? – Это был мой подарок за твои старания, – Бэкхён отложил планшет и потянулся за чашкой, отпивая из неё. – Я же говорил, что оценил их. – Бэкхён, – тихо позвал парень, мягко отбирая чашку. – Ну что? – вымученно спросил Бён. – Дай мне шанс. Ты не пожалеешь. – Ещё как пожалею. Уже жалею, что появился в этом, как ты выразился – чёртовом, – баре в прошлый раз, и что решил выпить в нём пива вчера, наткнувшись на тебя. – Я не твоего поля ягода? – горько усмехнулся Чанёль. – Статус не позволяет заводить отношения с каким-то молодым лейтенантом? – Пусть будет так, – зажмурился Бэкхён, но в следующий момент услышал, как стукнули чашкой о поверхность стола, а когда открыл глаза, охнул – Чанёль настойчиво поцеловал его, удерживая за шею и не давая отстраниться.       Бэкхён судорожно вцепился в его обнажённые плечи, чуть впиваясь ногтями и пытаясь оттолкнуть, но с каждым настойчивым движением языка Чанёля, его пыл угасал и веки медленно опускались, а он сам шаг за шагом погружался в сладкое безумство, окутывающее их обоих.       Чувствуя, что Бэкхён сдаётся, Чанёль постепенно уменьшил напор, сменяя его тягучей лаской, и уже не так крепко удерживал его, больше поглаживая пальцами горячую кожу шеи и чуть зарываясь в волосы, перебирая их. Они продолжали чувственно целоваться, и Чанёль ощутил, как руки Бэкхёна непроизвольно съехали с его плеч на грудь, неосознанно касаясь пальцами его сосков. – Всего лишь одно свидание, – прошептал Чанёль прямо в губы инструктору, продолжая одаривать их мимолётными поцелуями. – Ни одного, лейтенант Пак, – тяжело дыша, так же шёпотом ответил Бэкхён и, случайно мазнув своими губами по чужим, отвернулся. – Не о том думаете накануне промежуточного тестирования. Вы лучший на своём курсе и не можете позволить себе завалить его, – Бён всё же отстранился и, скинув руку Чанёля, поднялся с дивана, захватив планшет, и пересел на кресло. – Одевайся, завтракай и уходи, – немного дрожащим голосом попросил он. – У меня много работы.       Чанёль лишь усмехнулся, посмотрев на инструктора, который сейчас выглядел как загнанный зверёк, и кинув негромкое: – Хорошо, пусть будет по-твоему. Но только сегодня, – поднялся и вышел из комнаты.

***

– Доброе утро, господа офицеры, – Бён резво прошёл по проходу между кресел, занимая своё привычное место перед интерактивной доской. – Просыпаемся и настраиваемся на учёбу, – он с хлопком откинул на стол свою папку и оглядел аудиторию, на мгновение задержав взгляд на Чанёле. – Вижу, некоторые из вас провели свой увольнительный с сомнительной пользой, – Чанёль на его слова цыкнул и закатил глаза, но всё же продолжил внимательно слушать. Кто бы сомневался, что даже будучи в курсе произошедшего, Бён не упустит шанса уколоть его при всей группе. – Но теперь давайте принесём пользу нашему государству. Не зря же оно выбрало именно вас среди многих других для обучения в данном заведении. – Не думаю, что оно особо расстроится, если кто-то из нас вылетит, – подал голос Чанёль, рефлекторно облизав ранку на разбитой губе. – Оно возможно и нет, а вот я расстроюсь наверняка. Так что может быть, вы не будете разочаровывать меня? Всё же я полагаюсь на вас и жду результатов. Положительных. А теперь приступим, – Бён включил интерактивную доску и вывел на неё через управляющий планшет учебную информацию. – Сегодня я хочу поговорить с вами более подробно об аэродинамике кораблей, на которых вы летаете сейчас и будете летать в будущем. А именно о балансировке и изменении центра давления при соответствующем изменении угла атаки. Учитывая ваш достаточный опыт, вы уже все без исключения должны знать, в чём разница между динамикой при вращении, допустим, обычного патрульного корабля и боевого истребителя. Лейтенант Пак. – Да, инструктор Бён. – Хочу сказать, что вид у вас отвратный, – скривился инструктор. – Ваша объяснительная уже лежит на моём столе? – Так точно, инструктор Бён. Я приму к сведению ваши слова, – подавляя довольную улыбку, покорно кивнул Чанёль, чувствуя, как по телу расползается приятное тепло. – Примите. А сейчас я бы хотел, чтобы вы напомнили всем нам, как добиться стрейфа [4], и провели аналогию, почему на обычном патрульном фрегате это невозможно. – Простите, а почему невозможно? – искренне удивился Чанёль. – Возможно. Всё зависит лишь от того, какой системой управления оснащён фрегат. – Какой бы не был системой он оснащён. Все фрегаты, вне зависимости от комплектации, имеют единое назначение – противодействие группам небольших и быстрых враждебных объектов, вроде истребителей и ракетных роёв. – Согласен. Но когда они не укомплектованы целыми батареями защитного вооружения, коими их пичкают по протоколу перед вылетом, эти корабли достаточно маневренны. И если правильно поиграть с динамикой и, допустим, тем же креном или внутренними системами обеспечения, то можно добиться, пусть и не полноценного, но всё же стрейфа. – Скажи ещё, что ты стрейфовал на патрульном, – послышался смешок с заднего ряда, и инструктор с интересом посмотрел на Чанёля, ожидая ответа на заданный вопрос. – Допустим, – усмехнулся Пак, не оборачиваясь. – Лейтенант Пак, – скептически склонил голову набок инструктор, – хочу напомнить вам, что хвостовая часть патрульного фрегата несёт намного большую массу, нежели носовая, а при стрейфе это играет очень важную роль – вы просто не удержите свой нос и вас начнёт вращать. – Но я могу максимально распределить массу по всей площади корабля, перекрыв поступление в технические отсеки воздушных и гидро потоков. Это процентов двадцать от общей массы, но именно во время самого процесса оттока создается определённое давление, которое при должной горизонтальной динамике буквально подтолкнет хвост. Здесь, если успеть поймать эти несколько секунд, есть возможность развернуть корабль нужным образом. – И какие именно отсеки вы лишили воздушной и водяной прошивки? – спросил Бён, уже понимая, что Чанёль сейчас оперировал не теоретическими знаниями механики патрульных кораблей, а делился своим практическим опытом. – Все, кроме кабины пилота. Бэкхён явно напрягся и сжал в руке планшет. – Вы ведь понимаете, что пытались добиться критического оттока? – строго спросил он, сверкнув холодом в глазах. – Прекрасно понимаю, – видя настрой инструктора, Чанёль сел в кресле ровнее. – То есть вы целенаправленно подвергли себя опасности, потому что, меняя таким образом динамику, вы могли и не успеть восстановить питание систем, которое в таких условиях прекращается слишком быстро, и также быстро могло охватить абсолютно весь корабль, запуская тем самым необратимые процессы, например, прекращения охлаждения двигателей. Машина просто могла взорваться. – Я держал всё под контролем. – Кто бы сомневался, – недобро фыркнул инструктор, видя, как затихли все остальные курсанты, даже боясь шевельнуться под его взглядом. – Самоуверенно и достаточно глупо. – В критических условиях – оправдано, – попытался реабилитировать себя Чанёль, но быстро понял, что вряд ли теперь это получится. Бён уже сделал для себя определённые выводы относительно его персоны.       Инструктор плотно сжал губы и опустил голову. – После такого, лично я не допустил бы вас к патрульному фрегату даже на расстояние ракетного залпа. И сейчас у меня появились сомнения относительно и истребителей. А если ваши слова, и правда, не пустой трёп, а наполненный практикой факт, – с каждым словом тон Бёна становился всё более и более ледяным, а от взгляда хотелось съёжиться, – значит, вы нарушили ряд протоколов, когда решили испытать патрульный фрегат на возможность стрейфа. Лейтенант Пак, вам следует быть осторожнее со словами, вы обучаетесь в Академии космического боя, и вы – военный пилот. Беспрекословное соблюдение протоколов и подчинение вышестоящим лицам – одна из ваших главных обязанностей. Так что хочу вас предупредить, если вы вдруг решите подвергнуть сомнению правила Академии, которые не просто так и не на пустом месте писались, вы вряд ли дотянете до итоговых экзаменов. Вам ясно?       Чанёль пристально посмотрел на Бёна, но вместо того, чтобы отреагировать на его слова, вдруг задумался над тем, каким образом он – инструктор – выработал в себе этот подавляющий и устрашающий тон и взгляд? Даже его собственный отец не имел настолько сурового влияния на Чанёля, а Бён реально умел внушать страх. И конечно влюблённость тут не причём – Бэкхёна боялись все учащиеся Академии.       Поняв, что от него всё ещё ждут ответа, и, цепляясь за последние слова инструктора, Пак, изогнув губы, ответил: – Более чем. – Надеюсь на ваше благоразумие, лейтенант. Но, раз вы не можете дать мне вразумительный ответ, – он перевёл взгляд на сидящего рядом и, кажется, даже не дышащего Сехуна, – тогда пусть ваш друг ответит на этот вопрос. Лейтенант О, так каким образом добиться стрейфа на истребителе?

***

      Всю пару при столкновении взглядов с куратором, Чанёль осязал чужую злость, но единственное, что его беспокоило, это кажущаяся тень неприязни. Пусть Бэкхён сердится, сколько хочет – Чанёлю даже нравится его хмурость, но вот более мерзкие чувства по отношению к себе он терпеть не станет. И, наверное, лучшим вариантом будет – выяснить, в чём всё-таки дело, когда им удастся остаться вдвоём.       Перед глазами неосознанно всплыла картина утреннего Бэкхёна и внутри всё стянуло сладким предвкушением. Из памяти никак не выходила нежность каждой черты лица, лёгкий бардак на голове и эфемерная улыбка. Интересно, он всегда такой уютный?       А после бурной ночи ему также удаётся утром выглядеть настолько хорошо? – Что у вас двоих происходит? – прошипел Сехун, нехило толкая друга локтём под ребро. – Какого чёрта ты его драконишь постоянно? Попадает ведь мне!       Вместо ответа Пак нахально улыбнулся и поиграл бровями, получив оплеуху во второй раз – благо куратор разносил в этот момент другого офицера и не обратил на них никакого внимания – но всё же произнёс то, за что получил третий удар: – Зато ты теперь можешь соревноваться со мной за звание лучшего. – Я и так лучший, инструктор Бён хвалит меня больше, чем тебя, – по-ребячески показав язык, хмыкнул О.       Чанёль проследил взглядом за Сехуном, который последним покинул аудиторию, и тихо подошёл к Бэкхёну со спины, невольно довольствуясь их разницей в росте. – Тебе лучше убраться отсюда, пока я добрый. – Что не так? – спросил он, заметив, как инструктор дёрнулся и обернулся. Раздражение того было слишком явственным. – С чего ты решил? – Бэкхён зажмурился и быстро исправился: – С чего вы решили, лейтенант Пак? – бегло оглядев аудиторию, он взял свой планшет. – В какой-то момент ты… простите, вы, просто стали довольно резки. Словно не контролировали эмоции, а ведь вы довольно умело этим пользуетесь, – инструктор относительно посмотрел на него. – Вы сейчас шутите? И, кажется, переходите границы, – он нахмурился. – Лейтенант Пак, я пытаюсь вам втолковать, что есть вещи, от которых зависит жизнь, и не имеет значения чья – ваша, ваших друзей, вашей команды. Чья бы жизнь не была – она слишком важна. И пусть вам самим наплевать на свою, но, поверьте мне, ваши родные думают совершенно иначе. Цените их. Цените свою жизнь.       Чанёль выдержал требовательный взгляд и едва подавил в себе желание разгладить недовольную морщинку на лбу мужчины, кажется, совершенно не думая над прозвучавшими словами. – Не злитесь, инструктор Бён, – на выдохе и с лёгкой улыбкой; Чанёль сделал шаг вперёд, но приблизиться ещё ближе не рискнул, казалось, ещё немного, и мужчина взорвётся. – Послушайте, лейтенант, я злюсь по причине того, что один подающий огромные надежды пилот летает где-то в своём космосе, игнорируя все мыслимые и немыслимые границы, как личные, так и образовательные. Я боюсь, что когда – а теперь, и если, – вы выпуститесь и поступите на службу в Департамент оперативно-спасательных сил, то не сможете долго себя контролировать и пойдёте под трибунал после первого же нарушения, – с каждой фразой, лицо инструктора искажалось раздражением. – Вот поэтому я злюсь! – Я не мальчишка, – Пак удивлённо вскинул брови, – я не ребёнок и не ученик средней школы. В Академию абы кого не берут, ты это знаешь лучше других, – на неформальное обращение куратор твёрдо посмотрел в глаза офицеру, но тот нагло это проигнорировал. – Мы проходим сложнейшие психологические тесты, нас проверяют вдоль и поперёк, и я вменяем. Полностью вменяем. Ты верно подметил, что я подаю надежды, но я лучший, просто не вписываюсь в привычную… – До первой ошибки! – ровный тон Чанёля инструктора нисколько не успокаивал, и он нервно ткнул пальцем в грудь парня. – Сомнений в том, что вы вменяемы, у меня нет, по крайней мере, когда я стою и вот так с вами разговариваю, но когда вы оказываетесь в кабине пилота… Вы не отдаёте себе отчёта, лейтенант! – Пока мне не доводилось делать ошибки! – даже стараясь держать себя в руках, Пак ответил слишком эмоционально. – Я не первый год за штурвалом! – Ты понятия не имеешь, что такое война и военные действия. Думаешь там, – мужчина кивнул в сторону иллюминатора, – всё просто? Ты думаешь один такой молодец? Военная наука - это выверенные веками, веками, Чанёль, знания! Тебе напомнить, сколько людей умирают ежедневно? Тебе… – Я. Не. Мальчишка, – процедил парень, пронзая оледенелым взглядом куратора. – Мой отец военный, мой брат военный, мой дед военный, я из династии военных пилотов, чёрт тебя возьми! Я прекрасно понимаю ценность жизни! – Тогда учись нести ответственность, учись этому, – резко выдохнув, Бэкхён осознал, что прижат к краю стола. – И соблюдению субординации, – совсем тихо прошептал он. Невольно закрыв глаза, он рвано вдохнул, почувствовав, как Чанёль провёл кончиком носа по его ушной раковине, поцеловав под ухом. – Лейтенант Пак, – едва слышно процедил Бён и запоздало толкнул парня в плечо. – Простите. Не сдержался, – Чанёль отстранился от мужчины и сделал шаг назад, добавив чуть громче: – Но не жалею, – он развернулся и двинулся к выходу из аудитории, услышав в спину очень тихое и почти обречённое: – Идиот. Ты хоть понял, о чём я тебе говорил?

***

– Лейтенант Пак, ваша группа должна вылететь, – полковник Ким сверился с часами, – через сорок пять минут. Если я не ошибаюсь, до поступления в Академию вы служили в патрульном Департаменте? – Так точно, – кивнул Чанёль. – Околоземная орбита. – Это хорошо, значит, вам будет проще сориентироваться на месте. Будете на подхвате у основных сил в двадцать восьмом квадрате. Командир надзорного подразделения – капитан Рин – уже ожидает вашего прибытия. Насколько вы знаете, этот квадрат пограничный и достаточно неспокойный, поэтому капитан будет курировать все ваши действия. Лейтенант Пак, вы командир группы, так что на вас дополнительно ложится ответственность по делегированию приказов свыше. – Понял. – Без непосредственного разрешения капитана ни во что не ввязываться, никуда не вмешиваться. Но будьте готовы к тому, что, если понадобится, он введёт вас в боевые действия. На границе сейчас вообще не спокойно, так что, если вы надеетесь прохлаждаться там, то вряд ли получится, учитывая, что Республика всё ещё участвует в военных миссиях на территории соседней с нами конфедерации. Старайтесь вести себя осторожно, вы, хоть и состоите на службе в военном флоте, но всё ещё учащиеся Академии. Вам всё понятно? – Предельно. – Тогда, – полковник окинул взглядом всех офицеров, – можете приступать к подготовке к полёту. Инструктор Бён? – Да, полковник. – Вы проконтролируете вылет? – Конечно. – Отлично.       Чанёль развернулся и направился к выходу из кабинета, проходя мимо Бэкхёна и чувствуя на себе напряжённый взгляд. Инструктор пропустил вперёд себя всех пилотов и пошёл за ними следом. Уже во взлётном ангаре он вновь напомнил всем о правилах, с привычной дотошностью оглядел каждого из группы, и если бы, наверное, мог, то сам бы застегнул всем комбинезоны и пристегнул шлемы, проверяя герметичность. – Инструктор Бён, всё будет хорошо, – улыбнулся Сехун, затягивая заклёпки на манжетах. – Не сомневаюсь, – улыбнулся в ответ Бэкхён, но добавил достаточно строго. – И шевелитесь быстрее, дамы, – он глянул на дальнюю стену, где располагалось огромное табло с различными показателями, и недовольно цокнул языком. – Вы уже выбиваетесь из графика. На границе и без вашего опоздания полно проблем и головной боли. – Так точно, – прошумели пилоты и быстро разбежались к своим посадочным площадкам, и уже через пятнадцать минут истребители ровным строем покинули ангар через промежуточный шлюз.