***
Но на следующий день Реджины тоже не было. «Ну ладно, нельзя же отсыпаться целые сутки», — убеждала себя Эмма, набирая очередную смс. Мисс Фокс заметила, что ее ученица отвлекается на телефон уже пол-урока, и подошла проверить ситуацию. На листе было чисто, краски были сухими. — Эмма, у тебя все нормально? Мэри Маргарет обернулась, чтобы тоже проверить, нормально ли там все. — Нет…да, — путано отвечала Эмма, пряча телефон в карман и хватаясь за карандаш. — Все нормально, да, мисс Фокс. Учительница нахмурила свои птичьи брови и отошла к другим ученикам. Так больше не могло продолжаться. Дождавшись перемены, не сдав своей работы, Эмма двинулась к гардеробу. История, общество, что там еще? Мистер Бут за своими рассказами-сказками даже и не заметит, что ее нет. А к мистеру Хопперу ей и не очень-то и хотелось. И вообще — какая разница? Она даже своих друзей не предупредила. Ну, да Мэри Маргарет обязательно найдет, что соврать. И тем более, Эмма давно на это решилась. Сейчас, днем, во время уроков, пока директриса была здесь, а не там, лучшего момента и быть не могло. Минут двадцать-двадцать пять пешком, не больше. Туда и обратно. Так она себя уговаривала, пока дымила сигаретой на пути к тому самому особняку.***
Эмма никогда даже и близко не подходила к этому дому. Зато Ингрид часто сюда наведывалась. Да уж, сейчас это не казалось ей забавным. Эмма нервно крутила зажигалку в кармане, пока шла мимо красиво рассаженных густых деревьев. Две ступеньки у крыльца — самое тяжелое, они казались просто огромными. Для кого было построено это крыльцо? Для великанов? Что за дурацкие мысли в такой важный момент? Эмма переступила с ноги на ногу и нажала дверной звонок, который отозвался какой-то классической мелодией. Еще несколько нервных секунд. Прям хоть тут кури. В доме послышался шум, лай собаки, и дверь открылась. Эмма облегченно улыбнулась: Реджина, живая и здоровая, только весьма озадаченная стояла перед ней. — Эмма? Что ты здесь делаешь? — она с опаской оглядела улицу по сторонам. — Реджина, ты в порядке! Ты не отвечала на смски и на звонки! У тебя все нормально? — Ддда, все хорошо, — отвечала Реджина, покручивая ручку двери, и тут Эмма заметила ее опухшие веки. И сразу нахмурилась. Потому что это могло значить только одно: — Ты плакала? Но Реджина продолжала молча хмуриться. — Что случилось? — не отступала Эмма. Реджина еще раз окинула улицу взглядом и раскрыла дверь шире, приглашая Эмму зайти внутрь. Как только дверь закрылась за ними, Реджина сама обрушилась на Эмму с вопросами: — Что ты здесь делаешь? Тебя не должно тут быть, Эмма! Ты что, прогуливаешь? — А ты что ли нет? Что, блин, случилось? Почему ты плакала? — Я под арестом, поняла? — отрезала Реджина. — Почему? Надолго? Блин, поверить не могу! Ты же уроки пропускаешь из-за этого… — Кэтрин приносит мне задания на дом. А остальное я учу здесь, — нервно объясняла Реджина. — Но почему? Что ты такое сделала? Эмма все никак не могла представить, за что такое Кора Миллс может заставить свою дочь сидеть дома. Директриса свою дочь отличницу. Дома. Вместо уроков. Как такое вообще может быть? — Она узнала, что в ту ночь я не была у отца, — отчаянно выпалила Реджина, — я не знаю, как. Я не знаю! Я ей наврала кучу всего, но не знаю, чему могу верить. Поэтому не пиши мне, поняла? Не пиши и не звони. Она способна на что угодно! Я тут уже все варианты перебрала, — голос ее начал дрожать, как и руки. — Может, она прослушивает звонки или прочитала все мои смс? Я не знаю! Черт! Реджина схватилась за лоб, потирая его и пряча ладонью заплаканные веки. Эмма смотрела, как Реджина выходит из себя, и отчаянно пыталась придумать, как ей помочь. — Подожди, Реджина, так что она тебе сказала? Как это случилось? — Она… она просто… черт, как всегда! Я знаю ее этот тон. Она просто спросила, — Реджина сглотнула, — спросила, где я была в ту ночь. И все! — глаза Реджины округлились, — я поняла тогда — я попала по-крупному. Она замолчала и обхватила голову руками, зарываясь пальцами в волосы. Эмма хмурилась, поджав губы: — Сколько тебе сидеть дома? — Неделю. Потом к отцу только через звонок и прямое подтверждение от него. Реджина закрыла глаза, и Эмма опять обратила внимание на ее веки. — Реджина, мы что-нибудь придумаем. — Нет! — отрезала Реджина, — нельзя дать ей понять, что ты в этом замешана, Эмма! Ничего не предпринимай, хорошо? Пообещай мне! Эмма раздумывала, ничего не отвечая. — Обещай мне! И пока что никакого телефона. Пока я не буду уверена. И сейчас тебе надо уходить. Реджина немедля подошла к окну, выглядывая из-за штор. — Я не верю тут никому, — опасливо проговорила она как будто самой себе и развернулась к Эмме, которая так и стояла молча у порога. — Ты мне пообещаешь? — умоляли ее заплаканные глаза, и Эмме ничего не оставалось сделать, как кивнуть головой.***
— Мистер Хоппер хотел бы знать, где ты была весь урок, — вопрошала Мэри Маргарет, буравя Эмму не моргающим взглядом, — и я тоже. Эмма отвлеклась от грустных мыслей, фокусируя взгляд на подруге. Ей даже врать не хотелось. Так хотелось поделиться, но было нельзя. Что ей делать? — Я прогуливала, — безучастно ответила Эмма. Но Мэри Маргарет не отвела не моргающих глаз. — Я в курсе! Могла бы и предупредить! Мы там такое придумали. Что тебя срочно вызвали к директрисе, а потом к мисс Фокс, потому что мистер Бут тоже заметил, что тебя нет. Торчать у директрисы — это, конечно, в твоем стиле, но не два же урока подряд. Заметив, что Эмма не реагирует, Мэри Маргарет сменила тон: — Ты в порядке, Эм? — Нет, — покачала та головой, поджав губы. — Я могу тебе помочь? — Я не знаю. Наверное, нет. Как можно помочь ей в том, в чем замешана Кора Миллс? Она, конечно, жестокая стерва, и часто она это доказывала. Но это ведь ее дочь! Разве так можно? И ничего никому нельзя рассказать, а так хотелось. Хотя бы проговорить это вслух, поделиться с подругой. Посоветоваться. Просто поболтать. — Мэри Маргарет, а ты можешь еще раз достать ту книгу со знаками зодиаков? — Эм, для тебя — что угодно! Я сейчас спрошу у Авроры. Мэри Маргарет метнулась к девчонкам за первыми партами, и на глаза Эмме попалась Кэтрин. Возможно, она может кое-что сделать для Реджины. Мэри Маргарет уже неслась обратно с драгоценной книгой в руках. — Итак! С чего начнем? Твой знак? Совместимость? Все сразу? — Давай почитаем про водолеев? — Водолей, значит? В голове Мэри Маргарет опять началась сложнейшая аналитическая работа, но она вдруг поняла, что даты рождения — это сложнее, чем имена и количество букв в них. — Итак, водолей! — откашлялась она и принялась за дело. — Экстраординарное поведение, которым отличается Водолей, связано с влиянием его правящей планеты — Урана. Эта планета имеет две особенности: необычный наклон оси вращения и непонятно откуда излучаемое тепло… — Там правда так написано? — прервала ее Эмма, заглядывая в книгу. — Ну да! А ты что хотела? Это же астрология, а не химия твоя. Ты будешь слушать или нет? — Да, только пропусти вот про это и про это, — быстро пробежалась Эмма по тексту глазами. — Ну ладно, — продолжила Мэри Маргарет. — Итак, в плане дружеской и приятельской совместимости Водолей явно впереди многих знаков. Общительность и умение дружить — его ярко выраженные способности. Водолей легко заводит отношения с людьми любого возраста и социального статуса. Он не любит сидеть на одном месте сам и тянет за собой и других, двигаясь к новому. Неудивительно, что он с рождения привлекает людей и оказывает на них влияние. Эмма слушала, мысленно меняя все «он» на «она», рисуя перед глазами Реджину и вспоминая все их вылазки в большой мир. Мэри Маргарет продолжала таким голосом, как будто вещала про погоду на завтра: — Но в партнеры Водолей хотел бы выбрать того, кто одновременно будет разделять его стремления, не навязывая при этом свои и не строя никаких ограничений, — она сделала паузу и многозначительно подняла брови, округлив глаза, — поняла? Слушай, что еще: удивительно то, что семью Водолей создает скорее из следования традициям и в самой семье часто ведет себя довольно авторитарно. И становится видно, что… так, тут не интересно. О! Вот это для тебя: творческие люди, мыслители и духовные личности найдут в отношениях с Водолеем много стимулов к развитию. И со стороны Водолея такие люди получат поддержку, если только ему самому будет интересен их путь! — Все! Хватит! Чем больше Эмма слушала, тем тяжелее ей становилось. Мэри Маргарет раздосадовано закрыла книгу: — Про самое интересное-то мы не почитали — про вашу совместимость! — Спасибо большое, Мэри Маргарет. Ты, правда, очень помогла. Просто мне надо сделать одно важное дело.***
Входной звонок поднял Герти на лапы, а ведь Реджина только улеглась рядом с дремавшей собакой, чтобы уютно почитать. Кэтрин стояла на пороге с очередной передачей домашней работы. По опыту Кэтрин знала, что Реджине не положено долго разговаривать, поэтому не стала даже заводить беседу или делиться школьными новостями. Передала листок и еще кое-что. — Это от Эммы Свон, — с непонимающим видом произнесла Кэтрин, предполагая, что Реджина хоть намекнет ей о том, что это делает у Реджины. Но Реджина и сама с удивлением рассматривала принесенный ей конверт. Попрощавшись с приятельницей, Реджина спрятала драгоценный сверток в кармане халата и прошмыгнула в ванную — в единственную комнату, закрывающуюся на замок. Там она рассмотрела все внимательнее: шероховатый лист бумаги весь был исписан разными фразами типа: «осторожно, бьется», «до востребования», «совершенно секретно», «срочно!!!», сопровождающееся соответствующими значками. «В ее стиле», — улыбнулась Реджина. На ощупь внутри лежало что-то плоское, плотное и круглое. Диск, похоже. Реджина вскрыла конверт, края которого старательно были скреплены степлером, и вместе с диском вынула оттуда записку. «Привет, Миллс. Не скучай. Знаю, что ты уже это слушала этот альбом (и не ври, что он тебе не нравится), но решила дать тебе еще раз с некоторой расшифровкой. Неделя скоро кончится. Э.» Далее шли названия песен с комментариями самой Эммы: 1. Open Your Eyes — Песня, под которую надо махать головой. 2. Maria — Песня, под которую надо послать все на. 3. Rain — Песня, под которую можно плакать. А потом опять послать все на. 4. Lords of the Boards — Прыгать!!! 5. Crossing the Deadline — Надо притворяться, что играешь на гитаре. 6. We Use the Pain — Если честно, она мне не очень нравится. Но мало ли что. Тебе и 13 понравилась (КТО бы сомневался вообще :) 7. Never Born — По мне, так слишком сопливая (даже для неженки :) 8. Wash It Down — Вот это вот в стиле Сандры, я понимаю! Под эту песню надо тоже все слать на. Громко! 9. Scapegoat — Песня, под которую можно подумать о чем-нибудь приятном. Реджина, скоро все наладится. 10. Get Busy — ОБОЖАЮ эту песню. Под нее однозначно надо танцевать. 11. Suzie — Угадай, что под нее надо делать? См. пункт 2 12. Tribute — Лежать на кровати и смотреть в потолок. Только не увлекайся. 13. Move a Little Closer — Песня, под которую я представляю танцующую тебя Реджина сначала быстро пробежалась по всему списку, жадно глотая информацию, только останавливаясь на последней расшифровке: «представляю танцующую тебя». Потом она прошлась еще раз по всему, внимательно разглядывая каждый нюанс, перечитала фразы и на самом конверте. Хотелось найти еще что-нибудь в духе последней фразы, но больше ничего такого не было. Но и это уже было поводом для улыбки и для того, чтобы послать все происходящее нафиг, как и советовали многие из пунктов. В дверь раздался стук: — Реджина! Ты там моешься? Ты скоро?***
Эмма ругала себя дурой. Полной дурой. Тупицей. Слепой тупой дурой. Она ругала себя без конца. Как? Как можно было такое прошляпить? Ну как? И если бы не биология, где мистер Вейл попросил их достать двойные листочки, то Эмма бы так и не заметила ничего. Так бывает, когда ты смотришь на что-то настолько часто, что уже привыкаешь к этому. И когда это что-то меняется, ты уже и не замечаешь перемен. Эмма пялилась на свою тетрадь для всех предметов сразу и спрашивала себя: «Какого черта?» И потом ее сердце свалилось прямо вниз. А потом ей захотелось закричать от радости. Но она все равно ничего не понимала. Как можно было такое пропустить? Когда это произошло? Дело в том, что Эмма никогда не подписывала свою тетрадь. Потому что зачем? Все и так знали, что тетрадь принадлежит ей. Так что она бы нашлась, даже если бы потерялась. Что было крайне маловероятно, ведь на последних страницах велась переписка и с друзьями, и с Реджиной. Там же хранились рисунки и зарисовки. Там же велись сражения в крестики-нолики с Дэвидом и морской бой с Мэри Маргарет. И все уроки тоже. Эта пухлая серая неподписанная тетрадь принадлежала Эмме Свон, каждый в этом классе это знал, и все учителя тоже. Но сейчас она была подписана. Ровным аккуратным почерком: «Тетрадь для работ по всем предметам ученицы девятого «в» класса Сторибрукской средней общеобразовательной школы №1 Эммы Свон» Написано Реджиной, понятно сразу. Эммы Свон. Эммы. Она перечитала свое имя еще раз. И еще. Именно на этом слове ее сердце замерло перед тем, как рухнуть вниз. Именно тут ей хотелось кричать. Потому что она увидела этот хвостик первой буквы ее имени, который извивался волной. И от этой волны ладошки у нее тут же вспотели. Ее просто разрывало от осознания. Это была она. Это была Реджина, которая написала ей стих. Которая старательно скрывала этот факт. «О, боже мой! Мне писала Реджина!» Эмма совсем забыла про биологию. Какая биология, когда такие тайны раскрываются? Наверное, Реджина подписала тетрадь как раз в тот вечер. Как она могла три дня не видеть этого? Она ведет тут почти все записи. Может, проблема с домашним арестом Реджины так ее отвлекла? Может, это вообще не ее тетрадь? В голове роились все мыслимые и немыслимые идеи. Конечно же, это ее тетрадь! В доказательство самой себе Эмма стала перелистывать ее с самого начала: вдруг она еще что упустила. И на первой же странице ее ждал другой сюрприз, но уже не такой приятный. «Эмма», — было написано все с тем же хвостиком, — «это очень личное. Прошу тебя, больше ничего не спрашивай. Я не смогу тебе ответить и, скорее всего, буду врать. Честно. Реджина Миллс». И подпись. Изначальная радость сменилась полнейшим непониманием. Доктор Вейл только мешал ей размышлять. Так она все же писала этот стих? Кому она его писала, раз не Эмме? Ведь там же было черным по белому написано: «поэма для Эммы»! Как стих с посвящением может быть личным? Эмма жевала губу, проводя пальцами по новенькой подписи на тетради. Ей надо было подумать, хорошенько подумать. Как жаль, что Реджины не было в тот момент рядом, ведь она могла бы обнаружить это прямо при ней. Или даже в тот вечер, когда она это сделала. Интересно, чем она там занимается? И слушает ли она ее диск?***
Реджина гоняла по кругу песню, которая предназначалась для того, чтобы плакать, хотя плакать ей давно уже не хотелось. Она устала плакать. Вчера голова вообще не соображала от выплаканного. Сначала была истерика, когда скандал был в самом разгаре. Мать была в гневе, давно она так не расходилась. Реджина испугалась, что та совсем не сможет держать себя в руках, и ей достанется, как тогда, когда у Реджины выходила четверка за четверть. Потом Реджина придумала, как ей выкрутиться. Она разыграла карту ревности, перекинув злость матери на отца, припомнив ей о том, что теперь у него другая женщина. Она так и сказала, что провела время с ней, с этой Сьюзан, поэтому и не смогла сказать сразу правды. «Я не хотела ранить твоих чувств». Плевать ей было на это, но просто надо было как-то выкручиваться. Если бы она хоть словом обмолвилась об Эмме и о том, что ночует у нее, ее бы заперли на месяц. А Эмме бы досталось по самое первое число. И теперь они обе были выведены из-под удара. Правда, Реджине пришлось звонить отцу и врать и тому, чтобы тот ее не выдал. Слишком много вранья за один раз. И если перед матерью ей было совсем не стыдно, то с отцом было сложнее. Он вздыхал в трубку, пока Реджина вымаливала согласия на это вранье. Он всегда так вздыхал, когда был расстроен. Вокалистка пела свой припев надрывистым голосом: «why don't you feel the same? I'm sad, I feel like a little child» [*] Он никогда не кричал, не ругался, просто тягостно вздыхал. Реджина тоже выдохнула, щелкая кнопку повтора. Ей так нравились первые строчки: «I'm alone, can't wait until I feel your rain. So unreal, can't find another place of your rain/ How can I find Love, Faith and Trust inside of your rain» [**] Такая грустная песня, и такой сильный голос. Не удивительно, что Эмме она так нравится. Сильная, дерзкая, не сдающаяся, как и она сама. Реджина тоже не должна сдаваться: слезы и вранье уже позади, надо найти утечку информации, и пока что это — первая задача. Реджина прощелкала песни до последней, там, где Эмма своей рукой написала, что представляет ее танцующую: «move a little closer». Это единственная песня, звучащая иначе: задорная и веселая. Да, хватит плакать, надо дотерпеть эту неделю, выпросить прощения у отца, встретиться с Эммой, и все наладится.***
Эмма улеглась в постель с плеером в руке. Она переслушала весь диск Дайдо, вдумываясь в каждую строчку. Никогда она не обращала внимания, какие хорошие у нее тексты. Многие песни зазвучали иначе, особенно та, которую Реджина зарезервировала себе под титры — «Hunter». «Wants to be a hunter again, wants to see the world alone again, to take a chance on life again. So let me go» [***] Неудивительно, что ей так нравилась эта песня. Как часто Реджину запирали дома? Как часто ей приходилось быть там одной, ни с кем не общаясь? Так хотелось написать ей хотя бы одну эсэмэсочку. Она должна написать ей письмо! Однозначно! Она знала, что диск Кэтрин ей передала, а значит и письмо передаст. Неделя — это фигня! Не будет никаких титров, все только начинается! Но еще Эмма думала про стих. Радость от этого не утихала. Она вдруг вскочила с постели, доставая тетрадку из рюкзака. Ее имя было все там же: «Эмма Свон» ее почерком, таким знакомым. Это ведь правда: Реджина писала про нее! Внезапная догадка кольнула ее: если Реджина хранила все свои стихи в школе, значит ли это, что ее мать видела этот стих? Так нечестно: Кора Миллс видела этот стих, а Эмма не увидит никогда. Может, Реджина когда-нибудь решится на то, чтобы прочитать его ей? Прочитать стихи, которые предназначались ей, которые были спрятаны, а потом выпотрошены, испорчены, прочитаны. Так несправедливо! Эмма должна была ей написать. Она уселась за стол, вырвала листок из тетради и принялась за письмо.***
Школьный автобус шел все тем же знакомым маршрутом, собирая по дороге учащихся второй смены: остановка, поворот, еще один, следующая остановка, кочка, на которой все слегка подпрыгнули, а карты едва не смешались, следующая остановка. Кэтрин зашла в автобус, но не села на свое обычное место, а под любопытными взглядами прошла дальше к самым последним сиденьям, туда, где сидела команда Свон, Бланшар и Нолан, где Мэри Маргарет правила бал. Руби заметила Кэтрин первой: жвачный розовый пузырь замер у нее во рту. Неужели отличница Кэтрин тоже решила погадать? Эмма застыла с каменным лицом, когда Кэтрин протянула ей конверт, и так осталась застывшей, пока Мэри Маргарет не стала теребить ее за рукав. — Что там? Ну что там, Эм? — Это письмо, кажется, — с тревожной радостью ответила ей Эмма, дрожащими руками пряча конверт в карман. — Что? Не будешь читать? — глаза подруги сверлили Эмму в нетерпении. Дэвид молча наблюдал за всем этим действием. — Потом, — ответила Эмма, взглядом показывая, что тут слишком много любопытных. Анна вернула Мэри Маргарет к ее долгу, и Эмма осталась в относительной безопасности. Конечно, она раскрыла бы письмо прямо сейчас, прямо тут же, но это было чревато. Надо бы только подгадать момент и сразу же сбежать с автобуса в безопасное место. Захотелось курить, но это подождет перемены. Скорее в туалет, в кабинку. Разрывая тщательно запечатанный конверт, Эмма достала на свет лист бумаги, исписанный знакомым ей почерком. «Привет, Свон. Спасибо за диск и за комментарии к песням. Я решила поступить так, как ты советовала в большинстве из них — послать все. Тем более, ситуация теперь стала проясняться. Оказалось, кто-то из учителей второй школы проболтался ей о том, что я была там раньше. Пока неизвестно, знает ли она про тебя, так что не общайся с ней ни при каких условиях. Не попадайся ей. А если так получится, то ничего не говори, она не имеет права на тебя! Остальное я уладила. Мне пришлось сказать, что я у тебя бываю. Оказывается, она не знала, что по химии я занималась с тобой, но, видимо, Голд ей проболтался, так что не будем больше за него пить, окей? Вспоминаю наш последний раз в баре. Классно было, да? Хочется опять туда. Так что пока не избавляйся от наших водительских удостоверений. Да и тем более, вдруг нам срочно придется свалить из Сторибрука? Шучу. Сторибрук прекрасное место, лучший город на планете. Ты там еще не бесишься от этих слов? Скучаю по этому :) Как там твое рисование? Закончила задание на последнюю тему? Надеюсь когда-нибудь увидеть то, над чем ты трудишься. Будешь краснеть при этом? Можешь и покраснеть, по этому я тоже скучаю. Готовь вопросы на десять пальцев. У меня уже готовы, так что шансов у тебя нет. Как там школа? Мисс Френч не скучает без наших показательных выступлений? Не давай ей расслабиться, я уже прочитала книгу на следующий урок, ты тоже не отставай. Правда, химия идет туговато без Свонция. Передавай привет мисс Мэл и нашему классному журналу ;) Скоро увидимся. Р. Миллс». Эмма перечитала еще раз, останавливаясь на каждом «скучаю». Ей не хватало своего имени в этом письме, но и без этого было хорошо, ведь все налаживалось. Эмма тоже скучала: по утренним занятиям, по подготовке к литературе, по шуткам, даже по подколам, по открытому смеху с хрипотцой. Но больше всего она скучала по ночному времени, когда под музыку они болтали обо всем на свете. Эмма закрыла глаза, прижимая письмо к себе, вспоминая последнюю ночь и то, как она пальцами пробиралась сквозь густые волосы прямо к… — Эмма? Ты здесь? Эмма замерла, оценивая ситуацию. Вопросов она все равно не избежит. Лучше наврать сразу. Нажав кнопку слива воды, она раскрыла дверь с ноги. — Мэри Маргарет, я тут! — и опережая вопросы, она выпалила: — Это от Реджины. Задание на литературу. Скорее пошли на физику, надо кое-что проверить! Надо торопиться: не попадать директрисе на глаза, найти Кэтрин, дожить до конца недели. Столько дел! Эмма тащила Мэри Маргарет за руку из туалета прямо мимо стены, на которой школьницы пишут гадости про других школьниц.***
— Эмма, к тебе пришли! — прорвался голос Ингрид сквозь музыку. Странно, Эмма никого не ждала в этот пятничный вечер. На пороге стояли ее друзья: краснощекие и загадочно улыбающиеся. Что-то странное было в этих улыбках. Подозрительно. — Эмма, — устроилась Мэри Маргарет на диване, — мы с Дэвидом немного подумали и решили, что тебе нужна наша помощь. — В чем это? Не в биологии ведь? — В любовных делах, — ответил Дэвид, и Мэри Маргарет на этих словах раскрыла папку, которую принесла с собой. — По нашим данным ясно следующее, — начала Мэри Маргарет таким голосом, будто отвечала урок по биологии мистеру Вейлу, — кто-то неизвестный писал тебе любовные стихи, потом состоялось гадание с отличными результатами. Эмма опешила, попеременно глядя на каждого из них. — Надеюсь, эти результаты не были обнародованы? — заводилась она. Неужели она и Дэвиду все выболтала? — Нет! Что ты! Это тайна, которая навсегда останется при мне, — приложила Мэри Маргарет руку к сердцу и понеслась дальше. — Потом мы сделали тест на твой темперамент и познакомились с твоим знаком зодиака. И еще кое с каким, — загадочно проговорила она, многозначительно округлив глаза и приподнимая брови. — Эмма, — встрял Дэвид, — мы желаем тебе только лучшего, поверь. — Да, — продолжила Мэри Маргарет, — нам кажется, ты находишься в поисках, но из-за того, что ты постоянно занимаешься уроками и рисованием, ты упускаешь этот счастливый шанс! — Так, хватит, — Эмма выхватила раскрытую папку из рук подруги, быстро пробегаясь глазами по «исследованиям». Краткое досье на Эмму Свон, включающее события последних месяцев. Написано кривовато, кажется, писал Дэвид. Даже ясно, под чью диктовку. — Пойдем сегодня с нами, а? — умоляюще протянула Мэри Маргарет, — будет весело, поверь. — Пойдем, — вторил Дэвид, — даже если не на поиски, так просто так. Эмма не знала, злиться ли ей или смеяться. В папке были настолько нелепые вещи типа совместимости по звездам или по характеру, по росту, по году рождения. Они даже составили список совместимости по именам и набросали «портрет того единственного», веселивший Эмму больше всего. Ну, что значит «они»: Эмма догадывалась, что больше всего это дело рук Мэри Маргарет, а Дэвиду просто не повезло. Но если все это только для того, чтобы сегодня она пошла с ними гулять, то это очень мило. — Мы так мало тусуемся в последнее время, Эм, — добавила Мэри Маргарет под безмолвное кивание Дэвида. — Я пойду, но при условии: папка остается у меня. — Но… — начал было Дэвид, видимо, жалея проделанных ими трудов, но Мэри Маргарет опередила его: — Идет! __________ [*] why don't you feel the same? I'm sad, I feel like a little child — строчки из песни Rain группы Guano Apes. Можно перевести как «Почему ты не чувствуешь то же, что и я? Мне грустно, я чувствую себя маленьким ребёнком…» [**] I'm alone, can't wait until I feel your rain. So unreal, can't find another place of your rain. How can I find Love, Faith and Trust inside of your rain? — строчки из песни Rain группы Guano Apes. Можно перевести как «Я одинока, И не могу ждать до тех пор, пока почувствую Твой дождь. Так нереально… Я не могу найти другого места, где шел бы Твой дождь. Как же мне найти Любовь, Веру и Доверие в Твоем дожде?» [***] Wants to be a hunter again, wants to see the world alone again, to take a chance on life again. So let me go — строчки из песни Hunter исполнительницы Dido. Можно перевести как «Только и мечтает о том, чтобы снова стать охотницей, остаться с миром один на один, И еще раз рискнуть жизнью. Так что отпусти меня».