Когда придет рассвет

       Наша, вновь собравшееся, компания сидела в гостиной Слизерина. Антонио и Северина играли в шахматы, а Том, Абраксас и я читали книги. Если мальчишки читали научные издания, то я, как бы мне не было стыдно, в последнее время читала романы. Хотя сейчас не менее увлеченно дочитывала «Легенды и мифы Хогвартса».  — Что? Как?! — услышала я на заднем плане голос Долохова. Мои губы слегка дрогнули в ироничной ухмылке.  — Шах и мат, Тони! — спокойным голосом заявила мисс Принц.        Я отложила книгу, чтобы посмотреть, что будет дальше. Играли они явно не на интерес. Малфой и Реддл вторили мне.  — Кантис «Катюша»! — произнесла Северина заклинание, которое заставлит Антонио петь.        Я закусила губу, пытаясь сдержать смех, когда Тони заголосил:  — Ра-а-асцветали яблони и груши! Поплыли туманы над рекой! Выходи-и-ила на берег Катюша!        Малфой и Реддл, забыв про мужскую солидарность, заливисто смеялись. Северина довольно улыбалась, задорно мне подмигнув. Правильно, это же я ей песенку подсказала. Вот и попадет мне, когда до Долохова дойдет сей интересный факт.  — Ладно тебе, Антонио! — немного «не по-женски» врезала Принц локтем в бок многострадального парня, — пошли на кухню. Я слышала горе лучше заесть!  — Скорее запить, — буркнул Долохов, но все же поплелся за моей соседкой.        Я снова взялась за книгу, но особо много прочитать не успела.  — У тебя понизилась успеваемость, Моника, — Синие глаза Реддла неотрывно глядели на меня.  — Не правда! — слукавила я. Малфой не делал вид, что его здесь нет, но и не напирал на меня. Он просто наблюдал.  — Если тебя что-то беспокоит или что-то не понятно, ты всегда можешь обратиться ко мне.  — Спасибо, Том. Я встала и, пожелав спокойной ночи, пошла к себе в комнату. Припав ухом к двери, я услышала продолжение разговора друзей.  — Что с ней происходит, Абраксас?  — Может влюбилась? Не смотри на меня так, Том. В их возрасте это нормально. Посмотри на Принц, только такой слепой, как наш Тони, не замечает очевидного.  — И кто же он? Малфой либо не ответил, либо поставили заглушающие чары. Вздохнув, я решила все-таки пораньше лечь спать.        Со временем все входит в норму, но и до этого момента нужно дожить. Я стала еще реже получать письма с дома. Хотя, горько, но не мне жаловаться. Реддл их совсем не получает. Учеба затянула. Урок за уроком, день за днем. Во внешнем мире идет война. Но мы, скрытые стенами замка, слегка погрязли в своих буднях.  — Поберегись!  — Что?.. Ай! — меня задели по плечу и я, подскользнувшись, упала в грязь.  — Гриффиндорцы! Совсем страх потеряли?! — крикнула вдогонку за мальчуганами Северина Принц, — Как ты? — подруга помогла мне подняться.  — Нормально. Экскуро! — направив палочку на себя, я почистила одежду, — не говори нашим, — предупредила я Принц. Два вечно враждующих факультета сидели на занятии Защиты от Темных Искусств. Галатея Вилкост — наш преподаватель, расхаживала между нами, чтобы в какой-то момент вступить на платформу и видеть всех нас.  — Доброе утро! — студенты, и до этого стоявшие тихо, выпрямились и вовсе затихли, - сегодня мы изучаем с вами Патронус. Энергия представленная в виде животного, хотя далеко не у всех и не сразу. Вы должны представить самое вдохновляющее, самое счастливое воспоминание в вашей жизни и произнести… Экспекто Патронум! — с палочки преподавательницы выскочил бурундук.        Все восторженно смотрели, как Патронус профессора Вилкост ходит по кабинету.  — Альбус Дамблдор изобрёл способ передавать с помощью телесных Патронусов короткие сообщения. При этом Патронус говорит голосом того, кто его вызвал. Заклинание при этом, похоже, используется то же. Вызвать телесный патронус у меня не вышло. Может быть из-за того, что я все занятие чувствовала тяжелый недружелюбный взгляд. В конце урока я вышла вперед, а Северина осталась что-то спросить у профессора Вилкост.  — Привет, Борман, — неприятный шепот коснулся моего уха. Я резко развернулась и выставила палочку.  — Привет, Уизли.        Ситуация была не очень хорошая. В коридоре, где никого не было, кроме меня и Септимуса Уизли, появилась вероятность, что кто-нибудь пострадает.  — Решил лично тебя поприветствовать. С возвращением, милая!  — Запоздал ты немного, — покачала я головой, — я уже неделю как вернулась. Рыжий несуразный парень, ухмыляясь, направил палочку на меня.  — Запоздал? Фурункулус!  — Протего! Надрывы на теле, Уизли? Как мелко!  — Остолбеней!  — Протего! — выкрикнула я, успевая прикрыть себя в последний момент.        Болотные глаза Септимуса с презрением смотрели на меня. Его палочка была прицельна на меня. Я же, по внутреннему зову, спрятала палочку.  — Экспеллиармус! — раздался сбоку мужской баритон и палочка гриффиндорца отлетела в сторону. Мы с Уизли резко повернулись к новоявленному персонажу нашей эпопеи. Темноволосый сероглазый когтевранец со значком старосты, который имел черты испанца, быстрым шагом приблизился к нам.  — Что здесь происходит? Ваше имя, мистер…  — Септимус Уизли.  — 10 баллов с Гриффиндора за нападение на безоружную студентку. Я лично доложу это профессору Дамблдору и профессору Слизнорту. Идите на занятие, мистер Уизли. Рыжий развернулся и пошел по коридору.  — Вас проводить, мисс?  — Борман. Моника Борман. А вас?  — Деймон Стюарт. Какое у тебя сейчас занятие, Моника? — улыбнулся мне когтевранец.  — Прорицания…        Так получилось, что с Деймоном мы незаметно вместе прошли пол замка. Собеседником когтевранец был очень интересным, с легкостью и непринужденностью вел наш разговор, но с вопросами и навязчивыми уточнениями не лез.  — Вот, например, мой дядя Ньют был в полном восторге от Нью-Йорка, хотя скорее это из-за тети Тины. А дядя Тесей верен одной Британии.  — Ньют? Тесей? Братья Саламандер? — уточнила я.  — Так точно, миледи! Вот мы и пришли, — Стюарт склонился к моей руке.  — Пока, Деймон, — слегка засмущавшись, попрощалась я.  — Мисс Борман, у вас определенно есть предрасположенность к прорицанию. Но вы не можете концентрироваться и отпускать себя одновременно. Вам нужно найти гармонию с собой. Подумайте об этом, — сказала мне профессор прорицания.  — Хорошо, мадам.        В спину мне смотрел задумчивый взгляд предсказательницы.        В последнее время многие стали уделять мне внимания, жаль не те.        Реддл стал задумчивым и занятым. Он смотрел за мной, но ничего не говорил. Я буквально везде чувствовала его взгляд. Порой недобрый, — когда я была с Деймоном. При этом вокруг Тома стали крутится «единомышленники». Сначала студенты приходили за помощью и советом по учебе, потом стали проходить собрания. Реддл привлек меня, Абраксас и Антонио, как своих особых приближенных. Мы заняли особое место в иерархии Хогвартса.        Это привлекло не только Дамблдора, но и директора Диппета, который одним весенним вечером пригласил меня к себе в кабинет.  — Добрый вечер, Моника, — директор выглядел задумчивым.  — Здравствуйте, профессор Диппет, — я села к маленькому накрытому столику напротив хозяина кабинета.  — Анри не рискует писать тебе. Грин-де-Вальд еще на свободе и никто не знает где он. На материке сейчас слишком небезопасно, война у магглов. Поэтому тебе и мистеру Долохову предстоит остаться в Британии.        Я задумчиво переваривала информацию.  — А как же Том Реддл? Он же жил в приюте, который сейчас разрушен!  — Мистер Реддл, — осадил меня директор, — сообщит свое решение завтра.        Какое решение? Или же он с Долоховым и Малфоем что-то придумали?  — Профессор, можно я подумаю насчет своего места локации на каникулах?  — Конечно, — Диппет подлил мне чай в кружку, — скажите мне, Моника Роксана Борман, а что за столпотворение крутится возле вашей четверки? Я надеюсь, что вы присмотрите за мистером Реддлом, юноша очень умный и амбициозный, но порой может перегнуть палку.        Я лишь молча кивнула.  — Хотите один совет? — спросил профессор Диппет, когда я собиралась покинуть его кабинет. Я кивнула и улыбнулась, призывая директора продолжать, — лучший способ уберечь мужчину — позволить ему о вас заботиться, почувствовать ответственность.        Я вышла из кабинета директора Хогвартса и сразу же наткнулась на своих друзей.  — Что вы здесь делаете? — спросила я у троих слизеринцев.  — Тебя ждем, — примирительно улыбнулся Реддл, — давайте пойдем в нашу комнату и, наконец-то, поговорим.        В общем, мы так и сделали. Дошли до заброшенного кабинета, который служил местом для собраний и, да, тот самый, где мы застряли с Томом.        Мы сели вокруг круглого стола. Реддл, который шел последним, закрыл дверь заклинанием:  — Коллопортус! — потом прошел и занял место напротив меня. Значит, будет ругать.  — Не буду я тебя ругать.  — Не используй Легилименс на мне! — вспыхнула я.  — Очень нужно! У тебя на лице все написано, — в этот момент, я думала, Том ударит кулоком по столу. Но нет. Слизеринец лишь тяжело вздохнул и поднял на меня свои синие глаза, — Моника, прошу тебя, скажи, что происходит?  — Ничего, — спокойно пожала я плечами.        У Тома по-моему глаз задергался. Абраксас и Антонио кидали взгляды то на меня, то на Реддла.        Малфой определенно решил пожалеть друга. Он дотронулся до моей руки и бархатным мягким голосом начал говорить:  — Моника, мы просто беспокоимся все ли в порядке у тебя. Все-таки война, Грин-де-Вальд, — Абраксас вздохнул, — непростое сейчас время, но у тебя есть мы. Всегда. Не знаю почему, но я вдруг расслабилась. Глаза и нос защипало.  — Я знаю, Абраша, — улыбнулась я. Антонио встал со своего места, подошел и обнял меня:  — Расскажи, что тебя беспокоит, маленькая наша.  — Тони, — я всхлипнула, но через секунду успокоилась, сняла сережки от проникновения легеллиментов и посмотрела на Реддла, — Том. Я покажу тебе.        В моей голове раздался баритон Тома:  — Сама расскажешь то, что посчитаешь нужным. Я не буду лезть в твои воспоминания и мысли Улыбайся, пожалуйста, чаще! Улыбайся, пожалуйста, шире! В нашем быстро темнеющем мире, В самой тёмной из тёмных чаще Твоя улыбка Будет Светлейшей! Она будет безумно красивой, Светлой и ангельски чистой. И разбудит бродягу под ивой, Что заснул, утратив все смыслы. Твоя улыбка Будет Добрейшей! Но я не полезу в твою голову!        Его синие глаза внимательно смотрели на меня. Что-то в них изменилось.        Наш штаб — особое место. Здесь мы с Томом прятались от мисс Норрис, здесь же Реддл мне залечивал синяк на руке.        В углу была доска объявлений, где висела наша колдография с моего первого курса.  — Дело в том, рыцари вы мои, — повернулась я к ним с улыбкой, — Грин-де-Вальд убил моих родителей и ему зачем-то нужна я. Не знаю зачем. Но! Меня из-за этого распределили на год раньше, теперь не пускают на материк и не дают общаться с семьей. Ждать пока Дамблдор вызовет на дуэль своего любовника, я согласна, но, опять же, желаю подстраховаться. А сейчас о насущном: я не знаю, где проведу это лето.        Малфой и Долохов открывали и закрывали рты, пытаясь что-то сказать. Реддл смотрел недовольно.  — Ты должна была сказать раньше! Я думал, ты будешь в безопасности, подальше от всего этого. Ну, что же… это мой недочет. Тони на каникулах будет у Малфоев. Мистер Малфой все еще в Париже, но миссис Малфой перебралась в Лондон. Орион Блэк пригласил меня пожить у него на летних каникулах, думаю его жена будет рада тебя видеть.  — А кто его жена? — в родословной Блэков я разбиралась плохо.  — Вальбурга.