***
Её глаза чернее неба зимою, А руки тонки, словно ласточки крылья, И голос звонкий как стекло ледяное, Она идет и не касается пыли.
Холодные тонкие пальцы буквально впились в мои плечи, не давая мне возможности упасть после перемещения. — Мутит? — раздался вопрос над моей головой. Я лишь что-то промычала. Голова кружилась так, что лишние телодвижения казались смертоносными. — Какой я изверг! Даже позавтракать тебе не дал! — воскликнул Грин-де-Вальд, и через мгновение я почувствовала трансгрессию. — Сволочь, — вынесла вердикт я, опускаясь на пол. Когда моя голова коснулась прохладного камня, головокружение стало отпускать, — только тронь меня сейчас, — предупредила я мага. Прикрыв глаза я наслаждалась тишиной, глубоко и часто дыша. Что делать еще я не знала. — Если тебе стало лучше, — вновь заговорил седовласый волшебник, — предлагаю поесть и поговорить. — Отравить хочешь? — чуть приоткрыла я глаза. — Ну, что ты! Это не к чему, — мне помогли подняться. Мы находились в столовой, где стены и пол были сделаны из крупного серого камня. Длинный обеденный стол с золотой огранкой стоял посередине помещения, прямо напротив камина. — Ешь, — приказали мне. И снова мое тело ожило своей жизнью. Чертов Империо! Механическими движениями я стала поглощать еду, даже не чувствуя вкуса. Отсутствие каких-либо эмоций меня не удивляет, я ведь прекрасно выплеснула сверх меры вчера. — Что ты хочешь от меня? — заговорила я, когда с меня сняли заклятие. — Поддержку и лояльность, конечно же! — всплеснул руками сидящий напротив меня улыбчивый мужчина. — Ты убил моих родителей, дядю. Я вынужденна была покинуть свой дом в десять лет! Сейчас мне четырнадцать, если что, — язвительно подметила я, сжимая столовый ножик в кулаке, — Ты похитил меня, и уже второй раз накладываешь непростительное. Так что какую лояльность ты хочешь от меня, а? Губы Грин-де-Вальда сложились в тонкую полоску, а ледяные глаза очень внимательно следили за мной. Буквально через мгновение стол разделявший нас исчез, а мужчина оказался рядом. — Это была война, девочка. — Которую начал Ты! — крикнула я, смотря прям в безжалостно сумасшедшие глаза Геллерта. Я кричала, угрожала и молила о том, чтобы меня вернули домой. Так продолжалось пару дней, пока я не осознала всю бесполезность своих действий. Как и то, что мне не удастся сбежать. Грин-де-Вальд всегда был рядом, разве только спал в другой комнате. Других живых существ я не видела, даже домовиков, что накрывали на стол и готовили горячую ванну. Еще два дня я не проронила ни слово, потом не вытерпела и сама заговорила со своим похитителем. — Это твое? — улыбнулся маг, протягивая мне палочку. — Что это за добрый жест доверия? — прищурилась я, на что мне только пожали плечами. Мы оба знали, что убить или наложить темное заклинание я не смогла бы. Какого же было мое удивление, когда еще через неделю пришло осознание — ненависти к Грин-де-Вальду больше не было.***
— Сны. Они стали преследовать меня каждую ночь, как она пропала., — писал Том Реддл в дневник, тот самый подарок от его светлой Моники Борман.Она глядит на меня, И взгляд как солнце горит, Она кричит «Убегай!» Я ей шепчу «Погоди…»
— Постой! — кричит темный молодой волшебник, подрываясь с мягкой подушки. Разгоняя последние отголоски царства Морфея, наследник Слизерина вновь накидывает мантию на плечи, исчезая с территории Малфой-мэнор. Последние дни лета, словно чувствуя состояние целой души Темного Лорда, были пасмурными и дождливыми. — Том! — окрик Долохова достиг Волан-де-Морта возле выхода из антитрансгрессионного барьера, — мы нашли зацепку! Одна из сподвижниц Грин-де-Вальда — Винда Розье. Синие глаза Реддла потемнели. Антонио успел заметить, как Том сильнее сжал палочку и через мгновение исчез. Тучи сгущались над поместьем Малфоев. Ветер стих, что обычно бывает перед бурей. — Будто дементоры летают в округе, — буркнул себе под нос Долохов, входя в библиотеку к другу. — Ты сам-то заметил, что стал больше разговаривать на русском? — поднял взгляд от книги Абраксас. Брюнет лишь махнул рукой и двинулся в глубь книжных стеллажей. Рядом с Малфоем на жердочке восседал черный ворон Моники. Хотя с постоянными исчезновениями мисс Борман, птица давно перешла в службу к её светловолосому ответственному другу. — Абрраша! — каркая, произнесла единственное выученное слово черная птица. — Мы найдём её, Деймон, — ухмыльнувшись проговорил маг, вспоминая, как дал имя ворону в честь когтевранца Стюарта, чтобы позлить Реддла.И дни летят — серой пеленой, Жизнь пуста — без нее одной, Жизнь гниет, как в глухом плену, Тень чужая крадется по сну…
— Скажи мне, Себастьян, скажи мне, где твоя сестра! — шипел Темный Лорд, наблюдая, как его первый из «клеймированых» Вальпургиевых рыцарей корчится от боли на каменном полу. — В Германии, мой Лорд, — прохрипел Розье и отключился.Я мчался бешено по мерзлой дороге: Шварцкольм уж близко, свечи в Кирхе сверкают. Но снова мельница, стою на пороге, В моей душе надежда в миг умирает.
Восточная Германия в 1943 уже не была столь величественной. Война настолько изуродовала мир магглов, что Реддлу было противно и жалко этих людей. Города были пустынные, неживые. Улицы и стены полуразрушенных домов так давно не слышали смеха, что Том, глядя на всё это, понял цену войны и бесценность жизни. — Меня ищешь, мальчик? — женский голос раздался за спиной английского волшебника. Перед Реддлом предстала красивая и уверенная в себе волшебница. Наглая улыбка светилась на смуглом лице, а миндалевидные карие глаза были хищно сощурены. — Винда Розье, — не менее уверенно улыбнулся слизеринец, попутно узнавая легилименцией всю доступную информацию, имеющуюся в этой симпатичной голове с темно-каштановыми кудрями.***
— Ради общего блага, — гласила надпись на гербе, где был также рисунок разделенного пополам треугольника и круга внутри, — Дары Смерти, — прошептала я, проводя пальцами по знакомому символу. Грин-де-Вальд сидел в кресле достаточно далеко от меня, но даже через расстояние я чувствовала внимательный взгляд. — Завтра первое сентября, — я повернулась к Геллерту, подняв бровь в знак вопроса, — Ты возвращаешься в Хогвартс. Этим же вечером, впервые за две недели моего прибывание, нашу компанию разбавила волшебница. — Винда Розье, — кивнула мне ведьма и повернулась к седовласому мужчине, — Геллерт, я рада, что вы приняли такое мудрое решение. Грин-де-Вальд резко схватил меня за руку, не давая дернуться. — Начинай, — приказал мужчина своей соратнице. — Обещаешь ли ты, Моника Борман, помочь Геллерту Грин-де-Вальду проникнуть в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс? Наши руки обвела огненная веревка. — Обещаю. Веревка исчезла, как и мисс Розье. — Почему ты потребовал только это? — А смысл требовать что-то ещё, что пойдет против твоей воли? Вы, Берегини, очень капризные существа, да и магия у вас такая же. Любое воздействие против вашей воли воспринимаете, как какое-то насилие! — всплеснул руками темный маг, — Предсказывая вопрос, а зачем мне в твою школу, отвечаю: хочу увидеться со старым… другом. Я лишь закатила глаза. Мужчины, оказывается, до старости дети. Осень наступила быстро и незаметно. Я вместе с Грин-де-Вальдом прибыла на знаменитый вокзал Кингс Кросс. Студенты магической Школы были видны со всех сторон. Бежали куда-то и обычные люди. — А вот и платформа 9 и ¾! — мой похититель решил, что раз сам украл — должен сам и вернуть. — Тебе разве можно проходить через нее? Ты же в розыске! Маг посмотрел на меня, как на глупую маленькую девочку. — Моничка! Авроры не смогут меня поймать, даже если я сам приду в аврорат. Но чтобы не травмировать твоих друзей, — я нахмурилась, — я с тобой не пойду. Я забрала из рук Геллерта новый саквояж и двинулась к платформе. — Письмо с твоей школы и деньги внутри! — донеслось до меня, — Не забудь писать мне! И на каникулах приезжай! — продолжал играть Грин-де-Вальд в заботливого «папашу», — Ах, как быстро они взрослеют! — посетовал главный злодей столетия. Разумеется, всё это непросто так. Моя лояльность и магия очень нужны Геллерту, возможно только поэтому меня практически легко отпустили. «Практически». На мне теперь массивный браслет, что будет отслеживать меня и в определенный момент перенесет меня в дом Грин-де-Вальда, и непреложный обет.