Приливы одиночества

      Кто-то ранил ее.       Эм... почему?       Голова непрерывно болела – невероятно раздражающее ощущение. Каору не смогла снова заснуть, поэтому медленно открыла глаза. Однако увидеть потолок собственной спальни было несколько странно. Она могла поклясться, что только что участвовала в той битве с Баттосаем... и я видела, как он поднял свою катану, мощным ударом намереваясь рассечь меня пополам. Мой боккен оказался сломан, и ничто не могло спасти меня, и я вот-вот должна была умереть…       – Нет! – Каору ахнула и села рывком, но изменение положения тут же вызвало острое чувство головокружения, и она приложила руку ко рту, отчаянно пытаясь сдержать тошноту.       – Тихо, тихо, Каору-чан. Успокойся. – Старый знакомый голос, и знакомая рука опустилась ей на спину.       Это же…       – Доктор Генсай?       – Да, Каору-чан. А теперь успокойся и расслабься. У тебя сотрясение мозга.       Это объясняло головную боль и нечеткую память. Излишне говорить, что это было не первое сотрясение мозга Каору, что росла среди мальчишек и иногда участвовала в их грубоватых играх. В них и тренировках в кендзюцу она провела всю свою молодость, с тех пор, как стало ясно, что она альфа.       – Насколько все плохо? – спросила Каору, искоса глядя на старого врача своей семьи, который в эти последние несколько месяцев стал одним из самых близких ей людей. Перед глазами не расплывалось, что было хорошим знаком. Даже тошнота начала проходить.       – Трудно сказать. Омега, которая лечила вас, не уточнила симптомы, а я был слишком обеспокоен, чтобы требовать подробностей. В конце концов, никто не может быть слишком уверен, насколько хороши его навыки первой помощи... но в любом случае, твой разум, кажется, в порядке, и твоя речь тоже ясна. Но что с головной болью и зрением?       Омега..? Вспышкой пронеслось воспоминание о миловидном личике и густых рыжих волосах, обладательница которых отговаривала ее от безрассудного поступка… Да... там была маленькая рыженькая девушка, не так ли? И потом я обвинила эту девушку в том, что она Хитокири Баттосай, а взамен она лечила мои раны? Каору покраснела от смущения. И я даже посмела попрекать бедную девушку нарушением закона из-за ее странного меча, чтобы скрыть свою же ошибку. Где ближайшая дыра в земле, в которую я могу спрятаться?       – Каору-чан?       Соберись, Каору. Сейчас не время мусолить свои прошлые ошибки.       – Ах, головная боль не такая уж сильная, и я прекрасно вижу. А что случилось с омегой?       – С ней? Я оставил Аямэ-чан и Сузуме-чан на ее попечении, они должны быть снаружи. Что касается твоей раны, я осмотрел твою руку, и похоже, что она была превосходно обработана. Разрез почти полностью закрыт. Но из-за этого сотрясения я бы предпочел некоторое время понаблюдать за тобой, так что почему бы нам не пойти и не проверить, как там девочки? Думаю, они готовят завтрак, по крайней мере, мой нос говорит об этом. Возможно, тебе было бы полезно съесть что-нибудь легкое, если ты, конечно, можешь справиться с этим.       Глубокий вдох подтвердил заявление Генсая... в воздухе витал совершенно восхитительный запах еды.       – Да... я думаю, что смогу, – согласилась Каору и начала подниматься. Встать было не слишком сложно, но тут она заметила, что на ней была только юката. Кто-то раздел ее? Кто?       Минуточку, разве Доктор Генсай не сказал, что лечила ее девушка?       Стыдливый румянец окрасил щеки Каору. Насколько хуже еще может быть этот день? К счастью, легкого взгляда вниз было достаточно, чтобы понять, что ее грудь все еще должным образом перевязана, поэтому, возможно, все было не так неловко, и на самом деле омега, вероятно, не могла не последовать своим материнским инстинктам…       Чувствуя себя немного шатко, Каору оперлась на плечо старого доктора и прошла несколько шагов до седзи, которые открывались на крыльцо. Идти оказалось несложно, и после первых шагов ей уже не требовалась помощь. Но все же… Я должна по крайней мере несколько дней поберечься.       Старый доктор спокойно наблюдал за ней.       На переднем дворе можно было услышать хихиканье и восторженный смех маленьких внучек Генсая, и рядом с ними она почувствовала теплое, комфортное присутствие омеги. И, конечно же, они готовили у костра в саду? Немного рано для весны, но день такой прекрасный…       И, Богом клянусь, мисо в кастрюле выглядит восхитительно.       – О, вы проснулись! – радостно воскликнула омега, и хотя ее радость ощущалась подлинной, было что-то в ее улыбке... И прежде чем Каору смогла что-то ответить или даже озвучить любой из тысячи вопросов, возникших в ее голове, таких как: «кто вы?», «почему вы мне помогли?» или «вы вообще настоящая?», омега продолжила: – мы просто воспользовались вашим садом, чтобы приготовить завтрак, вот что я скажу. Не хотите попробовать? Вы, должны быть, голодны, вот что я скажу.       В оцепенении Каору выбрала одно из онигири, которые маленькая Аяме-чан предложила ей на подносе, праздно замечая, что рисовые шарики были сформированы как милые животные, и хорошенько откусила. Думаю, хоть что-то в этом мире приобретет немного больше смысла после того, как я немного поем…       Текстура приготовленного риса была идеальной, мягкой, но не липкой, а простая начинка из умебоши, маринованных фруктов, соответствовала ей изумительно. И на мгновение это напомнило Каору о матери, которая любила готовить... и о том, как даже самые простые ее блюда были превосходны – «приготовленные с любовью», – в шутку объясняла она, взъерошивая волосы своей дочери. «Иди сюда, Каору-чан, и я научу тебя, чтобы однажды ты смогла приготовить это для своих детей.»       Это было давно... но, несмотря на все усилия, Каору всегда терпела сокрушительное поражение на кухне, и, о боже, как это было больно. Но теперь появилась эта девушка-омега и приготовила так же, как ее мать хотела, чтобы она научилась готовить, и это было так несправедливо.       Темперамент Каору вспыхнул, и на мгновение она почувствовала, что тонет в море ревности и тоски по несбывшемуся.       – Вам не понравилось, да? – Нерешительный вопрос странника выдернул ее из размышлений, и добрый тон и чистая забота, так свойственная омегам, погасили вспышку ее темперамента в один момент.       Как будто это было легко и просто.       Альфы часто отличались огненным и темпераментным нравом, таковы были издержки их природы. Сила их личности могла двигать горы, но Каору... ее главным недостатком был перевес темперамента над контролем, и все попытки удержать его в узде были проклятием ее существования в подростковом возрасте. И эта особенность все еще причиняла ей бесконечные неприятности. А сейчас эта странная омега... взяла и погасила его взглядом и парой ничего не значащих слов?       Все смотрели на Каору и ждали ее ответа, но что ей сказать? Хотелось сказать слишком много, но она не могла делиться такими вещами! Это слишком личное. Но даже Аямэ-чан и Сузуме-чан заметили ее гнев, и сжали руки друг друга, бессознательно ища поддержки. Мне действительно нужно что-то сказать, и быстро. Так что, немного смущенная, Каору заметила:       – Это намного лучше, чем моя готовка.       Обычно она этого не признавала. Довольно щекотливая тема.       Но это помогло поднять настроение. Облегчение омеги, например, было почти комичным: она с преувеличенным изумлением упала на землю, а затем улыбнулась ей. Эта улыбка осветила ее глаза, и невозможно стало не заметить, что омега на самом деле была красивой девушкой, даже с этим ужасным шрамом, портившим ее щеку. И она тоже молода, примерно моего возраста…       Когда неловкой ситуации удалось избежать, все пятеро приступили к завтраку. Доктор Генсай с присущим ему изяществом, но даже он, казалось, с огромным удовольствием. Остальные же... ну, они были очень голодны. Маленькие девочки с гордостью представили нескольких онигири-животных, которые сделали сами, и все похвалили омегу – "просто странник, пожалуйста" – за ее кулинарные навыки. Это выражение признательности заставило ее покраснеть, выдавая ее смущение даже от таких простых комплиментов.       И все изучали рыжеволосую незнакомку по-своему. Девочки наиболее открыто, засыпая странника наивными вопросами, от которых омега умело уходила снова и снова. Доктор Генсай был самым вежливым, его допрос был почти незаметным, но Каору заметила небольшую складку меж его бровей, которая подсказывала, что он заметил что-то странное и пытался собрать кусочки головоломки. Такое же лицо бывает у доктора, когда он играет в сеги…       Однако у Каору возникли скорее проблемы с попыткой выяснить, что не было странным в страннике. Было так много непонятного... но сейчас не подходящее время и место, чтобы спросить об утренней переделке, когда за ними наблюдали нетерпеливые малыши.       Вместо этого Каору попыталась найти наиболее очевидные признаки.       Ее речевой рисунок был несколько странным, архаичным... и акцент, определенно откуда-то издалека. А выбор одежды странника: хотя и зашитые и заштопанные несколько раз, кимоно и хакама были мужскими, и омега носила их так свободно, словно это совершенно правильно и нисколько не скандально. Получается, она напарник мечника? Но она омега!       Нет, не может быть. Это просто самый практичный выбор для путешествия... да.       Она никогда не встречала девушку, которая предпочитала практичность внешнему виду в такой степени. Каким-то образом, это сразу заставило Каору ощутить омегу, как близкого знакомого, как это ни странно. Она не думала, что можно вообще такое чувствовать, поскольку альфы были полной противоположностью омег.       Внезапно ее размышления были прерваны, когда Доктор Генсай прочистил горло и задумчиво спросил:       – Простите, что я спрашиваю, но я не думаю, что когда-либо видел такого, как вы, господин странник. Возможно, если вы не возражаете... не могли бы вы дать мне несколько ответов на чисто теоретическом уровне?       Омега отвлеклась от еды, и, несмотря на ошеломленное молчание, которое повисло между ними, прожевала еду, прежде чем проглотить.       Каору смутилась. Доктор Генсай не мог иметь в виду, нет... это просто невозможно…       – Сей недостойный не возражает, вот что я скажу. Те немногие, которые это замечают, всегда любопытствуют, а сей недостойный предпочитает знание невежеству, вот что. Что вы хотите знать?       Это... это означает, что эта... эта маленькая, нежная, скромная и красивая омега – мужчина?!       – Отлично! Это такой редкий шанс... я предполагал, что мужчина может быть омегой, так же, как может произойти и обратное. Это общее представление, что мужчины – это альфы и беты, а женщины могут стать только гаммами и омегами, ужасно упрощено. И невозможно в реальности, потому что уже доказано, что половина всех людей – это гаммы, а альфами являются только один из десяти, как и вы... – Доктор Генсай говорил с энтузиазмом, а странник вежливо слушал его и кратко и по делу отвечал на вопросы старого доктора.       Однако Каору вдруг почувствовала, что все ее мировоззрение пошатнулось. На мгновение она ощутила себя преданной, и ее темперамент запылал. Странник солгал мне и выставил меня дурой... в моем собственном доме?       Как он посмел!       Это выходит за все мыслимые рамки приличия – какое нахальство!       Если и было то, что Каору ненавидела больше всего на свете, так это ложь. Но маленькие Аямэ и Сузуме-чан были здесь, и она не должна терять контроль перед ними... так что она сделала глубокий вдох и закрыла глаза... и выдохнула. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Успокойся, Каору... подумай хорошенько.       Хотя выбор розового цвета для одежды был несколько спорным, особенно на фоне нынешней моды, на которую сильно повлиял Запад, странник был одет как мужчина.       И хотя его странная речь не претендовала на какой-либо пол, его местоимения были вполне приемлемым способом обращения к себе. И то, как его грудь была перевязана, тоже не было обманом – мужчины могли так поступать по многим причинам... и, если подумать, странник держал свой меч под рукой, так же, как опытные самураи до запрета мечей.       Это означает... что я чуть ему не нагрубила.       Где же мне найти место, чтобы исчезнуть, чтобы выпутаться из этой ситуации?       – Каору-доно... с вами все в порядке?       Аура странника была чисто омежьей – успокаивающей, пронизанной заботой – и в его фиалковых глазах появилась обеспокоенность. И теперь она тоже смогла увидеть и понять – его плечи были широкими, бедра узкими, и у него вообще не было груди. Мне действительно нужно было заметить это раньше, или... или ...       – Почему вы ничего не сказали?!