Приливы одиночества

      После обеда Каору впала в какое-то сумбурное депрессивное состояние.       Из-за сложившейся ситуации ее чувства были далеки от тех, которые обычно она использовала в своих интересах, изливая стресс и напряжение в интенсивной тренировке. Чистая телесная составляющая кендзюцу успокаивала нервы. Увы, с ее травмами... этот способ сбросить напряжение был под запретом.       В одиночестве в большом пустом доме, без дела... она не могла не заметить, что даже если захочет приветить компанию, у нее нет близких друзей. Конечно, семья Генсая была очень добра и любезна с ней, но после того, что случилось с странником, она не посмела встретиться со старым доктором. Он начнет спрашивать и волноваться – а она не хотела рассказывать ему о своем позоре.       Пока нет, желательно никогда.       Возможно, это была просто потребность в каком-то безопасном рае, каком-то счастливом месте, которая заставила Каору заварить чай и разогреть то, что странник приготовил для нее, и взять это все в тренировочный зал. Можно было бы считать неуважительным поступком – есть перед маленьким алтарем в додзе. Но в таком мрачном настроении... казалось необходимым поговорить с отцом, предложить ему порцию, а затем спокойно дожевать заветрившиеся остатки онигири и мисо.       Она сидела там некоторое время, потерявшись в своих мыслях. Достаточно долго, чтобы солнце село и наступили сумерки.       А потом ее чашка треснула.       Что?… Просто так? Очень странно, она даже не прикоснулась к чашке. Что мама всегда говорила, когда все так ломалось?        «Каору-чан, это духи предупреждают тебя».       Да, именно так.       – Теперь старушечьи суеверия... хех, может быть, я действительно схожу с ума, – пробормотала она вслух и вздрогнула. Она стояла на коленях в традиционной позе сейдза слишком долго, и ноги закололо, когда возобновилась циркуляция крови. Долгая растяжка помогла справиться с неприятными ощущениями. Ее рука тоже оказалась в прекрасном состоянии, и быстрая проверка подтвердила это – порез был закрыт на совесть. Конечно, рана еще была свежей, но в целом... она казалась старее, чем нанесенная лишь сегодняшним утром. Скорее всего даже шрама не останется. Спасибо страннику... он был так добр ко мне, а я…       Внезапно главная дверь додзе сильно распахнулась, и Каору обернулась, только чтобы увидеть... гигантского мечника, шагающего внутрь, его тяжелые шаги эхом раздавались на полированном полу. За ним стояла банда вооруженных хулиганов.       И каждый улыбался.       Сделав шаг назад в полном шоке, она нащупала стеллаж для хранения, установленный на стене позади нее для того, чтобы взять запасной боккен. Привычный вес оружия совсем не успокоил ее.       – Эй! – поприветствовал ее огромный альфа угрожающим тоном. Обнаженная катана, легко удерживаемая левой рукой, покоилась на его плече.       С неопрятной темной бородой, мускулистый, среднего возраста или около того, вероятно, опытный – ее глаз автоматически выхватывал особенности мужчины. Абсолютно самоуверенный мечник только усилил впечатление власти, и ему не нужно было нагнетать свою ауру, чтобы вселить ужас в ее сердце. Этот человек опасен, и он знает это, хуже того... у него есть сообщники: пять, десять... нет, всего около двадцати или около того.       Подождите... левша, высокий…       – Баттосай!       – Ха-ха-ха-ха-ха! – Гигант разразился смехом, громко изображая веселье. – Значит, ты вспомнила меня, вот что я думаю. Имя Баттосай мне хорошо подходит, не так ли? – Его сообщники рассредоточились по залу, блокируя ей пути побега. – Итак, девочка... я слышал твой девиз: «меч, который дает жизнь». Нам проверить это? Или ты сдашься сразу? – спросил убийца и взмахнул катаной.       Каору, загнанной в угол, не оставалось ничего другого, кроме как занять боевую позицию.       – Стиль моего отца не проиграет таким, как вы!       Кто из них будет первым? Она посмотрела на бандитов и Баттосая... и сделала несколько шагов влево, чтобы посмотреть, как отреагируют противники…       Они кружат вокруг нее, да?       Они ждут от него какого-то знака?       – Мне доставит удовольствие разбить твой смешной стиль, так же, как я разрушил его репутацию. А потом, милая девочка... мы покажем тебе, что есть судьба хуже смерти. – Его ухмылка была вполне очевидной, и маленькие волоски на затылке встали дыбом.       Грязная свинья!       Нет! Контролируй свой характер, Каору, и думай! Он пытается заставить меня атаковать, как раньше.       С такой массой и ростом ... он не может быть быстрым и проворным. Но он ужасающе силен, поэтому подходить на расстояние удара без плана было бы идиотизмом. И она – Каору Камия, наследница Камия Кассин Рю – не настолько глупа, чтобы дважды совершить одну и ту же ошибку.        «Используй свою скорость и точность в своих интересах. Никогда не вступай в бой на чужих условиях, ибо тогда ты обязательно проиграешь». Спасибо, папа.       Поэтому... я должна заставить его двигаться и нарушить равновесие, а затем перейти к тому, что слева – сильному человеку, как он, хотелось бы сражаться одной рукой, но это дает слепые пятна. А это значит – нужно освободить место для боя.       Она вдруг закричала и бросилась на самого близкого приспешника справа – поразив его настолько, чтобы в одно мгновение пройти сквозь его жалкую попытку парирования, и ударила следующего в грудину, чувствуя, что его грудь немного поддается. Не вдребезги, но наверняка проломлена... со временем восстановится. Это был один из самых жестоких ударов в Камия Кашшин, гарантированно быстро сбивавший противника. И быть в меньшинстве... У меня нет времени, чтобы беречь их и использовать более мягкие альтернативы!       Головорез позади первого был немного лучше, поставил твердый блок и легко уклонился, только чтобы оставить левую сторону незащищенной – наги, горизонтальный удар, и его грудная клетка сломалась, сопровождаемая глухим треском сломанных ребер.       Это было все, что удалось ей заполучить, потому что к тому времени все остальные были начеку, а огромный гигант Баттосай приготовился ударить ее…       Вот черт!       Каору увернулась от удара, ныряя под его руки, слава богу, что я маленькая – и попыталась отступить на некоторое расстояние. Баттосай не дал ей шанса, следуя за ней, как разъяренный бык.       Не парируй этот удар, никогда – или ты мертва!       В последнюю секунду она увернулась и ударила боккеном в сторону клинка Баттосая, неправильно направляя его удар и создав себе путь к бегству под его рукой. Отбежав и обернувшись, она увидела его широкую незащищенную спину и обнажила зубы в предвкушении…       – Все эти страдания из-за мести и денег, о боже... пожалуйста, пусть они еще не добрались до Каору-доно…       Кеншин, наконец, настиг свою цель: низенького, толстого пожилого человека, одетого в традиционную, но слегка изношенную одежду удивительно хорошего качества, и производившего впечатление купца, потерявшего свою удачу, а никак не злодея.       Как далеко от истины.       Даже Кеншин, переживший самое мерзкое время, которое страна видела за последние десятилетия, почувствовал, что его кровь застыла в жилах, когда он услышал масштабы заговора.       Кихей Хирума было имя этого человека, и для него все началось около трех лет назад, когда офицер полиции с правом ношения меча, некий альфа Камия Кошидзиро организовал рейд на его судоходный бизнес. И среди конфискованных запасов нашел истинный источник богатства Кихея – контрабанду. За это Кихей некоторое время провел в тюрьме, но получил снисхождение от правительства за то, что сдал свои контакты. Так что в прошлом году его выпустили ни с чем за душой, кроме одежды и огромной обиды на человека, ответственного за его падение.       В то время Кихей не знал, что делать, чтобы отомстить... но затем, впервые за десятилетие, он столкнулся со своим младшим братом, Гохеем Хирумой. Братья не были близки, так как Кихей унаследовал семейный бизнес, а младший сын был отдан обучаться кендзюцу, чтобы обуздать огонь своего предопределения. Однако, как оказалось, Гохей тоже был не очень доволен человеком по имени Камия. В молодости он непродолжительное время обучался стилю Камия Кашшин. Но после жестокого и неприятного инцидента Гохей был насильно изгнан из школы, а его правый большой палец был навсегда парализован мастером Камия Кошидзиро.       Братья объединились в своей злобе и начали планировать месть, с помощью которой все, что они пережили, вернется к Кошидзиро Камия. Они хотели уничтожить его имя, его честь, забрать все, что у него было, и наконец... оставить его сломленным и одиноким.       Однако, потом грянула война Сейнэн и Кошидзиро умер.       Проведя месяцы, замышляя месть и расставляя все по местам, братья Хирума не хотели сдаваться – пока все, что принадлежит Камия, не пойдет прахом. Так что весь заговор достался единственной наследнице Кошидзиро. Систематически они распространяли слухи и организовали клеветническую кампанию, чтобы изолировать Каору от соседей и случайных знакомых. Затем убийства фальшивым Баттосаем рассеет всех остальных, вместе с несколькими оставшимися учениками.       И когда Каору останется одинокой и уязвимой, они планировали выкупить ее собственность с приличным предложением – одолженными деньгами, которые они, конечно, намеревались украсть, оставив ее ни с чем. И до сих пор все работало прекрасно. К удивлению братьев, Каору не сломалась – вместо этого она терпела и держалась за свою гордость, как сумасшедшая, которой нечего терять. Не было никакой надежды на то, чтобы получить эти земли в такой тупиковой ситуации. Таким образом, они придумали второй план, чтобы сломить дух молодой девушки самым отвратительным образом.       И хуже всего…       – Ха! Как ты думаешь, где сейчас мой брат – Баттосай? Уже слишком поздно! – объявил Кихей в беспомощной ярости, связанный и сидящий в луже своей собственной мочи.       Ответный удар Кеншина мог быть слишком грубым, но, к счастью, оставил убийцу без сознания. Несколько головорезов-приспешников были также побеждены и аккуратно связаны в ветхом старом додзе на окраине города.       Подавляющий ужас наводнил его разум, и Кеншин побежал. Каору-доно избита и окровавлена ... совершенно сломленная, просящая о помощи…       Даже если она знает что-то о самообороне... у нее нет шансов против этого человека!       Фальшивый Баттосай был сильным мечником с твердым, универсальным стилем, его опыт был виден в каждом его движении во время короткой встречи этим утром. Для сравнения, хм, мягко говоря... Каору, кажется, хорошо понимала теорию и хорошо отточила технику, но, скорее всего, никогда не сражалась по-настоящему. Практика поединков с защитным снаряжением и деревянными мечами или шинаем... они уменьшали учебные неудачи, но одновременно прививали вредные привычки и ложную уверенность. По сути, «они учатся, что бить не больно, ничего не страдает, кроме гордости. Брось этих идиотов в настоящую схватку – и только счастливчики доживут до следующего дня.»       Такова была логика Хико Сейджуро тринадцатого и причина выдать ребенку семи лет настоящий клинок. Ни разу, ни на секунду, Хико не берег его от суровых реалий.       Хотя Каору-доно…       Она ребенок мирного времени.       Невинный.       Кеншин промчался по пригородным улицам и, когда вбежал в ворота владений Камия, не мог не заметить множество странных аур в додзе и звуки боя. Проглотив нарастающую панику, надеясь на лучшее и опасаясь худшего, он бросился в тренировочный зал, лишь для того, чтобы сделать паузу в дверном проеме, чтобы в полнейшем шоке уставиться на разворачивающуюся сцену.       Она... она... сражается против фальшивого Баттосая.       Гохей Хирума прихрамывал, потерял почти всю подвижность и щадил ребра с левой стороны. Он был почти побежден, держа паузы и присматриваясь к своему противнику, чтобы нанести свои последние считанные удары. Окружающие головорезы пристально следили за схваткой, готовясь вмешаться. Трое в стороне уже выбыли из строя. И Каору... ее глаза сияли яростью, и она ухмылялась от восторга. Ее руки кровоточили небольшими порезами, она была покрыта потом, синяками и кровью, пряди волос выбились из аккуратного хвостика и прилипли к лицу – она выглядела как безумная богиня войны, и ее одинокая аура сияла звездой посреди моря черной ненависти.       Кеншин никогда не видел ничего столь впечатляющего.       Женщина, такая же маленькая, как я – вооруженная только боккеном и еще сумевшая загнать этого монстра в тупик.       И она тоже проявляет смекалку, отметил Кеншин с одобрением. Исчезла глупая, слишком уверенная в себе бравада нападения на слишком сильного врага в лоб, и теперь она использовала свой небольшой размер в свою пользу, уклоняясь и удерживая своего противника на расстоянии.       И ее кендзюцу…       Идеальные, отшлифованные ката, высокая точность, склонность отступать к обороне – зрелый стиль, вместо набора общих ходов, наличие которых он заподозрил, когда услышал, что Камия Кашшин так недавно сформировался. Но еще более примечательно, что каждая атака была направлена на отключение, а не на убийство. Это было похоже на функциональную противоположность Хитен Мицуруги…       Она хороша. Я не думал, что она может быть так хороша.       И на секунду его охватило искушение продолжать наблюдать со стороны и позволить борьбе продолжаться. Если бы только она могла вернуть себе честь своего стиля, сражаясь в собственной битве за чистую победу. Такие вещи всегда были важны для самурая…       Однако…       Кеншин сузил глаза – она щурится.       Находясь в безвыходном положении, она задыхалась и постоянно моргала – вот дерьмо.       У нее сотрясение мозга.       Если стресс будет слишком сильным, симптомы ухудшатся, и она может потерять сознание.       Кеншин не думал больше ни секунды, просто обнажил свой меч и направил кен-ки через лезвие.       – Хитен Мицуруги Рю – До-рю-сен!       Дерево сломалось и взорвалось – сила ки и импульс меча прочертили глубокую трещину через середину полированного пола тренировочного зала. Когда пыль и осколки осели... абсолютно все остановились, чтобы посмотреть на него в полном шоке.       – Сей недостойный сожалеет о том, что опоздал, вот так вот.