Война капитана Бауэрса

      Путы больно врезались в кожу. Эта сволочь скрутила его капроновой бельевой веревкой, и Патрик Хокстеттер растер себе запястья до крови, бестолково дергая руками в бесплодных попытках освободиться. Сейчас Патрик сожалел, что не ходил на кружок бойскаутов, и что Генри забросил военные игры — Бауэрс обещал показать, как распутывать узлы, но так и не дошел до этого. Хотя вряд ли скаутов учили, как сбегать из плена. Прекратив брыкаться и извиваться, Пат прикрыл глаза и задумался. Ладно. Он здорово соображает, а соображалка в любом деле главная. Он расслабил плечи и принялся анализировать ситуацию. Зажигалка! У него в кармане должна быть любимая зиппо, ублюдок не догадался обшарить карманы. Этот ненормальный и машину не обыскал, ничего не взял.       Патрик снова вспомнил произошедшее на Пустоши. Он и не думал, что несуразный Эл Марш настолько силен.       Сначала Патрик решил, что Эл действует по наводке дочурки, которую Пат долго и с удовольствием травил на пару с племянницей аптекаря Гретой. Грета, наверно, могла считаться его телкой на данном этапе. Разумеется, он не планировал продолжать эти отношения, но для Дерри девчонка была ничего так. Грета и предложила банде Бауэрса начать травлю шалавы Марш, а Патрик вложил эту идею в бедовую голову Генри. Позже Патрик понял, что Беверли ни при чем. Эл бормотал что-то себе под нос, бурчал нечто совершенно несуразное и тащил Патрика в темноту. Патрик не отбивался сначала, решив, что сможет договориться. Увидев вход в дренажку, Хокстеттер запаниковал, изловчившись, пнул Марша под колено и кинулся было бежать со связанными руками. Эл догнал его в пару прыжков, швырнул на землю, ударил лбом о валун, и Хокстеттер отключился.       Пришел в себя он, уже сидя посреди осклизкого болота дренажки. Левисы его промокли насквозь, неприятно облепив тело, особенно мерзко почему-то было чувствовать мокрую лайкру плавок.       Патрик пошарил руками по задним карманам штанов. А если она промокла и не сумеет пережечь веревку? Да не, это очень хорошая зажигалка, это…       Он сумел с трудом вытащить ее, подцепив указательным и средним пальцем, нагнулся вперед, чтобы связанные руки были над водой, и чиркнул колесиком.       Зажигалка и впрямь была хорошая. Патрик вскрикнул от неожиданности, когда пламя опалило кожу запястий рядом со стильными фенечками.       И тут же получил ногой по лицу, опрокинувшись в грязь. Как он мог не услышать шаги Марша? Он же прислушивался. Но пришлось признать, что он слишком был занят веревкой и зажигалкой и совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг.       Следующий удар заставил его отключиться от любых мыслей кроме одной — как же чертовски больно получать тяжелым ботинком по животу и как же теперь вдохнуть?       Сильные длинные пальцы сгребли его за темные мокрые кудри и окунули в зловонную жижу. Патрик замычал, забился, задергался, с ужасом понимая, что этот сумасшедший, чего доброго, утопит его в этой клоаке Дерри.       Так умирать Патрик не хотел. Он замычал, захныкал в чужих руках, понимая, что пощады не будет, и эта тварь отправит его вслед за Бетти Рипсом и Эдит Морган. Отправит жутким отвратительным способом.       Марш перехватил волосы Патрика удобнее и поднял его голову. Хокстеттер жадно глотал смрадный воздух водостоков, кашлял и всхлипывал, как какой-нибудь малолетка из тех, кого они с Генри гоняли, как паршивых псов.       — Папа заплатит за меня, — прошептал он, поднимая глаза на слабо освещенное светом висящего на поясе Марша включенного фонаря лицо. Марш походил на вампира из старых фильмов. Или на хичкоковского психопата Нормана Бейтса, — не надо, не убивайте меня, мистер Марш.       И запоздало подумал, что зря назвал его по имени. Теперь этот урод, чего доброго, будет опасаться полиции…       — Тебе отсюда никуда не сбежать, — хрипло произнес Эл.        Патрик съежился:       — Я все понял, не бейте.       «Выкуп не поможет. Ради выкупа не держат пленников в вонючих водостоках. Ради выкупа он бы запер меня в подвалах. Да и он никогда не выдвигал никаких требований. Он их просто убивал…»       Эл сгреб его за шиворот и подтащил к стене, из которой торчало ржавое кольцо. Откуда оно тут? Было изначально, или псих оборудовал себе пыточную?       В этот раз обожженных запястий коснулся металл. Эл туго стягивал руки Патрика проволокой.       — Мистер Марш, у меня же будет заражение крови!       Проклятье, он говорит в точности как астматик Эддичка…       Проволока впилась в его локти, и Патрику пришлось отвести их назад до отказа. В такой позе руки затекут через несколько минут.       — Мистер Марш, не надо!       Марш только часто и жарко сопел, привязывая пленника. Хочет поиздеваться? Или правда удастся договориться? Чертов Генри, не мог сам добраться до города. Может, они заодно? Нет, Генри психопат, но не до такой же степени. Он, скорее, в открытую набьет морду, похищать людей — это не про Бауэрса.       — Мистер Марш! Сэр!       Не отвечает.       — Хозяин!       Ага, как негр на плантации, «Масса Том».       — Я не убегу, не надо так руки…       Проволока захлестнула горло, и Эл прижал Патрика к стене, фиксируя его таким образом, чтобы тот даже голову опустить не мог без риска задохнуться.       Патрик поднял полные ужаса глаза на Марша, пытаясь заискивающе заглянуть ему в лицо.       — Что вы от меня хотите? Что вам нужно?!       Эл не ответил, продолжая свое дело. Это молчание было страшнее брани и побоев — Патрик знал, что если человек бьет, он спускает пар, и есть надежда перетерпеть и потом достучаться до его разума доводами. Но Марш действовал как робот, а что делать с такими людьми, Патрик не знал.       Наконец Эл закончил связывать и пошел прочь. Плеск его шагов затих вдали, и Патрик зарыдал, как маленький ребенок, жалобно и безутешно.       Хокстеттер не помнил, сколько он просидел так, скрючившись в вонючей воде. Счет времени Патрик давно потерял. Как там родители и Эйви? Они наверняка его ищут. Жаль, что Эйви послушный брат и наверняка сказал об отъезде только утром. Машину уже нашли, не столкнул же урод ее в какое-нибудь болото, Эл вроде и не пытался заметать следы. Почему полиция не нашла его по отпечаткам? Что случилось с Генри?       Поразмыслив, Пат решил, что с Генри все хорошо — иначе он бы давно наткнулся на тело. Или Марш просто прирезал его и бросил на Пустоши? Может, полиция видела только то, что он хотел, чтобы она увидела, а сам бесследно уничтожал подростков? Того пацаненка так и не нашли… Как его? Томми? Джерри?       Патрик зажмурился, вспоминая, как воображал себя Шерлоком Холмсом, сидя с сигаретой дома и мечтая, как разоблачит преступника. Ну что, Пат, теперь ты знаешь, кто преступник. Тебе легче?       Патрик пытался считать время, но сбился со счету. Вздрагивал при каждом всплеске и движении там, в жуткой насмешливо скалящейся в лицо темноте. Она жила своей жизнью, огромным черным организмом, жаждущим сожрать беспомощного привязанного мальчишку. Наверно, так чувствуют себя приговоренные к смерти. Когда темнота расступится и выпустит палача?       Измученный холодом, страхом и ожиданием гибели, Хокстеттер наконец забылся тяжелым больным тревожным сном, уперевшись затылком в склизкие камни.       Тишина подземелья была нарушена неуклюжими шагами мучителя Патрика. Мальчишка встрепенулся, распахнул красные от напряжения глаза и уставился в темноту. Марш ступал тяжело, а к его дыханию в темноте присоединялось слабое детское хныкание. Патрик похолодел. Только не Эйвери. Только не Эйви.       Марш вышел из темноты подземного хода и бросил в воду худенькое маленькое тельце Джорджи Денбро.       Патрик дернулся и застыл, глядя на желтую курточку с капюшоном в неверном свете фонаря, глупо болтающегося на поясе Марша. Луч метался по стенам и выхватывал то изгиб подземного хода, то капли воды на стене, то собственно сток под ногами — в этой пляске света все казалось чудовищной фантасмагорией.       Раздалось несколько всплесков, сдавленный кашель, и Джорджи затих, сжавшись в комок у края сточной канавы. Марш завис, глядя на него каким-то странным расфокусированным взглядом, потом отвернулся и тяжело зашлепал по воде прочь. Когда его шаги отдалились, а свет был поглощен вездесущей тьмой подвала, Джорджи торопливо выбрался на край стока, то и дело оскальзываясь.       — Пат! — раздался шепот, казавшийся оглушительно громким. Темнота, перемешанная с назойливым журчанием воды, будто отторгала его, как нечто инородное. — Пат, ты где? Я совсем ничего не вижу.       Шепот множился, разбиваясь не то о стены, не то об ощутимо-плотные сгустки мрака, расходился по сторонам, искажаясь, змеился многочисленными стертыми отзвуками.       — Джорджи, я у стены, — голос Хокстеттера был сиплым от долгого молчания и сидения в холодной воде, — иди сюда, на звук. Он меня прикрутил к какому-то кольцу в стене, мразь такая. Это просто проволока, открути ее и потом мы свалим отсюда. Вместе, слышишь?       Больше всего Пат боялся, что Джорджи испугается. Или припомнит старые обиды. Или просто не сумеет раскрутить туго скрученную проволоку — силенок не хватит.       Но Джорджи послушался, пополз, шурша дождевиком при каждом движении, и этот звук почему-то напоминал о крысах. Ребенок бестолково кружил в темноте недалеко от решетки, натыкался на стены, замирал и испуганным шепотом звал Патрика, словно он, а не заика Билл, был любимым старшим братом и защитником.       Патрик напряженно следил за шуршанием, до боли вглядываясь в темноту, иногда нетерпеливо дергая головой. Тогда проволока больно впивалась в шею, и Хокстеттер вновь замирал.       Наконец, раздражающее шуршание и прерывистое, частое дыхание зазвучали где-то совсем рядом, и в следующую секунду лица Патрика коснулись мокрые холодные пальчики, вымазанные илистой грязью.       — Вот я тебя и нашел, — радостно зашептал Джорджи, будто они играли в прятки у школы, а не пытались совершить отчаянный побег из лап маньяка. — Сейчас я тебя развяжу, — добавил он, нервно дергая проволоку, стягивавшую запястья Патрика. — Не получается… Пат, у меня никак не получается!       — Быстрее ты, чего шаришься, — Хокстеттер чувствовал приступы паники, и от невозможности себя контролировать паниковал еще сильнее.       Пальцы мальчишки обжигали холодом кожу Патрика, и пленник вздрагивал и морщился от каждого касания.       — Туго закручено, да? Попробуй в другую сторону, — Патрик очень старался сдерживаться, говорить спокойно. Если он наорет на Джорджи, тот испугается, и они потеряют драгоценное время. Никто не знает, когда вернется психованный Марш.       — Сосредоточься, мелкий, давай, — Патрик, успокаивал, умолял, заклинал, подбадривал.       Проволока поддалась, и наконец Хокстеттер смог пошевелить затекшими руками. Тут же принялся освобождать шею.       — Отлично, мелкий. Бегом, на выход. Дома подарю тебе радиоуправляемую подлодку, — Хокстеттер сжал плечо под дождевиком, — с Эйви играть будете, у нас дома аквариум большой есть, там можно базу построить под водой, — он говорил и говорил жарким шепотом, и волок Джорджи к переходу, стараясь не думать о том, что они могут заблудиться.       Очередной поворот, и Хокстеттер уткнулся в решетку. Затряс ее яростно.       А потом сзади заплюхали шаги. Патрик зашарил в воде водостока, в надежде найти что-то, похожее на оружие. Пальцы коснулись чего-то влажного, холодного и мягкого. Патрик сделал шаг в сторону, и воду осветил луч фонаря. Воду и раздувшийся неузнаваемый труп Бетти Рипсом. Патрик завизжал не своим голосом, шарахнулся в сторону. Марш рванул на себя ребенка, ручку которого перепуганный Хокстеттер выпустил секунду назад. Патрик метнулся к мужчине, крича неразборчиво смесь ругательств. Марш ударил его по лицу фонарем, так что Патрик рухнул прямо на зловонное разлагающееся тело. Задохнулся от ужаса и забился в настоящей истерике, как нытик Эддичка. Марш наступил ему на грудь, вжимая спиной в холодную плоть, и Патрик заорал еще громче.       — Не надо, отпустиии, — он выл, выгибаясь под ногой. Мертвецов он боялся до паники.       — Живых надо бояться, Патрик, — хрипло и наставительно заговорил слетевший с катушек папа Беверли, сжимая запястье бьющегося в его руках малыша Денбро. — Замолчи.       Патрик не унимался, просто не мог.       — Замолчи, я сказал, — прикрикнул Марш. — Заткнись, или случится нечто ужасное. Заткнись!       Он сам словно впал в истерику, пытаясь заставить Патрика замолчать. Хокстеттер зажал себе одной рукой рот, уже не думая о грязи и трупном яде. Думал только об одном — лишь бы не взбесить этого психа еще сильнее.       — Не бойся, Патрик. Я тебя не убью, — теперь Марш говорил с ним таким тоном, как говорят с маленькими детьми или тяжело больными. — Мне нужна замена, Патрик, и ты прекрасно подходишь на эту роль — чистить город от скверны.       «От детей? — с ужасом осознал Патрик, — это он про детей?»       — На земле перенаселение, Патрик. Жить должны только избранные. Поэтому нужно убивать потомство плебеев, проводить естественный отбор, — голос Эла свистел, он говорил полушепотом, но Патрику казалось, что он кричит. — Ты докажешь то, что ты можешь помогать мне, что ты достоин.       В свете фонаря блеснуло лезвие ножа, и Марш лениво махнул им в сторону Джорджи.       Патрик всхлипнул и вцепился зубами в запястье, глядя на мальчишку. Марш требует убить ребенка? Ровесника Эйви? Пусть они и не были друзьями, но они общались. Джорджи был живой, настоящий. Патрик мог сколько угодно рассуждать о детях негров и вьетнамцев, но взяться самому за нож…       — Почему Джорджи? — шепнул мальчишка тихо.       — Его старший брат заикается, значит, в роду есть проблема со здоровьем. Значит, нужно убить бракованный выводок, — пояснил Эл. — К тому же Билл и его компания ищут малыша, а значит, мне будет легче их уничтожить поодиночке. А ты расправишься пока с младшим, верно? Это будет хорошая тренировка, — Марш скривился в омерзительной ухмылке.       — А как вы выбираете, кто лишний? По каким признакам определяете брак? — спросил Патрик. Он тянул время, борясь с неизбежным. Ждал, сам не зная чего. Что кто-то придет, и ему не надо будет мучить плачущего ребенка по прихоти сумасшедшего.       — Сильный бы не попался мне. Значит, им не достало ума и прочих навыков, как у тех газелей и оленей, которым не везет, и они оказываются в зубах волка.       Патрик зажмурился и прижал к себе Джорджи, баюкая его в объятиях. Он гладил мальчишку по спине и напряженно вглядывался в освещенную неверным светом упавшего в воду фонаря несуразную фигуру Марша.       — Ты же понимаешь, что если ты не докажешь свою силу, мне придется убить тебя вместе с Джорджи, Патрик, — пробормотал Эл. Потом склонил голову набок и принюхался, в точности как зверь, почуявший опасность. Пригнулся и крысой скользнул, в один из ходов водостока. Патрик не мог заставить себя пошевелиться, застыв в холодной гнилой воде. Его трясло, он вымок до нитки, вглядываясь во тьму, поглотившую Эла Марша.       — Надо идти, — хрипло шепнул он, придерживая мальчика. Он сам не мог подняться — ноги подгибались. — Нужно уйти, иначе…       Он замолчал и вцепился в ребенка, снова замерев. Кто-то приближался к ним, и это явно был не Эл Марш.