Shades of Reality

      Дикий, истошный крик разнесся по окрестностям как гром среди ясного неба. Даже вороны испуганно покинули свои насесты на деревьях, с недоуменным карканьем взмывая в небо. И вновь в ночном лесу повисла тишина, давившая на Клэри невидимым грузом, под которым она согнулась не в силах выпрямиться. Цепляясь за руку Джейса, будто надеясь нащупать жизнь, она поливала слезами рану на его груди и захлёбывалась в горечи. Одно разрушительное мгновение, когда Джейс замертво пал на землю, заставило ее сердце сжаться настолько, что стало невозможно дышать. Она задыхалась до сих пор, глотая собственные слезы и без толку раз за разом повторяя имя возлюбленного заплетавшимся языком. Но он не слышал, как она взывала к нему, отказываясь принимать произошедшее. Он не видел, как тело ее сотрясалась от рыданий, словно в конвульсиях. А Клэри и сама не слышала ничего, потому что в ушах раздавался лишь пронзительный лязг стали, услышанный прежде. Минуту — а может, больше — назад Джейс и Джонатан скрестили клинки, и оба отлично знали, чем закончится эта схватка. Джейс к тому моменту уже был слаб после битвы с приспешниками своего противника, а Джонатан оставался полон сил, несмотря на зиявшую на руке рану. Клэри пыталась вклиниться между ними, но кто-то — теперь уже неясно, кто именно, — толкнул ее, отчего она отлетела к дереву и ударилась головой, на время потеряв сознание. А когда открыла глаза, увидела, что Джонатан занес меч над обезоруженным Джейсом. Она услышала его последний хриплый вздох и невнятный набор букв, слетевших с сухих губ. Она поймала его измученный, полный сожаления взгляд, и в тот миг боль, пронзившая его, отразилась на ней. Только она осталась жива. А он, в который раз сражаясь за других, погиб. — Ты, — процедила Клэри, повернувшись к брату. Нет, он никогда не был и не будет ее братом. Он — ее злейший враг, ничего более. И лишь ненависть появляется в ее душе, теперь погруженной во тьму, когда она смотрит Джонатану в глаза. — Ты убил его. Убил! — Она усилием воли поднялась на ноги и чуть пошатнулась, но не упала, а только выпрямилась. Она не позволит ему возвышаться над собой. Он низок, он должен пасть перед ней на колени, тщетно моля о пощаде, и затем захлебнуться в собственной крови. — Я устранил главную преграду к нашему воссоединению, — невозмутимо, будто только что не он вонзил клинок в сердце ни в чем не повинного человека, ответил он.       Лицо Клэри исказила гримаса. Ей было противно это слышать, и ей было больно знать, что последний близкий человек, что у нее остался, настолько безумен. И потому она не хотела иметь с ним никаких связей. Не могла даже позволить ему ходить с ней по одной планете, чтоб он продолжал уничтожать и сжигать, а потом воспевать свои деяния. — Неужели ты не понимаешь, Клэри, — продолжил он, сделав шаг в ее сторону. Она выставила руку вперед, будто могла от него оградиться. Нет, как бы она ни бежала, как бы ни пыталась от него избавиться, он снова оказывался перед ней, рядом. И под его взглядом она всегда предательски дрожала, потому что знала: Джонатан Моргенштерн — чудовище, и ей было абсолютно не важно, почему он таким стал и может ли когда-нибудь измениться. Он был убийцей сегодня, был им и до этого. Не гнушаясь ничего, что люди считали неправильным, ненормальным, он прокладывал себе дорогу из трупов, переступая через них, и постоянно Клэри опасалась войти в их число. Но не сейчас. Сейчас не было страха, потому что лучше бы Джонатан перерезал ей глотку — так легче. Но он бы никогда так не поступил. Он жаждал, чтобы она была жива и дышала с ним в унисон. Он не хотел ее мучать, он лишь хотел, чтоб ничто не мешало им быть вместе, но он рушил все, что она любила, чем дорожила, бил в самое сердце, заставляя не сладостно любить, а люто ненавидеть. Понимал ли он это? — Замолчи! — взревела Клэри, оттолкнув его. — Я понимаю лишь одно: сегодня должен был умереть ты, а не Джейс. — По щеке вновь покатилась слеза, смешанная с грязью, когда она произнесла его имя. Больше никогда никто на него не откликнется. — Ты — сам Дьявол. Катись в ад и не возвращайся! Тебе там самое место. Гореть в адском котле — единственное, чего ты заслуживаешь. — Голос ее сочился ядовитой злобой, а в мыслях было лишь одно желание — стереть спокойствие с лица Джонатана. Она никогда не думала, что можно так страстно желать увидеть чье-то отчаяние и растерянность. Пусть он ощутит хоть толику той боли, что причинил ей. Может, тогда ей станет легче, когда ему будет плохо. — Я уже горел и продолжаю мучаться в агонии до сих пор, — будто противореча ее мыслям, произнес он. — Так уходи, если не хочешь еще больших мучений.       Она не хотела уподобиться ему. Смерть страшила ее, заставляла сердце обливаться кровью. Она не убивала, даже когда хотела до сумасшедшей дрожи по всему телу. С пеной у рта она могла яро ненавидеть Джонатана и осуждать его стремления, но дойти до убийства она не сможет, потому что потом возненавидит саму себя. — Я уйду. — Его короткая фраза на мгновение повергла ее в шок. Она ожидала недовольства и возмущения, ведь видела зарождавшуюся злость в его взгляде, но он не позволял ей вырываться наружу. Пока нет. — Но уйду с мыслью, что рано или поздно мы вновь встретимся, и тогда уже ты нанесешь мне визит. Я знаю, и ты сама тоже знаешь, что мы похожи. В нас гораздо больше схожести, чем ты себе внушила. — Он приблизился к ней почти вплотную, и она зажмурилась, ощутив его дыхание. От него исходил тошнотворный запах крови, и Клэри вздохнула, чтоб избавиться от мерзкого ощущения в носу. Все вокруг было омерзительным, потому что Клэри никогда не желала это чувствовать. — Мы оба разрушены, истерзаны изнутри, и в итоге, когда ты поймешь, что нет никого, кто смог бы тебя понять и помочь, кроме меня, ты придешь. И я приму тебя, и мы будем вместе, как и должно быть. — Он провел пальцами по ее щеке — почти нежно, будто боясь поранить. Но ничто не могло обжечь ее сильнее его прикосновений. Клэри не открывала глаз, опасаясь столкнуться с его взглядом и вновь дрогнуть, но когда она подняла отяжелевшие веки, рядом уже никого не было. Она облегченно вздохнула, но на самом деле облегчения не было. На сердце осталась насечка, которая кровоточила. В голове эхом отдавались слова Джонатана, и на задворках сознания Клэри понимала, что он прав, и эта мысль не давала ей покоя. Но в данном случае исход определен: она придет к нему, когда потеряет остатки воли, когда сломается окончательно, и позволит ему исцелить свои раны, потому что больше никому не дано. Джонатан добьется того, чего всегда хотел. А Клэри, возможно, найдет облегчение. Может, Джонатан заменит ей все то, что отнял. Как знать. В любом случае, ей больше нечего терять.       Как ни крути, ненависть и любовь — две грани одной сущности. Две неразлучные подруги, ищущие возможность взять верх в человеческой душе. Одна влечет за собой другую, и обе они одинаково разрушительны.