***
— Отцу стало лучше, — сказал Джеймс, когда они сидели за завтраком. Рыжик только что принёс ему письмо от миссис Саливан — тёти Сохатого и самого надёжного информатора. Сириус улыбнулся. Он действительно переживал за мистера Поттера — тот был отличным стариком, Сириус даже прощал ему пристрастие к глупым анекдотам, пришедшим из доисторических времён. — А с миссис Поттер всё в порядке? — спросила Лили, как всегда, сидевшая рядом с Джеймсом. Сама она читала «Пророк», Хвост заглядывал в газету из-за её плеча — будто его действительно интересовали свежие новости. Джеймс кивнул: — Да, судя по всему, да. У Эльзы тоже всё прекрасно, вот даже шутит, что раз отцу хорошо, то она может снова выйти замуж. Сириус вспомнил, что, кажется, миссис Саливан за последние десять лет успела два раза овдоветь и любила мрачно пошутить по этому поводу. Мистер Поттер в таких случаях театрально хватался за сердце и отчитывал свою «бесчувственную» младшую сестру — Сириус несколько раз наблюдал такие сцены на семейных сборищах Поттеров и находил их довольно милыми. «Даже прекрасными, если сравнить их с тем, что обычно происходит в моей семье». — Том Маккиннон! — вдруг встрепенулся Хвост. Он так разволновался, что перевернул тыквенный сок Лунатика. Тот, впрочем, не стал возмущаться — как могло быть иначе — а спросил озабочено: — Что с ним? — Пропал. И, наверняка, ведь мама знала, но не сказала мне, как же так… и Марлин, — Хвост быстро встал. — Мне нужно срочно поговорить с Марлин. — Беги быстрее, а то не догонишь, — не удержался Сириус. Лили смерила его сердитым взглядом. Сириус отвернулся и принялся отыскивать Марлин. За столом Хаффлпаффа её уже не было. То ли совсем не ела, то ли уже ушла. Когда они выходили из большого зала, Джеймс отошёл от Лили, которая как раз разговорилась с Лунатиком, и оказался рядом с Сириусом. — Переживаешь из-за Маккиннон? «Ничего от него не скроешь». Но Сириус всё-таки собирался попытаться. — С чего ты взял? Просто Хвост… ну, ты знаешь, такой суетливый. Джеймс, конечно, ему не поверил. Хлопнул его по плечу, вздохнул: — Порой, не понимаю я тебя, Бродяга, — и вернулся к Лили. Сириус видел, как они улыбнулись друг другу, как сплели пальцы. Лунатик, отодвинувшись в сторону, смотрел куда-то вбок. Проследив за его взглядом, Сириус неожиданно обнаружил, что Лунатик пялится на группку слизеринок, точнее на одну из них — вечно всем недовольную Доркас Медоуз. «Надеюсь, мне это померещилось».***
За весь день он так и не увидел Марлин. Не то, чтобы Сириус сильно старался её найти, но всё-таки то и дело оглядывался по сторонам — вдруг появится на горизонте. Однако чуда не происходило. Хвост обронил только пару слов: мол у Марлин нет настроения разговаривать, она обо всём узнала от матери ещё вчера. Сириус пытался аккуратно выдернуть из него ещё что-то, но Хвост, видно, действительно ничего не знал. Обычно он никогда не упускал случая продемонстрировать свою осведомлённость. Из-за всех этих волнений день скомкался и прошёл слишком быстро. К тому же Сириус отвечал за поставку алкоголя на празднование Хэллоуина — он наступал завтра — так что дела полностью поглотили Бродягу, и о Марлин он вспомнил только перед сном. Возможно, поэтому ему всю ночь снилась эта девушка. Сириус не знал точного ответа и на завтраке снова искал её. Увидел, но только мельком: она быстро вышла из-за стола с подругой — той самой слишком ответственной Вэнс. А потом началась трансфигурация, и хотя Сириус понимал, что Макгонагалл не сжалится над ними из-за Хэллоуина, он всё равно не ожидал такой жестокости — два эссе. Флитвик оказался ничем не лучше, как и Спраут. К концу дня Сириусу хотелось убивать. Возможно, поэтому он не дождался остальных и, выходя с праздничного ужина — зал, как всегда, украсили свечами и тыквами, им отсыпали всяких вкусностей — и заметив в дверях Регулуса, Сириус не удержался: — Слушай, братец, а изменившая цвет вода — случаем не твоих рук дело? Мамочка бы тобой гордилась. Регулус тут же развернулся, прошипел, точно змея — какой и был в сущности: — Следи за языком. — Не тебе меня учить, младшенький. Брат окинул его сердитым взглядом: — Если тебя кто-то разозлил, не надо срываться на других. Сириус не успел ответить, его кто-то толкнул в плечо: — Эй, вы долго будете в проходе припираться? Он и забыл, что они с Регулусом стоят прямо в дверях. Выругался. Оттащил брата за рукав в сторону. Тот сразу же вырвался: — Отцепись от меня. — А ты признайся. Боггартов ведь тоже вы напустили, только вы можете подумать, что это забавно. Внезапно губы Регулуса изогнулись в усмешке: — Забавно? И Сириус понял: он прав. Его тупой братец, обожающий Того-Кого-Нельзя-Называть, уже начал работать на своего хозяина. — Мерзкий идиот. Сириус хотел схватить его за шиворот и хорошенько встряхнуть — он так делал, когда Регулус вёл себя, как придурок. В те времена, пока они ещё общались. Пока Регулус окончательно не застыл в состоянии «я тупой слизеринский недоносок». Брат опередил его: успел выхватить палочку и приставить к горлу Сириуса её кончик. Виноградная лоза, девять дюймов, волос единорога. Сириус хорошо помнил тот день, когда она выбрала Регулуса в лавке старика Олливандера. «Я теперь совсем, как ты», — твердил в тот день Регулус и показывал язык брату. Они сцепились прям в лавке Олливандера, и мать потом полдороги кричала на них, а они переглядывались за её спиной и готовились вступить в новый бой. — И что заавадишь меня? — спросил Сириус, вернувшись в реальность к своему съехавшему с катушек братцу. Регулус хохотнул — мрачно и неестественно. И почему-то ничего не сделал. Сириус воспользовался этим, выбил палочку у него из рук — он всегда был проворнее Регулуса, всегда лучше соображал. Теперь палочка Регулуса была направлена против своего хозяина, целилась ему в грудь. — Что теперь ты меня заавадишь? — спросил Регулус хрипло. — Чем ты вообще лучше меня или… ты поступаешь с тем же Снейпом, куда хуже, чем мы — с грязнокровками. Он выплюнул всё это Сириусу в лицо. Регулус злился, и его побелевшие губы дрожали. Кажется, они синхронно вздрогнули, когда кончик палочки Регулуса накрыла девичья рука. Сириус сразу узнал её. — Марлин? Он перевёл взгляд в сторону и увидел её — осунувшуюся, бледную с покрасневшими глазами. — Вас скоро профессора увидят, — выдохнула она, повернулась к Сириусу. — Тебя что — мало наказывали в последнее время? И вообще… вы же братья. Сириуса точно окатили холодной водой. Он не чувствовал себя виноватым, но почему-то ему показалось, что он обидел Марлин, задел её лично. Сириус оттолкнул Регулуса, Марлин посмотрела на него внимательно и отдала палочку, оказавшуюся в её руках. Братец тут же испарился, а мог бы и сказать «спасибо» Марлин. «Все слизеринцы — неблагодарные гады», — подумал Сириус, вспомнив тот случай с Нюниусом и Вэнс. Потом они с Марлин отошли к окну, причём он так и не понял, кто кого вёл. — Зачем ты с ним так? — сказала она. Сириус хотел было отмахнуться — всё-таки Марлин не стоило вмешиваться не в своё дело и уж тем более отчитывать его — но вместо этого промолчал. Потом произнёс тихо: — Я слышал… Она перебила его: — Все слышали. Сириус подошёл ближе, заглянул в её глаза: — Как ты? Она сглотнула и призналась: — Плохо. Он сомневался всего секунду, прежде чем обнял её, сразу почувствовав, какая она хрупкая — точно кукла. И от волос её — необычно белых — пахло морем. Сириус гладил её по спине, по голове и представлял, как Марлин идёт по берегу, по золотому песку, а набегающие волны омывают её ноги, разбиваются о её ступни. Мысли не подходили к моменту, но помогали заполнять тишину. Сириус ничего не знал о её брате — кроме того, что тот пропал, — поэтому решил промолчать. Марлин бы не простила ему лжи даже самой маленькой, даже той, которая во благо. Сириус был уверен в этом. Он отпустил её, когда почувствовал, что она аккуратно пытается освободиться из его объятий. Сделал шаг назад, с сожалением выпуская её из рук. — Мы сегодня будем праздновать Хэллоуин в гостиной, — сказал он. — Хочешь с нами? Развеешься там… Она покачала головой: — Нет, спасибо. — Уверена? Мы можем потом провести тебя обратно так, что никто не заметит, — выпалил Сириус. Он не сомневался в том, что Сохатый с радостью одолжит ему мантию-невидимку. Марлин улыбнулась впервые за этот разговор: — Тут явно замешана какая-то тайна. Сириус подмигнул ей. Эта улыбка его приободрила. — Невероятная… так что соглашайся. Марлин снова отказалась и, уже готовясь попрощаться, повторила: — Спасибо. Спасибо, Блэк. — Он найдётся, — сказал Сириус, твердо веря в свои слова. — Найдётся, поэтому береги себя. Она кивнула и оставила его. Сириусу оставалось только смотреть на её удаляющуюся спину и думать. «Он действительно должен найтись», — повторил Сириус про себя и, убедившись, что никто не подглядывает, понюхал свои руки. То ли они и, правда, пахли морем, то ли ему только показалось, но он не смог сдержать довольную улыбку. В его голове тонкий голос пропел что-то об эгоистах, пользующихся девичьим горем, но Сириус не послушал этого надоеду. В конце концов, он не имел к таким типам никакого отношения. Он действительно хотел, чтобы у Марлин всё было хорошо.***
Доркас знала, что не стоит играть в «Правду или действие» с соседками по дортуару. Тем более с магическим определителем лжи, который Арабелла привезла из последнего путешествия. Но, видимо, выпитое эльфийское вино дало о себе знать. — Ты соврала нам, — сказала Арабелла, скрестив руки на груди. — Да-да, — подхватила Амелия, которая за эту игру выболтала им всё про свои отношения с Говардом Паркинсоном. Даже то, что Доркас вовсе не хотела знать. До этого круга ей везло с вопросами. Впрочем, и последний… она была уверена, что говорит правду. «Тебе кто-нибудь нравится сейчас?», — спросила обычно тихая Габриель и хихикнула. Она единственная в их компании никогда ни с кем не встречалась, в чём только что призналась. Её любопытство было неприятно Доркас — от него воняло. Она ответила короткое «нет» и определитель лжи завыл. Девочки смотрели на неё во все глаза и придумывали наказание поизощрённее. О, Доркас точно знала: они не упустят свой шанс. — Я придумала первый вариант, — заявила Арабелла, хищно улынувшись. — А я — второй, — почти тут же откликнулась Линда. Сама она только что залпом выпила огромный стакан огневиски: соврала насчёт секса с Макмилланом, вот и отдувалась. По заранее оговорённым правилам каждой провравшейся давалось два варианта действия на выбор. Как и ожидалось, одно предложение было хуже другого. — Встань на метле, когда она будет на высоте пятнадцати-двадцати метров над землёй, — озвучила Арабелла свой вариант. Эта гадина хорошо помнила, что Доркас опасалась высоты. «Я сделаю то, что скажет Линда», — решила Доркас и пообещала себе придумать для Арабеллы ужасный вопрос и не менее ужасное наказание. — Поцелуй Эвана. Повисла тишина — наверное, та самая, про которую говорят «гробовая». Потом Габриель и Амелия, переглянувшись, захихикали. «Нужно было оставаться с парнями и просто пить. Барти ведь предлагал… он, правда, ещё хотел потом пробраться в гостиную Хаффлпаффа и подвесить Вэнс вниз ногами, но эту часть я бы пропустила». — Ну, что выберешь? — спросила счастливая Арабелла. Доркас, не сдержавшись, цокнула. Выбора не было.***
На следующий день Доркас вышла на поле, сжимая в руках древко метлы. Её тошнило при одном взгляде на него. Конечно, все её милые подруги собрались тут. Арабелла ликовала — Доркас точно решила: как только она спустится вниз, втопчет эту дуру в грязь, чтобы больше не смела открывать свой поганый рот. Парни тренировались на другой стороне поля — Арабелла уговорила Эвана, и тот разрешил им взять метлу, но не позволил команде отвлекаться. — У вас есть десять минут, — бросил он, не глядя на Доркас. «Козёл». Не предай он её в прошлом году, Доркас бы не пришлось лезть на метлу да ещё и вытворять на ней неизвестно что. Девочки до сих пор не сказали ему, какое действие было вторым. Но они растрезвонят об этом по всему факультету, как только она выполнит задание. «И пусть знает, что я скорее руку себе откушу, чем коснусь его грязных губ». — Долго ты ещё? — спросила Арабелла и накрутила на палец светлую прядь. Доркас бы с удовольствием выдрала её блондинистые лохмы. — Не надо меня подгонять, — огрызнулась Доркас. И постаралась сесть на метлу как можно более элегантно. Она хотела бы не дрожать, но не могла. Ещё хуже стало, когда метла начала набирать высоту. Доркас кое-как удержала её на нужной отметке — определяла её Арабелла с земли. Она готовилась разжать руки, уговаривала себя. «Я смогу. Я должна. У меня нет выхода». Доркас и не заметила, как вспомнила своего напарника по дежурствам — этого вечно спокойного Люпина. «Он спасал меня раз за разом, а я ведь тоже могу, да-да я могу». И хотя одно было совсем не связано с другим, Доркас задрала ногу, ставя её на метлу, и вторую, а потом, глубоко вдохнув, разжала руки и резко выпрямилась. У неё перехватило дыхание, когда она сделала это — встала в полный рост, как поступали иногда ловцы в погоне за снитчем. Доркас самодовольно улыбнулась, хотела откинуть волосы назад, но тут правая нога соскользнула, она потеряла равновесие и уже через секунду летела вниз, а через две тело пронзила боль, и мир исчез.***
Новость о том, что Доркас Медоуз упала с метлы, облетела весь Хогвартс за пять минут — по крайней мере, так казалось Ремусу. Об этом говорили все. — Зачем она вообще залезла на метлу? — спросил Питер, снова поднимая эту тему. При этом Хвост поёжился и так скривился, точно это он упал с пятнадцатиметровой высоты. Лили оторвалась от учебника — они сидели в гостиной перед камином — и ответила сердито: — Не знаю. Но я от неё такого не ожидала. — А что рисковая девчонка, — улыбнулся Сириус. — Люблю таких. Джеймс послал ему особый взгляд — один из тех, какими Сохатый и Бродяга перекидывались иногда, давая понять окружающим: наша связь очень крепка — Лили вдруг встрепенулась, меняя тему: — Рем, я, кстати, хотела сдвинуть твоё дежурство, уже без Доркас получается… Она достала из сумки таблицу и сунула ему под нос. Ремус посмотрел на дату, рассчитал. Кажется, настало время для неизбежного разговора. Джеймс давно твердил: ей можно доверять, она поймёт, но Ремусу всегда тяжело давались такие признания. «Да и разве даже самые понимающие люди не ненавидят таких, как я?» Точнее сейчас нужно было назначить время и поскорее бежать в больничное крыло. Доркас, наверняка, не обрадуется его визиту, но он уже вторые сутки слышит пересуды, собирается сходить и увидеть её, и не может. «Так нельзя». Ремус не знал — почему «нельзя». Он решил не искать причину, сказал: — Лили, мы можем поговорить? Через час на астрономической башне. Она удивилась, но кивнула: — Хорошо. Джеймс улыбнулся ему, Питер ободряюще хлопнул по плечу, Сириус сделал вид, что ничего не заметил. Бродяга считал — Ремус зря разводит трагедию, и Лили давно уже стоило узнать его секрет. Поссорившись из-за этого пару раз, они больше не возвращались к болезненной теме. Ремус вышел из гостиной, прежде чем кто-то из них спросил, куда он направляется. До больничного крыла он почти долетел — так быстро оказался у его дверей. И уже у самого порога снова засомневался, чуть было не ушёл, но смог, в конце концов, шагнуть внутрь и спросить у мадам Помфри разрешение на посещение больного. Получив его, Ремус двинулся к кроватям. Он сразу увидел Доркас. Она лежала — тёмные волосы разметались по подушке, глаза были закрыты. Доркас не выглядела больной или уставшей, спящая она вообще напоминала ангела. Ремус почувствовал, как краска заливает его щёки. Придвинулся поближе… и тут она открыла глаза и удивлённо посмотрела на него. — Ты… ты что тут делаешь? Ремус пожал плечами: — Пришёл к тебе. Ты не против? Она помолчала, потом протянула: — Ну раз специально пришёл… Он взял стул, пододвинул его поближе к её кровати. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Кости срослись. Надеюсь, завтра уже выйду отсюда. Ремус вдруг понял: она хочет знать, что говорят обо всём этом в школе. Он начал говорить и убедился в своей правоте. Доркас слушала его напряжённо, внимательно — так, будто её не навещали подруги и не приносили ей все те же новости. «Или они в Слизерине как-то иначе дружат?» — Так, значит, все теряются в догадках? Ремус напряг память. Кажется, Мэри Макдональд упоминала что-то за завтраком. «Да точно». — Шушукаются о каком-то споре, о поцелуе, но ничего конкретного я не слышал, — признался он, наконец. Момент с поцелуем сильно смущал Ремуса. Доркас кивнула: — Да всё так. Мы играли в «Правду или действие» на Хэллоуин. Больше она ничего не сказала, но Ремус быстро догадался. Спросил, не подумав: — Неужели и слизеринцев ловят на лжи? Испугался её реакции, но Доркас только рассмеялась: — Ага. Отвратительно. — И что был за вопрос? Кажется, она отвела взгляд, но потом заставила себя снова посмотреть на Ремуса. — Неважно. «Значит, очень-очень важно». Но он не решился расспрашивать дальше, хотя очень хотелось. — Думаю, меня накажут, — сказала Доркас через какое-то время. — Я слышала, виновных заставляют мыть котлы или даже стены… Она скривилась, и показалась Ремусу очень милой в этом своём недовольстве. — Могу помочь с помывкой котлов, стен или чего-нибудь ещё, — предложил он. — Я и сама справлюсь, — тут же отчеканила она. Ремус не мог представить Доркас с тряпкой в руках — ведь во время отработок нельзя использовать магию — и тут же признался ей в этом. Она улыбнулась: — И не надо. А потом потребовала, чтобы он полностью пересказал ей всё, сказанное на вчерашнем собрании старост, и Ремус исполнил её просьбу.