Черная Вдова

Кладбище Дерри всегда было одним из самых тихих и живописных мест города. Неприметное, но в то же время необычайно аккуратное. Даже толпа провожающих того, кто нашел тут последнее пристанище, не портит спокойную и даже какую-то величественную идиллию. Беверли Роган стоит в тени дерева, на небольшом отдалении от основной массы народа, и размышляет о том, насколько этот ее приезд в Дерри разительно отличается от предыдущего. Между ними всего три месяца, а кажется, будто прошла целая вечность. В этот раз у Бев нет сомнений, страха и неуверенности. Не было и кошмаров во время перелета. Она не заказала себе номер в гостинице, и уж точно не собиралась встречаться со своими бывшими друзьями. В ту роковую ночь, когда нож, направленный ее рукой, оборвал жизнь Билла Денбро, Беверли была ближе всего к той грани, которая отделяла ее от безумия. Можно сказать, что она подошла к самому краю, заглянула за него, а потом медленно отошла обратно. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы успокоиться и перестать смеяться. Бев еще некоторое время сидела неподвижно, окончательно собираясь с силами, а затем направилась в ванную комнату. И нисколько не удивилась, увидев там свою собственную копию, небрежно опирающуюся на край раковины. Слова им оказались не нужны. Беверли просто вытянула вперед руки, запятнанные уже начавшей подсыхать кровью Большого Билла, а Оно подалось вперед и принялось с жадным урчанием слизывать эту кровь с ее кожи. В итоге, в принятии ванны отпала всякая необходимость. Бев лишь слегка улыбнулась, когда ее копия, отстранившись, подмигнула ей, а затем молниеносно проскользнула в комнату. Не было сомнений в том, что кровь Билла только лишь распалила аппетит Оно. Беверли накинула на себя халат, висящий на ближайшей стене — повезло, что гостиница, несмотря на небольшие размеры, предоставляла подобный сервис — сосчитала до десяти, а затем как можно скорее покинула номер. В сторону кровати она не смотрела и постаралась как можно меньше сосредотачиваться на долетающих до нее звуках. В конце концов мешать чужой трапезе было бы крайне невежливо. А оказавшись в своем номере, Бев тут же принялась собираться. Не прошло и десяти минут, как она уже покинула гостиницу, растворившись во тьме ночного Дерри. И несмотря на то, что нож так и остался в шее Билла Денбро, одежда ее была разбросана вокруг тела, и повсюду были ее отпечатки — Беверли ощущала невиданное спокойствие. Собственное будущее ее нисколько не волновало. Зачем тревожиться о том, над чем больше нет твоей власти? Если ты заботишься об Оно, Оно позаботится о тебе. Так заведено в Дерри с незапамятных времен. И Бев знала, что примет любой приговор независимо от того, захочет ли и сможет ли Оно прикрыть ее или же нет. Как выяснилось в последующем — захотело и смогло. Тело Билла Денбро, изуродованное почти до неузнаваемости, обнаружила его жена — Одра, которая прилетела в Дерри вслед за своим мужем. Женщина словно почуяла что-то неладное, и прямо среди ночи ворвалась в гостиницу, немедленно направившись в его номер. Ее истошные вопли мигом перебудили все здание и как будто сбросили завесу оцепенения, до сего момента накрывавшую город. Началось расследование, довольно быстро, правда, зашедшее в тупик. По всему выходило, что на мистера Денбро напало какое-то крупное животное, но как оно незаметно пробралось в охраняемую гостиницу и, главное, как выбралось наружу, так и осталось загадкой. Рядом с Биллом не было обнаружено ни вещей Бев, ни ножа, а на самом теле ни следа ее биологических жидкостей. В итоге никто даже и не подумал связать поистине чудовищную гибель Билла Денбро с его подругой детства Беверли Роган. Разбирательство, связанное со смертью Тома Рогана проходило дольше и тяжелее. Не было ни одного свидетельства, что Бев на самом деле причастна к смерти своего мужа, так же, как и не было и свидетельств ее абсолютной невиновности. Следствие забуксовало. И, в конечном итоге, дело закрыли в виду отсутствия состава преступления. Тяжба, касаемо оставленного Томом наследства, все еще продолжалась, но саму Бев эта мышиная возня интересовала в последнюю очередь. Где-то далеко пронзительно кричит птица. Беверли вздрагивает, сбрасывая с себя задумчивость. Народа на кладбище почти что не осталось. Это к лучшему. Она медленно покидает свое сомнительное убежище и двигается к свежей могиле. Замирает ненадолго, читая надпись на памятнике: Майкл Уильям Хэнлон 20.03.1976 — 29.08.2016 Последний хранитель огня в маяке, Твоя жертва не будет забыта. И кладет две лилии рядом с черно-белой фотографией. Беверли искренне жаль Майкла, единственного из всех Неудачников, кто понял и принял ее. И он был последним, кого Бев видела, прежде чем вызвать себе такси и отправится в аэропорт Бангора. Публичная библиотека Дерри оказалась не заперта, несмотря на поздний час. Случайно ли Майкл забыл это сделать, или ему просто было плевать на свою жизнь, так и осталось неизвестным. Но сама Беверли подозревала — верна именно последняя причина. Потому что Майкл, если не знал, то догадывался о многом, и это знание сжигало его куда быстрее, чем наркотики. И, тем не менее, он сделал свой выбор. Бев тогда растолкала Майкла, и, к ее удивлению, разум его оказался достаточно ясным, чтобы услышать и понять ее. Они говорили довольно долго, и под конец оба уже не сдерживали слез. Беверли тогда в первый и последний раз открыла свою душу, полностью обнажив ее и рассказав о своей жизни все, без малейшей утайки. О том, кто она, чего на самом деле хочет и всегда хотела, о своих мужьях, о Билле и, наконец, об Оно. Майкл, как ни странно, не выглядел ни удивленным, ни потрясенным. Лишь бесконечно скорбящим. Он присоединился к Неудачникам самым последним, всегда словно бы держал некую дистанцию, и, тем не менее, именно он сумел понять и, главное, принять Бев такой, какая она есть. А потом заговорил сам Майкл. Он рассказал о том, что сумел выяснить сам, и о чем так и не решился рассказать остальным Неудачникам. О том, откуда пришло Оно и о странном, но действенном ритуале под названием Чудь. О том, как на самом деле можно было навсегда уничтожить монстра. Оказывается, Майкл знал куда больше, чем хотел показать, но осознанно умолчал о многом, прекрасно понимая, к каким последствиям это может привести. Ведь сунься Неудачники к Оно, желая просто забить чудовище палками, как в прошлый раз, и все они неминуемо погибли бы. Возможно, именно это осознание и вынудило в итоге Майкла прибегнуть к помощи наркотиков, чтобы заглушить голос своей совести, а вовсе не желание познать монстра как можно лучше. Вот только в конце Майклу все равно суждено было сломаться. Судя по тому, что видела Бев в открывшемся ей будущем, Неудачники все равно узнали бы о Чуди. Вероятно, в конечном итоге, совесть все же одержала верх, и, пусть и в самый последний момент, но Майкл бы выложил Большому Биллу все, как на духу. Вот только винить Хэнлона в его слабости Беверли даже и не подумала. Он и так сделал все, что мог, и даже гораздо больше, чем ожидалось. И, более того, все ее тайны в итоге унес с собой в могилу. Быть может, передозировка наркотиков, от которой и погиб Майкл, вовсе не была случайной. Беверли оборачивается, и замирает, как вкопанная. Прямо перед ней стоит Бен Хэнском. Ярость и раздражение на миг вспыхивают в Бев, но потом их сменяет холодная волна безразличия. — Подкрадываться к даме сзади — дурной тон, Бен. Не уподобляйся некоторым, — Бев улыбается, видя замешательство на лице Хэнскома. Ну конечно, откуда ему знать все подробности ее личной жизни. Пока Бен пытается подобрать слова, Беверли внимательно смотрит на того, кто когда-то написал ей такой трогательный стишок. Что же, обожания и слепой веры в его взгляде поубавилось, что не могло не радовать. На смену им пришли недоумение и какая-то детская обида. Трудно смириться, когда тебя предают, а еще труднее, когда предатель та, кого ты любил всю свою жизнь. Бев слегка улыбается и терпеливо ждет. Бена ей не жаль. Ни капли. — Беви… не думал, что ты все же… придешь, — слова даются ему тяжело, а обиды во взгляде становится все больше. Бев почему-то кажется, что если ее бывший друг сейчас начнет скулить, как побитый щенок, то это ее не удивит, — Ричи и Эдди не захотели тебя видеть. Я говорил с ними, говорил, что заметил тебя, но они… Они утверждают, что между нами все закончилось раз и навсегда. Между всеми нами. Бен хмурится, обхватывает себя руками, словно он замерз, но все же в последний момент берет эмоции под контроль. Слез не проливается, скулежа тоже нет, и Беверли мысленно аплодирует ему. — И они абсолютно правы, Бен, — Бев смотрит прямо ему в глаза, не испытывая ни вины, ни страха, ни сомнений. Она видела издалека и Ричи, и Эдди. Как и ожидалось, эта пара при первой же возможности покинула Дерри, не пожелав рисковать своими жизнями и тем счастьем, которое могло ждать их впереди. Вполне вероятно, что после обретения друг друга они уже никогда не расставались надолго. И Беверли только от всей души порадовалась за них, пожелав им про себя покоя, радости и скорейшего забвения всего, напоминающего о Дерри. И то, что Ричи и Эдди считают ее предательницей, нисколько не расстраивало Бев. — Зачем ты это сделала, Беви?! — Бен все же срывается на крик, и птица с испуганным клекотом взлетает с ближайшего дерева, — как ты могла бросить нас? Это Оно убило Большого Билла, в том нет сомнений, а ты… ты просто струсила и убежала? Так сказал нам Майкл. Я… я не могу поверить… — Если не хочешь — не верь, — Беверли все так же равнодушно глядит на потрясенного Бена, на ту бледность, которая разливается по его лицу и первые ростки осознания, мелькающие в его взгляде. Он всегда был самым верным и преданным. Самым отважным, но не фанатичной храбростью Большого Билла, а той самой настоящей, рыцарской доблестью, идущей из глубины сердца. И его благородство дольше всего не позволяло Бену увидеть всей правды. А также делало его опасным. И сейчас такой уверенный, спокойный, без капли раскаяния вид Беверли режет его душу куда сильнее, чем нож мог бы взрезать плоть. В глубине души Бев даже рада, что как только Бен покинет Дерри, все его воспоминания исчезнут без следа. Потому что для Неудачников все на самом деле закончилось. Их команды больше нет. — Ты… Зачем ты на самом деле сбежала? — взгляд Бена был почти что просящим. Всей душой он молил не разрушать образ той прекрасной дамы, которой когда-то отдал свое сердце. Беверли лишь жестко улыбнулась: — Затем, что если Билл являлся стержнем, из-за которого наша команда не сворачивала с пути, то я — тот самый клей, который позволял нам оставаться единым целым. Стержень, теоретически, можно было еще заменить. Но без клея конструкция все равно бы рассыпалась. Так и произошло. Бен сразу как-то сник и словно бы уменьшился в размерах. Он опустил голову, не в силах больше выдерживать на себе взгляд Беверли. Голос его стал тусклым и каким-то хриплым. — Майкл сказал, что ты струсила. Что ты испугалась и сбежала, и просила не держать на тебя зла. Знаешь, я никогда в это не верил. — В этом и была проблема, Бен. Майкл сказал это, потому что я его попросила. Именно ты, мой дорогой, вполне мог стать новым стержнем, решив, что меня просто зачаровало и снова похитило Оно. И все вы ломанулись бы в логово. Себе на погибель. — Или нет. Даже если бы тебя там не было, все еще могло бы получиться, — даже сейчас в его голосе звучит такое мальчишеское и детское упрямство, что Бев становится противно. Она-то знает — четыре — не число силы, и шансов у Неудачников в столь урезанном составе не было бы совсем. — Я просто дала вам шанс спастись, — Беверли пожимает плечами и идет прочь от памятника Майкла. Бен, чуть помедлив, движется вслед за ней, — к счастью Ричи и Эдди оказались достаточно умными, чтобы им воспользоваться. Да и Майкл не подкачал. А у тебя просто не осталось выбора. — Но ведь… это значит… Оно победило. — Оно и не вело с нами войну, чтобы выиграть или проиграть, — в голосе Бев впервые прорезалось раздражение, — Оно тут просто живет. Нравится тебе это или нет, но, знаешь ли, имеет право. — Да что ты такое говоришь! — Бен догоняет Беверли, не в силах сдерживаться, и хватает ее за плечо, разворачивая лицом к себе. Вот такой Бенджамин Хэнском нравится ей куда больше. Злой, решительный и грубый. Такой, каким и должен быть, по ее мнению, настоящий самец. — Ты хоть понимаешь, что гибнут люди? Дети, Беви! Они ничем не заслужили такой участи! — Оно всегда давало жителям города выбор. Никто не запрещает населению покидать Дерри, если ты не заметил. Люди сами выбирают свою участь. Дети страдают от выбора взрослых, все так, но дерьмо в этой жизни тоже иногда случается. Беверли ощущает, как гневный румянец заливает ее щеки. Слишком давно она все это держала в себе. И теперь Бен, своим упрямством и непрошибаемостью, попросту выводил ее из себя. — Ты не Беви… В голосе ее бывшего друга слышится столько потрясения, что гнев в груди Бев стихает. Она смотрит на Бена, и теперь в ее взгляде плещется только лишь презрение. Она дергает плечом и выворачивается из хватки Хэнскома, но не спешит отойти в сторону. — Ах, не Беви…, а знал ли ты меня на самом деле, или видел лишь то, что хотел видеть? Все вы только это и делали, что жили в своих иллюзиях и не желали видеть всей правды. Ты так ненавидишь Оно. А чем мы, люди, лучше? Почему мы имеем право убивать животных, разводить их, отнимать их детей, а кто-то другой вдруг становится лишен этого права? — Это все не верно! — Бен отступил от Беверли, глядя на нее расширившимися глазами, настолько ее ярость потрясла его. — Мы не животные! Мы не такие, как Оно! Это совсем другое. — Да, Бен, ты прав. Оно, по крайней мере, убивает только для собственного пропитания. И уж точно не губит себе подобных ради забавы или наживы. Мы и правда не такие, как Оно. Мы куда хуже. И не успевает Хэнском осмыслить все то, что говорит ему Бев, как та приближается к нему вплотную, так, что теперь он видит лишь ее лишенные жалости глаза. Дыхание ее опаляет его лицо, а слова обжигают саму душу. — Как думаешь, почему Майкл избрал такой путь? В отличии от всех нас он рос на ферме. Он видел этот механизм изнутри и понимал все куда лучше прочих. В итоге, это знание его погубило. Представь себе, Бен, что ты фермер. Ты разводишь животных: кур, свиней, овец, коз, коров. Ты пользуешься тем, что они дают тебе, а некоторых уносишь на свой стол. Чаще всего, конечно же, детенышей, потому что с взрослого поголовья можно еще поиметь какую-то пользу, а вот мясо молодняка необычайно питательно и, главное, вкусно. Бен резко подается назад, чересчур стремительно, и, не в силах удержать равновесия, падает в грязь. — Нет, Беви, замолчи! Я не хочу представлять! — он отгораживается от нее в ужасе, закрыв лицо руками, но не пытается при этом встать. — И все же, хоть раз в жизни попробуй взглянуть шире. Ну давай, у тебя ведь такое хорошее воображение, — Бев улыбается, но и не думает помогать своему другу подняться. Она даже ощущает некое веселье, видя, каким жалким и беспомощным вдруг стал Бен Хэнском, — так вот, ты живешь и не знаешь проблем и хлопот. Все идет хорошо, а потом в какой-то момент животные словно сходят с ума. Они нападают на тебя, снова и снова, и, в итоге, серьезно ранят. И что же ты по этому поводу ощутишь? — Ничего хорошего, — Бен убирает руки от лица и теперь смотрит на Бев хмуро, — я знаю, что ты хочешь сказать. Дерри — ферма, а мы — те самые козы и овцы. И наш отпор, и желание бороться за свои жизни ни что иное, как сумасшествие. Вот только с чего мы должны сидеть сложа руки и позволять убивать себя? — А ни с чего. Я же говорила, здесь, в Дерри, никого силой не держат, как бы тебе ни хотелось верить в обратное. Те, кто не хотят быть овцами, — уезжают, и их отпускают. Потому что бешеные животные на ферме никому не нужны. И я еще не закончила, Бен. Представь, что я вышла за тебя замуж. Это довольно легко, учитывая, что ты лет с одиннадцати только об этом и мечтал. И вот, я дала согласие. И забеременела. Да не просто, а целой тройней. Представил? — Представил. Я был бы счастлив этому. И я не понимаю, к чему ты клонишь, — Бен с усилием поднимается с земли, и медленно, как во сне, отряхивается. Но он, тем не менее, уже не так агрессивно настроен и, кажется, даже втянулся в эту ассоциативную игру. Беверли это радует. — Конечно, ты был бы счастлив. Да и я тоже. Но вот беда, в таком положении мне жизненно необходима просто куча питательных веществ, и большинство из них содержится в мясе. Без этого мои дети погибнут, и я следом за ними. А теперь представь, Бен, что эти взбесившиеся животные в один прекрасный день напали не на тебя, а на меня. Напали и затоптали насмерть и меня, и моих нерожденных детей. Как тебе такое? — Это немыслимо! Такого… не должно происходить. Это ведь… неправильно, — теперь Бен растеряно моргал, глядя на Беверли, ужасаясь тому, что слышит. И еще больше тому, что начинает понимать. — Ты же не хочешь сказать… — Именно это я и хочу сказать, Бен, — Беверли протягивает руку и осторожно касается его щеки, глядя прямо в глаза, — я зашла куда дальше, чем вы все. И узнала куда больше. Оно не только монстр, не только голодное животное из иного мира. Это самка, Бен. И она как раз ожидает появления на свет своего потомства. То, что собирались мы все сделать, идет настолько против природы, насколько это возможно. Надеюсь, теперь ты куда лучше поймешь, почему я поступила так, как поступила. И почему Майкл поступил так же. Бен отшатывается от Беверли и трет щеку, словно к ней прикоснулись не пальцы довольно симпатичной женщины, а что-то склизкое и противное. — И все равно я на стороне людей, Беви. Как бы там ни было, но мой собственный вид для меня важнее. Мне трудно представить, во что все выльется для нашей планеты, если ты сказала мне правду. А я вижу, что ты не врешь. Знаю, одному мне не справиться, если бы я и захотел. Все кончено, — Бен опускает голову, а Беверли досадливо морщится, ощущая разочарование. Рыцарь все же оказался слишком твердолобым и не сумел понять, отчего прекрасной даме дракон оказался милее. — Но и ты пожалеешь. Оно не человек, твое понимание и принятие для этой твари ничего не значит. Она убьет тебя, Беви, и сожрет при первой же возможности. А я… Скорее всего, я забуду все, как только покину Дерри… черт, я уже об этом мечтаю. Бен не смотрит на нее, до белых костяшек сжимая руки в кулаки, а Беверли только пожимает плечами. Она, по крайней мере, попыталась. — Думаю, тебе будет, о чем подумать, прежде чем память оставит тебя, Бен. Прощай, — Беверли отворачивается от того, кто когда-то был ее другом и решительно шагает прочь, не оглядываясь. Она покидает кладбище и последнего из Неудачников навсегда, зная, что Бен не посмеет следовать за ней. Шагая по улицам Дерри, Беверли улыбается. На душе ее легко и спокойно. Она справилась со своей задачей и выполнила данную себе клятву. И теперь желала получить обещанное вознаграждение. Что бы там ни говорил и ни думал Бен Хэнском, Беверли Роган точно знала: Дерри, не герметичная банка. А значит, две паучихи легко сумеют найти общий язык.