caramel

       Как объяснить это душевное опустошение? Ведь на словах сложно рассказать, что я тогда чувствовала. Словно у тебя забрали то, без чего ты просто не можешь прожить.Воздух, которым обычно мы всем дышим. Возможно, Антон и был для меня этим самым воздухом, а сейчас я кажется умру без него… Ольга, узнав о ситуации, решилась помочь, впрочем, как и импровизаторы. Позов, Попов и Матвиенко пытались нас помирить, несколько раз меня отправляли в гримёрку к Шастуну, но тот, будто знал об этом и надолго закрывался в комнате. Оля звонила со своего номера Антону, но он не брал, словно зная план подруги. А что я? Я заметно похудела, не спала ночами, потому что снились наши поцелуи, объятия и его изумрудные глаза. Поразительные и прекрасные глаза изумрудного цвета… Брала в десять раз больше заданий, чем все остальные, закрывалась у себя в кабинете и просто ревела. Ревела и ругала себя за то, что я, Софья Смирнова сама всё испортила. center>***</center> Мне предстояло встретиться с Андреем вновь. Когда я вошла в ресторан, то смогла понаблюдать за весьма пикантной картиной: за самым дальним столиком мой недожених нагло целовался с официанткой. Смахнув слёзы с лица, я прошла к ним и громко кашлянула. Подействовало: они отлипли друг от друга и блондинка походкой модели ушла к барной стойке, а Андрей лишь помахал ей в след. — Ты что — то хотел, верно? — Да.У меня одно выгодное предложение: я делаю пиар на том, что ты меня бросила, а ты со спокойной душой проваливаешь.- он сказал это хладнокровно, будто это я несколько дней назад сама к себе липла, как банный лист.- Договорились? — А твой отец? — Думаю, что ему уже плевать, у него свадьба скоро.- да какая ему свадьба? Мужчине гроб пора выбирать, да завещание писать, а он тут жениться собрался.Прекрасно. — Отлично, получается мы больше не увидимся? — Только, если ты сама захочешь.- и он улыбнулся своей улыбкой, которой поди склеивал минут десять эту наштукатуренную официантку. — Обойдёшься.- сказала я и собралась уходить. — Привет Шастуну, это же он тогда тебе писал? На больное, Андрей, давишь, блин… Поздно ночью, когда я опять не смогла уснуть, я решила объясниться ему. Благо, что хоть в вконтакте не успел меня из друзей удалить. Забыл, наверное. «Неужели, тебе так важно знать, что было в моей жизни до тебя? Впрочем, я готова тебе всё рассказать.До восемнадцати лет я жила со своей тетушкой и благодарна ей, что я не узнала, что такое „детдом“.После её смерти, я боялась, что не справлюсь, но всё же смогла многое, за что очень благодарна Ларисе.Маму я свою практически не знаю, мы редко виделись в детстве.Ей было некогда, она искала утешение в сексе со своими мужчинами… С Андреем мне и правда нужно было пожениться: его сумасбродный старик хотел связать нас узами брака, представляешь? А знаешь почему? Потому что я была племянницей Ларисы, его первой и наверное самой большой любви.Сегодня я встретилась с Андреем и представляешь, теперь я официально свободна… Он решил пропиариться на нашем расставании, хотя на самом деле мы даже не встречались… Я и не стала бы с ним встречаться, зачем? Ему нужны деньги, а я, безнадёжная журналистка, до сих пор верю в любовь… Я надеюсь, что ты всё же ещё что — то чувствуешь ко мне, хотя если ты не собираешься меня прощать, то я пойму… Твоя курящая журналистка, Софья Смирнова.» Слёзы лились сами собой, я не собиралась их останавливать. Слёзы — доказательство того, что ты человек. Я ведь доказала, что я человек? Или ещё нет?