***
Адиль молча держал мечущегося эльфа в своих руках. Он тихо подвывал, дёргаясь, и с силой пытаясь вырваться из объятий. — Темно, темно вокруг! — сипел севшим голосом юноша, мечась из стороны в сторону. — Глаза горят! Адиль держал его сильно, сжимая тонкие запястья, чтобы эльф не убился в своём запале. И заодно никого не задел. — Я ничего не вижу, Адиль, совсем ничего, — вдруг обмякнув, прошептал Кирилл. — Совсем ничего. Гномы и Сара стояли в дверях, боясь подойти ближе. Вид у вождя был неважный. Ссадины и царапины по всему телу, синяки под глазами, зато вместо огромной раны на спине теперь красовался ровный розовый шрам. — Я тебя вылечу, — тихо бросил дроу, прижав голову юноши к себе, коротко обернулся на стоящих в дверях и бросил, — все хорошо. Ступайте спать, и спасибо вам в очередной раз. Старый жрец покачал головой и медленно двинулся в соседнюю комнату. За ним последовали и другие гномы, а колдунья подошла ближе. — Я знаю, кто вы, — коротко выдала она, поджав губы. — Твоё лицо казалось мне знакомым, и я вспомнила, кто же ты такой. А адского отпрыска легко было узнать по магии Хаоса. Вождь одним движением выставил ей под горло острие посоха, не переставая придерживать эльфа. — Им я не скажу, великий вождь, — легко качнула головой колдунья. — Ни про то, что ты дроу, убивший тысячи гномов, ни про то, что эльф вовсе не совсем эльф. Но вот внук Властелина здесь ни к чему. Мы не хотим проблем с демонами раньше времени. Уходите сегодня же, и тогда ваш секрет останется секретом. — С чего такое милосердие? — усмехнулся Адиль, убирая посох. — Я бы никогда не пожалела тебя, вождь, — прищурилась женщина. — Но я видела, как эльф плакал возле твоей постели, пока ты умирал. После того зрелища я не могу поступить по-другому. Если он нашёл в тебе что-то, за что можно плакать, то тебе нужно в подземелья. И по поводу его глаз… Здесь недалёко стоит хижина. Там живет пророк. Он достаточно хороший целитель, и возможно сможет помочь. — Благодарю, — коротко кивнул вождь. — Мы уйдём немедленно. Бывай, колдунья. Эльф на его груди дрожал. — Вставай, — тихо шепнул дроу, ставя Кирилла на ноги. — Идём. Гномы позаботились об одежде и выдали обоим тёплые кафтаны взамен распоротой одежде Адиля и бездарно разодранной в заточении рубахе Кирилла. Эльфа вождь держал под руку, боялся, что тот споткнётся. Адиль, в целом, был уверен, что умрет. Шансов выжить с такими ранами не было. И когда он очнулся, то был сильно удивлен. Пока Кирилл без сознания лежал на его груди, Сара рассказала, что произошло. Что юноша применил светлую сторону магии Хаоса. Разве что, в отличие от магии Света, магия Хаоса исцеляла быстро, но причиняла страдания лечащему. А потом Кирилл очнулся и понял, что ослеп, заметался в панике и тихой истерике. — Ты ведь не оставишь меня, если вдруг я никогда не прозрею? — спросил эльф, сжимая рукав вождя. — Не оставлю, — спокойно кивнул тот. Вылечить он Кирилла сам не мог, осознание этого пришло довольно быстро. Адиль с детства был приучен магией разрушать, а не исцелять. И лечил плохо, зато убивал отменно. Дверь хижины неприятно скрипнула, и дроу провалился в сугроб по колено. В лицо ударил холодный ветер, Адиль тут же вспомнил времена войны Седьмого Затмения. Когда бои сместились на территорию гномов, ветер тоже был страшный, а снег багровел от льющейся крови. Нынешний вождь тогда прошёл все — от эльфийских лесов до пустынь магов. Только теперь у него в руках было дрожащее тело эльфа, ослепшего из-за него. — Демоны там говорили, что у меня должен быть брат, — подал голос Кирилл. — Кто он может быть? Моя мать исчезла после моего рождения. Я точно знаю, что во всем Союзе Лесов у меня нет родных братьев и сестёр. Иначе отец рассказал бы. — Не знаю. Мы выясним это позже. Мёрзнешь? Кирилл кивнул, и побрел дальше, впиваясь пальцами в руку дроу. Адиль правда волновался за то, что не сможет вылечить зрение эльфа. И впервые в жизни чувствовал себя виноватым. Эльфёнок настолько хотел его спасти, что, не учившись ничему из магии Хаоса, исцелил огромную рану фактически силой воли. Эльфёнок боялся за него. Искренне боялся. А теперь настало время Адиля бояться за эльфа. И Адиль впервые в жизни боялся. Не за себя. Они брели долго, молча, увязая ногами в снегу. Кирилл тяжело сопел, периодически вздрагивая, а потом и вовсе сдался, уткнувшись носом в плечо вождя. — Болят глаза. Очень, — тяжело бросил мальчик. Зажмурил и без того слепые глаза и тихо взвизгнул, когда дроу легко подхватил его на руки. — Держи посох, — попросил Адиль, вкладывая его в руки юноше. — А я понесу тебя. Дорога уходила далеко вперёд, вождь нем тщедушное тело на себе и в конце концов донёс. Хижина пророка появилась перед ним как-то внезапно. Низенькая, всего в три комнаты, должно быть. Из печи валил дым. Адиль стукнул в дверь коленом, и тут же пригнулся от обрушившегося на него снега с козырька. Внутри послышались тихие шаги и на пороге вдруг появился человек. Он был изрядно горбатым, с неаккуратной щетиной и худым угловатым лицом. Но больше всего внимания привлекали внимательные чёрные глаза. — Дроу и эльф? — шмыгнув носом, сообщил горбатый. — Я про вас вещий сон видел. Заходите. Адиль даже поздороваться не успел, просто ввалился внутрь, продолжая держать Кирилла на руках. Потолок был чудовищно низкий: высокий дроу едва-едва не задевал его головой. Эльф встал на ноги с трудом, склонил голову и вежливо поздоровался с пророком. — Я Адиль, он Кирилл, — коротко представился вождь. — Мы пришли в надежде, что ты сможешь нам помочь. — Меня называйте Хаски. И я прекрасно знаю, что с Кириллом произошло. Если у меня и получится вернуть ему зрение — это будет небыстро, — то и дело шмыгая носом и потирая бритый затылок рукой, выдал странный пророк. — Хаски? — осторожно переспросил вождь. — Это из языка Безликих. У них так назывались прокаженные, — пояснил мужчина. — Ложись на кровать, эльф, попробую тебя вылечить. Адиля он методично выпихнул за дверь в соседнюю комнату. Вождь осторожно присел на лавку за грубо сколоченный стол, тяжело осмотрелся. На стенах были письмена, руны, вырезанные по дереву с нарочитой долей небрежности. Все помещение буквально утопала в тонких нитях магической вязи: пророк со странным именем явно был хорошим колдуном. И происхождение тоже наверняка имел сомнительное. Большая часть крови у него явно была человеческой, но примесь точно присутствовала. Явно не эльфийская, и, похоже, не дроу. Из-за стены раздался крик и тут же прерывающее его «тихо-тихо». Адиль плотнее сжал в руке посох, но не решился двинуться в комнату, предпочёл ждать тут. Пророк вышел из комнаты, тяжело вытирая руки о подол длинной рубахи. И был мгновенно остановлен лезвием посоха, направленным прямо в грудь. — Если сделаешь ему хуже — убью, — коротко предупредил Адиль. — Нужен он мне, — не особенно удивившись такому повороту, хмыкнул Хаски, спокойно уходя от лезвия. — Ты же вождь? — Откуда догадался? — чуть удивился дроу. — Колдун ты очень сильный. И посох твой… Сама Тьма, — равномерно проговорил пророк, шмыгая носом. — И даже не спросишь, что вождь делает с раненным эльфом без свиты и охраны в гномьих землях? — прищурился Адиль. — Не спрошу. Ты тут явно не от хорошей жизни, а раз так, то лучше мне и не знать, — повёл сутулыми плечами Хаски. — Кашу будешь? — Не откажусь. С плошкой, полной пресной, но съедобной каши, вождь не смог усидеть на месте и ушёл в комнату к эльфу, который лежал, свернувшись в комок, под толстым одеялом. — Как ты? — тихо спросил Адиль, опускаясь рядом на пол. — Все так же, — шёпотом бросил юноша. Пошевелился, достал руку из-под одеяла, нащупал ладонь вождя и схватил ту своими цепкими пальцами, не желая отпускать. — Расскажи мне что-нибудь, — попросил Кирилл, устраиваясь удобнее. — Я не могу уснуть из-за этой темноты в глазах. — Слушай, — тихо начал Адиль. — В те годы, когда я воевал, мы начинали бои на юге Свободных Городов, а следом сместились к северу, и перешли на земли гномов. Атль тогда был на службе в Империи, а я руководил отрядом Чёрных. Чёрными считались те, кто воевали за свободу Свободных городов, а Белыми — захватчики, хотевшие разделить земли между странами. Чёрных отрядов было всего три. Одним руководил я, вторым Мирон, а третьим Нархиз… — Я знаю его. Он приезжал к моему отцу в качестве посла. — С Мироном мы тогда так и не пересеклись. Его отряд продолжил бои в землях Некрополей. А вот с Нархизом в какой-то момент нам пришлось объединиться. Бои были жестокие, очень кровопролитные. Белых была тьма. А в подземельях как раз ходила моя бывшая пассия, беременная, — горько усмехнулся вождь. — Я мечтал успеть к рождению сына. — Успел? — тихонько спросил Кирилл, чуть поморщившись. — Успел. Минуту в минуту. Но история не об этом. Твой отец и твоя мать лично присутствовали на фронте. Союз Лесов больше всего мечтал урвать земли в этой войне. Мы тогда обнаружили лагерь войска под предводительством твоего отца и решили перерезать всех эльфов ночью. Я и ещё десять лазутчиков вышли пешком, пробрались через лес. Все прошло идеально, нас никто не заметил, мы разошлись по шатрам, а я пошёл в шатёр короля, чтобы убить его. Все было настолько тихо, что никто и не думал поднимать тревогу. Я пробрался внутрь, и обнаружил твоего отца, твою мать и едва родившегося тебя. Я искренне удивился. Понимал, что надо убить, но рука так и не поднялась. Кирилл озадаченно молчал. Не верил, что такое действительно случается. Не мог поверить, что безжалостный дроу когда-то оставил его в живых. А теперь сидит рядом, сгорбившись, и рассказывает ему эту историю. — Расскажи точнее, пожалуйста, — только и попросил Кирилл.***
Адиль стоял на поляне, укутавшись в старый серый плащ, и считал ягоды на черничном кусте. Сосредоточенный на подсчёте, он точно не уснул бы сейчас, а спать хотелось до безумия — три ночных вылазки подряд как никогда плохо влияли на измученное тело. Быть самым молодым полководцем оказалось непросто: приходилось все время быть настороже и ежесекундно доказывать всему войску своё право на высокий чин. — Адиль. У молодого дроу был идеальный слух. Чьи угодно шаги он различал ещё задолго до появления самого идущего, но из этого правила было исключение. — Слава Темнейшей, я уже думал, что ты не получил мое письмо, — тихо выдохнул Адиль, крепко обнимая Атля. — Ты выглядишь потрепанным. Ранен? — коротко спросил мужчина, держа друга за плечи. — Три дня без сна воюем, — качнул головой Адиль. — От Шаи вестей не было? — Вчера прислала письмо. Она ходила к предсказательнице, будет мальчик, — улыбнулся Атль. — Ты что-то хотел рассказать. — Вчера ночью была вылазка в лагерь Белых. В тот, которым руководит лично эльфийский король. Была возможность его убить, но там сын его был… маленький, год ему, максимум. Не смог прикончить. — Ты ведь убивал раньше детей. Что стало теперь? — хмыкнул Атль. — Не знаю. Возможно совесть проснулась с рождением сына, — усмехнулся дроу. — В любом случае, это странно. И я очень хотел бы, чтобы ты посодействовал мне. Намекнул бы через Имперские войска, чтобы короля выслали с фронта. Будет нечестно умирать его беспомощному сыну на войне. — Добрыми делами ты никогда не отличался, — недоверчиво прищурился Атль. — Но я намекну. Нашему вождю отвели срок жизни месяц — не больше. — Неужели болен? — ухмыльнулся Адиль. — Нет. Готовится покушение. Первый круг жриц знает о нем, но не спешит останавливать убийц. Это значит, что нужно будет вернуться к турниру. — Все уже движется к концу. Мы оттесняем Белых к границам Империи, — коротко отмахнулся Адиль, и задумчиво огладил посох. — Не верится, что придётся расстаться с Ир-Шанабом. Я уже привык к голосу Териханы в своей голове. — Посох Тьмы станет тебе надежным подспорьем. А Ир-Шанаб передашь сыну, — коротко улыбнулся Атль. — Я, признаться честно, скучаю по подземельям. В Империи хорошо, и король Николай не хочет отпускать меня, но контракт скоро закончится, и уже через две недели я должен буду выйти к столице. — Я думаю, увидимся мы уже там, — коротко выдал Адиль. — Надеюсь, я успею к рождению сына.***
— Ты мог убить моего отца, и получить огромное преимущество. И не убил. Почему так? — Тоже скажешь, что на меня не похоже? — хмыкнул вождь. — Не скажу. Ты вовсе не чудовище, — тихо бросил юноша. — Иначе оставил бы меня. Меня ведь не вылечат. Скорее всего. — С чего ты взял? — только и спросил Адиль. Эльф не ответил. Перевернулся на спину и тихо вздохнул. Вождь легко двинул кончиками пальцев, накладывая невесомые сонные чары.