Город, который боялся заката.

В палате пахнет лекарствами, стерильностью и духами, только, что вошедшей медсестры. Милая девушка измерила Эдди давление и убедившись, что с ним все в порядке ушла. Матери слава богу рядом не было. Подросток пялится на свой идеально чистый, белый гипс, ни рисунков, ни пожеланий… Неожиданно тишину рассекает непонятный шум за дверью. Слегка напрягшись парень замирает, но затем облегченно выдыхает когда в палату вваливается Ричи. — Здравствуй, любовь моя. — Лучше тебе уйти. Мама может вернуться в любой момент. — Не-а. Я подсыпал ей слабительное в кофе. — РИЧИ! — Тозиер молча подбегает к парню и крепко-крепко обнимает его. — Я думал ты умрешь. — шепчет он куда-то в шею Каспбрэка. — О, ты волновался, это мило. — Эдди поглаживает парня по спине, а Ричи еще сильнее прижимается, вдыхая запах чужого тела. — Ну, конечно. Умри ты и кто будет мне дрочить? — Каспбрэк закатывает глаза и пытается столкнуть балабола с кровати. Но Ричи обхватывает его лицо ладонями и целует не обращая внимания на всяческие протесты со стороны друга. Параллельно запуская пальцы под резинку чужих пижамных штанов. Поцелуй получается смазанным, но приятным. И Эдди даже почти не злится. Только ворчит себе, что-то под нос о том какой Тозиер всё-таки придурок. — Я сейчас не могу. – астматик слегка кривиться, вспоминая свой недавний сексуальный опыт. — Ладно, давай подставим мою задницу под удар. — кудрявый хохочет и снова целует парня, но на этот раз уже по-взрослому. Поцелуй страстный и до дрожи в коленях приятный. — Я люблю тебя. — эти слова он выдыхает прямиком в чужие губы и Каспбрэк чувствует согревающее тепло растекающееся по всему телу. Он чертовски счастлив. Но, что-то не так… У него во рту привкус чего-то сладкого. Привкус сладкой зубной пасты… По комнате расплывается жуткая трупная вонь, и из груди Эдди вырывается сдавленный стон, когда открыв глаза, он видит над собой Патрика. Гниющий, покрытый трупными пятнами и искрящимися янтарем глазами, он улыбался своим жутким, фирменным оскалом. — Я был прав насчет балабола! — его рот рвется словно по швам, а нижняя челюсть, разделяясь на две равные части, расходится по сторонам, оголяя несколько рядов острых клыков, брызги слюней разлетаются в разные стороны, и Каспбрэк вовремя соображает, что собирается делать монстр. В последний момент он успевает прикрыть лицо руками, прежде чем на него начинают блевать, горячей, липкой кровью. Парень хватает стакан с водой с прикроватной тумбы, и огревает им существо по голове. Осколки врезаются в мертвую плоть из-за чего кожа Патрика начинает гноиться и кровоточить. Разозлившись он словно пушинку откидывает Эдди в сторону. Больно ударившись об стенку, попутно разбив собою зеркало, парень подрывается с места и миновав бежавшего на него Хокстеттера, забегает в открытую дверь туалетной комнаты, которую тут же запирает за собой. Человекообразное существо ломится с обратной стороны, а травмированную ногу сводит от жгучей боли. Пройдя вглубь комнаты парень на чем-то поскальзывается и падает. Оглядевшись он видит красную таблетку. — Любишь пилюли Эдди? — шептал в голове чужой, зловещий голос. Вдруг в комнате как будто, что-то зашевелилось, все дверцы шкафчиков разом открылись, из них и из слива раковины стали вываливаться ярко-красные таблетки. Ударяясь об пол они превращались в кровавые кляксы, постепенно заполняя комнату кровью. Дикие вопли с обратной стороны двери все не прекращались. До Эдди наконец-то доходит, что не открыв сейчас дверь он просто утонет в крови. Это была одна их тех безвыходных ситуаций, решение которой в любом случае влекло за собой смерть. Но открывать дверь не пришлось. Мертвец уже сам ее выломал и пробирался внутрь. Замахнувшись когтистым отростком Патрик ранит Каспбрэка, оставляя на его груди глубокие порезы, подобно от стекла, а затем и вовсе начинает рвать и кромсать тело мальчишки. На чужие крики прибегает та самая, милая медсестра. Она находит парня лежащим без сознания в луже собственной крови с крепко зажатым в руке осколком зеркала...