Планета Рай

Это рай! Пойми, наконец Мертвецам здесь дом, А живым пиздец Глеб Самойлоff & the Matrixx — «Рай»

Так больше не могло продолжаться. По крайней мере, это не могло продолжаться бесконечно. Город не может вечно балансировать на острие, рано или поздно, он погибнет. Не должна у Города быть всего одна Хозяйка. Тем более, если речь шла о Кларе. Ее выход сейчас казался почти оптимальным, если бы не был основан на кровавых жертвах. Только вот сама Клара явно была слегка не в себе что ли.… Не важно, это тоже сейчас не важно. Важно то, что в Городе Клары так и не нашлось места Марии и Капелле. Так и не пробудились ни Алая, ни Белая. Причины запутанны и неизвестны. Однако факт остается фактом. Более всего вероятно, то, что они просто не вписались в общую картину нового Города. Города на крови. Но всего с одной Хозяйкой баланс рано или поздно нарушится. Ох, как шатко! Как же шатко сейчас положение города. — Стах, пойми, мы должны попытаться. Это даже больше, чем долг. Вот смотри. Подними вверх один палец, — Кира берет тонкую, но достаточно плотную книжечку и пытается положить ее на палец мужа, так, чтобы та не падала, — Держи, Стах. Только второй рукой и другими пальцами не помогай! Ну как? Держится?! Станислав хмуро взглянул на жену: — Нет. — И не будет. И на двух, так же не будет. Знаешь, вспомнилось тут из курса тригонометрии: «Плоскость может покоиться не менее чем на трех точках, не лежащих на одной прямой». Так как-то. Так вот, утверждаю тебе, ментальная и физическая составляющая города, так или иначе, является плоскостью. Умелый фокусник сумел бы удержать, но не вечно и не в равновесии. Баланса нет, ты понимаешь? Я и Аля смогли бы поддержать… Стах… — Я понимаю. Но… Клара, она же… — Стах уже не мог понять, что здесь было не так, но все еще продолжал стоять на своем. Ну не должна его жена начинать противостояние! Зачем ей нужно становиться Хозяйкой? Неужели, ей самой не страшно? Неужели, она не сомневается? — А кто еще? – Кира будто читает ощущения мужа. — Не знаю.… Делай, что должно. Только, прошу, осторожнее. — Я люблю тебя. Петр расхаживал по комнате взад-вперед. — Аля, ты уверена? — Больше, чем в том, что удастся вывести тебя из запоя, — девушка негромко рассмеялась. — Тогда я тоже верю в тебя. Только скажи, тебя, случайно, не сестрица моя милая на это подбила? Аля снисходительно вздохнула и обвила руками шею мужа. — Это было наше общее решение, милый. Петр прижал девушку к себе. — Тогда, удачи вам. — Я люблю тебя. Ночной Город был невыносимо тих. Не светилось в темноте ни одно окно, не шелестели листвой деревья, не лаяли собаки, не бродили запоздавшие прохожие. Все замерло. Кажется, что-то подобное уже было… Как же! Было, точно было. На двенадцатый день второй вспышки, когда решалась судьба Города. Тогда Он замер в ожидании… Совсем, как сейчас. Из двух домов одновременно вышли две девушки. Одна, словно белая голубка, вся такая светлая-светлая, с бледной кожей от которой исходило едва заметное сияние, в белом платье до земли… да и сама блондинка, двигалась быстро, но настолько плавно, будто вовсе не касалась ногами земли, длина платья усугубляла этот эффект. Вторая, практически рыжая, с яркими зелеными глазами, тоже достаточно бледная, только у нее это было оттенком аристократичности и легкой болезненности, в коротком темно-сером платье и в черных высоких тяжелых ботинках на шнуровке (в Столице их, вроде, гриндерсами называют). Не смотря на тяжесть обуви, шла она практически бесшумно, быстро, двигаясь, будто по-кошачьи. Они встретились в Театре. — Кира, ты готова? — Да, Аля. Ты? — Тоже. Завтра? — Да. Сегодня ночью не было представлений, но до самого утра по театру плясали и рассыпались цветные огоньки, слышался, то смех, то плач, гудел ветер и лилась вода. Два женских голоса нараспев читали заговоры Высшим силам. Большинству жителей Города сегодня не спалось, но было страшно даже дышать. В Театре пробуждались две новые Хозяйки. А утром в Театре был аншлаг. Пришли все Приближенные, да и многие простые горожане. И сквозь толпу, раскинув руки, как когда-то, взошла на сцену, где уже стояли Кира и Аля, Клара. Она встала напротив них. — Что вы творили здесь ночью? Это почувствовали все в Городе. Что вы хотели? – в ее голосе сейчас не было ни тени вкрадчивости или доброты. Сейчас говорила Земляная Хозяйка, грозная и гордая. Взрослая. А выглядела Клара до сих пор как подросток. Почти не изменилась. Впрочем, немного краше стала, да движения приобрели, все же, чуточку пластичности. Первой заговорила Кира: — Мы пробудились, Хозяйка. И теперь мы равны тебе. Осталась сущая формальность, признай нас, как равных. — Мы объявляем свои права Хозяек, — продолжила Аля. Клара отшатнулась. Неужели в ее глазах всего на мгновение блеснул испуг? — Нет. Я заслужила право называться Хозяйкой! А что, что сделали вы? Чем вы докажете, что у вас есть Дар? Я не признаю вас… — Клара, мы хотим лишь равновесия, пойми. Город сейчас едва балансирует, — Аля сделала шаг вперед. — Клара, не вынуждай нас доказывать. Мы не хотим тебе зла. Мы не хотим горожанам еще одной бессонной ночи. Если ты не согласишься… Ты ведь знаешь, что будет? Противостояние. Противостояние, где ты в меньшинстве. Но даже если ты окажешься сильнее… Город не удержится. Он сойдет с ума, — Кира, напротив, чуть отступила. Клара недобро улыбнулась одной стороной рта: — Противостояние? Да будет так! Днем. Сегодня же. На той стороне Горхона. Так, может быть, хоть что-то сохранится в первозданном виде. Так Городу будет спокойнее. Разошлись. И встретились на другой стороне Горхона три Хозяйки. Светлая, Темная и Земляная. И стонал воздух, гудела земля, плакало Солнце, сверкали на дневном небе звезды, кружились вихри, сверкали молнии. Так бились молодые Хозяйки, и никто не мог взять верх. И силы их были равны. И встретились их силы в одной точке. Взвился к самым небесам столп света. Выжгло вокруг них на земле круг. И лежали в том круге три девушки без сознания, но невредимые. А вечером Клара при свидетелях признала права новых Хозяек. Так вернулось к Городу равновесие. Реже случались в Городе новые вспышки Песчаной Язвы, но с потрясающей регулярностью. Все больше становилось новое кладбище, кладбище смертников, кладбище раскаявшихся, кладбище спасителей. Их хоронили отдельно… Смерть каждого из них ложилась печатью боли и сожаления на сердце Города. Раскрывая каждого следующего Приближенного, все молчаливее и печальнее становился Стах. Он знал, придет и его время. Он не мог понять, почему, умирая у него на руках, эти люди смотрели прямо ему в глаза, заглядывали в душу… С каждой новой вспышкой все чаще просыпался доктор Рубин от кошмаров. Кира помогала мужу, как могла. Девушка старалась не думать о том, что ее ждет, когда… Когда настанет его… очередь. Кира подозревала, что проживет она никак не дольше Стаха. Нет ей жизни без него. Вот только вырастить бы наследницу. Кто-то ведь должен будет взять в свои руки нити Города, те, за которые отвечает сейчас Кира. Город все еще жил, но Аля понимала, что это не навсегда. Умрут однажды Хозяйки, Клара в том числе. Жаль будет, если некому будет продолжить… Впрочем, нет. Вовсе не жаль. Но Город все равно погибнет тогда без жертв. От того ли, что не останется больше смертников, или от того, что некому будет преображать их кровь… Не важно. Они здесь ничего не смогут сделать. Но к тому времени, когда настанет пора уходить, кто-то должен будет взять в свои руки нити Города. Пора было подумать о наследнице. Да и интересно было, какой из Петра выйдет отец. Клара продолжала ценой жизней своих Приближенных спасать этот безнадежный городок. Его чудеса не должны были уйти в Лету. Слишком страшно. В свободное от службы время приезжал к ней Блок. Он был ее покровителем и защитником. Клара даже как-то по-своему любила его, но… Она хотела, конечно, детей. Только вот, странное дело, не от него. Его она любила почти как отца, и не важно, что он был ей мужем. Она вышла за него просто потому, что так было нужно. А вот любила так, как можно любить только «свою вторую половинку», она всю жизнь другого мужчину. И именно от него Клара хотела ребенка, чтобы хоть что-то осталось от него, когда он уйдет навсегда. Была обычная ночь, точно такая же, как большинство предыдущих. На разных концах Города проснулись одновременно три девушки. Одна задумчиво почесала затылок, взяла с тумбочки тетрадку и сделала в ней пару зарисовок. Тяжело вздохнула, посмотрела полным тихой грусти взглядом на мужа и легла обратно, тесно прижимаясь к теплому боку и целуя мужчину в плечо. Осталось не больше года до новой вспышки. Вторая пробормотала что-то под нос и пожала плечами. Виновато посмотрела в глаза разбуженному Петру и тут же оказалась в его объятиях. Осталось не больше года до новой вспышки, но ей то, что с того. Жаль, конечно, будет нового смертника, но… Не брат он ей и не сват, в самом деле. А вот Петр, видимо, решил все таки попробовать себя в роли отца и весьма рьяно взялся за дело. Третья девушка вскочила с постели и тут же рухнула на колени, заплакав. Сначала тихонько, а потом громко, отчаянно и горестно. Не больше, чем через год будет новая вспышка. Она знала, кто отдаст жизнь за Город на этот раз… Все это знали, но только ей было сейчас так страшно и больно, что даже выть не было сил. Это был тот человек, которого она всю жизнь любила, тот человек, с которым она не могла быть вместе. Год. Не более того. Это слишком мало. Клара не хотела сегодня высовываться из дома, не хотела показывать миру опухшее от слез лицо. Она знала, что должна быть сильной. Только сейчас она не смогла бы держаться. Девушка лежала на полу и тряслась от рыданий. Собственно, именно так она, пожалуй, и собиралась провести ближайшие несколько дней. Аля проснулась утром, как ни в чем не бывало. Она была сегодня счастлива, как никогда. Как Хозяйка, она уже знала, что у нее будет ребенок, дочь. Теперь оставалось только решить, сказать ли Петру, или пока что повременить, чтобы было интересней. Кира встала достаточно рано. Все утро девушка пребывала в глубокой задумчивости. Стах понял, что у нее было видение. Он ничего не стал выяснять, только лишь спросил, сколько времени еще осталось. Кира ответила. А потом, сообщив о каких-то срочных делах, во весь дух понеслась к Грифу. — Гриша! Гриша! Год… Не больше… Ты же знаешь, что… — Кира сильно запыхалась, но фразу она не закончила по другой причине. Слишком страшно было проговаривать это вслух. Гриф прикрыл на минуту глаза, а потом спокойно ответил: — Да, Хозяйка. Я знаю, что на этот раз моя кровь послужит Городу. Он был так спокоен. Это всегда завораживало впечатлительную Кирочку. Девушка чувствовала, как ему тяжело на самом деле. А ведь при первой их встрече она была права. — Гриша, ты помнишь еще о Праве? Том, что я дала тебе в день нашего, кхм, знакомства. Григорий невесело усмехнулся: — Знаешь, этот день достаточно сложно забыть. А я ведь и правда почти поверил, что ты застрелишь меня. Теперь я знаю, что ты бы никогда не захотела убить ради небольшого домашнего арсенала. Но знаю так же, что ожидать от тебя можно чего угодно, что в твоем случае не хотеть, даже не значит не получить удовольствия от содеянного. А насчет Права… Я думал, это так, странный способ убедить меня в том, что не стоит тебе мстить. Так значит… Ты тогда говорила правду? — Да. Ты все еще волен требовать всего, чего пожелаешь. Гриф, ты хочешь жить? Я могла бы… — Нет. Не я, так кто-то другой. Не нужно мне такое спасение, да и жизнь моя никчемная. Моя смерть стоит куда дороже. — Что же тогда? — Все равно не поверишь, ну да ладно. Кира, я ребенка хочу… Понимаешь? Чтобы оставить что-то после себя. И я увидеть его хочу. Да, сына, наверное. Кира медленно присела на какой-то ящик. — Представь себе, верю. Кого ты хочешь видеть матерью своего ребенка? Гриф тяжело вздохнул и присел рядом. — Я храню эту тайну уже много лет. Я люблю ее так, что света белого не вижу, когда о ней не думаю. Только принадлежит она другому и не знает о моих чувствах. Я не раскрою ее имени. Кира фыркнула. — И как вытянуть из тебя тайну, не зная никакой о тебе тайны? Замкнутый круг, однако. Нет, я конечно не Клара, но вытягивать таким способом информацию тоже, пожалуй, смогла бы. Гриша, что с тобой? При упоминании о Кларе Гриф вздрогнул, побледнел, потом густо покраснел и судорожно вздохнул. — Нет-нет. Ничего. Я так, задумался просто… Стаматина! Тьфу ты… Рубина! Хватит копаться в моей голове! Кира кое-что смекнула, но нужно было еще раз проверить. — Что я, Клара что ли? Это ее прерогатива, мозги выносить. Да и не умеем мы читать мысли. Аля, если только… Чувствует, вроде бы. Интересно, они уже знают… Кларе ведь нужно быть готовой. Гриф закусил губу. — У тебя снова приступ перескакивания с темы на тему, или… — он не договорил, слишком задумался, так и умолк с мечтательным выражением лица. — Клара, да? Ты хочешь, чтобы она была матерью твоего ребенка? — Да… — тяжкий вздох, — Только, наверное, это не возможно. Она не моя. — Я помогу. Пусть у меня нет власти над ней, но выполнить твое желание я обязана. До встречи, Гриф. Не падай духом. — Да все равно уже теперь… В дверь постучали, при том, судя по всему, ногой. Так может постучать всего несколько человек в Городе. Кто из них? Клара так хотела побыть одна, а тут, как назло. Размазывая слезы по лицу, девушка неверной походкой двинулась к двери. — Кто? – голос ее был глухой и хриплый. — Шабнак в пальто. Открывай, давай, — с легким сарказмом ответила Кира. Клара отворила дверь и пропустила гостью в дом. — Клара, ты уже знаешь? Стой… Ты что плакала? — Знаю. Нет-нет, все в порядке, просто мыло в глаз попало, — девушка шмыгнула носом. — Я думала, ты куда искусней умеешь врать, — Кира невесело усмехнулась, — Клара, Клара, я знаю твой секрет… — Молодец. Поздравляю. Давай, Кира, скажи что-нибудь «приятное», подлей масла в огонь, отведи душу. Должен же тут хоть кто-то радоваться. Кира тяжело вздохнула: — А зачем? У меня нет ненависти к тебе. Более того, нет даже неприязни. Мы ведь теперь в одной с тобой лодке, Клара. Я знаю, однажды и до Стаха дойдет очередь. Клара не ответила и лишь громко всхлипнула. — А я не только твой секрет знаю, Клара. Гриф тебя тоже любит. Черт! Да он тебя всю жизнь любил! Об этом ни одна живая душа не знала до этого дня… А он любил тебя и любит! Так любить не каждому дано, а он способен оказался. Клара, иди к нему. Клянусь, Пепел ничего не узнает. Никогда. Если только ты сама ему не расскажешь. Если уж тебе на собственное счастье плевать, то хоть о Гришке подумай! Хоть год пусть счастлив будет перед… Черт… И… Клара… Он хотел бы, что бы ты стала матерью его ребенка… — Что? Ты… Это правда? – Клара едва выговаривала слова, — Спасибо, Кира. Только как я пойду к нему там… Как я ему в глаза посмотрю, зная, что меньше чем через год его не станет? — Что мне учить тебя что ли? Не думай ни о чем. Доверься подсознанию. Ну, хочешь, я провожу тебя? — Да, пожалуйста. Только умоюсь, что ли… Спасибо тебе, Кира. Я и не думала, что ты такая… хорошая. Две девушки подходили к складам. Кира была рада тому, как все проходило легко и просто. Клара уже не выглядела такой заплаканной. Короткий стук ногой в дверь. — Войдите. Кира заглядывает в приоткрытую дверь. — Гриша, ты один? — Да. В следующую секунду девушка впихивает в помещение Клару и закрывает за собой дверь. Земляная Хозяйка бросается на шею главарю бандитов, целует его, что-то лопочет и, порой, тихонько всхлипывает. Наконец, девушка утыкается носом в его плечо и тихо плачет, бормоча: — Гриша, Гриша, Гришенька… Люблю тебя. Слышишь? Люблю. Только тебя люблю. Милый мой… Любимый мой… Гриша… Гриф крепко обнимает ее, вдыхает запах ее волос. Он легонько касается ее подбородка, заставляя взглянуть на него. Минуту Григорий смотрит в ее полные слез глаза и, наконец, произносит: — Я тоже люблю тебя, Клара. Я любил тебя всегда… Будь моей. Прошу… Мне не так долго осталось… Только не плачь из-за меня, пожалуйста. Я, на самом деле, того не стою. Ни одной твоей слезинки не стою. За что ты только меня любишь? А ведь вижу теперь. Правда, любишь. Счастье мое, свет мой… Кларочка, милая, будь моей. Гриф целует Клару в губы. Ее дыхание становится прерывистым. Они оба уже хотят только одного, быть друг к другу как можно ближе, будто бы слиться воедино и, чтобы это длилось вечно. Движения становились немного судорожными, а поцелуи все более страстными и долгими. Полетела на пол одежда. С того самого дня Клара и Гриф были практически неразлучны. Они целыми днями пропадали где-то вместе и были счастливы. Только одно омрачало их счастье. Знание того, что оно продлится еще не долго, знание того, что Грифу предстоит пожертвовать собой ради спасения других, для подавления новой вспышки Песчанки. Нет, они не впадали в уныние, они старались жить сегодняшним днем, проживая каждый новый день как последний. А Генерал Пепел строчил Кларе письма. Но девушка лишь беглым взглядом просматривала их, чтобы не пропустить, если ему вздумается приехать, а после самозабвенно сжигала письма. А Гриф был для Клары всем, и всем для него была она. Была ночь. Григорий коротко постучал в дверь Стержня и проскользнул внутрь. Клара тут же бросилась ему на шею. — Гриша, я беременна. Гриф заглянул девушке в глаза. — Правда? И… — От тебя. Гриша, у нас будет ребенок! Понимаешь? — Клара, милая, это… Это же чудо. И ты мое чудо. Не могу передать словами, как я тебя люблю, — Григорий крепко обнял девушку. Он не верил своему счастью. Неужели последнее желание всегда сбывается? Или Кира тут тоже при делах? Нет, Кира не при чем. Она лишь помогла им сделать первый шаг. Этого оказалось достаточно. Достаточно для того, чтобы ощутить перед тем, как умереть настоящее подлинное счастье. Тем временем Петру и Але тоже было чему радоваться. Скоро, совсем скоро у них будет дочь. Они уже решили, что назовут ее Ольгой. До ее рождения оставалось не более трех месяцев. Кира же искренне умилялась на Клару и Грифа и на Алю и Петра. Над братом девушка по-доброму посмеивалась. Уж очень ее забавляло то, как Петр превращается в заботливого мужа и отца, тем более, что, помнится, всего несколько лет назад он ползал по дому в слюни пьяный и не в состоянии был даже свалить все пустые бутылки хотя бы в один какой-то угол. А сейчас он ходил трезвый, как стеклышко и абсолютно счастливый. Да и по хозяйству явно стал приносить больше пользы, чем вреда. Петр, моющий посуду и готовящий ужин, зрелище воистину забавное для той, что знала его с детства и никогда за ним подобных поползновений раньше не замечала, тем более с их, практически семейной, прямо таки патологической способностью наводить до гениального грандиозный срач. Прошло еще несколько месяцев. У Петра и Али родилась долгожданная дочь – Олечка. Петр старался быть примерным отцом и у него замечательно это получалось. Аля не могла нарадоваться маленькой дочурке и прямо таки просветленному мужу. Вот она какая, семья молодой Светлой. Позже родила и Клара. Это было просто удивительно. Двойня! Мальчик и девочка. Девочку назвали Ветта, а мальчика Дарко. Невозможно себе представить, как был счастлив Гриф от того, что ему довелось держать на руках собственных детей перед… Перед тем, как… Ему оставалось не долго. И пробил час. Так быстро пролетел целый год.