мы просто подождем.

Я вижу, как он смотрит на меня. Да. Я точно вижу, что это не тот взгляд, которым он смотрит на других. Человек, эмоции которого можно определять только по глазам, был моим лучшим другом. И поэтому уж кто, если не я, может их различать. Я все вижу, Салли. И ты все понимаешь тоже. Я уверен, что ты прекрасно знаешь, что я замечаю это. Обычно люди это скрывают. Салли любит меня, но я все еще не уверен, могу ли я ответить на его чувства. Салли любит меня и не скрывает этого. Он не говорит напрямую, но он совсем не против того, чтобы я замечал это. От простого «как дела?» до сильно беспокоящей меня заботы. Это не было похоже на заботу моей мамы, Лизы. Здесь было что-то другое, что-то, что я могу сравнить, наверное, с заботой музыканта о своем музыкальном инструменте. Но я все еще не уверен, могу ли я ответить на его заботу. Я вижу, как Салли общается со мной. Он словно берет в руки фарфоровую чашку и рассматривает, так аккуратно и трепетно, изучая и боясь повредить. Я не понимаю этого, потому что могу сравнить себя, разве что, с мусорным баком. Я смотрю на него и понимаю, что, скорее всего, являюсь первым человеком, к которому он так относится. И это пугает меня. Мне нравится Салли, нравится не как друг, но все же я боюсь, что до сих пор не могу дать ему то, что он желает. Я боюсь, что я все еще не могу смотреть на него так, как это делает он. Я боюсь, что я все еще не готов любить его. И я знаю, что он понимает это. Но только вот я не понимаю, почему ему не больно.