Ненормальная любовь

— Дорогая сестрица, ты немного забылась. Комната Локвуда следующая по коридору.       Маршалл не церемонится, бросает названной сестре её же вещи в лицо, пока лежащая в постели возмущается. Хейли оглядывает молчаливого Клауса, который не меньше возмущен происходящим. Брюнетка всматривается в её лицо, с интересом ожидая продолжения. — Тогда ты помещения перепутала. Кабинет Зальцмана находится в другом кампусе. Они вернулись в Калифорнию несколько часов назад под угрозы матери Клауса о наёмном убийце и сотни пропущенных от Энсела. С последним мужчина договорился встретиться на следующих выходных в Калифорнии и поговорить. — Знаешь, мы с ней сегодня на столько устали, что даже не готовы продолжать спор. — Подходит к комоду и забирает оттуда пару вещей первой необходимости, которые они не взяли в Новый Орлеан. — Пригреешь скромную персону в виде меня на несколько ночей в своей комнате? Выкидывать эту шлюху из кровати у меня нет никакого желания. И сил.       Хейли усмехается в косой форме, подходит к парню и утыкается ему в шею. Кэролайн впервые чувствует себя… униженной. Когда она ложилась в эту кровать голая, надеялась, что они помирятся как в прошлые разы, что его гнев к её особе отойдёт на второй план после отъезда в Новый Орлеан, но она не ожидала одного «но». Он поехал вместе с Хейли. И видимо, они очень сблизились за эту поездку.       Выходят по очереди из комнаты, оставляя девушку в постели с разбитыми грезами и надеждами о воссоединении. Только старшая сестра на прощание передает. — Научись ценить себя.       Клаус заносит вещи в комнату девушки, пока та включает свет и сразу же принимается раздеваться. Четыре часа на одном месте на высоте тысячи метров кажутся пыткой, от которых устаёшь больше, чем от пяти пар подряд. Мужчина оглядывается по сторонам, замечая, как удобно Хейли оборудовала свою комнату. Темные, приглушенные тона, высокая кровать правее окна, на противоположной стороне расположен стол. Клаус никогда не был в её комнате, даже за такое количество времени их отношений. — Знаешь, милочка. А ты секретнее меня. Чур через пару недель ты знакомишь меня со своей матерью.       Хейли усмехается. Раскладывает вещи из чемодана, сортируя на грязные и чистые. Руки доходят до футболки Клауса, брошенной в суматохе сборов в её чемодан. Снимает с себя вещи, ногой, отшвыривая гору с грязными предметами в ближайший угол. Завтра отнесет в прачечную. Забирает едва надетую мужскую вещь и полотенце. — Тебе моя мать наверняка понравится. Если не обдурит в картах.       Они проходят многое за этот месяц. Вначале встречу с Энселом: «Я надеялся поговорить с тобой лично, Клаус» и «Если бы не она, Энсел, этого разговора бы не было» на выходных в ближайшие кофейни от аэропорта. Клаус впервые называет кого-то «отцом» без страха и осуждения за слишком нежный тон. Хейли улыбается такому повороту сюжета, отходит под предлогом хорошего кофе на пол часа, для того, чтобы их беседа завязалась и прошла в уютной обстановке. На следующий день Энсел решил задержаться ради этих волшебных моментов с сыном в парке и девушкой, что дарит тишину и спокойствие, сглаживает ненужные паузы в их разговоре. Правда перед самым отъездом оповещает о том, что всё его состояние будет передано Клаусу и отдаёт безлимитную карту, желая всего самого хорошего. Умеет он портить к себе отношение одним поступком. — Вот так и мою любовь пытаются купить, Хейли. — Весело добавляет, когда они выезжают из аэропорта. — К тебе он хотя бы приехал лично.       После очередного бурного секса валяются в объятиях друг друга, Хейли рассматривает через окно россыпь звезд на небе, пока мужчина любуется скоплением её засосов на спине и шее. Он чувствует себя в её объятиях таким целым, что радость накатывает волнами. Хейли коротко отвечает матери о приезде и сюрпризе по телефону, ловя тихий смешок парня. Недовольно цокает подбирая одеяло, когда Клаус приподнимается на локтях, что-то вытаскивая из на пол выбросных штанов. Вытаскивает из коробочки, ловит размахивающую женскую руку и на один из пальцев надевает кольцо, заставляя Хейли на секунду осечься, в недоумении поднять брови и коротко усмехнуться. — Я фамилию Майклсон в жизни не возьму. — Если бы у меня был выбор, то не сомневайся, я бы её тоже не выбрал. — Следует немая пауза и поцелуй в руку. — Просто пообещай подумать.       Вот так, просто. Без громких люблю и всевозможных вариаций одного и того же «ты выйдешь за меня?» Целует в лоб, позволяя удобнее устроиться в постели рядом с ним. Чему-то сонно улыбается, понимая, что его ждёт долгая череда молчания и не определения перед таким ожидаемым «да».       Очередные выходные перед рождеством проходят в Новом Орлеане. Мать Хейли — Анна встречает свою дочь с бокалом вина, белой краске на щеке — она в кой-то веке решила заняться ремонтом дома, и саркастичным голосом на любой манер «Наконец-то моя блудная дочь вернулась к матери».       Обнимает ту крепко, чуть ли, не душа в своих объятиях. Осматривает парня сверху вниз и того ожидает такая же участь. — И удосужилась познакомить мать с хоть одним приличным парнем.       Хейли за этот день не устаёт закатывать глаза. То слушая истории от сентиментальной мамаши о дочери-неформалке и грязных, потасканных очередных пареньках, то на уговоры сыграть в картишки на раздевание. Хейли не одобрительно цокает, забирает у женщины бокал полусухого и выпивает его залпом. — Стоп, подождите, я правильно вас понял, что эта дамочка была когда-то панком, так ещё и встречалась целую неделю с таким же, просто чтобы позлить отца и вас? — Всё верно, дорогуша.       Хейли наливает каждому по бокалу спиртного, театрально разводя руки. Она же говорила, что они поладят. Облокачивается на спинку кресла за столом, прикрывая глаза от усталости, которая смешивается с саркастичными предложениями матушке о её переходном возрасте. Клаус смеётся на очередной интереснейший факт, сжимая её руку в своей. С секунды всматривается в её черты лица, представляя какой она будет, если когда забеременеет. — Знаете, в вашей дочери доля бунтарства всё ещё осталось. Недаром она выбрала себе в вечные спутники одного из Майклсонов.       Ожидает бурной реакции или пьяного смеха, но женщина трезвеет в один момент. Смотрит с ясностью то на дочь, то на ухажера, что ей так понравился, обводя пальцем край бокала, создавая этим скольжением неприятный звук. — Что же, надеюсь её папаша не решит убить тебя. Будет жалко терять такого бунтовщика. — Подхватывает нож со стола и прислоняет к его шее под недовольное «мама». — Но если ты решишь придать её, мальчишка, то знай, я буду твоим самым худшим из кошмаров. Мой бывший муженек покажется тебе добрым Сантой Клаусом. И от меня ты не сможешь сбежать. — Даже забавно! Ваша дочь сказала мне почти тоже самое.       Его голос звонок и весел, будто бы жизнь не отделяет сантиметр от возможной смерти. Женщина отбрасывает холодное оружие на стол, вставая со стула. Клаус успевает смазано поцеловать руку в знак уважения. Элайджа им сейчас гордился бы. — В твоей комнате ремонт, милая. Если хочешь, то займите гостевую. Или я могу позвонить в отель… Или же Майклсоном. Выбирайте сами, а я пойду спать.       Забирает бокал, пошатываясь, поднимается по лестнице вверх. Клаус усмехается, под краткое «ты знал, куда ехал» Хейли. Делает глоток вина, наслаждаясь красотой вечера. Заправляет выбившиеся пряди за ухо и целует в щеку, приобнимая плечи. — Можно сказать, что вечер удался. — Поднимает бокал, якобы произносит тост. — Знаешь, а я понял в кого ты такая… дикая и саркастичная. — Знаешь, мы просто ломаем наши старые жизни таким образом.       Подытоживает, вставая со стула и собираясь уходить. Её веселье от этого вывода испарилось. Забирает бутылку, ожидая мужчину. Они выходят из особняка, решив прогуляться по Новому Орлеану. Период туристов ещё не начался и узкие дорожки города в лунном свете становятся всё романтичнее. — Да, Хейли. Мы ломаем наши лживые старые жизни и за место них стараемся строить что-то новое и честное.       От правильных слов мужчины Хейли расслабляется. Да, он всё верно сказал, убедил её во правильности поступков. Усыпил совесть и бдительность.       Продолжают гулять, целоваться, разглядывать работы уличных художников, наслаждаясь прохладным воздухом и воспоминаниями об абстракционизме, за который Клаус получил «отлично» и автомат в зачетную книжку. Подшучивает, утверждая, что ей надо было идти на художественный, а не в программирование. Она парирует над ним суммой средний зарплат и усмехается, когда натыкаются на машину Энсела, который не верит своим глазам, вылетает к ним из салона. — Отец! — Клаус! Как я рад тебя видеть! — Радость сменяется беспокойством. Крепко обнимает сына, тот с радостью отвечает взаимностью. — Хейли, здравствуй. — Обнимает и ту. — Как и зачем вы здесь оказались? Ох, лучше бы вы не появлялись здесь пару месяцев. Тебе, красавица, вообще опасно гулять на улице, сейчас это не безопасно. Эстер в ярости после дня благодарения наняла нескольких ребят, чтобы они выбили дурь из тебя. Знаете, берите от моей машины и поезжайте ко мне в дом, там вам будет безопаснее.       Клаус осекается. Приобнимает Хейли сильнее, стараясь закрыть её от возможной опасности в страхе за жизнь. Забирает ключи от машины и всё делают по его велению. Только Хейли оглядывается назад, замечает Майкла, который идёт к другу. По спине пробегается волна мурашек и ей приходится поджать руки от холода кожи. — Я позвоню Эстер и поговорю с ней завтра. Если она не захочет отозвать вышибал, то я расскажу Майклу всё. — Клаус, это не вариант шантажировать мать ради моей жизни.       Будто находятся в какой-то прострации, но не чувствует от этого угрозы. Лишь вакуум. А Клауса трясет вот не на шутку. — Успокойся, они же меня не убьют. — Ты плохо знаешь мою мать, Хейли. Она запугала даже Энсела, когда тот узнал всю правду обо мне и пожелал забрать, она пригрозила ему наёмниками. Я узнал это в прошлые выходные, и я смог его понять. — Проводит руками, по её плечам. Они ледяные. Вставляет ключ зажигания и включает печку. Аккуратно заводит машину, когда толпы на улице становится меньше. — Эстер всегда сражалась за свою семью и её целостность, и ты смогла разрушить всё то, за что она так неистово боролась за один вечер.       Вот и настигают их же разрушение старой реальности. Когда они старались разрушить чужие отглаженные склеенные будни, не ожидали такого исхода событий. Мужчина успевает начать винить себя за это, но Хейли вовремя его останавливает поцелуем в щеку. Смазано отвечает, отвлекаясь от страхов на красном цвете светофора. Она представляла на что шла, когда злила мать семьи преступников.       Проводит рукой по кольцу, что так и не сняла с руки. Вначале хотела позлить мать, но сейчас так рада видеть хоть какую-то каплю стабильности в этом беспорядке. Смеётся своей мысли, прикрывая рот рукой. Клаус ошарашено на неё смотрит, уже побаиваясь за остатки здравого рассудка. Обнимает за плечи, влажное пальто трётся об его куртку. — Я думаю сказать тебе да. — Указывает взглядом на кольцо, но понимает, что мужчина слишком взволнован и занят дорогой, чтобы догадываться, о чем она сейчас говорит. — Но я останусь со своей фамилией. И я не хочу праздновать свадьбу, белое платье не для меня. Просто хочу испариться из страны на несколько месяцев, может быть на год. Я всегда любила Италию. — Ты серьёзно сейчас думаешь об этом? — Смеётся в голос, он не ожидал столь скорого ответа. — А что насчёт детей? — Сейчас не особо их хочу, но я настаиваю на том, чтобы мы продолжали заниматься попытками их завести. Может и какой-то презерватив окажется не столь прочным… — Я никогда не устану пробовать!       Находят дом Энсела и подъезжают к нему лишь через пол часа, Клаус слишком долго вспоминает его улицу, а после практически наощупь вытаскивает из воспоминаний картинку из детства. Маршалл входит в этот дом с фамильярностью, с которой входила и в свой, странно оглядываясь по сторонам.       Клаус включает свет, осматриваясь по сторонам. Этот дом не изменился с его последнего пребывания тут. Дом больше и обширнее, чем тот, где живут Майклсоны. Хейли ежится от едкого холодка, стягивая с себя влажное пальто и бросая его на диван. — А что по правую сторону? — Вроде бы кухня. — Отлично. Я хочу чай.       Хейли усмехается, за руку ведет Клауса. Тот вновь находится в раздумьях из-за матери. Маршалл берет контроль в свои руки, включает мягкий свет в помещении, ставит чайник на плиту, в поисках самого чая и кружек рыщет в шкафчиках. Довольно быстро находит пакетик с пряными травами и чайный сервиз.       Мужчина наблюдает за Хейли, как она на скорую руку готовит бутерброд, орудует на кухне. Его желваки дергаются, когда вспоминает об опасности её жизни. Руки начинают трястись, в сердце закрадывается липкий страх и ледяной гнев от осознания, что с ней может что-то случиться. Что из-за него с ней может что-то случиться.       Снимает с себя потрепанную куртку, вытаскивает телефон и в пару резких ударов по стеклу слышит вначале гудки, а потом удивленное и сбивчивое «Клаус!» — Здравствуй матушка. — Он не будет слушать её вопросы и галантно отвечать на них. — Если ты сейчас же не отменишь своих головорезов, которых послала за задницей Хейли, то я позвоню Майклу и расскажу ему странную закономерность о моей группе крови. Как такое возможно, что у тебя она первая, у отца третья, а у меня четвертая.       Голос Эстер быстро меняется с нежного на подозрительный. Клаус переводит взгляд на обеспокоенную Хейли, что дает ему ещё силы на противостояние с матерью. В пылу своих чувств, даже не обращает внимание, как входная дверь хлопает. — Это угроза, сынок? — Нет, матушка. Это пока ещё просьба. Но если с моей невестой случится хоть что-то, то я за себя и свой язык не ручаюсь. Спокойной ночи, матушка.       Сбрасывает трубку, облокачиваясь на стул. Хейли подходит к нему мягко, нежно проводит по волосам, приобнимая за мужские плечи. — Как думаешь, сработало? Тебе не кажется, что ты немного перегнул палку. — Поверь мне, Хейли. С этой женщиной только так и надо себя вести.        На кухню входит Энсел, мягко улыбаясь на вздрагивание сына. Мужчина старается вести себя обособленно, но радость заволакивает его глаза, ведь он видит своего сына у себя в гостях. Чувствует запах чая, а потом удивленно оглядывается, замечая на столе три чашки и три бутерброда. Собирается уходить, но Хейли ловко ловит мужчину за руку. Она понимает, как важно для Клауса общение с отцом, как важно самому Энселу то, что они сейчас находятся в его доме. Жаль, что они не готовы про это говорить. — Так значит ты сделал ей предложение, а она сказала да? Так сразу. — О, отец, конечно же нет. Она меня успела ещё потомить ожиданием ответа.       Кухню пронзает веселый смех. Их беседа медленно перетекает в нечто личное, Клаус встает и разливает чай по чашкам, Энсел достает из шкафчика сахар и ложки, тем временем Хейли повествует о знакомстве Клауса с его матушкой и о приставленном к горлу лезвии ножа. — Теперь я понял, в кого у тебя такой взрывной характер, отличница.       Фыркает, отворачиваясь, пытаясь подавить улыбку. Улыбка быстро перерастает в хохот, когда Энсел спрашивает о их знакомстве. — Если коротко, то он был в отношениях с моей сводной сестрой, Кэролайн. Я же была в связи с нашим преподавателем по истории, Зальцманом. — Энсел удивленно смотрит на сына, но тот отмахивается. Мол, это ещё не самое ненормальное. — Потом Кэролайн изменила Клаусу с Тайлером, а Тайлеру изменила с Зальцманом. — После была пьяная вечеринка, слишком много абсента и одна постель на двоих. Следующим утром мы решили поизображать пару между Кэролайн и преподавателем, а после… — на этом моменте он мягко целует её ладонь. — Эстер пригласила нас в город, мы решили позлить её и Майкла, а потом… Отель и мы вернулись в Калифорнию парой. Я ничего не пропустил? — Я думаю ничего.       Энсел с пары секунд разглядывает их, её кольцо на безымянном пальце и помещение заволакивает громкий хохот. От этого пронзительного смеха, даже Клаус расслабляется и поддается смеху.  — Эстер залетела ко мне в машину, сбегая от прихвостней твоего отца, Хейли. В тот вечер я знал, что она была жената, что её муж один из самых страшных людей в городе. Но меня это не остановило. Не той ночью, не в следующие. — Смех резко прекратился, они все погрузились в теплую, местами тяжелую атмосферу. Они делают по глотку чая. — Я стал одним из самых близких приближенных людей к Майклу. Но мы не могли прекратить эту связь, которая завязалась у нас в ту роковую ночь. Смотря назад, я вспоминаю её беззаботность и озорство… И скучаю по ней прежней. Клаус, ты можешь ненавидеть Эстер, но я клянусь, она делала всё, чтобы обезопасить тебя и своих детей. Даже была готова убить меня, чтобы защитить тебя от нас. И тогда я решил ждать. Ждать, пока ты вырастешь, наблюдать за твоими достижениями в жизнь, ждать пока узнаешь всё сам и оставить тебе всё свое наследство. — Зачем ты мне рассказываешь это всё сейчас, Энсел. Я не понимаю…       Как быстро отец меняется на Энсела в его общении. Хейли сильнее сжимает ладонь Клауса в своей, атмосфера становится напряженной. — Затем, чтобы вы оба знали, на какую тропу вступили. — Делает ещё глоток чая, разглядывая непонимающее лицо сына. — Эстер ради будущего вырвала свое сердце, искоренив из него любовь. Твой отец, Хейли, выкрал Фрею — старшую сестру Клауса, ради спасения твоей жизни. — Её глаза в миг расширяются, она ведь не знала ничего о делах своего отца. — Сэм хотел морально уничтожить Майкла. И у него это вышло. Конечно Фрея вскоре вернулось под крыло семьи, но на тот момент она уже заболевала, и никто не смог её спасти. В отместку он зарезал младенца, твоего новорожденного брата, Хейли. Твой же отец… был разбит горем. Потом героин в его крови, любовница, которая не напоминает о смерти младенца, лечение и новая жизнь, которая пестрит всеми радостями жизни, оставляя трагедию в прошлом.       Хейли оглядывается вокруг, вглядываясь в удивленные глаза Клауса. Он тоже был в неведении всего, что творилось до их рождения. Энсел монотонно делает глоток чая, размешивая в чашке оставшиеся крупицы сахара. — Вам не стоит разрушать ту жизнь, которая осталась у ваших родителей. Не стоит колыхать этот карточный домик, потому что разбитые люди на подобии Эстер и Сема будут сражаться за оставшиеся крупицы стабильности их жизни. И когда их сдует ветер вашей молодости, начнется вторая война. И вас засыплет этими обломками, если не убьет.       Энсел встает со своего стула, уходя в темноту. Клаус резко поворачивается к Хейли со страхом и непониманием в глазах. Накрывает её руку своей, медленно кивая. Они справятся, они выживут. Вместе. Мужчина приходит вновь, но уже со странной деревянной коробочкой, которую ставит рядом с девушкой. — Я рассказал это всё вам обоим, не просто так. Хейли, ты выбрала Клауса. И я знаю, что ты не отступишься от него, в этом ты похожа на Эстер. — Его сравнение почти похоже на гордость. Указывает на коробочку взглядом. — Эта фамильное кольцо моей матери. Она просила перед самой смертью передать его той, которую я полюблю без оглядки, которая же будет вечна предана мне. Что же, — и за этим что же пряталась вся та боль, которую он нёс в себе сквозь столько лет. — Хоть я и не смог выполнить обещание, данное моей матери, ты выполнишь его за меня, сын мой.       Мягко улыбается им в глаза, наслаждаясь их любовью. Подходит к двери, в шаге от тьмы, поворачивает голову чуть в бок, желая что-то произнести. — Что же до вас… Я поддержу любой ваш выбор, я встану на любую из сторон, лишь бы обезопасить вас. И поэтому я хочу, чтобы ты Клаус подписал документы о наследовании всех моих активов.       Клаус усмехается на последнюю фразу отца. Он снова портит всё одной, последней фразой. Откидывает коробку с кольцом на пол, яростно поднимаясь на ноги. Энсел не понимает причину гнева сына. — Мне не нужно от тебя наследство! И если ты думаешь, что я общаюсь с тобой только из-за него, то иди к черту!        Вылетает из кухни, Энсел удивлено подбирает выпавшее из коробочки кольцо, пока Хейли со вздохом поднимается из-за стола. — Когда он встречался с Кэролайн, Майкл решил припугнуть его, пообещав лишить наследства из-за их отношений. Клаус тогда собственноручно вычеркнул себя из фамильного завещания. По его рассказам, Эстер предпринимала слабые попытки вернуть Клауса в дом, но разлад уже был силен. Теперь же он считает факт наследования обычной манипуляцией, с которой не хочет мириться. — Хейли, но я же никогда не… — Я знаю, что вы никогда не. Но лучше вам сообщить об этом Клаусу, чтобы избежать в будущем таких картин. Вам сто…       Договорить ей не удается, они падают на пол от ударной волны, прошибающей всё тело. Хейли слышит крик боли и отчаяния, прежде чем упасть в темноту.