***
Услышав странные звуки со стороны воды, Кай прищурился. Он не мог понять, что это, но при виде странных пузырьков кислорода на поверхности его сердце замерло. В этом озере нет живности, она давно здесь не водится, да и подводных вулканов здесь быть не могло. Парень спрыгнул с камня в воду и быстро доплыл до того места, однако там никого не обнаружил. Наконец додумавшись, что это что-то могло утонуть, Кай поплыл ко дну пещерного озера. Озеро было чистым, прозрачным, поэтому ему не составило труда найти под толщей воды худенькое, маленькое тело, что быстро шло ко дну. Сколько ни пытался, Чонин просто не мог привести его в чувство, а потому принял решение, о котором потом, возможно, будет жалеть. Чонин прикрыл длинные ресницы и коснулся губ неизвестного ему парня, как бы отдавая ему кислород. Было и так понятно, что нужно было на воздух, но сейчас нужно было сделать хотя бы это. Проделав такие манипуляции несколько раз, Ким все же взял парня на руки и выплыл к берегу, укладывая того у самой кромки воды, ведь дальше он идти не мог. Неизвестный начал дышать, и Чонин облегченно вздохнул. Приложив все свои усилия, он принял обличье человека. Хвост раздвоился, обретая форму ног, и он смог подняться на них, быстро добираясь до небольшой расщелины между двух больших камней. Там лежало что-то вроде набедренной повязки, которую он и надел. Очевидно, когда этот человек проснется, ему будет некомфортно увидеть голого… Эмм, человека. И ведь Кай даже не догадывался, что этот парень видел его совсем в другом обличии.***
Лёгкие болезненно распирает, но Кёнсу так тяжело, что глаза не открываются. Он уже сдался. Сопротивление ведь бесполезно, он же пытался. Только лёгким опять больно. И снова. И ещё несколько раз. А после по телу скользит тепло, словно ледяной холод отпустил его и вернул в тёплую толщу воды, где светло и безопасно. Юноша лежит без движения на берегу, пока лёгкие вдруг не сжимаются произвольно, выталкивая из себя воду. Су сгибается, кашляя и выплевывая воду, дыша резкими вдохами с ужасом. Он же умер. Совершенно точно умер, но сейчас жив. Кожа ужасно холодная, а зубы стучат, потому что Су дрожит, обхватив себя за плечи. Вспомнив, что его затянула вода, тот панически отполз вглубь песчаного пляжа. — Как… Как я выплыл? — мысли скачут в голове, пока в памяти не вырисовывается размытый образ существа, увиденного Кёнсу перед тем, как пучина стала топить его в себе. Русалка. Это точно была русалка с хвостом. То есть, мужчина-русал. До пристально уставился на водопад, затем на место, где было существо, а после на водную гладь. Его точно топил кто-то другой. Невидимый, но ухвативший его за ноги, не давая ими даже пошевелить. — Э… Эй! — хрипло выкрикнул Кёнсу, зарываясь замерзшими ступнями в горячий песок. Как же дьявольски холодно. Он в самом деле был обнят и поцелован смертью. — Эй, я видел тебя! Выходи!***
Когда парень внезапно начал кашлять и выплевывать воду, Чонин осознал: «Чёрт! Я же не должен показывать себя.» Быстро поднявшись с песка и спрятавшись за ближайшим камнем, он начал ждать действий человека. Ким и правда немного его испугался, ведь он не знал, как тот может отреагировать. Но сомнения рассеялись, когда он услышал родную речь. Значит, они могли понять друг друга. Возможно, это хорошо? «Он видел меня? Что это значит?» — думал Кай, и всё наблюдал за парнем. Всё же это был человек, а люди очень непредсказуемы. И этим они пугали.***
Су чертыхается. В мокрой одежде ещё холоднее. Она неприятно липнет к телу, поэтому снимать рубашку трудно, подобно сдиранию с себя кожи. Раз существо не показалось, то оно либо сбежало, либо наблюдает тайком. А Кёнсу жизненно необходимо согреться. Заболеть здесь, на необитаемом — но это уже под сомнением — острове особо опасно. Никаких местных трав и растений он не знает и вылечиться не сможет. Отбросив рубашку в сторону, Кёнсу оглядел мирную водную гладь и стянул с себя штаны. Горячий песок и ласкающее своими лучами солнце согревают. Обнаженное тело, покрытое мурашками, постепенно расслабляется под действием тепла, кожа становится ровной. Кёнсу смотрит на свои ноги и видит на них доказательство того, что на дно он ушёл не сам, а его тащили. Синяки на лодыжках в форме колец, подобным захвату щупалец, раскрасили До едва ли не до колен. Вот почему он не мог отбиться и выплыть — его ноги держали мёртвой хваткой. — В воду… Опасно заходить. — негромко заключает брюнет и ложится на песок спиной, прикрывая глаза и отдаваясь теплу, пробирающемуся внутрь. — Русалки… Невидимые щупальца… Губы шевелятся медленно, потому что уставший, выбившийся из сил юноша проваливается в сон, пригревшись на солнечном пляже.***
Чонин и правда не понимает, что за следы на ногах у парня, и почему он тонул. Ведь озеро не такое глубокое. И ведь никто из нижнего мира не посмел бы сунуться на территорию царства океана. Они все находятся под замком чёрных вод. Тогда что это… Когда парень разделся окончательно, Кай потерялся в смущении, и отвёл взгляд. Одно, когда знаешь собственное тело, но совсем другое, когда они совершенно чужое. «Ему холодно. Нужно укрыть.» — пронеслось в его голове, и, поискав недалеко растительность, он находит большой кустарник с достаточно широкими листьями. Такими, что точно смогут прикрыть больше половины тела этого худенького парнишки. Немного провозившись с листом, он все же сорвал его. Растение находилось под лучами солца, поэтому лист был достаточно теплым. Тихонько подойдя к незнакомцу, Ким прикрыл его тело растением. Усевшись рядом, русал повернулся к парню. Теперь он мог действительно близко рассмотреть его. «Красивый. Очень красивый.»***
Тепло обнимает ласково, подобно чутким рукам матери. Кёнсу не помнит, чтобы его мама относилась к нему по-родительски нежно, как к брату и сестре Су. Тех она одаривала своим вниманием и любовью, а к младшему из сыновей имела неплохое отношение, но куда более безэмоциональное, чем к другим своим детям. Кёнсу на это не обижался, чувствуя чем-то внутренним, что так и должно быть. Ему тепло настолько, что хочется улыбаться. Только вместо этого он открывает глаза. Солнце уже начало ползти вниз, к горизонту. Он проспал не меньше пары часов. И парню стало значительно легче, тело больше не пробивает дрожь, зубы не стучат, а пальцы спокойно сгибаются и разгибаются. Юноша, открыв глаза, видит нежно-персиковое небо, видит парящих высоко-высоко чаек, но опустив взгляд замечает на себе широкий лист какого-то растения, а совсем рядом — смуглокожего юношу, едва ли намного старше самого До. Поначалу видение кажется лишь сном. Не может быть на острове других людей, а рядом точно человек — Су видит чужие длинные ноги, также зарытые ступнями в белый песок. О, До любит делать так. Это ведь приятно, когда песчинки скользят между пальцев, щекочут босые ноги. Всё сон, поэтому он смотрит на парня рядом с собой молча, ища черты знакомых ему людей. Ведь откуда ни возьмись не мог он создать облик своего земляка. А смуглокожий совершенно точно корейского происхождения. — Странно… Тихо выдыхает Кёнсу, а после тянет руку и дотрагивается до тыльной стороны чужой ладони, словно надеясь этим что-то для себя решить. —…Тёплый…***
Рассматривая такие красивые черты лица, Чонин и сам не заметил, как уснул под теплыми лучами солнца. Они убаюкивали, успокаивали. Однако спустя какое-то время он стал просыпаться от легких щекочущих прикосновений. Это было так приятно, ощущать, что кто-то так нежно касается твоей кожи. Так робко и так невинно… Стоп. Кто-то? Резко открыв глаза, обрамлённые густыми ресницами, Кай посмотрел на человека перед собой. Он замер на несколько секунд, чтобы затем подорваться и буквально в шоке осознавать, что он заснул. Он, чёрт возьми, заснул. И теперь его обнаружил этот человек. А что если он не один? А если он расскажет о нем? Что же тогда будет… Кёнсу вздрогнул, когда, как ему думалось, видение, творение его сна, вдруг резко открыло глаза и дёрнулось в сторону, напуганное не меньше самого До. Осознание той простой истины, что все происходящее — в действительности, а не во сне, парень тоже подскочил с песка, держа лист, чтобы скрыть свою наготу. — Чёрт, — вслух выругался парень, думая, что его вряд ли поймут. Конечно, не поймут. Несмотря на корейскую внешность, парень ведь мог и не знать языка? Парень отругивается и Су не остается ничего, кроме как окончательно поразиться. Они действительно говорят на одном языке. — Эй ты! Т-ты кто такой? — язык заплетается от страха, а колени предательски дрожат. — Ты что рядом делал, а? И лист ты принёс? Отвечай! В глазах Кая была растерянность, смущение и еле заметный страх. А как же ещё это описать? Он в первый раз видит человека. Да ещё и такого. Такого… Необычайно красивого. Услышав родную речь, Чонин вздрогнул. Это уже действительно напрягало. Не найдя оправдания лучше, парень собрался с мыслями: — Я… Прости, ты лежал здесь, и я вдруг подумал, что ты замерз… Вот и укрыл тебя. Прости. У меня не было дурных намерений, но если тебе неприятно мое присутствие, я могу уйти. Вот только уходить совсем не хотелось. Как же он может уйти, и бросить здесь этого парня? Нет, Он точно этого не сделает. — К-куда? Это разве не остров? Или тут есть поселение? — ошарашенно округляет глаза Кёнсу, пока в памяти не всплывает образ таинственного существа на пологих камнях. До смотрит на ноги стоящего перед ним парня, понимая, что нет ни хвоста, ни чешуи, ни других признаков, по которым можно было бы решить, что перед ним русал. — Ну… Это остров. Не пойми все не правильно. Я живу здесь один. И больше никто. Ну то есть. ты первый, кто попал сюда. Кёнсу отступает на пару шагов назад, чтобы поднять с песка свою одежду. Стоять тут голым ему совершенно не нравится. Первое шоковое состояние схлынуло и теперь пришел стыд, что он вот в таком виде лежал все это время на песке. Возможно потому этот парень и накрыл его листом. — Отвернись! Я хочу одеться… Ким совсем забыл про то, что парень перед ним был голым, а уж после его слов, что прозвучали так смущенно, резко распахнул глаза. — О, да! Прости, — отвернувшись, Кай стал ругать себя за подобное поведение. Раньше такого никогда не было. Что же сейчас изменилось? Юноша торопливо одевается, отряхнув высохшие вещи от песка. Солнце опускается всё ниже, а небо становится все более разнообразнее в переливах разных оттенков синего, розового, персикового и оранжево-огненного. Этот парень говорит, что-то слишком сбивчиво, словно пытаясь соврать. Кёнсу не заправляет белую рубаху в штаны, не затягивает тесёмки на вырезе и не раскатывает подвёрнутые рукава, потому что ещё достаточно тепло. — Так ты живешь тут? — недоверчиво спрашивает брюнет, кашлянув в кулак, чтобы дать понять, что парень может повернуться. Су всё ещё неловко, но куда важнее выяснить, кто этот человек и что он делает один на острове, где и как выживает, чем питается, где спит. Судя по его довольно дикарской набедренной повязке, просвещенного и цивилизованного мира, из которого пришел До, на острове нет и не было. Совершенно резонно тогда спросить, как парень сюда попал и когда это случилось. Кёнсу держит расстояние между ними в пять шагов, старается не отводить взгляда, чтобы ничего не пропустить. — Откуда ты? Знаешь язык. Значит вырос не на острове. Да и ведёшь себя не как дикарь. Спина ровная, волосы не отросшие. Ты явно из цивилизации. — Аа… Ну… На самом деле, я убежал из дома. Мой дом недалеко, но я сильно поругался с отцом и ушёл. Кстати, буквально неделю назад, — в глубине души парень очень надеялся, что мальчик не будет спрашивать большего, ведь он по сути не врал. Он жил недалеко, его дом всего лишь под ближайшим океаном. Ничего нового. Вот это совпадение! Кёнсу тоже сбежал из дома. Только теперь он совсем не близко, а очень даже далеко. Интересно, родители вообще заметили его побег, или им настолько плевать, что даже и не обратили внимания? Получив целый ряд вопросов, тот чуть задумался. — Эм, а как тебя зовут? И сколько тебе лет? Меня зовут Чонин, но ты можешь звать меня просто Кай или же… Нини. Так тоже можно, — договорил Кай. Нини? Так его называла мама. От этого было очень тепло на душе. — О, и мне восемнадцать лет, твоя очередь? — Чонин, Нини, Кай? Ну… Меня Кёнсу зовут. До Кёнсу. Шестнадцать лет… Кажется, сегодня исполнилось… Или вчера. Я сбит с ориентирования во времени, — в самом деле, ему ведь теперь шестнадцать лет. Он исполнил мечту, сбежал, отправился в море. И теперь застрял на острове, побывав у пиратов, едва не был утоплен чем-то в озере, а теперь болтает с сомнительным юношей. — Как близко отсюда твой дом? Он на большой земле? Или тоже остров? Как ты сюда добрался? Лодка? Плот? От сюда можно выбраться… К…Кай? Называть незнакомца, который пока ещё не внушает доверия, «хёном», ведь тот всё-таки старше, Кёнсу не хочет. А Кай — имя чужое, не требующее уважительных приставок. До хитрит по-своему. Выбирает из всех вариантов «Кай» и им пользуется для обращения. — Мне надо выбираться отсюда. — На… Самом деле. я тоже потерялся, — придумывает Чонин на ходу различные ситуации. — Прости. Я приплыл, мой корабль внезапно разбился и я оказался здесь. Мне жаль, я что-то придумаю… Каю было неловко. Но, за что? Этот ребёнок попал сюда неизвестно как, и, с одной стороны, Ким ему ничем не обязан. Но я другой… Как он может оставить его? то будет совсем нечестно, по отношению к мальчику. — На счёт имени не парься. Хён, или не хён, я не очень люблю формальности, поэтому… Зови меня как хочешь, Су-я, — старший так мягко улыбнулся, что наверно это была самая настоящая, самая искренняя улыбка за всё время. — В любом случае, уже темнеет. Я не уверен, что тут безопасно. Наверное, лучше вернуться на побережье, — юноша оглядывается по сторонам, что-то для себя решая, а потом снова смотрит на нового знакомого. Незнакомцем, кажется, теперь его не назовешь — они назвали друг другу имена и даже возраст. — Кай… Есть на примете место, где можно безопасно переночевать? Тут вообще водятся хищники? Пантеры там, ягуары… — Ну… На острове никого нет. Точнее животных таких точно нет, только птицы, но они не хищные. Поэтому бояться особо нечего. Конечно же, лучшим решением было спрятать парня там, где нет воды поблизости, и чтобы его случайно не обнаружил отец, но что тогда делать Чонину? Ему нельзя долго без воды находиться, всего час или два. А пока Кёнсу не уснет, он уйти не может. Да и после его нельзя бросать, верно? — Кёнсу? Не думаю, что идея идти на берег достаточно обдумана. Будет лучше остаться в лесу. И подальше от воды. Хорошо? На берегу ветер холодный, и спать негде. А в лесу есть деревья и кустарники. — Ну… Ладно, тогда надо что-то придумать. На голой земле спать нельзя, — младший со вздохом оглядывается, задумчиво кусает губу и всё-таки решает использовать листы. — Где ты взял такие огромные? Ими можно выстелить место под ночлег… Кёнсу также задумывается о еде. Сейчас, пока ещё не так стемнело, можно забраться на дерево и нарвать фруктов. — Ты есть не хочешь? Вообще, я так толком и не понял, кто ты и откуда… Раз уж мы застряли тут, надо попробовать выбраться совместными усилиями. Немного подумав над словам Кёнсу, Кай мило улыбнулся ему. — Да, почему бы и нет. Те листья… Они вон там, — показал он на кустарник. — Мы можем положить их под деревом, там, и ими же укрыться. Ночью бывает прохладно. А ещё здесь можно найти кокосы — знаешь, что это? Это такой фрукт, но он мало где растёт, поэтому не думаю, что ты видел его. Но он очень вкусный. Ну и ещё куча всего, — парень направился в сторону растения, но обернулся к Су. — Ну что? Идёшь? Парень не уверен, что правильно представляет себе кокос, но о таком фрукте точно слышал у торговцев на рынке. Наличие еды на острове значительно упрощает существование, а уж то, что есть пресная вода, делает жизнь вполне комфортной, возможной. Кёнсу кивает на вопрос, идёт ли он, но сперва обувается. — Ты не боишься ходить босиком? Вдруг колючка, насекомое или змея? — интересуется До, идя следом за Каем. Посмотрев на свои босые ноги, Кай впервые задумался о том, может ли он пораниться. Ну, а зачем, если на нём в человеческом облике всё заживает очень быстро и безболезненно. Другое же дело, если бы он был в обличье русала. Раны затягивались бы долго и довольно болезненно. — Ну, это ничего. Всё со мной будет хорошо, а вот тебе нужно быть осторожнее. До осматривается в поисках подходящего дерева для сбора сладких плодов. Приметив одно, Су окликнул компаньона: — Я залезу и буду срывать их, а ты стой внизу и лови фрукты, когда я буду их сбрасывать. — Ты уверен, что сможешь туда забраться? Они сильно и глубоко царапают кожу. Может, я буду срывать их? — Раз они сильно и глубоко царапают кожу, то тебе в одной повязке лучше не лезть. — Су выбрал, с какой стороны лучше залезать, и начал взбираться по стволу дерева. Когда Кёнсу начал взбираться по дереву, Кай то и дело подрывался поймать его в случае падения. Но мальчишка был ловок и аккуратен, что очень поражало Чонина. Однако, что ещё больше поразило его, так это своя собственная реакция на то, как тот взбирался на дерево, а затем и спускался. Взору Кая открылись округлые, достаточно подкачанные ягодицы, на которые он серьёзно так залип, а затем быстро отвёл смущённый взгляд в сторону. И мальку понятно, что это всё гормоны: у Чонина, как и у всех русалок, период полового созревания идёт с шестнадцати до двадцати лет, вот он и чувствует себя так странно. Да, точно из-за этого. Устроившиеся на ночлег птицы, рассевшиеся на высоких ветках, недовольные беспокойством, вспорхнули и с громким писком исчезли на других деревьях. Добравшись до своей цели, парень сел на ветке, обхватив её ногами, и начал срывать спелые плоды. Крикнув предупредительно, тот осторожно сбросил вниз фрукт: — Лови! Нарвав их достаточное количество, Кёнсу начал спускаться, что оказалось чуть сложнее из-за сумерек. Стараясь не оступиться, он медленно сполз вниз и отряхнулся. — Еда есть, осталось устроить спальное место. Собравшись с мыслями и переложив все фрукты на лист, Ким посмотрел на Су. — Думаю, будет хорошо лечь спать вон там, — указал пальцем Кай на дерево, что росло дальше всего от воды. Младший кивает согласно и пробует оторвать огромный лист, но слишком толстый стебель поддаваться не хочет из-за волокнистой структуры. А Кёнсу не привык сдаваться. Найдя поблизости два камня, он «перетёр» стебель, зажав его между ними и начав быстро тереть. Так же способом он добыл ещё несколько листов. Когда живешь в деревне и необходима смекалка, чтобы выжить и прокормить семью, вырабатывается способность к нахождению выхода. А ещё полезно быть не белоручкой. — Хей… давай я помогу, — сказал Кай, подходя ближе к младшему, и начиная ему помогать. Так они нарезали достаточно листьев и разложили их прямо под деревом. Чонин отчего-то не мог думать ни о чём, кроме как о том моменте, когда младший взбирался на дерево. Его щёки пылали огнём, и он не мог отогнать те смущающие картинки из головы. Что же это такое? Раньше ведь такого не было, такого странного чувства. Чонин видел тела других русалок и русалов, но ничего подобного в его душу не забиралось. Словно спящие до сегодняшнего дня бабочки вдруг наполнили всё его тело, а затем и вовсе вырвались наружу. — Всё, почти закончили, — младший устало вздохнул и потер лоб ладонью, собирая пот. Закончив со всеми делами, Кай натаскал щепок старых деревьев, упавших под давлением ветра и времени, и сухих веточек, а затем разжёг огонь, ведь ночью становилось и правда прохладно.