Грешник

POV Тоору Когда на мою протянутую ладонь упало несколько снежинок, и тут же скончалось, я слегка улыбнулся.К зиме у нас относятся по-особенному.Ведь её практически нет, только едва заметный намёк на присутствие, в виде небольшого путешествия снега по стране,и то, если повезёт.Именно поэтому основной акцент выглядит как яркая бутафория, которая помогает настроится на другое время года. POV Автор       Ниимура ещё раз взглянул на улицу,придерживая одну из штор.За окном шёл неспеша снег,укутывая улицы Токио в белое, прозрачное покрывало. Тоору нравилась токийская зима.Она не была жестокой,холодной и не подразумевала экипировку ,которая спасала бы от любого настроения погоды.Токийская зима была долгожданной.Её игривость и предсказуемость,давали возможность насладиться ею,а после отпустить.Некое украшение на небольшой период. POV Тоору       Сегодня я хотел бы поехать на трамвае. Трамвайное настроение. Так я обозначал атмосферу дней, когда мое настроение было приятно нестабильным и варьировалось от желания впитать в себя городской воздух, ритм сердца Японии, до щемящего чувства своей значимости в этом большом и изменчивом мире. А для лучшей утрамбовки таких мыслей в голове было необходимо ехать на трамвае и смотреть на ускользающие из поля зрения улицы. Покидать свой дом всегда было моей излюбленной задачей. POV Автор       Запах хвои и неплотный дым индийских благовоний царил по выходным на 7 этаже высотного дома одного из спальных районов Токио, в котором смог укрыться от городской суеты Ниимура Тоору. Здесь было всегда красиво и холодно. Свежий воздух всегда жил в его доме.       Это была просторная квартира с необходимым минимумом всего. С тех пор, как Ниимура стал священником, минимализм и отрешенность от ненужных мелочей коснулись и интерьера. Он считал, что есть польза в расстановке приоритетов – что нужно и без чего можно обойтись. Но это не делало его жилье чрезмерно пуританским, напротив, Тоору очень любил искусство. Поэтому картин эпохи Возрождения, как и современников, у него было достаточно. Они даже сменяли друг друга, чтобы не приедались.       Чаще всего он бывал на кухне. Там он обычно выпивал утренний кофе и готовился к предстоящим лекциям и там же засыпал, порой с сигаретой меж пальцев, которую вот уже несколько лет никак не выкурит. Он бросил. Только изящная черная пепельница напоминала об этой утраченной загадочной привычке. Но выбросить свою старую пачку он не мог, поэтому иногда доставал ее и вертел в пальцах, вдыхая ее запах. Пытался понять, что же в ней особенного, и почему отношения с ней у людей иногда самые долгие.       Ниимура наносил легкими движениями парфюм на пальцы, после чего проводил по запястьям и шее, втирая ненавязчивый древесный запах. Черная рубашка, зауженные брюки и начищенные ботинки – теперь он был похож, скорее, на английского денди, чем на священника из католического храма.       Это, кстати, то, что не переставало удивлять его студентов. То, как скромно их преподаватель перешел от теоретических лекций по истории религий разных стран в практическое пребывание в храме в качестве священника. Хотя это вызывало еще больший интерес к его персоне. Стабильно заполненная аудитория. Преподаватель, да еще и с возможностью поделиться опытом, который точно есть не у каждого.       Изначально Ниимура не представлял, как будет совмещать две деятельности, которые, даже если и связаны тематически, тем не менее, во многом противоречат друг другу. Однако, Мацуда- сан не был против, он видел в этом определенную пользу, контакт с молодым поколением которому нужен ценностный ориентир.       Каждый раз Ниимура уходил из своей квартиры не оборачиваясь. Это был верный способ развеять иллюзию того, что он забыл что-то. В ВУЗе. – Учитель, а можно задать вопрос по теме? – Конечно. – А в каком конкретно писании появляется Дьявол? – О, какой интересный вопрос ,– слегка улыбнулся Ниимура, потирая ладони, находясь за небольшой кафедрой, – Сложно ответить однозначно, ведь Библия переписывалась не один раз и не одним человеком. –Но грехопадение произошло по его вине? Он же толкнул людей к предательству. – Ну, такого персонажа, как Люцифер мы не можем приравнивать к Дьяволу. Это вольная последующая трактовка, без каких либо оснований. – Но это не оправдывает его поступок. – Подойдем к этому иначе, – Ниимура вышел из-за кафедры и приблизился к студентке, – Шиндо, – обратился он к ее соседу по парте, – будь любезен, дай свои сигареты. – Будете показывать нам, как курить? От теории к практике, – засмеялся он, но сигареты протянул учителю. – Ох, избавь меня от своего землистого юмора. Даже когда я курил, твои сигареты не взял бы. Они не комильфо на вкус, – отметил Ниимура и улыбнулся, после чего взял с своего стола яблоко и вытянул перед студенткой руки, в одной держа сигарету, в другой – плод, – Выбирай. Но что бы ты ни выбрала, ответственность выбора на тебе. Не на мне. А значит, выбор, который тебя приведет к печальным последствиям – это твой выбор. Студентка немного опешила. Растерянность учеников была привычна для ниимуры, поэтому он решил разрядить обстановку: – Яблоко тебе, а сигареты возвращаем Шиндо. Пусть губит свою жизнь с несмешными шутками. – Какой вы жестокий, Ниимура-сан, – обиженно надул губу Шиндо и забрал сигареты, пряча их в рюкзак. – Я заботливый. Именно поэтому Чидори позаботится о тебе, – улыбнулся учитель, заметив легкий румянец на щеках девушки.       Вечер поджидал Ниимуру на заснеженной остановке, неподалеку от университета, который он покинул, успешно завершив лекции.       Тоору хотел завершить вечер поездкой в свой храм. Ремонт был давно уже завершен, и теперь костел, припорошенный снегом, ожидал Нового года и Рождества.       Спустя несколько трамвайных остановок, Ниимура был уже у ворот храма. Даже сейчас, казалось бы, в более неформальном виде, в своем длинном черном пальто, он все еще был похож на священнослужителя. Наверное, дело было в его взгляде на вещи. Он как-то благосклонно смотрел на все вокруг и старался это материализовать.       Люди постепенно выходили из главных дверей и, узнавая священника, улыбались ему. Правда, в этот раз поток людей был уж очень большим, что немного удивляло его. – Вечерняя служба пользуется популярностью? Очень много людей, – решил спросить охранника Ниимура. – Сегодня было выступление одного французского виртуоза на органе. Сейчас уже все закончилось, и все сестры и служители пойдут в трапезную. Вы пойдете? – Да нет, в другой раз. Сегодня я решил просто заглянуть в храм и немного помолиться. Как раз будет тишина и покой. – Значит, вы будете еще какое-то время здесь? – с надеждой спросил охранник, который явно хотел что-то попросить – Да. – Тогда я могу отлучиться и оставить храм на вас? Я пропустил обед, а есть уж очень хочется. – Конечно, можете, – улыбнулся Тоору и проследовал в храм, предварительно забрав ключи у мужчины.       Свет софитов был уж не таким ярким ,как во время выступления, и вокруг царил полумрак. Иконы, как обычно, были подсвечены. Ниимура коснулся губами лика Мадонны и опустился на колени, прикрыв глаза и шепча одну из чудотворных молитв. Был слышен только его тихий шепот и... медленные шаги позади, которые заставили Тоору резко прерваться и развернуться, оказываясь буквально у чужих ног. Взгляд скользил по красным сапогам на каблуке чуть выше щиколотки, продолжением которых были ноги обтянутые в кожаные черные штаны.       Ниимура все еще стоял перед ним на коленях, медленно поднимая взгляд и сталкиваясь с холодными и проницательными глазами. Это был тот самый посетитель, который в прошлый раз приходил во время ремонта.       На этом человеке снова была его красная шляпа. Она была неимоверно кричащей и вычурной, как и ее обладатель. Для любых глаз он определенно был бы раздражающим фактором. Но Ниимура не привык теряться на фоне чьего-то внешнего вида. – Добрый вечер. Не ожидал, что священник так скоро окажется у моих ног, –расплылся в улыбке незнакомец. Эти слова заставили Ниимуру сменить положение и привстать, от чего разница росте оказалась в пользу священника. – Рад, что застал только вас. Помните меня? Вы мой должник. – Должник? – Да. Исповедь. – К сожалению, я сегодня не имею таких полномочий. Сейчас я такой же прихожанин ,как и вы. – А так бывает? Разве у священников нет полномочий на постоянной основе, и какие- нибудь божественные привилегии? – Нет, – улыбнулся Тоору, поправляя пальто, глядя на мужчину напротив. Мужчину ли? Он впервые задумался о возрасте человека, ведь сейчас он не мог понять, даже примерно, сколько же лет этому человеку. – Какая скучная должность. Так вот, исповедь. Неужели я опять не вовремя? – театрально вздохнул он, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, если вам так важна исповедь и отпущение грехов сегодня, то я могу подойти с этим вопросом к главному священнику. Тоору уже собирался направится к выходу ,чтобы найти Мацуда-сана, как услышал: – Мне не нужно отпускать грехи, – в голосе чувствовалась улыбка. – А что же вам тогда нужно? – повернулся к нему Ниимура, желаяя услышать ответ. Незнакомец медленно подошел к священнику и, схватив его за руку, притянул вплотную к себе, заставляя нагнуться, и прошептал: – Я хочу ими поделиться, – впервые фраза сказанная в этом храме звучала столь противоречиво.