Война или мир

Джек стареет. Ему все сложнее это скрывать. Он живет прошлым — прячется в воспоминаниях от нового мира, быстрого и малознакомого. Ана насмешливо фыркает: «Ты превратился в старого ворчуна». Джек обижается. Не хочет верить. Ангела моложе его почти на двадцать лет. Иногда Джек начинает это чувствовать. Ей же это кажется милым: растолковывать ему очередное новомодное словечко, или слушать его тихое ворчание, когда Джек читает новости или смотрит на холокран. Он не так легкомысленнен. А она — пока еще слишком юная, погруженная в свою работу, светлая, и будто совершенно не унывает. Она гладит его по седеющим волосам по вечерам. У Циглер нет достатка в молодых поклонниках. Моррисон умеет держать себя в руках. Ангела гордится — он совершенно не ревнив. Так кажется. Она не знает, как при виде очередного агента-юнца, который посещает медицинское крыло слишком часто, он сжимает челюсти. До боли. И выдавливает из себя приветливую улыбку. Командир должен быть беспристрастным. Уверенным в себе — даже если он суровый, ворчливый старик, который боится упустить свою молодую девушку. Ангела гордится. Она не знает, как он отсылает улыбчивых юнцов на другие базы или заваливает их работой. Злобно бросает Рейесу, чтобы тот завалил работой дерзкого грубоватого Шимаду. И сам чаще заглядывает в кабинет Циглер. Моррисон боится потерять ее. Больше, чем ей следует знать.