Проблемы на голову Юры

      Собравшись с мыслями и успокоившись, Виктор отвёл глаза от Юрия и ещё раз оценивающе посмотрел на Аню. Лёгкое белое платьице-ночнушка, бинты на руках и ногах, вес тела перенесён на левую ногу, она была похожа на призрака. — С чего вы решили, юная леди, что я должен быть в Японии? — несколько строго спросил мужчина, стаскивая перчатки с рук и проходя в квартиру, чтобы не говорить через порог. Юрий против не был, а Николай тактично с радостным улюлюканьем увёл за собой собаку, чтобы та не мешалась под ногами у тренера и его ученика. Аня понимала, что попала впросак. Надо было как-то выкрутиться, но как? Нервно растянув губы в улыбке, девушка стала перебирать все возможные варианты. —Ох, ну... Знаете... Мне кажется, что... Вы подходите для жизни в Японии?.. Мне плохо, я не подумала, что сказала, извините, — хлопая глазками, скороговоркой проговорила девушка. Если этот мир столь нелогичен, то вопросов быть не должно. А если здесь присутствует хоть доля логики, то можно прикинуться слабоумной. Мужчина комментировать это не стал. Взор голубых глаз снова превратился в лёд и устремился на Юрия, как будто Виктор ждал какого-то вопроса. Юра сжимает руки в кулаки и вскидывает голову вверх, устанавливая зрительный контакт, и спрашивает: —Зачем ты здесь? — Решил заглянуть, нельзя? — строго вопрошал мужчина. Начало разговора положено. Если бы в этом мире можно было использовать магию глазами, то красивая ледяная статуя Плисецкого уже украшала бы коридор квартиры. Но Виктор продолжил: — Почему тебя не было вчера и сегодня на тренировках? Чем таким важным ты занимался, раз решил пренебрегать фигурным катанием? В голове Ани произошла несостыковка. В смысле Виктор тренер Юрия? Как так? Но девушку это стало волновать в разы меньше, когда, устав стоять, опираясь на левую ногу, она переступила на правую. Аня взвизгнула, чуть не упав, если бы её не подхватил у самого пола Юра. Холодная маска Никифоров сменилась встревоженным выражением, он уже хотел подскочить к девушке, как её поймал Плисецкий. Мужчина так и остался стоять в выпаде с вытянутой вперёд рукой. Юрий тихо выругался себе под нос, Анна испуганно дышала. Сидя на полу, девушка переводила взгляд с Юрия на Виктора и обратно. Что-то заставляло её беспокоиться. — А знаете, я на гуслях классно играю, — вдруг выдохнула испуганная девушка. Чтобы справиться со стрессом мозг нашей героини решил вспомнить самые счастливые моменты её жизни. Одним таким "моментом" была игра на гуслях. Им девушка посвятила восемь лет своей жизни. Встряхнув головой, Аня, не попрощавшись с Виктором, потому что он, скорее всего, останется на долго, поковыляла на кухню, поддерживая своё тело в вертикальном положении с помощью стены. Проводив девушку взглядом, Никифоров сделал то, зачем, собственно, и приехал: знатно наорал на Юру, почти доведя Фею до истерики. Слёзы Плисецкого были простым рефлексом на крик, потому что мысли фигуриста были заняты одним открывшимся фактом: Аня – музыкант. —Виктор, — смахнув влагу с ресниц, Юрий посмотрел на насторожившегося мужчину, — пойдём на кухню. Плисецкий отвернулся от тренера и пошагал на звук лаяния. Маккачин, учуяв запах еды, сбежал из гостиной, куда его отвёл дедушка, и попал в объятия Анны. Девушка не могла сказать кого она любит больше: собак или кошек, так что, завидив собаку, она не смогла устоять перед соблазном потискать зверушку. Виктор зашёл на кухню следом за Юрием, внимательно следя за своим псом. Пудель весело вилял хвостом, положив кудрявую голову Ане на колени, доверительно жмурился и изредка гавкал. Девушка сюсюкалась с ним как могла. Из её уст то и дело вылетало: «Милый», «любимый», «родной», «такой хорошенький!», «кто такой славный мальчик?». В какой-то момент Маккачин подскочил и начал вылизывать лицо Анны, которая не особо сопротивлялась, но для проформы поотталкивала пса. Юра, завидив на кухне собаку и спрятавшегося под столом кота, испуганно уносит Петю из кухни. Оставшись с, как он успел понять, музыканткой один на один, Виктор оттаскивает от неё свою собаку, будто он в своём доме, наливает себе чай и садится напротив Ани. —Так как мне называть столь прекрасную леди? — с усмешкой произносит мужчина, поглаживая пса. — Родители запрещали мне общаться с незнакомыми дяденьками. Вдруг вы маньяк? —Ох, в прихожей мне показалось, что вы меня знаете. Какая жалость, что мы не знакомы. Меня зовут Виктор Никифоров, и, я думаю, что можно на «ты», — удивлённо распахнув глаза, сказал мужчина. — Теперь неплохо бы было узнать твоё имя. — Ну раз мы знакомы, то меня зовут Анна. — Что же столь прекрасная дева Анна забыла у Юрия дома? —Я... Не знаю, — честно ответила девушка. — Я не помню, что случилось и как я оказалась у Плисецкого. Я была у себя дома, потом темнота и вот я уже в доме Юры. — Ох, наверное, случилось что-то действительно плохое, раз ты ничего не помнишь. Аня ещё раз удивилась абсурдности этого мира. Дома её бы подняли на смех от таких оправданий. Даже самой девушке они казались жалкими. Она насупилась и уставилась в свою полупустую тарелку. Есть совершенно не хотелось. Заметив состояние Анны, мужчина встал чтобы оставить её одну, но Маккачин, будто учуяв отвратительное настроение девушки, вырвался из рук Виктора и подбежал к Ане, подбадривая её радостным лаем. Такая забота со стороны пса заставила музыкантку улыбнуться. — Последи, пожалуйста, за Маккачином, пока я переговорю с Юрой, — с тёплой усмешкой, смотря на обнимающихся девушку и пса, сказал Никифоров прежде, чем выйти в коридор. Мужчина проходил мимо прихожей, как увидел прощающихся Плисецкого и Николая. Резко повернув направо, мужчина подошёл к семейству. — Уже уходите, Николай? — спросил Виктор одевающегося старика. Дедушка вытерев пышные усы, ответил: — Да, вот, сын к ним пригласил, а внука пока что на тебя оставлю. Заодно проследи и за девочкой. Виктор опешил. Ему придется следить за учеником и его гостьей, но удивление спало, а на смену ему пришла радость: теперь у Юры не получиться отлынивать от тренировок, да и появится возможность разговорить Аню, ведь эта личность не на шутку его заинтересовала. — Конечно, обязательно прослежу. Сколько дней? — с вежливой улыбкой ответил Никифоров. — Дней пять-семь, большое спасибо. Витя, я надеюсь на тебя, а то эти оболтусы переубивают друг друга.