***
Вечер не задавался. Мысли всё время возвращались к диалогу с Никифоровым, а конкретно к фразе про мир. Если это был выстрел наугад, то он был очень точным. «А если не наугад?» — подумала Аня, принимая сидячее положение на кровати. Тогда откуда Витя мог это знать? Да не, бред. — Пора спать... — констатировала девушка, поудобнее закутываясь в одеяло. — Пора спать! А то напридумывываю ещё чего. Тело музыкантки постепенно погружалось в сон, но если бы кто-то был сейчас в комнате, то он бы заметил крошечный белый сгусток, похожий на мыльный пузырь, который летел будто по заданной линии. Это душа. Обычно она остаётся в теле или очень редко витает по комнате, но никогда ещё она не отлетала так далеко. Первый раз за эти полтора месяца хозяин этого мира решился познакомиться с душой попаданки. Душа всё летела, перенося сознание Анны из одного красочного сна в другой, пока в один прекрасный момент не выбросила в абсолютно белое пространство с двумя серебряными стульями. Девушка мягко приземлилась на ноги, получая полный контроль над телом и мыслями. На одном из стульев сидел красивый парень. На вид ему было не больше двадцати пяти. Серебряные волосы с явным металлическим отблеском были собраны в неаккуратный хвостик, доходивший до плеч, длинная челка небрежными волнами обрамляла овальное лицо с аккуратным прямым носом. Белая кожа делала парня похожим на мертвеца. Аня оглядывалась вокруг, но кроме двух стульев и парня не видела абсолютно ничего. Заметив, что она бесстыже рассматривает лицо незнакомца, девушка смутилась. — Присаживайся, — пригласил парень, махнув тонкой рукой в обрамлении серебристой перчатки. — Думаю, настало время поговорить. Аня недоверчиво посмотрела на резной стул из серебра или близкого к нему металла. Прежде чем сесть, девушка потрогала спинку, провела рукой по разным цветочкам. На удивление стул был тёплым и совсем непохожим на металлический. Бочком Анна села напротив парня, неуклюже поздоровавшись. «Это сон, это просто сон», — твердила себе балерина, но от нервного напряжения это не спасало. — Это не сон, Анна, — бархатистый голос вывел девушку из её дум, заставив в удивлении открыть глаза. Это точно сон, даже если сон говорит, что он не сон. Парень сидел и улыбался. Улыбался по доброму, будто смотрел на то, как играет маленький ребёнок. Даже аккуратный подбородок нашёл себе опору на руке, что упиралась в колено. Неестественно серые глаза смотрели с насмешкой. — Можешь думать, что тебе хочется. Для начала я предствлюсь. Мир, хозяин этой реальности. Тебе не стоит, я о тебе и так всё знаю, — на этом моменте прямо в его руках появилась папка, которую Мир открыл на середине. — Анна Возняк , попала ко мне посредством случайной жеребьёвки из-за продолжительной комы, возникшей от падения с четырнадцатого этажа. Планировалось, что ты будешь обычной помехой, от которой сразу же избавились бы. Отмахнулись как от мухи, да, именно так. Но ты имела наглость ворваться в мою продуманную историю и влюбить в себя не какого-нибудь Виктора, который тоже иномирец, нет, ты влюбила в себя моего любимого персонажа! — Мир злился, хоть по нему и не было этого понятно, но вокруг хозяина мира сверкали алые молнии. — Я ведь не виновата, что он влюбился! — взвизгнула Аня, пытаясь отмахнуться от вроде бы безобидного парня. — Ладно, — успокоившись и пригладив непослушные волосы, сказал Мир. — Аня, не хочешь ли ты свестись с Никифоровым? — Ни в коем случае! Он мне в отцы годится! Кстати, на счёт Виктора, — сказала Аня, выискивая из гривы волос серебристую прядь, — это что такое? — О, это. Витя тебе пытался сказать, но ты его не послушала. Если твои волосы поседеют, то ты умрёшь. Одна травма — одна прядь. От величины этой травмы зависит количество волосков в пряди. Всё просто. У Виктора та же проблема, что и у тебя, но я решил, что он важен для моей истории. Так что он доживёт свой век. — Вы ведь знаете, что это звучит как бред? — просто поинтересовалась девушка будничным тоном, будто говорила о погоде. Мир скривил своё красивое лицо: зажмурил глаза, скукожил нос, поджал губы. Было видно, что парню не нравится отзыв о его любви, его истории. — Я ведь так старался, — еле слышимым шёпотом печально сказал Мир. Он сразу весь погрустнел и осунулся, перестав походить на мраморно-серебрянуб статуэтку. Теперь его можно было сравнить только с грозовой тучей, что никак не может обрушить ливень воды на город. — Так старался сделать его идеальным! Красивым, добрым, светлым! Почему ты говоришь, что это бред?! — вскричал парень, в безумии распахивая глаза, меча вокруг себя алые молнии вперемешку с синими, зелёными и фиолетовыми. — Эй, пацан, успокойся. Я не про мир твой сказала. Я про то, что с волосами творится. Это бред, зачем тебе это делать? Казалось, что парень не слушал девушку, вскочившую на стул, но стоило донестись вопросу, как Мир уже поправлял манжету своего чёрно-серебристого фрака с абсолютно спокойным выражением лица. — Эй, хозяин, мне не нравятся Ваши биполярные качели, — под нос себе прошептала Аня. — Знаешь, Анна, у меня есть история, но иномирцы всячески её портят. Хотят исправить, доправить, влюбить кого-то, — Аня прислушалась к баритону Мира, ловя каждое слово его откровения. — Я не помню кто был первым, я не знаю кто будет последним. Почти каждый иномирец перезапускает историю. Сколько раз я смотрел на рождение Юри Кацуки? Сколько раз я видел первые тренировки Отабека? Очень много раз. А потом пришёл Виктор. Никифоров не изъявил желания что-то кардинально менять. Он хотел стать фигуристом. У себя он умер мальчиком лет двенадцати, его свалил рак сердца. Пацану нельзя было бегать, прыгать, долго находится на солнце, подолгу приходилось лежать в больницах. Маленький Витя знал, что он скоро умрёт. Был август, начинался сезон звездопада. Маленький черноволосый мальчик вместе со своим отцом наблюдали за звёздами из приоткрытого окна палаты. Первую упавшую звезду оба пропустили, но на вторую мальчик загадал, чтобы в следующей жизни он стал фигуристом, — Мир остановился перевести дыхание, он уже давно запрокинув голову назад, быстро смаргивая, пытался загнать слёзы обратно. Аня сидела и слушала историю человека, что заменял ей отца, понимая, что узнаёт что-то интимное, что-то что навсегда изменит её отношение к нему. — Он умер не следующий день. Душу почти сразу перенаправили в мою историю, где Витя очнулся здоровым двенадцатилетним пацаном, который уже опаздывал на своё первое занятие по фигурному катанию. Я рассказал, что он не отсюда только через два с половиной года, когда Витя столкнулся с маленьким Отабеком. Витя не верил так же как и ты сейчас. Потом я разозлился на него, не помню, честно, из-за чего, я подстраивал каждые козни. Очнулся я только когда фигурист был уже почти серебряноволосым, только одна прядь натуральных иссиня-черныз волос осталась. Это случилось меньше чем за три месяца. Я почти убил того, к кому проникся жалостью всего за три месяца... Потом Виктор стал выступать, у него появился ребёнок, Витя стал брать первые места. А там и до знакомства с Юрой рукой подать. Плисецкий, как бы я его не отвадивал, проникся детской и наивной любовью к Виктору, словно недолюбленный. Убить Виктора стало невозможным. Я поговорил с ним насчёт его роли в этом мире. Мы договорились, что он не станет намерено путать мне карты, а я взамен подарю ему билет в счастливую жизнь без страха умереть от любого пореза. Больше иномирцев до тебя не было. Мир встал, обошёл свой стул, зашёл за спину Ане, положив мелко подрагивающие руки ей на плечи. — Ты, в отличии от других, не перезапустила историю. Я не знаю было ли это связано с тем, что я оставил в живых Виктора, или с тем, что ты какая-то особенная. Одна особенность у тебя, конечно, есть. Наперекор всем другим иномирянам ты ещё жива. Ты в праве выбрать вернёшься ты домой или останешься тут. Выбор ждёт. Но ты путаешь мне все карты, пока я не сделаю перерасчёт в твою пользу, а это будет довольно долго, я буду ставить тебе подножки. Если ты умрёшь здесь, то вернёшься к своей семье и друзьям, так что не очень бойся смерти. И Мир ушёл. Просто развернулся и ушёл.***
Аня нехотя распахнула глаза. Она видела страный сон. Все детали она вспомнить не могла, но там был какой-то парень, который назвался хозяином этого мира. Неизвестно откуда, но девушка знала биографию Вити. Теперь стало понятно, что тот вопрос не был выстрелом наугад. Девушке потребовалось меньше получаса для приведения себя в надлежащий вид, после чего она набрала номер Никифорова. — Алло, Вить, мне нужно с тобой встретиться. Через полчаса около парка Горького, устроит? Хорошо, до встречи. Накидав в рюкзак бутылку воды, два кошелька и зонтик, балерина выпорхнула из дома, направляясь к метро.***
Виктор был весь как на иголках. Аня, которой он почти ничего не рассказывал, с точностью воспроизвела его биографию. Сомнений не было. Она виделась с Миром. — Теперь ты мне веришь? — Если быть честной, то с трудом. Не верится, что какие-то волосы, даже мои, могут меня убить. — Убивают не твои волосы, а то, сколько раз ты будешь близка смерти. Даже один правильный порез может стоить тебе жизни. Надо сводить это всё к нулю. — Виктор, я обещаю, что буду аккуратна, только у меня одна просьба, — девушка с надеждой смотрела в озера Никифорова, дожидаясь его кивка. — Не говори об этом Юре. Я... как-нибудь потом сама всё расскажу. Виктор смазанно попрощался и ушёл. Анна проводила его взглядом, а потом набрала номер Юрия. Ей срочно нужно было потискать Петю, иначе она сойдёт с ума. Юрий ответил быстро. Услышав, что дома Ане приснился страшный-страшный кошмар, такой, что без кота она не справится, фигурист быстро соорудил ночёвку. Девушке осталось только собраться и предупредить маму, что она опять ночует вне дома.***
Что странно, отпустили её быстро. Видимо Наталья подумала, что будущим супругам лучше спать рядом. На крики Ани о том, что она не собирается выходить замуж за Плисецкого, никто не обращал внимания. Разозлённая в тот момент Аня, ударила Достоевского в лицо. Костяшки заныли, а взгляд прояснился. Осознав, кого, то есть что, она ударила, девушка рассыпалась в извинениях. Дома у Юры ничего не поменялось. Разве только девушка заметила двухспальную кровать, что в прошлый раз пряталась за диваном. Марья Александровна накормила подростков ужином, показала Ане, чем да как пользоваться. Уже прощаясь на ночь женщина предупредила: — Не шумите очень громко, за стенкой и под вами соседи. Вроде обычная фраза, но она заставила Фею превратиться в помидорку. Аня, что игралась с котом, удивлённо посматривала на Плисецкого. Перед сном, часов так в три, ребята решили посмотреть фильм. Хватило их не надолго, на полчаса. Решили спать. Ане было как-то не очень в кровати Юры, она чувствовала себя здесь чужой. Отвернувшись и отъехав на самый краешек, девушка пыталась заснуть. На талию привычно легла рука Юры, подвигая девушку к своей груди. — Ты ведь упадёшь, — шёпотом, в котором совсем не слышалось сонливости, сказал парень в районе шеи. Обнаженную кожу обдало горячим дыханием, стало щекотно, и девушка немного повела плечом. Юра зашуршал одеялом, приподнимаясь, и поцеловал-укусил девушку в том месте, где шея переходит в плечо. Аня шумно выдохнула и повыше натянула одеяло. — Нет, моя милая, ещё рано спать. Горячий шёпот обжог ухо, которое в ту же секунду уверенно прикусили. Ещё один шумный выдох со стороны девушки. Одним мягким движением Юра заставил Аню лечь на спину, а сам парень навис над девушкой. — Ты вкусная, — сказал фигурист, припадая губами к противоположной стороне шеи. Аня, не зная, что ей делать, прижала руки к груди. Заметив это, Юра поцеловал девушку в губы. Горячо, влажно, долго. Язык Юры активно изучал полость рта Ани, но приняв правила игры, Аня начала неумело, несмело отвечать, переплетая языки, устраивая дикий страстный танец. Руки девушки переместились на плечи парня, прижимая его к себе, а ноги были удачно закинуты на его поясницу. Инстинктивно Аня потерялась своим лоном о бугорок на штанах Юры. Несколько испугано, девушка оборвала поцелуй. — Что такое, милая? — недоуменно спросил возбуждённый парень. Заметив испуганный взгляд, его губы стали покрывать всё лицо девушки мягкими и лёгкими поцелуями. — Всё хорошо, моя сладкая, просто останови меня, когда я позволю себе лишнего, хорошо? Дождавшись лёгкого кивка, Юра снова прильнул к столь желанным губам столь любимой девушки. Разорвав поцелуй лишь на мгновение, чтобы стянуть с Ани мешающуюся футболку, парень вернулся к губам, не дав и подумать о смущении. Девушка трепещала, все её первые поцелуи забирал один парень. Любимый персонаж в её мире и любимый человек в этом. Было слишком жарко, поэтому она не была против того, что с неё содрали футболку, что одеяло уже давно валялось на полу. Было жарко, но хотелось ещё жарче. Юра сжал одной рукой грудь Ани, вырывая столь желанный и сладкий первый стон, что утонул в поцелуе. Хотелось ещё и ещё. Улыбнувшись, фигурист разорвал поцелуй, чтобы губами обхватить сосок второй груди. Из девушки вырвался гортанный стон. Счастье и любовь, страсть разносились по каждой клеточке Ани, и она могла это чувствовать. Чем сильнее Юрий сжимал зубами горошинку соска, тем больше была волна чистого наслаждения. Спина выгибалась почти колесом, навстречу ласкающие губам. Девушка один раз дернула бедрами, но этого хватило, чтобы Юра живо стащил с неё последний элемент одежды. Пальцами свободной руки фигурист поскользил по половым губам девушки. — Кто-то весь мокрый, я погляжу, да, любовь моя? — оторвавшись от соска спросил Юра. — Это хорошо. — И вернулся к своему занятию. Парень зажал между указательным и средним пальцами клитор девушки, вырывая полувскрик-полустон. Аня даже закатила глаза от удовольствия. Юра раздвинул ноги Ане, согнул их в коленях, удобно устроился между ними и провёл языком по входу, посасывая клитор, немного проталкивал язык во внутрь влагалища. Девушке хватило и этого, чтобы выгнуться дугой, затрястисть в блаженстве и обмякнуть. Это был её первый оргазм. — Твой первый секс тоже будет со мной, — Юра облизался, помог кое-как натянуть пижаму, а сам удалился в ванную спасаться от эрекции. Вернувшись, Юрий застал мирно посапывающую девушку. Забравшись в постель, он прижал её к своей груди, смотря на неё с любовью и нежностью, перебирал волосы, что-то нашептывал. Вскоре фигурист провалился в такой же спокойный и безмятежный сон, что и его девушка.