Черное Сердце

«Мелочи, мелочи — все начинается с мелочей».

Федор Михайлович Достоевский — «Преступление и наказание»

Аутодафе

      Тишина и мрак всегда были ее извечными компаньонами. Они были ее семьей, ее кровью и плотью, двигались за нею по пятам, всматривались в бледное лицо, заглядывали в карминовые глаза и вкушали слабость. Слабой она была большую часть своего детства, это Тера помнила отчетливо. Когда родители заводили ее в комнату с белыми стенами и огромным черным экраном, когда они закрывали за собой дверь и выключали свет, приходили они. Тишина, сдавливающая и изводящая изнутри, и мрак, подкидывающий к ее воспаленному воображению новые страшные картинки.       В темноте шевелился Тень. Он двигался, словно хищник, голодный и злой, перемещался в темноте, все ближе и ближе подходя к маленькой девочке, сжавшейся в комок в углу. Она плакала, просила и умоляла прекратить, чувствуя накатывающую волнами панику. Она звала маму, но та не проходила, потому что ей было все равно на глупое дитя. Тогда девочка стала звать папу, но и тот не желал приходить и спасать ее от ужасов и страхов.       Зато на ее зов пришел Он. Тень мягко приближался к ней, касался ее покрасневшего лица когтистой лапой и смахивал слезы. Он никогда не хотел ее напугать, не хотел причинить вреда. Больше всего в мире он хотел, чтобы ребенок был счастлив, не знал невзгод и печалей.       Но Тера с самого своего появления на свет была обречена на бесконечные мучения и страдания. Такова ее природа, таково ее предназначение. Цикл за циклом.       Хоккайдо смутно помнила коридоры лаборатории, как в них попадала. В голове мелькало лишь то, что каждый понедельник за ней и Велтом приезжала черная машина. Сэм всегда оставался дома один, а вот мама и папа ехали с ними, перечисляя количество тестов, которые необходимо пройти сегодня. Девочка всю поездку неотрывно смотрела через тонированные окна на улицу, но всегда видела одну повторяющуюся картину.       Вместе с тем, как выезжает машина с их частного участка, на прогулку выходит пожилая женщина с собачкой, соседка из дома на против. На лужайке ходит кошка, с интересом разглядывая тени птиц, пролетающих высоко в небе. Взрослые собираются на работу, выезжают и другие машины, такие же черные, двигаются следом за ними. Деревья, кусты, несколько совершенно непримечательных людей, они едут дальше. Поворот, туннель и подземная парковка с цифрой четыре. Их встречает человек в костюме и, даже не осматривая, без слов проводит за собой.       И так раз за разом, каждую неделю. Какая была картина, когда они уезжали из лаборатории? Тера не помнила, потому что под конец испытаний она лежала на полу камеры в беспамятстве.       Когда-то ей казалось, что это совершенно обычное явление и через него проходят все дети. Почему не проходил ее старший брат Сэм? Мама уверенно говорила, что у него проблемы со здоровьем, и ему нельзя переносить столь тяжелую нагрузку. Но следом появлялись другие вопросы, на которые она так и не получала ответа.       «Вы с братом страдаете от недуга, который необходимо изучить. Знаешь, для чего? Чтобы впоследствии излечить».       Что это за недуг? Почему для поиска лекарства участвую другие дети, вместо имен у которых числа? Они тоже болеют?       «Ты слишком мала, чтобы понять. Они нужны, вот и все. Не задавай глупых вопросов. Ты же не хочешь, чтобы Профессор разозлился?»       И вот последняя фраза пугала ее сильнее закрытых камер, погруженных в темноту. Сколько Тера себя помнила, в лабораторию она не любила ходить в первую очередь из-за него. Лишь одна мысль мелькала в ее голове, пока Тера шла по коридору: вот бы Профессор сегодня не пришел на работу. И нет, в нем не было чего-то страшного и ужасного. Человек как человек, с кривой улыбкой, беспристрастным взглядом и всегда в чистой одежде. Девочке не нравилось, как он на нее смотрел. Как на невиданного доселе зверька, попавшего в хитроумную ловушку. Он изучал ее, придирчиво, постоянно подкармливая лживыми восклицаниями. Нет, он не причинял ей вреда.       Но приказывал это делать другим людям.       Профессор всегда улыбался. Он шутил, ласково относился ко всем детям, дарил конфеты, спрашивал и интересовался их настроением. При первой встрече можно подумать, что этот очаровательный человек, такой лучезарный и добрый, не может быть каким-то монстром, которым пугают непослушных детей перед сном. Но нет, он им являлся.       За улыбкой и красивыми фразами скрывался яд. Профессор показывал ту сторону души, которую просто нужно было показать, дабы ребенок, коллега по стезе, или же и вовсе первый встречный, смогли ему довериться. Подпустить к себе ближе, последовать за ним, чтобы угодить в ловушку. Ты ее не ожидаешь, не ждешь.       Удар приходит не от Профессора. Удар приходит от тех, кто ему подчиняется.       Воспоминания расплывчаты и непостоянны. Мозг стремится забыть ужасы и оставить лишь приятные моменты: отдых с семьей по вечерам в гостиной, разговоры за столом, игра с братьями в настольную игру, да даже драки с Велтом. Она помнила это отчетливо, потому что любила все, что было связано с детством и ее семьей.       Однако тот понедельник она запомнила слишком хорошо. За ним наступил день, когда их дом охватило пламя, а родителей обуяло безумие.       На тот момент Сэм уже покинул их странную семью, поэтому в момент их ухода дом пустовал. И вновь черная машина, знакомые улицы. Соседка с собачкой выходит ровно в нужное время, кошка охотится за тенями птиц, другие черные машины двигаются следом. Деревья, кусты, несколько непримечательных людей, поворот, туннель и подземная парковка с цифрой четыре. Все как всегда, никаких нарушений в шатком мире. Они выходят из машины. Велт и Тера держатся порознь, избегают друг друга. Мальчик хватается за руку матери, а девочка — за руку отца.       — Добрый день, следуйте за мной. — Сопровождающий в костюме также не отстает от графика. Он почтительно кланяется и, не тратя время на дополнительные осмотры, сразу же направляется к дальней двери, где Тере и Велту предстоит разойтись. Снова.       В этот раз навсегда.       Коридор и развилка. Велт с матерью идут в левую часть комплекса, в которой Тера никогда не была, а она с отцом идет в правую, состоящую из вереницы блоков, коридоров и комнат с белыми стенами.       Центральный зал, где сидит девушка за бежевым столом, уставленным несколькими компьютерами. Ее пальчики быстро передвигаются по клавиатуре, а по залу разносится шумное щелканье клавиш. Казалось бы, все как всегда, вот только женщины, занимающие сей пост, несколько раз менялись. Но характер у всех был один — скверный.       — Тера Хоккайдо, образец BH-001, — безразлично бросила женщина, не удостоив прибывших взглядом, — отправить на дополнительный сбор анализов в блок «Си», после чего переместить на осмотр в блок «А». После дождаться решения Профессора Р и перевести в указанное место. Отца отправить в блок «А» для дополнительного разговора о… будущем проекта.       — Принял. Тера, — отец поворачивается к взбудораженной девочке и сухо улыбается, — иди с господином смотрителем. Встретимся позже, хорошо?       — Х-хорошо, — прошептала она, отпуская крепкую руку.       Это был первый раз, когда привычный маршрут приобрел изменения. Отец никогда ее не оставлял на пути в блок «Си», но теперь ей придется пойти одной. Иного выбора нет, поэтому, уткнувшись взглядом в широкую спину сопровождающего, она плетется следом за ним, стараясь не глядеть по сторонам.       Первое правило лаборатории — не разглядывай лабораторию. Второе правило лаборатории — ничего не спрашивай о лаборатории. Третье правило лаборатории — подчиняйся лаборатории. Три столба, которые Тера заучила еще с младенчества. Она не помнила, когда она впервые это услышала, но это было с ней так давно, будто пришло вместе со словами «мама» и «папа». Она подчинялась этим устоям, но все-таки иногда взгляд натыкался на странные вещи, а иногда и на вовсе ужасные.       Мимо проходили такие же небольшие процессии. Вели, преимущественно, детей, одетых в серую мешковидную одежду, на которой были вышиты номера. На коже некоторых красовалась уродливая черная корка, чертовски знакомая для девочки, которая слишком часто травмировалась и получала небольшие царапины и раны. Вместо красной крови, которая была у всех «нормальных» людей, в том числе у ее братьев, текла черная, вязкая, испорченная. Ранение моментально затягивалось, а на его месте образовывалась черная корка с фиолетовыми прожилками. Тера любила их изучать, они светились в темноте и мягко переливались, словно драгоценный камень.       Но никому не нравилась эта красота. Многие называли это уродством. В первую очередь, ее несносный брат-близнец Велт. Полная ее противоположность, тот, кто на нее совершенно не похож.       «Когда рождаются близнецы, первый, вышедший на свет, является демоном. Угадай, кто первым родился, дорогая сестра? Кто является монстром и чудовищем? Кто был повинен в нашей смерти в прошлой жизни?»       Это все неправда. Так она себя успокаивала, шагая на негнущихся ногах по коридору. Она не была демоном, не была убийцей и монстром, о котором все вокруг так настойчиво твердили. И дети вокруг ими не были — это все ложь. Не бывает такой болезни.       Правда, она видела Тень, медленно двигающегося следом за ней по пятам, но он никогда не обижал ее, и уж точно не собирался на кого-либо нападать. Другие дети тоже говорили о тенях, но не так, как это видела Тера. Когда у них были жалкие обрывки, у нее имелись полноценные красочные картины.       Вот только запомнить она их не могла. Будто некто настойчиво раз за разом вырывал их из головы и забирал себе.       Коридор сменяется огромными дверями, на которых большими красными буквами на английском написано: «Блок «Си» — Аналитическая лаборатория». Мужчина в черном костюме мельком взглянул на девочку и, остановившись у стены, кивнул:       — Ты все знаешь. Иди.       Короткий приказ, который она выполняет, как и всегда. Подойдя к закрытым дверям входа в лабораторию, мужчина сзади достает телефон и посылает сигнал — цель готова к приему. Двери шипят, будто страшный монстр, и медленно открываются, позволяя увидеть привычную картину: стеклянный коридор, снабженный фильтрами, системами очистки. Отец называл это «шлюзом». На дрожащих ногах Тера прошла вперед. За спиной двери тут же закрылись, погружая ее на несколько мгновений в тишину, прежде чем пространство вокруг стало гудеть. За ним последовало шипение: на волосы, кожу и одежду стали попадать мельчайшие капельки жидкости, тут же испаряющиеся под действием вентилирования. Процесс неприятный, но длится всегда относительно недолго. Только после этого можно попасть в следующую зону.       Ее вновь встречает человек, на этот раз одетый в белый халат. Он быстро осматривает ее и вновь ведет по белым коридорам. Картинка не меняется, лишь люди, одетые теперь в белое, а не черное, как в блоке до. Детей уже было меньше — они в основном находилось в другой зоне, в камерах принудительного содержания. Тера там тоже бывала, но редко, только когда результаты имели сильное отклонение от нормы.       Эти моменты она почему-то не помнила.       Ее привели в комнату со шкафчиками, где она переодевалась под надзором нескольких камер. Возможно, любой ребенок на ее месте испытывал толику смущения и возмущения, но она к этому привыкла. Сопротивление ничего не даст, они лишь будут давить все сильнее и принуждать сделать то, что просят. Поэтому, когда сопровождающий в белом вышел, она спокойно стянула с себя домашнюю одежду, разделась практически догола, натянула белый комбинезон и одноразовую обувь.       Снова шлюз, снова сопровождение, прежде чем она попадает в пункт приема всех анализов. Люди, полностью сокрытые в защитных костюмах, не разглядеть даже лица, окружают ее и, переговариваясь о совершенно обыденных вещах, взвешивают ее, берут кровь, которая из красной моментально становится черной, берут мазки, осматриваю ее с головы до пят. Ни одного места не было упущено. Казалось, они успели изучить ее даже изнутри.       Раньше ей было противно и страшно, теперь — это обыденность, которую необходимо проходить каждую неделю. Зато после все спокойно: обучение на дому, короткие прогулки по соседней улице, вечернее чтение книг, настольные игры, сон. Было ли это нормой для всех? Тера не знала. Дети никогда не рассказывали о себе, будто рты их насильно закрывали, запрещая разговаривать с девочкой, у которой не было порядкового номера, но было имя.       После необходимых процедур, ее провели через аналогичную сеть коридоров, разделенных шлюзами, и привел к следующему блоку «А», где должны были пройти «смотрины». Профессор оценивал состояние Теры, говорил с ней и рассуждал о будущем, подкармливая ее чудесными сказками о том, что ее ждет. Он говорил о древних цивилизациях, об ужасных битвах, о том, как брат пошел против брата, нарушив шаткий закон, царящий на некогда цветущих пустынях. Профессор говорил о силах, от которой ужасались сами Боги, но Тера этого не понимала.       Какой смысл в силе, если не умеешь ее использовать? Какой смысл в Богах, если их не существует? Если бы они были, они давно бы услышали ее молитвы о прекращении ужасных опытов, но они не прекращались. Лишь Тень, живущий в темноте, настойчиво шипел, успокаивая девочку по ночам, когда ее воспаленный мозг страдал от кошмаров.       Тот день отличался от прочих еще одним фактором — Профессор присутствовал на осмотре не один. Помимо отца, стоящего подле него, за толстым стеклом находился мужчина. В нем она признала Достоевского, изредка навещающего ее во время данных процедур. Кроме того, что он дал ей прозвище, мужчина особо не говорил, лишь изредка задавал короткие вопросы на русском, который она воспринимала на уровне нормы.       Тера прошла в центр крохотной комнаты, где напротив темного стекла стоял стул, и нервно села, осматривая белые стены. Как всегда, чистота и изысканность, и как только работники успеют все так быстро и тщательно оттирать от крови, остающейся после «смотрин»?       — Добрый день, моя дорогая, — раздался мягкий голос Профессора из колонок, расположенных по углам комнаты. Тера подняла взгляд и посмотрела точно перед собой, сложив руки на коленях. По привычке она тут же стала отдирать заусенцы с пальцев, впиваясь в нежную кожу ногтями — это ее отвлекало и успокаивало. — Сегодня на наших процедурах будут присутствовать посторонние. С господином Достоевским ты уже знакома.       Она кротко взглянула на Достоевского и тут же отвела взгляд, чувствуя неприятный страх, парализующий изнутри.       — Мы проведем несколько тестов, слегка необычных, но не переживай, ничего серьезного, — продолжал вещать Профессор, не обратив на ее нервозность никакого внимания, — простой анализ и демонстрация. Ты уже с этим сталкивалась. Знаю, они могут тебе показаться странными, но так нужно, поверь мне. Ты же мне полностью веришь и доверяешь, Тера?       Тера сглотнула и утвердительно кивнула, чувствуя на задворках подсознания страх. Нет, она ему не верила, но ей приходилось вести игру, строить из себя послушную девочку, только бы не разочаровать своего хозяина. Она знает, каков он в гневе, злить его нельзя, ни в коем случае.       — И так, все готово? — Сложив руки на груди, ученый обернулся и, кивнув кому-то из персонала, улыбнулся. — Хорошо, тогда начнем.       Федор спокойно наблюдал за девочкой, а отец, скрипнув челюстью, отвернулся, двинулся прочь, будто сейчас не его дочь сидела на стуле. Тера нервно сглотнула, чувствуя нарастающую панику, но заставила себя успокоиться. Это лишь тест, ничего такого.       — И так, первое задание! — Профессор взглянул на девочку и, ободрительно улыбнувшись, кивнул. — Все очень просто: перед тобой появится небольшая головоломка. Сначала надень браслет, который будет у тебя… сейчас!       Белые блестящие панели на полу, находящиеся под стеклянной перегородкой, раскрылись, давая подняться небольшому пьедесталу. На черной подложке находился знакомый браслет, который должен считывать ее показатели, для получения более точных результатов. Хоккайдо не любила его надевать, он всегда приносил жгучую боль и дискомфорт, но это — необходимость. Всегда надо чем-то жертвовать, если хочешь добиться определенных результатов.       Она встала и двинулась к браслету, чувствуя, как ее руки слегка потряхивает. Она аккуратно подцепила его пальцем и, не тратя время на осмотры, без раздумий надела на руку. Сначала ничего не происходило, но потом браслет, будто по команде кого-то издалека, затянулся на запястье и острыми шипами, расположенными под черной панелью, впился в кожу. Девочка вздрогнула и нервно сглотнула, чувствуя, как по руке потекла струя крови. Она увидела шкалу, вычерчивающую некий график, и надпись: «Stable condition-BH-001».       — Хорошо, моя дорогая. Теперь решим небольшую логическую задачку. Сейчас перед тобой появится стол, на котором установлено несколько стаканов, заполненных водой. Тебе надо сделать так, чтобы везде уровень воды оказался одинаковы. Пользуйся только кнопками под стаканами — все, как всегда.       Это действительно была простая задача, Тера ее решала всегда, с каждым разом все быстрее и быстрее. Менялось лишь количество стаканов, уровень воды и пути решения. Смысл оставался одинаковый. В этот раз, работая с десятью сосудами она справилась за минут пять-шесть. Для нее это был хороший результат, но Профессор отчего-то нахмурился и покачал головой, оборачиваясь за спину.       — Показатели зафиксированы? Отлично. Не переживай, моя дорогая, все хорошо! — Он кивнул и, поднимая руку, указал в сторону следующей двери, ведущей к другой такой же комнате. — Прошу, перейдем к следующему испытанию.       Вторую комнату Тера не любила, так как там просили ее навредить себе. Она всегда мечтала, чтобы этого испытания просто не было, но оно по каким-то обстоятельствам было необходимо для получения неких результатов. Профессор и его ученые искали реакцию. Какую? Она не знала.       — И так, ты знаешь, что тебе необходимо сделать, моя дорогая. — Профессор кивнул в сторону стола, на котором лежал нож. Не слишком острый, но достаточно для того, чтобы порезаться. Впрочем, при правильном ударе им можно и убить кого-то, это Тера начинала понимать недавно. Темные мысли приходили в ее голову, нехорошие, посланные демоном, наблюдающим со стороны. Убить кого-то? Нет, это грех и кошмар, на который она пойти не готова. — Небольшого пореза на руке будет достаточно. За десять секунд регенерация сделает свое дело. Приступай.       Дрожащая рука обхватывает деревянную рукоять. Ничего страшного не произойдет, она делала это уже несколько раз и все получалось. Почему этот день должен отличаться? Да, сегодня присутствуют посторонние, отчего она испытывает толику дискомфорта и стыда. Да, отец необыкновенно холоден, но он всегда был скуп на эмоции, чему удивляться?       Тера смотрит на блеск стали, рассматривает на ней разводы. Почему ее так плохо обрабатывали? А может они наносят что-то на нее? Нет, она не должна задавать лишних вопросов, должна лишь выполнять приказы, не более.       — И так, моя милая. Видишь красную кнопку на столе? Нажми ее, когда будешь готова.       Красная кнопка действительно была, но Тера пыталась не смотреть в ее сторону, понимая что именно ждет ее дальше. Не глядя, она активировала действие таймера и, выдохнув через сжатые зубы, понесла острие ножа к ладони.       Она всегда закрывала глаза, когда выполняла это испытание, но в этот раз заставила себя смотреть. Было ли это ее осознанное решение, или же к этому ее подтолкнула вереница голосов, танцующих где-то там, в темноте? Среди смеси страха, непонимания и смутных иллюзий, она услышала отчетливый приказ.       Смотри.       Сталь прорезает белоснежную кожу, оставляя кривой порез. Тут же выступает кровь. Красный меняется на черный показательно медленно, будто позволяя глупой девочке осознать суть всего процесса. Несколько капель падает на стол, пол, стекает по ее запястью, заставляя ее ужаснуться. Боль приходит сразу, но ей нельзя кричать, нельзя плакать, поэтому она тупо смотрит на края раны, покрывающиеся коркой, со страхом отбрасывает нож обратно. Индикатор на руке начинает пищать все быстрее, раздувая панику, словно ветер лесной пожар.       Паника и ужас от одного маленького пореза. Так нельзя, ей больно и плохо, это непростительно и ужасно. Грех проливать напрасно кровь, но, если кровь нужна для экспериментов — это другое дело. По крайней мере, так ей говорила мама.       — Что? — Профессор оборачивается за спину и хмурится еще сильнее. Тера поднимает испуганный взгляд, понимая, что рана не желает затягиваться, смотрит с непониманием на Достоевского, лицо которого оставалось непроницаемым. — Показатели прыгают, как ненормальные! Тера. Посмотри на меня.       Она перевела взгляд на Профессора и испуганно пискнула. Он улыбался, но в глазах отчетливо читалась угроза.       — Я пытаюсь, правда пытаюсь! — Девочка испуганно обхватила руку и тряхнула ею, но кровь лишь сильнее пошла из раны, заставив ее перейти на панический крик. — Оно не хочет… я не знаю, оно!.. Я стараюсь, стараюсь!       Она сглотнула и резко зажмурилась, стараясь представить процесс регенерации в голове. Черная корка медленно проступает на бледной коже, прорастает на ране, в свете ламп мягко переливается, пульсирует фиолетовым светом в такт ее сердцебиения.       — Наконец-то. Браво! Всего-то надо немного напрячься, правда?       Тера открыла глаза и посмотрела на руку. Рана исчезла, оставляя после себя лишь черный изогнутый шрам, липкое ощущение страха и трепет. В ее сознании Тень недовольно зашипел, отдаляясь на задний план.       — Показатели? — Профессор оборачивается за спину, выслушивает отчет и вновь недовольно хмурится. Что-то явно не так, девочка это понимает. — Да? Странно… И так, хорошо. Ты в порядке, моя дорогая?       Она кивнула на автомате, на самом чувствуя тугой комок ужаса, засевший в горле.       — Отлично. Перейдем к следующему испытанию.       В третьем зале находился тест. Тебе задают вопросы, а ты на них отвечаешь — все просто. Эту часть она любила больше всего. Перейдя через боковую дверь в такой же зал, уселась на кожаный стул и посмотрела в сенсорный экран компьютера, на котором мигал символ.       — И так, Тера, сейчас на экране появится несколько вопросов. Выбирай ответы, которые кажутся тебе более разумными, — Профессор кивнул, — нажми старт на экране, когда будешь готова.       Она выполнила приказ и уставилась на то, как мигнул экран, загружая страницу с вопросом.       «Вы планируете отпуск. Куда вы отправитесь: в хорошо знакомое место, где вам нравится, или в новое?».       Тера наклонила голову, прикусывая нижнюю губу. Все новое пугало ее и вводило в странный восторг. Она бы с удовольствием отдохнула дома — это было ее укромное, знакомое место, где она чувствовала себя в безопасности. Поэтому она не думая выбрала первый ответ, переходя к следующему вопросу.       «Вас приговорили к смертной мучительной казни за ваши проступки. Что вы при этом чувствуете: страх, ведь не знаете, что будет завтра, гнев, так как никто не имеет права вас казнить, или спокойствие — ваши поступки того стоили?».       Ее рука замерла в воздухе. Хоккайдо подняла взгляд, посмотрев на улыбающегося Профессора, и вновь уставилась на вопрос. Что-то внутри замерло и напряженно извернулось. Что она могла испытывать в такой ситуации? Страх, определенно он. Ее рука потянулась к первому ответу, но она замерла, ощутив неприятный холодок внутри.       Гнев.       Тера обернулась, стараясь увидеть Тень, но не обнаружила его. Как будто он был не рядом, а внутри нее.       Гнев. Они не имеют права вершить нашу судьбу.       Рука сама тянется ко второму ответу. Она нажимает на экран, сдавленно выдыхает и смотрит на следующий вопрос. Раньше тесты были другими, не такими… странными.       «Потерявший управление поезд мчится по пути, к которому прикованы люди. Вы можете остановить поезд, но ценой собственной жизни, или же оставить все как есть. Что вы сделаете?».       Оставить все. Такова судьба. Изменить ее мы не в состоянии.       Это не ее мысль, но она выбирает соответствующий ответ. Она не поднимает взгляда, но чувствует, как Профессор за ней наблюдает. Все сегодня происходило не так, возможно, это судьба, а может просто пришло время кому-то вскрыть все карты.       «Вас похоронили заживо за ваши проступки. Сковали цепями, погрузили в каменный гроб и опустили в самую глубокую яму, которую только могли выкопать подданные Царя. Вы это заслужили? Да или нет?».       Нет. Они были слепы.       Тера нажала на второй вариант ответа, но вопрос появился снова. Точно такой же, идентичный, только с одним вариантом ответа:       «Вы хотите все исправить?».       Рука девочки затряслась, а сама она отстранилась от экрана, чувствуя подступающую панику. Экран моргнул, вопрос остался тем же, но не ответ.       «Ты их убила. Он лишь продолжение твоей руки и твоих желаний».       Она вскочила со стула и посмотрела на стеклянную преграду перед собой. Никого там не оказалось.       «Ты его не удержала. Он вырвется снова, убьет снова, но не потому что он этого хочет. Этого хочешь ты».       Пол комнаты стал трястись, ноги подогнулись. Тера обессиленно завалилась назад, но не ощутила никакой преграды. Она провалилась в глубокую яму, летала вниз, хватаясь руками за влажную землю, корни, песок, кости, окружившие ее. Свет ламп отдалялся, пока не стал еле различимым белым пятном в конце бесконечного туннеля, до конца которого она никогда не могла бы добраться.       На шею нечто надавило. Хоккайдо испуганно вскрикнула, потянулась руками к лицу, но не смогла и пошевелиться. Лишь услышала лязг цепей, в одно мгновение сковавших ее тело. Она дернулась вперед, пытаясь раскрыть рот, но он был зашит серебряными нитями. Ей оставалось лишь кричать и подвывать, наблюдая, как свет в конце постепенно исчезает за надгробной плитой.

✵❖✵

      Тепло. Тера чувствовала, как по ее телу распространяется непонятное чувство умиротворения и спокойствия. Ей было хорошо, несмотря на смесь воспоминаний и кошмаров, заставивших ее ранее метаться в постели. Она просыпалась в ночи, вопила от ужаса, вертя головой и не узнавая мира вокруг. Только потом она осознала — первое время она находилась в лечебнице, принадлежащей Портовой Мафии. После, когда состояние девушки немного улучшилось, ее перенесли в квартиру, переведя на самолечение. Оно состояло в постельном режиме, приеме медикаментов, содержащих в себе повышенную дозировку того самого лекарства, которое она использовала для удерживания Тени. Он разбушевался, подчинил ее себе и вырвался на волю. Она могла накинуться не только на людей Гильдии, но и на Чую, а может и вовсе на случайных прохожих, что вызвало бы цепочку нежелательной реакции, в лице расследования полицией.       Благо, она была не одна. Накахара, как настоящий друг, сообщил через телефон Теры ее друзьям о критическом состоянии девушки. Моргана тут же вызвалась позаботиться, приехала со своей личной аптечкой и долгое время неотрывно сидела у кровати и тщательно выхаживала, недовольно бурча о назначенной дозировке. Вскоре, из-за проблем в баре, ее сменил Сэм, и сейчас, отчетливо улавливая звуки гитары, Хоккайдо понимала, что настырный старший брат здесь.       Тера медленно раскрыла глаза и тут же прикрыла рукой лицо, щурясь от дневного света. Тело вялое, прикрытое тяжелым и теплым одеялом, не дает нормально шевелиться, но она заставляет себя двигаться дальше. Окно слегка приоткрыто, а через него в комнату проникает шум улицы. Она не хотела просыпаться, не хотела вставать, но для дальнейшего существования ей нужно двигаться и есть.       «Выключите свет! Жжется! Не режьте меня! Я ничего не сделала! Пустите! Так было нужно! Нужно!».       Она поморщилась, вспоминая последние мгновения перед тем, как Накахара оборвал ее связь с миром. Хоккайдо была ему благодарна, боль и ужас, сводящие с ума, казались просто невыносимыми. Вспоминая о крови, стекающей по ладоням, о ярости, пульсирующей в самом сердце. Девушка медленно отняла от лица руки и придирчиво осмотрела их. Ее, совершенно обычные. Бледная кожа, покрытая редкими родинками, короткие ногти, поломанные в некоторых местах. Ничего критического, все в пределах нормы.       Произошедшее черными кляксами всплывало у нее в голове. Что она чувствовала в тот момент, когда убила нескольких человек? Ничего, пустоту, размытую яркой ненавистью и искренним удовольствием Тени. А что же сейчас? Чувствовала ли Тера сейчас отвращение к самой себе и жалость к людям, жизнь которых оборвала одним ударом?       Нет. Они это заслужили. Первыми напали люди из Гильдии, а она просто защищалась. Все ради выживания. Это только защита, не более.       Ее размышления закончились вместе с резко прервавшейся музыкой. Тера слегка приподнялась на кровати, разминая затекшую шею, и заинтересованно взглянула на дверь, пытаясь прислушаться к тихим разговорам за ней. Выходило паршиво, даже если хорошенько постараться, но вскоре ее интерес был удовлетворен.       Дверь в комнату медленно открылась, в проеме оказалось взволнованное лицо Сэма. Как только они встретились взглядами, он улыбнулся, довольно кивая. Морщины тут же разгладились, а изумрудные глаза заблестели от радости. Он, гордо распахнув дверь, ввалился в комнату, будто в свою, и картинно прошагал к кровати сестры.       — До-о-о-о-о-оброе утро, Вьетнам! Погода за бортом… — Брат взглянул на руку без часов и, закусив губу, кивнул. — Хорошая! А как чувствует наша мисс «Попадаю-во-все-неприятности-за-недорого»?       — Прекрасно, — пробормотала она, показательно закатывая глаза. Голос все еще оставался хриплым, но не таким убитым, как при первых ночных пробуждениях. — Сколько я провалялась?       — Неделя от силы. На тебе все заживает быстро, знаешь же ведь. Тем более, тебе в основном требовался покой, хорошее питание и отдых! — Сэм сел на кровать и подмигнул. — Я, забыв на некоторое время о работе, решил посидеть с родной сестрой, цени это! Рекс тоже сегодня присутствует, готовит тебе лучший миньон, который ты только пробовала.       — А в баре проблем не будет без главного шеф-повара? — Она поморщилась, чувствуя, как болит горло, и кивнула брату в сторону дальнего столика, где стояло несколько бутылок с водой. — Подай, пожалуйста…       — Конечно. — Он ловко поднялся, подошел к столу и бросил бутылку, даже не взглянув в сторону сестры. Та резко выставила руку вперед, перехватывая летящую бутыль и удержала ее, хотя та норовила выскользнуть из ослабленной ладони. Брат, обернувшись, показательную ловкость оценил. — Сразу видно, моя сестра, лежит алмаз ни дать ни взять!       — Добро, — хмыкнула Тера, открывая бутылку и делая несколько глотков теплой воды.       — Что касается Рекса, не переживай. Все повара получили первоклассное обучение в режиме «сдохни или умри», прошли экзамен нашего ворчливого немца и подтвердили свои навыки хорошими отзывами клиентов. Кухня в надежных руках! — Брат подхватил стул и, повернув его спинкой вперед, уселся, по-деловому сложив руки. — И так, а теперь мы поговорим о действительно важных вещах!       Тера вопросительно изогнула бровь, внимательно наблюдая за ехидным блеском в глазах брата. Свежая зелень, сочная трава, наполненная жизнью и бесконечным светом. Она любила смотреть на него, долго при долго, отмечая на лице мелкие морщинки, милые ямочки в уголках рта. Сэм всегда улыбался, Тера не помнила такого дня, когда брат был мрачным и угрюмым.       — У вас с тем рыжиком что-то есть? Как его звать… Накахара-са-а-а-а-ан?       Хоккайдо, чуть не пролив на себя воду, подавилась воздухом, поморщилась и истерично затрясла головой. Правда на лице все равно выступил легкий румянец, намекающий брату о маленькой тайне, сокрытой в нежном девичьем сердце.       — О нет-нет, Сэм. У нас с ним ничего нет. Тоже мне удумал, шестерка и член Исполнительного Комитета! — Она показательно фыркнула, зачесывая непослушную челку назад. — Нет, конечно, было бы неплохо, парень так-то неплохой… Да и заработок хороший.       — Но-о-о-о?       — Но-о-о-о любые отношения в мафии, особенно любовные, частенько заканчиваются ненужным вниманием, смертями и дополнительными проблемами для руководства. Надо ли мне это? — Тера покачала головой, сложив руки на груди. — Нет. Только жизнь относительно нормализовалась, так еще это! Тем более я не отошла еще от отношений с Гарретом.       — Ой, да брось! Все у вас было не так уж плохо! — Сэм отмахнулся, отведя взгляд в сторону на мгновение. Потом вновь взглянул на нее с прежней заговорщицкой улыбкой. — Ну, так-то он ничего такой, да?       — Да. Ты его вообще видел. Ух.       — Небось первый красавец на районе!       — А двигается как, о-о-о!       — Я б его членом парламента сделал!       — Ох, так уж ты не любишь бедных людей? — Тера рассмеялась, прикрыв рукой губы. — Он исполнитель, но никак не выдающийся стратег. До нашего босса ему точно далеко.       — Когда меня это останавливало от старушечьих сплетен! — Сэм подмигнул и тут же встал, возвращая стул на место. — Так, на кухне тебя ждет маленький подарочек, так что попробуй самостоятельно одеться и подвигаться. Если нужна будет помощь…       — То я тебя обязательно позову, да-да!       — И если снова ты вляпаешься в подобного рода неприятности… — Он ткнул пальцем в ее сторону, состроил обвинительную мину и недовольно прищурился.       — Обязательно звать старшего брата. Хорошо! — Тера подхватила подушку, закряхтела, но все-таки метнула в сторону Сэма, тут же юркнувшего к двери. С довольным гоготаньем он вылетел в коридор. Подушка, упустив цель, врезалась в стенку и глухо упала на пол, объявляя о поражении хозяйки.

✵❖✵

      Тера всегда знала, что на ней все заживает как на собаке. Раны исчезают под белой, чуть ли не фарфоровой кожей, не оставляя ни шрамов, ни каких-либо других следов. И нет, ее это полностью устраивало, вот только не было бы других проблем, накладывающихся сверху толстым слоем дегтя.       Кошмар и сомнения. Вот, что ее сейчас раздирало по кусочкам.       Даже стоя в душе под потоком теплой воды, смывая всю грязь, усталость и тяжелую ношу, давящих на нее сильнее всяких обязанностей и целей, Тера чувствовала дискомфорт. Или же это было иное чувство, заставляющее сердце предательски сжиматься? Она повидалась с братом, с добродушным Рексом, накормившим ее первоклассным стейком, созвонилась с Морганой. Все, казалось бы, прекрасно, но воспоминания пожирали ее.       Может она и выполнила миссию, но позволила схватить себя, потеряла контроль в процессе пыток (а являлось ли накачивание ядом пыткой, или это была просто показательная казнь?), вела себя практически безумно перед старшим по званию. Да, Чуя знал о ее «ментальных» проблемах, но Тера искренне надеялась, что этого больше повторится. Ей хватило трагедии, произошедшей в секретной лаборатории в тот день, когда Накахаре пришлось бороться со своим прошлым. Зверство, ярость и неумолимая жажда крови, подталкивающая ее кромсать одного военного за другим. Хаос и Зло. Хоккайдо обещала себе, что такого больше не повторится, однако реальность полна разочарований. Она хотела доказать, что в ее руках имеется достаточно сил для управления этим монстром, Тени, не желающего подчиняться и кому-либо служить.       Хоккайдо просто обязана найти способ. Просто должна, вот и все.       Она могла бы долго сидеть дома и сокрушаться о своем существовании, но это не решило бы проблему. Одеться, умыться, привести лицо в какое-то подобие удовлетворительности, и замереть перед зеркалом, всматриваясь в бледную тень, смотрящую на нее в ответ пустым взглядом. Тера себя не узнавала: слегка впалые щеки, синяки под глазами, сияющими в белесом свете ламп, растрепанные волосы, сухие губы. Бывали дни, когда она и вовсе являлась отдаленным подобием мафиози, но видеть себя такой сейчас, когда и настроение на нуле, неприятно.       Взгляд опускается на белую пластмассовую банку с таблетками, которые она нашла у себя на тумбе в коридоре с короткой запиской: «Для Теры Хоккайдо — в случае приступа по две таблетки, не более четырех в день». Наверняка оставил кто-то из посыльных Мори-сана, те самые новые таблетки для купирования ее «друга». Дрожащей рукой потянулась к ней и встряхнула. Характерный звук говорил о достаточном количестве. Должно хватить на месяц точно, если она будет следить за здоровьем и оставаться в относительной безопасности.       Тера замерла, с сомнением поджимая губы. Она хотела иметь полный контроль, но как его получить без шага, сделанного заранее? Не проснется ли Тень в тот момент, когда таблетки не окажутся под рукой?       Всего лишь одна таблетка. Ничего плохого точно не случится.       Хоккайдо уже не помнит, как открыла банку слегка подрагивающими руками и как достала абсолютно белую таблетку. Она уже была под языком, чертовски горькая, отвратительная на вкус. Тера заставила себя ее проглотить и, подавив рвотный позыв, тут же запила прохладной водой из-под крана.       Ничего не произошло, все оставалось одинаковым, как и минуту назад. Кожа мягкая, влажная, один глаз заплыл темной слизью. Из черных волдырей, прорезающих плоть, течет гниль, смешивается с кровью, падает вниз. Такое же отражение трупа, смотрящего на нее белесыми глазами, как и всегда.       Трупа?       Осознание. Тера, не веря своим глазам, вскрикнула, отпрыгнула от раковины, нервно стиснув в руке баночку с таблетками. Она с ужасом уставилась на отражение и, зажмурившись, затрясла головой, пытаясь прогнать наваждение. Возможно, так Хоккайдо стояла с минуту, но в итоге глаза ей открыть пришлось. Оно исчезло. В зеркале осталась лишь перепуганная девушка с банкой таблеток.       — Просто привиделось… — шепчет она сама себе, прижимая руки к груди. — Спать надо больше, вот и все…       Только из гостиной она услышала тихое пиликанье телефона, разбившее затянувшуюся тишину, настойчивое и достаточно продолжительное. Тера, стараясь не смотреть в сторону зеркала, двинулась прочь из ванны, по пути встряхнув рукой влажные волосы. Как только она увидела имя звонящего, все мрачные мысли моментально испарились, давая волю нервозности и легкой панике. Она пыталась подавить дрожь, но хрипловатый голос явно выдавал ее с головой:       — Да, Чуя?       — Ты сейчас где?       Тера замерла и, медленно наклонив голову, осмотрелась вокруг. Пожав плечами, закинула в свою сумку препарат и направилась к шкафу. На том конце провода она слышала отчетливые крики людей и чьи-то приказы. Что-то случилось?       — Дома, а что про…       — Ни за что не выходи на улицу, пока я тебе не позвоню! Ты меня поняла?       — Х-хорошо… — Тера резко остановилась, услышав странный шум со стороны входа. Стук. Кто-то стучал в ее дверь. Она медленно двинулась на звук, пытаясь осознать происходящее. — А что, собственно, случилось? Ты на миссии?       — Это… Не дайте им прорваться! Перекрыть улицу! Живее!       Стук усилился, стал настойчивее и громче. Хоккайдо недовольно поморщилась, отвела от уха телефон и, открыв дверь, злобно уставилась перед собой.       — Что…       Тера даже не успела понять, что толком произошло. Она рухнула на пол, выпустила из руки телефон. Дрожащие руки стиснули ее тонкую шею и беспощадно сильно сжали, стараясь выдавить из нее весь дух. Она испуганно захрипела, забила руками в воздухе пытаясь столкнуть с себя крепкого мужчину. Кто это был? Неизвестно, да и важно ли сейчас?!       — Это все твоя вина! — орал мужчина ей в лицо. Его глаза затянуты серой пеленой, а по лицу текут черные слезы. Слезы горя и отчаяния — только они приходят к тебе во время кошмаров. На ум пришло одно имя. Юмено. — Ты их убила! Ты! Ненавижу! Сдохни, сдохни, сдохни!       Руки сами по себе нашли его глаза. Тера не стремилась к ним, делала все интуитивно, поддаваясь реакции и собственным эмоциям. Ей надо выжить, только выжить. Ради собственной шкуры, души и жизни, она должна стащить его с себя, даже если придется вонзить в его плоть ногти.       Глаза мягкие, податливые, легко поддаются ее пальцам. Она давит, беспощадно стискивает голову мужчины и сжимает, чувствуя, как постепенно сознание утекает в темноту. Враг не отступает, пытается свернуть ее шею до щелчка, но Тера бьет его ногами, сопротивляется настолько сильно, насколько способна в немощном состоянии. По щекам текут слезы, легкие горят огнем. Больно, безумно больно, аж хочется закричать, но невозможно, она просто не может.       Дави. Еще сильнее. Дави, смакуй его боль.       Тера подчиняется спутанным мыслям и не замечает, как руки покрываются черной коркой, как ногти превращаются в когти. Мужчина уже не выплевывает проклятья, он вопит, на автомате отпускает ее шею и вцепляется в ее крепкие руки.       Только когда Хоккайдо смогла вдохнуть свежего воздуха, ее рука со всей силы откинула в сторону ублюдка. Тот, закрыв лицо руками, завопил, силясь стереть кровь и вернуть на место глаза. Только их уже не было.       — Верни! Я не вижу! Верни! Кто выключил свет?!       Поднявшись на трясущиеся ноги, Тера хмуро уставилась на него, чувствуя, как грудь распирает от злости. Она кинулась к сумке, оставленной на диване, окровавленной рукой, оттолкнув пачку таблеток, нащупала рукоять пистолета. Свести с предохранителя, отвести затвор.       — Убийца! Убийца-а-а-а-а!       Кровь стекает по рукам, грудь сдавливает от странного чувства. Ничто не режет так хорошо, как горькая правда.       — Да, твою мать, я убийца! — прорычала Хоккайдо на русском, прицелившись на извивающегося мужика. Оставалось только выстрелить. — Заглохни.       Раз, два, три. Первый угодил в его бок, заставив извернуться. Второй — в грудь, пробил легкое и застрял в мышцах спины. Третий в голову, разнеся ту на ошметки, словно арбуз. Лишь когда в комнате наступила абсолютная тишина, пришло спокойствие и жгучее понимание. Тера уставилась перед собой, с шоком осознавая свершившееся.       Она собственноручно застрелила человека. Поддалась гневу, внутреннему импульсу. Сначала выдавила глаза, а потом убила.       — Что… — Тера провела окровавленной рукой по волосам и вздрогнула, уставившись на прилипшие к рукам волосы. Ощутив нехорошую дрожь по всему телу, махнула головой, вытерла ладони об одежду и осмотрела комнату, пытаясь найти взглядом телефон, отлетевший в сторону. Тот оказался у дальней стены, лежащий экраном вниз и молчаливый, ей более никто не звонил. — Не смей ломаться! Не смей!       Дрожащими руками она поднимает и со страхом смотрит на экран. Черный и разбитый — очередной телефон уходит на помойку, а все из-за ее неосторожности.       — Да что за день дерьма… — устало выдыхает Тера, откидывая бесполезное устройство обратно на пол. Тело потряхивает от всплеска адреналина, во рту пересохло, а в голове вертятся вопросы. — Рекс и Сэм… Нет-нет! Они сейчас там! А если это сделал Юмено…       Зачем? Она мало помнила про таинственного мальчика, помимо того, что остановить его под силу только Дазаю. Неужели Портовая Мафия потеряла над ним контроль? Нет, Мори-сан знал, как надо общаться с детьми и какой к ним необходимо искать подход, проявление саботажа — исключено. Тогда неужели во всем замешена Гильдия, перешедшая на новый этап войны? «Подлый».       Хоккайдо ничего не понимала. Чуя отдал ей конкретный приказ сидеть дома и никуда не выходить, однако она не могла оставить своих друзей на улице в одиночку. Да, постоять за себя они смогут, вот только понять суть происходящего — нет. С таким эспером, полностью контролирующим сознание, они не сталкивались.       Выбор прост, но в то же время невероятно ужасен: двинуться на помощь друзьям, или остаться дома, поставив свою жизнь и шкуру на первое место. Поставить себя превыше товарищей? Превыше тех, кто, не раздумывая, бы кинулся спасать ее из огня, рискуя сгореть дотла?       Выбор оказался очевиден.       Тера, захлопнув распахнутую настежь дверь, переступила через охладевающий труп и кинулась в комнату, намереваясь переодеться и подготовиться к долгим поискам. Вот только она не заметила черного отпечатка на шее, которой ранее сжимал несчастный, и не заметила необычной тишины, царящей в квартире.       Тень молчал, а демоны не копошились на задворках сознания.

✵❖✵

      Город в один момент преобразился. Хаос, трагедия, страх, ярость. Дым, огонь, сажа и смерть. Все заполнилось неприятным зловонием, безумием и одним желанием — вытащить собственную шкуру из этого Ада и найти безопасное место. Но только не у Теры.       В башне, где она жила, на посту консьержа оказалось пусто — лишь следы свежей крови и тотальный беспорядок. На улице ситуация была еще хуже. Люди, больше похожие на зомби, ходили, вцеплялись друг в друга, валили на землю. Кто-то просто кричал, забившись в самый темный угол, некто и вовсе старался пробраться в перекрытое кафе, бился руками в окно, намереваясь пробить хрупкую преграду.       Тера крепче сжала рукой рукоять Бальтазара, проверила наличие запасных патронов и стилета, добытого в казино у Каанелита. Лучше идти с еще одним оружием — никогда не знаешь, когда жизнь повернется к тебе задницей.       Хотя в случае Хоккайдо, жизнь такой и была и поворачиваться другим местом вовсе не желала.       Остановившись у входа, она огляделась, стараясь сообразить, в какую сторону могли направиться парни. Если в сторону бара, то могли двинуться через сквер и парк аттракционов.       — Черт бы меня побрал, только бы у них не появилось других планов! — прошипела Тера, намереваясь перепрыгнуть через перила и скрыться в кустах, но замерла, заметив движение со стороны. Она обернулась и застыла, не веря собственным глазам.       — Ну, здравствуй, моя дорогая.       Профессор стоял у перил и, сложив руки на груди, улыбался, приторно сладко. Хоккайдо не могла разглядеть его лица, будто оно… расплывалось, словно краска, как и во сне, что изводил ее совершенно недавно. Ее самый настоящий кошмар, самый ужасный и губительный, стоял здесь и сейчас, прямо перед ней. Не отец, надвигающийся за ней с топором. Нет, он был всего-то частью, ужасно крошечной песчинкой в пустыне, имя которому было Профессор. Лица не было, но вот голос… Его она помнила слишком хорошо.       — Нет… это бред, — тихо прошептала Тера, оглядываясь по сторонам. Всех, кого коснулась сила Юмено она четко видела. Ее тело находилось в реальном мире, не в кошмаре, созданным способностью. Значит, сила, действовавшая на нее, являлась неполноценной? Или нечто мешало погрузить ее полностью в этот омут безумия? — Что происходит?       — Ты задаешь неправильные вопросы. И ты это знаешь.       Она отвернулась, стараясь не смотреть в сторону Профессора, но он появился вновь, на этот раз на другой стороне улицы. В руках его был стилет, тот самый, что она забрала у Каанелита.       — Я же учил тебя, глупышка. Напряги мозг и подстрой его под новую картину! — Он повел рукой, указывая на людей, столпившихся над трупом. — Почему я здесь? Нет, а может… Я был здесь всегда? Внутри тебя.       — Ты всего лишь наваждение, — прорычала Тера, быстро спускаясь по лестнице. Она намеревалась двинуться в сторону сквера, но Профессор появился перед ней, направив дуло пистолета точно в ее сторону. Следуя собственным инстинктам, Хоккайдо отпрыгнула в сторону и навела пистолет на него в ответ, вызывая со стороны мужчины лишь тихий смех.       — Нет. Реши одну загадку, чтобы только потом перейти к следующей. Я учил тебя этому. Или твой куриный мозг уже все позабыл?       — Решение задачи простое. Все это — частичная галлюцинация! Вот, смотри! — Хоккайдо махнула рукой вперед, но рука встретилась с ощутимой преградой. Профессор не исчез, как она ожидала, наоборот, оказал ощутимое сопротивление. Удар пришелся точно по ослабленной руке, выбивая пистолет, тут же отлетевший к ближайшей стенке. — Дьявол!       На шум обернулись бедолаги, которым не посчастливилось стать жертвами Юмено. Приметив Теру, они завыли, кинулись в ее сторону, намереваясь схватить, повалить и убить так же, как и тех людей ранее.       — Думай. Тебе надо всего-то подумать! — тихо напомнил Профессор и, проведя рукой по лицу вдруг затрясся. Тело согнулось пополам, изо рта вырвался душераздирающий крик. Он менялся, преображался в кого-то смутно знакомого. Темные волосы, до боли знакомый цвет глаз. Не хватает лишь топора, которым отец кромсал все на своем пути.       Хоккайдо среагировала быстро. Не смотря в сторону привычного кошмара, кинулась к отброшенному пистолету, подобрала его и, не теряя секунды, кинулась к скверу. Сердце тяжело стучало, разгоняя кровь по изнуренному телу. Она не до конца восстановилась, а уже сейчас принуждает себя к таким активным действиям! Кошмар, но сейчас иного выбора нет. Добраться до парней, увидеть их невредимыми, да и не умереть по дороге от лап обезумевших. Элементарно и просто, только надо еще немного ускориться.       — Только не появляйся, только не появляйся… — тихо шептала себе под нос Тера, чувствуя, как за спиной трясется земля от ужасного грохота и рева. — Нет. Ты не обернешься. Беги. Просто беги.       Она резко завернула на повороте и, замерев на секунду, всмотрелась в огражденную улицу. Отчетливо доносились пальба, приглушенные крики и отчетливые приказы. Кто-то оборонял главную дорогу, не давая обезумевшим пробраться к сердцу города — к главным зданиям, принадлежавшим Портовой Мафии. Тера сделала шаг, но испуганно дернулась в сторону, уловив движение сбоку.       — Слишком медленно! — Профессор схватил ее за шею и безжалостно сильно стиснул, приподнимая над землей. — Все такая же мягкотельная, ничему не научилась за прошедшие года. Ты напоминаешь мне червяка, извивающегося в клюве у птицы. Никак не можешь смириться со своей судьбой, но и сделать ничего не можешь. Просто не в состоянии…       Тера ударила его ногой по лицу один раз, второй, при этом впившись ногтями в холодные склизкие руки. Отпустил враг не сразу, только после третьего удара, когда она смогла выбить из него крик боли. Профессор подогнулся, грохнулся на асфальт и, прежде чем успеть сказать хоть слово, получил пулю промеж глаз.       Когда Хоккайдо успела поднять руку и выстрелить? Она не знала, это случилось буквально на автомате, будто бы она выполняла должное. Первого она убила по своей воле, ведомая гневом и яростью. Сейчас же… все иначе.       — Второй… — тихо прошептала она, чувствуя тряску собственного тела. Тера наблюдала за тем, как труп завалился в сторону, как лицо его из расплывчатого стало обретать конкретные очертания. Случайный прохожий, которому не посчастливилось стать жертвой способности Юмено и наткнуться на Теру. Очередная невинная душа, которая покинула этот мир слишком рано, а все из-за них. Эсперов.       — Сколько смертей? А все ради чего?       Хоккайдо резко разворачивается, но сзади никого. Лишь толпа одурманенных двигается к ней навстречу. Голос раздается отовсюду, сдавливает мозг и заставляет сердце истошно быстро биться в грудной клетке.       — Это все твоя вина, никак не моя… — тихо шепчет девушка в воздух. Она срывается с места и бежит к шуму, надеясь там увидеть знакомые лица. Но голос не оставляет ее, преследует, напоминая о своем присутствии.       — Все находят себе оправдание, моя дорогая. Чем более подлым становится человек, тем трогательнее у него история. Ты это знаешь.       Ты это знаешь.       Тера затормозила у поворота и замерла, с ужасом глядя на раскрывшийся хаос перед ней. Перевернутые машины, разбитые окна магазинов и толпа людей, пытающихся перевернуть шаткую преграду. Трупы, о, их имелось в достатке. Спокойная и неторопливая жизнь в одно мгновение преобразилось в сущий Ад, и ситуацию спасала не полиция и силовые структуры правительства, а Портовая Мафия. Боевая единица удерживала ситуацию с невероятно яростной хваткой, немногочисленные эсперы стремились завести одурманенных в кольцо, желая прекратить распространение.       А командовал этим, кто бы мог подумать, сам Накахара.       Хоккайдо увидела, как он выкрикивал очередной приказ, попутно с помощью силы гравитации отталкивая людей, намеревавшихся забраться на одну из машин, используемых в качестве преграды. Рядом с ним она обнаружила и Рекса с Сэмом, которых так отчаянно искала.       — Живы… — тихо прошептала девушка, чувствуя, как тело в миг расслабляется.       Только теперь перед ней стоял новый вопрос. А что, собственно, делать дальше? Находиться в оцеплении в компании одурманенных людей — не прельщало. Лучше всего пробраться к своим и помочь продержаться, пока кто-то не найдет способ отменить способность мальчика. Вот только врываться в разгар боевых действий не хотелось, да и находиться на открытой местности и рассуждать о собственных планах — идиотия.       Благо она вовремя попалась на глаза Рексу.       — Тера!       Она подняла взгляд на голос и увидела, как с машин спрыгнула знакомая фигура мужчины. На оклик отреагировала не только Хоккайдо, но и ее брат и несколько людей из мафии. Немец ринулся вперед, ударом приклада дробовика отправляя человека, вставшего на его пути, в нокаут. Сэм, забравшись на место друга, стал прикрывать его, отстреливая одного одурманенного за другим, целясь, в основном, в ноги.       Девушка сама на месте не стояла. Осознав мизерную возможность пробраться к своим, кинулась навстречу, быстро огибая медленно повернувшихся к ней людей. Один, резко выскочивший вперед, намеревался схватить ее. Тера резко выставила вперед пистолет, прицелилась в голову и…       Мужчину резко смело в сторону, оставив после него лишь удаляющийся крик.       Хоккайдо удивленно уставилась перед собой и двинулась только тогда, когда Рекс подбежал к ней и, нервно схватив за руку, потащил к баррикаде. Лишь усилием воли девушка удерживала себя от возмущенного крика и недовольства. Под защитным огнем Черных Ящеров и Сэма, у них получилось быстро преодолеть преграду и оказаться на той стороне, где творился такой же беспорядок. Люди носились кто куда, передавая боеприпасы, кто-то оттаскивал раненых в безопасное место, а кто и мертвых. Черная метка Юмено коснулась не только простых жителей, но и вооруженных, тех, кто обладает способностями.       Жертвы есть и будут только увеличиваться, если не предпринять хоть что-то.       — Эй, малая, ты в порядке? — Сэм быстро осмотрел сестру и, отметив относительную целостность, кивнул. Рекс, смазавший грязь и потом на лице, тяжело выдохнул и привалился спиной прямо к бетонной стене, за которой кто-то жалобно подвывал. — Ты чего здесь забыла? Решила прогуляться по свежему воздуху?       — Я пошла за вами, как только узнала о происходящем, потому что…       — Хоккайдо!       От грозного тона голоса, Тера так и подпрыгнула, выпрямилась по стойке смирно и обернулась. На стремительной скорости, жутко злой и раздраженный, двигался Накахара, чуть ли не пускавший молнии из глаз. Все тут же убрались с его дороги, давая командиру пробраться к девушке, удивленно уставившейся на него.       — Я тебе что приказал делать?! — Чуя остановился перед ней и, грубо схватив за ворот рубахи дернул на себя, чуть ли не шипя ей в лицо. — Сидеть, черт тебя побери, дома! Ты совсем из ума выжила?       — Эй, руку убери! — Сэм двинулся на помощь к сестре, намереваясь помочь, но сделать толком ничего не успел. Хоккайдо младшая сама решила показать свои зубы.       — Сидеть дома?! — Тера зашипела на него ответ, грубо спихнув его руку. — Как будто там было безопасно! В квартире меня чуть не прибил один из жильцов по соседству, как раз в момент твоего звонка. Мне что, надо было там запереться, как перепуганная мышь, и ждать, когда все закончиться?       — Именно! — Глаза Накахары злобно сверкнули. — Я тебе дал четкий приказ, а ты, его проигнорировала. Не забывай, что ты находишься в моем подчинении.       — Это моя жизнь, мой выбор! Ты мне никто, чтобы ставить мне какие-то преграды и условия.       — Я твой босс! Так что не смей обесценивать мои слова.       — Ты…       — Так, спокойно! — Сэм дернул за руку сестру и притянул к себе, мягко обнимая за плечо. Она намеревалась вырваться, но тот сжал запястье, приказывая ей замолкнуть. — Мы все на взводе, уставшие, можем наговорить чего лишнего. Думаю, Тера позже пересмотрит свои слова и извиниться должным образом.       — Что?! Ты на чьей… Ауч, больно, пусти!       — Мы с Рексом отведем ее в безопасное место к мирным и пострадавшим. Также отправим несколько людей, чтобы подослали сюда подкрепление. Так сойдет?       Чуя смерил недовольным взглядом Сэма и, коротко кивнув, отвернулся, не одарив сопротивляющуюся девушку и взглядом. Только когда мафиози отошел на приличное расстояние, брат отпустил ее и, тяжело выдохнув, махнул Рексу. Тот наблюдал за ситуацией со стороны и не спешил вмешиваться.       — Тоже мне, брат называется! — злобно выпалила Тера на русском, нервно потирая болящее запястье. — Ты на чьей вообще стороне?!       — На твоей. — Сэм покачал головой. — Ты думай, что говоришь. Да, может быть вы и друзья, но не забывай, как много значит социальное положение здесь. Мы не в Европе, а в Японии, где есть понятные устои. Подчиняться вышестоящему человеку нечто разумеющееся. Ладно вы бы один на один ссорились, будто семейная парочка, но нет, ты сопротивлялась приказам Накахары на виду у его подчиненных. Несколько грубо, не находишь?       Хоккайдо отвернулась и недовольно закусила губу. Брат был прав, это ясно как день. Открытое неповиновение не только скажется дурно на ее положении в Портовой Мафии, но и отразится на будущих отношениях с Чуей. Да, они и до этого иногда ссорились, но в далеком прошлом, когда Накахара еще не обладал такой властью, как сейчас.       — Не переживай, Sonnenschein. — Рекс хлопнул подругу по плечу и устало улыбнулся. — Потом все в мирной обстановке обсудите и разберетесь с этой… ситуацией!       Его взгляд опустился на приоткрытый ворот ее рубахи и потемнел. Немец приблизился и, под удивленным взглядом Теры, присмотрелся к чему-то на ее шее.       — Что это? Раньше этого не было.       Сэм наклонился следом за другом и нахмурился.       — Ты что, успела пораниться где-то?       Тера нервно оглядела плечо, боясь увидеть отметку Юмено, но заметила лишь черную корку, из-под которой так и пульсировал фиолетовый свет. Даже если раньше что-то там и было, регенерация смогла очистить организм и от влияния чужой способности. На что только она способна?       — Да, похоже ты прав, Сэм, — хмуро пробурчала девушка, нервно оправив рубашку. — Просто поранилась, не более того.

✵❖✵

      Жутко смотреть на то, когда чье-то место работы превращается в морг. Вот и сейчас, первый этаж одного из главных корпусов Портовой Мафии был завален трупами ее бывших работников. Хотя, «завалено» говорить не хорошо в данной ситуации — скорее аккуратно уложено.       — Сколько в портовой части города? — Тера помогала одному из Черных Ящеров довести счет до конца. Она сидела на корточках рядом с бедным пареньком, которому перегрызли шею зубами. Ах, если бы подкрепление подоспело вовремя, то прожил бы он чуток подольше.       — Двадцать с предприятий, наши живы, несколько ранены.       — Хорошо, отправь это в отчет потом. — Она сняла с мертвого черные очки, вложила их в его карман и прикрыла раскрытые глаза. — Соболезнования родственникам от Портовой Мафии за сегодняшний день увеличится в несколько раз. Печально.       — П-печально? — Парень явно поперхнулся.       — Я говорю, печально, что людей сегодня столько полегло, — тихо прошептала Хоккайдо и лукаво посмотрела на Ящерицу. — А ты что подумал?       — Ничего. Простите.       Этим она и занималась, терроризировала своим присутствием уставших мафиози, день которых не мог стать еще хуже. После того, как Сэм с Рексом довели ее до безопасного места и покинули территорию мафии, дабы проверить ситуацию у паба (при этом они заверили ее, что доберутся целыми и невредимыми), девушка выполняла свою работу — помогала своей организации хоть чем-то. В медицине она знала ровным счетом ничего, поэтому приходила на помощь рядовым врачам лишь в качестве ассистента. После ее вообще перевели к работе с мертвыми — подсчет количества жертв и занесение все в протокол по происшествию.       Парнишка из Черных Ящеров хотел еще что-то уточнить, но замер, уставившись на дверь за спиной Теры. Она обернулась и тут же поднялась с корточек, увидев Огая Мори и Чую Накахару, неторопливо зашедших в здание. Они о чем-то тихо переговаривались, смотря точно на уложенные в ряд тела. Чуя на подходе снял шляпу, чтобы отдать честь павшим, Огай Мори склонил же голову.       — Свободен, — тихо сказала Хоккайдо Ящерице и направилась к ним.       — Тера-сама, — заметив приближение девушки, босс кивнул ей. — Как самочувствие?       — Мори-сан. — Тера почтительно склонила голову. — Если не вспоминать последние события в нашей скромной жизни, то все нормально. Еще двадцать пять погибших со стороны порта, из наших только раненые.       — Как печально, — тихо проговорил Огай, грустно улыбнувшись.       — Не хочу этого признавать, но, если бы Дазай не уничтожил бы проклятую куклу, число жертв увеличилось бы в десятки раз, — тихо произнес Накахара, всматриваясь в бледные лица мертвых подчиненных. Он недовольно поморщился, стискивая в руке шляпу.       — Как босс, я даже голову поднять не могу перед своим предшественником…       Тера опустила взгляд. Сожаление? Оно не свойственно для того человека, как Огай Мори. Он никогда не сожалеет. Что для него жизни солдат? Ничто, лишь шахматные фигуры, которые в очередной партии пускаешь в ход. К сожалениям склонен Накахара, цепляющийся за жизни подчиненных, но никак не босс Портовой Мафии. Отец организации должен знать, когда жертвы необходимы.       Возможно, он сожалеет только о том, что попался на крючок Гильдии. Не более того.       Хоккайдо ощутила на себе пристальный взгляд и посмотрела на Чую. Тот лишь недовольно поморщился, намекая о том, что им необходимо многое обсудить, на что девушка лишь утвердительно кивнула.       Двери вновь распахнулись, являя собравшимся следующего гостя. На этот раз это оказалась госпожа Кое, которую Тера не видела лет семь. Она нисколько не изменилась с того дня, как они попрощались под покровом ночи: все такая же красивая, гордая и прекрасная. Та, на которую Хоккайдо в юношестве равнялась, на кого она хотела быть похожей.       — О, Кое-сан! — Мори пошел на встречу с распростертыми руками к старой подруге. Та же решила не церемониться, как всегда любила делать. Закрыла зонтик и кивнула.       — Дазай выгнал меня из детективного агентства. По его словам, содержание пленника обходится им слишком дорого. — Женщина достала из кармана лилового кимоно конверт. — Так что я оплачиваю им работой гонцом. Как я полагаю, это приглашение на чайную вечеринку директора агентства.       Мори замер на мгновение, но потом расслабился. Чуя, удивленный сообщением не меньше, вернул шляпу на место и недовольно поморщился. На лице босса появилась же довольная улыбка:       — Что ж, полагаю, все к этому и шло… — Он повернулся к Хоккайдо и Накахаре. — Чуя, действуй, как мы договаривались. Тера, задержись на пару секунд, у меня к тебе дело.       — Да, — Чуя, почтительно склонившись, прошел мимо босса, кивнул Кое и направился в сторону выхода. Тера сопроводила его взглядом и нервно дернулась, ощутив холодок.       — Госпожа Кое. — Она приветливо улыбнулась и склонилась в легком поклоне. — Рада вас видеть.       — И я тебя, Тера, — Озаки, ответив ученице такой же улыбкой, внимательно изучила ее взглядом, цепляясь за каждую мелочь и подмечая изменения. — Нам надо будет как-нибудь поговорить, ведь столько лет прошло. И, я надеюсь, это будет скоро… — Кое кивнула и, смиренно повернувшись к Мори, продолжила. — Мори-сан, я могу идти? Мне нужно в лазарет.       — Конечно.       Хоккайдо кивнула, выражая тем самым согласие, и проводила ее взглядом, когда та направилась в сторону лифта. Когда вокруг стало все тише, она повернулась к Мори и вопросительно наклонила голову.       — Ты нашла то, что я просил в Сьерра-Мадре? — Мори наблюдал за тем, как уносят мертвых и нечто просчитывал в голове. Раздумывал над предстоящей встречей, или же копался в прошлом?       — Да.       — Докладывай.       — Как мы и предполагали, казино принадлежало Гильдии. Они, благодаря хорошему расположению, смогли получить большое количество информации о некоторых людях Мафии. Одаренные, их сильные и слабые стороны. Все документы я отправила на засекреченную почту, как и всегда. Это все.       Про таинственную лабораторию «0451» и проекты, смутно напомнившие ей о прошлом, Тера решила не упоминать. Портовой Мафии эти дела не касались. С Профессором и экспериментами она должна разобраться сама, а в последствии и прояснить, связан ли с этим сам Огай.       — Интересно, — Огай Мори хитро посмотрел на девушку и улыбнулся. — Ты уверена, что ничего не упустила? Один из наших информаторов утверждал, что у хозяина казино была информация о некоторых таинственных проектах…       Проверка. Она отправила на почту всю документацию, а значит и о «таинственных проектах». Смотреть ей их запрещено, да и понятно почему. Мори определенно не хотел, чтобы его подчиненная догадалась о чем-то темном. Как ты связан с экспериментами, Огай? Что ты скрываешь?       — В главном компьютере имелась информация только о Портовой Мафии, Вооруженном Детективном Агентстве и уже известная нам сводка данных о действии правительства. — Тера запнулась на мгновение, но все-таки решила продолжить. — Есть еще кое-что. В Сьерру приехал один человек, назвал себя Исидро. Он что-то искал в казино и, видимо, нашел.       — Чем он тебя так насторожил?       — Судя по его словам, его босс сильно интересуется Йокогамой. Он помог мне добраться до центра связи Сьерры, а после — успешно сбежать. На этом наше знакомство и закончилось.       — Ясно. Что же, учитывая произошедшее за сегодня, ты можешь идти отдыхать. Но будь на связи и жди звонка Чуи-сама, — тихо проговорил Мори. — Все зависит от сегодняшней встречи с нашим любимым агентством. Кто знает, к чему приведет наша непродолжительная дискуссия.       — Да, босс, — Тера почтительно склонилась, прежде чем развернуться и уйти прочь, оставив Огая один на один с собственными мыслями.

✵❖✵

      — Гениальный план, Чуя. — Тера недовольно смотрела на Накахару, который что-то напряженно читал в телефоне. — А какой он надежный! Как я, по-твоему, смогу пробраться в этот дом? В подвал?       — Они знают, что мы скоро будем на месте. — Он закрыл телефон и напряженно посмотрел в сторону дома через деревья. — Тебе лучше поспешить.       — Чуя! — Она схватила его за локоть и повернула к себе. Это действие ему явно не понравилось, но он сдержался и руку не вырвал. — Тем более они знают, что мы скоро придем. Я, конечно, понимаю, что ты отвлечешь на себя внимание, но какая гарантия того, что меня не обнаружит кто-то из этих… — она помрачнела еще сильнее, — Гильдийцев!       — Тебе нужно просто проникнуть в здание, достать этого проклятого Юмено, и вытащить его на улицу. Я буду снаружи и поверь, если что-то случится с тобой, я через пару секунд окажусь внутри здания.       — Ох, Чуя. — Тера отпустила его и мрачно уставилась на деревья. Руки начинали трястись. — Мне не нравится этот план. Почему я не могу пойти с тобой?       — Потому что ты будешь мешаться, когда я буду убивать людей. Так понятно? — Рыжий недовольно посмотрел на напарницу. — Разговор окончен.       — Прекрасно. — Она потянулась к внутреннему карману плаща и дрожащими руками выудила коробку с таблетками. Нетерпеливо открыла ее и вытащила еще две таблетки.       — В который раз ты их уже принимаешь? — Чуя напряженно наблюдал за действиями девушки, скептически склонив голову.       — Мы же закончили разговор. — Она сердито посмотрела в его сторону, но потом отрицательно закачала головой. — Прости. Второй.       После столкновения на улицах Йокогамы и отправленных отчетов, Тера с радостью завалилась домой и тут же отправилась спать — труп из квартиры, на тот момент, уже вынесли. К собственному счастью, спала она крепко, без каких-либо сновидений. Действие способности Юмено настолько измотало ее, что она с трудом смогла проснуться от настойчивого звонка в дверь. Накахара заехал за ней, так как телефона у девушки после недавней схватки просто не было.       Чуя долго наблюдал за ней тяжелым взглядом, наблюдал за тем, как она проглатывает таблетки, как через несколько минут расслабляется. Ему это не нравилось, как и все, что происходило с ней за последнее время.       — Иди в обход. Я пойду напрямик. Чувствую, что сегодня что-то случится… — сказал Чуя и направился прямо к дому, легко ступая по земле.       — Не накаркай, — тихо кинула Тера ему в спину и направилась в другую сторону.       У каждого дома должен быть секретный проход. Всегда его оставляют хозяева «на всякий случай». Особенно, если хозяева имеют дело с чем-то противозаконным — это было логично, Тера на это рассчитывала, потому что пролезать через какое-нибудь окно — еще хуже. Есть риск того, что последует излишне много шума.       Проходя через деревья, вслушиваясь в звуки, Хоккайдо остановилась. Приложила руки к быстро бьющемуся сердцу. Слишком быстро, слишком страшно. Будто вновь она окунулась в холодный омут, когда в ее тело закачивал тот парнишка из Гильдии. Посмотрела на свои руки. Вроде все нормально. Осмотрелась вокруг — никого. Может это из-за действия таблеток? Возможно, опасения Чуи были не такими уж и напрасными.       Тера неуверенно шагнула вперед и резко остановилась. Сердце забилось еще быстрее. Сделала несколько шагов назад — стало биться медленнее. Она присмотрелась к кустам и увидела замершего человека, скрывающегося в зарослях. Благо он был повернут к ней спиной и смотрел куда-то вперед, совершенно не подозревая о возможности нападения сзади. Ясно, она теперь еще опасность и сердцебиением буду ощущать. Ей хватало и нездоровой головы, а это еще куда?       Словно в ответ на ее ворчания резко заболела голова. Хоккайдо поморщилась и прижала пальцы к вискам. Сердцебиение ускорилось. Резко обернувшись, она увидела маячившую фигуру. Еще один человек, такой же, как тот, прячущийся, все ближе подходил к дому. Нужно менять позицию.       Девушка пригнулась к земле и, призвав свою силу, тихим, но быстрым рывком оказалась у следующего дерева. Голова успокоилась, а сердце стало стучать меньше. И так, раз за разом, она постепенно огибала противников и все ближе подходила к точке назначения. Вот, она увидела открытое окошко, довольно крупное. Внимательно осмотревшись, она подкралась к нему, открыла пошире и, осторожно переступая через раму, залезла в дом. Одно дело сделано, даже несмотря на то, что никакого секретного хода не было. Ничего, окна всегда приходили на помощь в этом деле.       Тера аккуратно, избегая лишнего шума, закрыла окно за собой и сделала шаг. Тут же за стенкой раздался очень громкий, просто до омерзения громкий, удар. Тряска пронеслась по земле. Нетрудно догадаться, кто так громко залетал на вечеринку.       — Ну, мы тогда поторопимся, — пробормотала Тера и направилась искать вход в подвал.       Он оказался на самом видном месте. Люк. Он был не спрятан под ковром, никак не замаскирован, будто Гильдия и не старалась утаить важную фигуру в игре, рассчитывая на силу своих людей. Хоккайдо ловко открыла его, запрыгнула и, держась за стальные ручки, стала быстро спускаться. От еще одного удара люк захлопнулся, от чего подвальное помещение моментально погрузилось в темноту. Зашипев, она спрыгнула на землю, остановилась и прислушалась.       Но Тера не услышала, а ощутила. Она чувствовала, как в воздухе летало напряжение и злость. Боль и отчаяние. Юмено злился. Очень сильно. Ему было обидно. Все пропахло его отрицательными эмоциями и гневом, желающим вырваться наружу.       Прежде чем двинуться дальше, Хоккайдо кое-как нащупала переключатель и, как только комнату озарило светом, она расслабленно выдохнула. Лестница вела прямо к ее месту назначения, где находилась древесная тюрьма, построенная специально для Юмено. Мальчик оказался связан по рукам и ногам, прикован к виноградному дереву, пробивающемуся через каменную кладку и асфальт.       Тера сделала шаг, еще один, и еще, осторожно коснулась рукой его щеки. Холодная. Покрасневшие глаза, говорящие о том, как он плакал и страдал.       Один в темноте, окруженный ужасом и кошмаром. Так знакомо, неправда ли?       Хоккайдо положила руку ему на лоб и посмотрела на закрытые глаза. Его страдания видны даже простому человеку, но понятны не каждому. Тера знала, каково это, быть игрушкой в чьих-то руках. Но стоит ли ей его жалеть? Он ужасен и опасен, без сомнений. Он и раньше убивал, получая от этого несоизмеримое удовольствие. Он не отвергает свою силу, наоборот, обожает ее, в отличии от самой девушки.       Тера считала себя болезнью, потому что этому ее учила мать, отец, да и Велт. Все вокруг твердили одно, но она видела нечто другое.       Она мечтала быть сильной. Хотела обладать чем-то несравнимым, чтобы перестать мелькать в конце пути, быть мертвым грузом. Но что она может сделать для этого, если она себя спасти не в состоянии, что уж говорить о маленьком мальчике, наслаждающимся болью окружающих?       Прими свою суть. Прими силу. Наслаждайся собой. Обладай мной. Управляй другими.       Тера напряглась, ощутив, как кожа рук покрылась мурашками.       Ты знаешь, на что способна. Прими нас. Не отрицай возможное. Стань воином, которым я всегда был. Не запирай меня.       Она же совершенно недавно приняла таблетки, как она вообще может его слышать?!       Это яд. Отрава. Пойми уже, ты больше, чем болезнь. Ты больше, чем просто эспер.       Тера сглотнула и закрыла глаза, стараясь успокоиться. Возможно, этот демон, сидящий внутри и был прав, но соглашаться с ним полностью она не хотела. Он слишком опасен, не так ли? Она не может его контролировать.       Ты ограничиваешь себя. Очисти свое сердце и разум, освободи себя от тяжелых оков. Обрети свободу. Не ищи спасения в других, найди его в себе.       Бред. Зачем себя спасать. Это ее сила, ее способность. Он ее не убивает, наоборот спасает. Если бы не он, она бы умерла там, в лабораториях. Если бы не он, она бы умерла от яда, заполнившего все тело. Ей просто нужно найти способ его контролировать. Просто нужно разобраться со всем.       Тера отняла руки от лица Юмено и коснулась своего лица. А может ли она заглянуть в себя? Может ли она самостоятельно спасти себя? Узнать, что «я», кто «я.» Что «мы» такое? Что «мы» есть? Что «мы» хотим?       — Да… — Она закрыла глаза и улыбнулась, чувствуя, как внутри груди распространяется тепло, расслабляя напряженные мышцы.       — О-па, а кто это тут у нас?       Хоккайдо, отдернув руки от лица, резко развернулась, с удивлением уставившись на говорящего. Голос невозможно спутать, как и того, кто стоял перед ней. Дазай Осаму, собственной персоной, с хитрой, как у кота, ухмылкой смотрел на нее. Он совершенно изменился, особенно его взгляд. Чистый, живой, проницательный. Совсем не похож на прошлого Осаму, на хладнокровного убийцу, на монстра, на мучителя… учителя. Другой человек, приятный, притягивающий к себе. Правда с перебинтованной рукой, но когда какие-либо раны его останавливали? Чуя, стоявший слегка поодаль его, заметив взгляд Осаму, зарычал и попытался его ударить, но тот ловко сделал шаг вперед, будто намеревался подойти к старой подруге.       — А ну стоять, — тихо прошипела Тера, тут же положив руку на Бальтазара. Дазай остановился и, наигранно испугавшись, поднял руки в воздух. — Чуя, что здесь забыло это недоразумение жизни?       — Хороший вопрос, — фыркнул Накахара, поправив съехавшую шляпу.       — Так ты приветствуешь своего старого друга? — протянул Осаму, наклонив голову.       — Не путай понятия. Рада ли я видеть ублюдка, который испоганил мою жизнь? Да, в безумном восторге, так и прыгаю от радости! А что, незаметно?       — Страшно представить, как ты выглядишь в гневе. Семь лет, как никак, большой срок. А я, как твой учитель, так и мечтаю увидеть во что превратилась ты, Тера. — Дазай сделал шаг вперед, на что девушка тут же подняла пистолет и направила точно на него. Паршивца это только позабавило. — А как твоя сила? Все еще давит на бедную голову? Знаешь, я знаю один действенный способ лечения головной боли. Всего-лишь нужно…       — Мы не за этим сюда пришли! — Чуя зашипел и встал между Терой и Осаму. — Что с мальчишкой, Тера?       — Ну… — Она, опустив пистолет, перевела взгляд на Юмено. — Он без сознания, из него выкачали практически все силы, заставив применить способность. Не проснется еще где-то часов три-четыре. — Дазай прошел мимо нее и Чуи, заведя руку за спину. — Что?..       Осаму достал кинжал и поднес его к горлу мальчика.       — Мой нож, — тихо прорычал Чуя. — Ублюдок.       — А должен ли я это сделать? — холодно произнес Дазай и оглянулся в их сторону. Чуя безэмоционально смотрел на его игру, а Тера напряглась. Что-то внутри говорило, что она не должна подходить к нему, что он опасен. Он ненавидел его. Он, сидящий внутри, его презирает. Сильнее его злость только к одному человеку, имени которого Тера не знала. — Должен ли я останавливаться?       — Босс приказал его вернуть живым, — ответил Чуя спокойно, сложив руки на груди. Тера удивленно посмотрела на него, ожидая увидеть хоть что-то кроме холодного безразличия. Но нет, ему плевать, если мальчик умрет. — Это отродье виновно в смерти многих хороших парней, так что валяй. Плакать по нему никто не будет.       Хоккайдо сглотнула, ощутив укол. Интересно, ее он тоже считает грязным отродьем, которое убивает людей без разбора? А про себя? Они все — бесконтрольные монстры, которые по щелчку пальцев могут сорваться с цепи и пустить в ход свои острые когти.       — И что изменится? — хмыкнула Тера, поймав на себе взгляды. — Мир и так завален мертвыми телами хороших людей. Одним больше, другим меньше. Заканчивайте с этим фарсом.       Осаму холодно улыбнулся и, прежде чем Чуя успел ответить, резко опустил нож. Заточенная сталь легко перерезала корни дерева, постепенно освобождая мальчишку от крепких пут.       — Тц, как и ожидалось. Всего-лишь смесь мерзкого лицемерия.       — Ты должен был уже привыкнуть, — бросила Хоккайдо Чуе, смотря на спину Дазая, наблюдая за его медленной работой.       — Не считая вас, моих слегка неконтролируемых ребят, Кью — это причина, по которой я нужен Портовой Мафии. А значит меньше причин для устранения меня.       — А ты все ищешь причины для спасения собственной шкуры? — Чуя направился к Юмено, бесцеремонно закинул его на плечо и хмуро взглянул на довольного Осаму.       — Ищущий да обрящет, — тихо сказала Тера на русском и, отвернувшись, двинулась по направлению к лестнице. Дазай же, подхватив куклу, довольно последовал за девушкой, поглядывая исподтишка за Накахарой.       Шли они, как всегда, шумно, перекидываясь взаимными оскорблениями. К несчастью для Хоккайдо, у которой и без того шалили сердце и мозг, они и ее втянули в эти «очаровательные» перепалки, хотя она стойко молчала. Лучше делать вид, что она глухая, слепая и, вообще, не понимает о чем двое неугомонных говорят.       — А как насчет моего разговора с Терой тет-а-тет? — Дазай присвистнул, на что Хоккайдо недовольно поморщилась. Они уже выбрались из подвала и шли к выходу из дома. — Моя дорогая, я так и желаю увидеть тебя во всей красе!       — Сними девчонку себе на ночь, ее и разглядывай. А меня в свои убогие игры не втягивай.       — А что, кто-то уже украл твое холодное черное сердце? — Осаму хитро уставился на Накахару. — Что, неужели «это» недоразумение тебе нравится больше?       — Завались, забинтованная мумия! — Чуя зарычал и, поправив съехавшего Юмено на спине, ругнулся под нос.       — Так что, я прав? Когда свадьба?       Тера остановилась у самого выхода из убежища и, обернувшись к Осаму, поморщилась:       — Ни-ког-д…       Не успев договорить, Тера вздрогнула, ощутив, как сжалось ее сердце, на секунду потемнело в глазах. Но бежать было поздно. Что-то странное, гадкое, липкое и длинное схватило ее за шею и потянуло на улицу. Она успела услышать лишь то, как кто-то прокричал ее имя, прежде чем тело со всей силы влетело в широкий ствол дерева. Хруст, ослепляющая боль, заставившая ее тихо зарычать и голос, звучащий где-то вдалеке:       — …я заработался? — тот самый Лавкрафт, о котором Тера слышала, скрюченный, смотрел на дом пустыми глазами и точно шел к своей цели — к Юмено, который сидел на плечах у Накахары.       Вставай.       Тера зашипела и расплывчатым взглядом уставилась в ту сторону, где находились Осаму и Накахара. Щупальце, мелькнувшее в воздухе, вновь ударило, но в этот раз они были к этому готовы. Хоккайдо коснулась живота и, ощутив нечто теплое, нащупала шип, торчавший из живота. Очаровательно, она еще и на что-то напоролась.       Вытащи. Дерись. Ты знаешь, на что способна. Перестань их жалеть.       Она сжала челюсть и, рыча, обхватила деревяшку. Ей не хватало силы воли, чтобы просто вытащить несчастную палку из своего живота, надо лишь закрыть глаза и дернуть один раз.       Ты не знаешь боли. Ее для тебя просто не существует.       Тера прикрыла глаза и, медленно выдохнув, резко потянула шип вперед. В ушах зазвенело, а перед глазами все поплыло, но она просто не дала себе свалиться в обморок. Нет времени для этого. Надо встать, просто встать и идти вперед.       Эта ошибка мироздания решила пойти против тебя. Покажи, на что ты способна. Просто дай волю злости и ярости. Просто освободи себя от пут.       Хоккайдо оскалилась. Она чувствовала, как руки потряхивало, а в груди разгорелся настоящий пожар. Он был прав, она в неописуемой ярости.       «Цикл делает очередной оборот. Вновь умереть, вновь воскреснуть».       Тера не замечает за собой, как произносит слова, нашептываемые Тенью. Она медленно поднимается на ноги и делает шаг вперед. Она видит, как Чуя взлетает в воздух и отправляет гравитационный удар прямо в Лавкрафта, который постепенно обращается в нечто новое и ужасное. Но Хоккайдо плевать, она ведома лишь болью и яростью.       «Таково предназначение времени. Старое смешай с новым, черное смешай с серым».       Корка постепенно покрывает ее тело, распространяясь и медленно пожирая его целиком, начиная от сердца, бьющегося неописуемо быстро, заканчивая кончиками пальцев. Руки становятся крепче, пальцы удлиняются, превращаясь в когти. Не замечая за собой, Тера скалится. В глазах, блестящих от ярости, читается лишь одно желание. Убить.       «Итог будет один».       — Итог будет один, — прорычала Тера и, довольно вскинув голову, перешла на крик. — Эй, ты, урод!       Уродливый монстр, сплетенный из огромного количества щупалец, медленно и лениво обернулся к ней, поднимая одно из них для удара.       — Ну, давай, недоразумение жизни. Я жду! — прорычала Тера, чувствуя, как ее потряхивает. — Давай!

✵❖✵

      — Ты хочешь использовать «Порчу»?       Осаму смотрел с той самой непередаваемой и убийственной серьезностью, которую Чуя ненавидел еще больше, чем его отвратительные шутки. Этот недоносок говорил о выборе, которого никогда и в помине не было, это ясно и самому недалекому человеку.       — Ты же знаешь, Чуя, выбор за тобой? — Он довольно улыбается, прекрасно понимая, в чьих руках будет жизнь Накахары и многих других людей. За «Порчей» следует лишь Ад, которому подвластен лишь один человек.       Чуя хотел уже было ответить, пока не услышал знакомый голос:       — Давай, урода кусок, попробуй меня ударить!       Осаму удивленно вскинул брови и, наклонившись, уставился на монстра, изменившего свое положение. Чуя тоже обернулся. Каково же было его удивление, когда он увидел Теру.       Она стояла, гордо раскинув руки, будто приглашая монстра ударить ее. Надменная улыбка, горящие глаза и тело, искаженное коркой, покрывшей руки, некоторую часть лица. Накахара сперва подумал о влиянии Тени, о котором Хоккайдо так много рассказывала, но нет, он отчетливо видел, что это была его напарница.       — Ты даже попасть по мне не в состоянии! Давай, попробуй!       Несколько щупалец устремилось к ней, но Тера легко увернулась, настолько быстро и молниеносно, что Чуя этого даже не уловил. Она двигалась, будто тень, бегущая от света, беспощадно неуловимо. Девушка оскалилась и, шустро перепрыгнув через подсечку, устремилась вперед, намереваясь забраться на монстра.       Мафиози хотел устремиться к ней на помощь, но Осаму перехватил его руку, любуясь зрелищем, будто какой-то ценитель.       — Ты сдурел?       — Дай ей выплеснуть накопившуюся ярость. Кроме того, — Дазай улыбнулся, — разве ты не хочешь увидеть ее силу во всей красе?

✵❖✵

      Тера никогда не чувствовала себя настолько хорошо. Она получала неимоверное удовольствия, наблюдая за тем, как Лавкрафт, желающий раздавить ее, будто надоедливую мошку, промахивается раз за разом. Ей нравится чувство, наполняющее ее, когда когти впиваются в вязкую плоть и дерут, заставляя монстра недовольно загудеть.       Кем бы это существо не являлось, Хоккайдо вызвала его на бой. Выживет только один, и она более чем уверенна, что не проиграет.       Я воитель, служащий Бессмертному Царю. Я вел за собой армии! Я сравнял бесчисленное множество городов с землей. Ты — ничто!       Пока Тень вопил об одном, Тера выплевывала в морду монстра совершенно другое:       — Больно, ничтожество?! Страдаешь?! А каково было мне, когда ты меня в дерево бросил? Подлый удар, отвратительный!       Оставив глубокий порез неподалеку от крыльев монстра, Тера резко отпрыгивает, легко опускаясь на землю. Лавкрафт недовольно гудит, уже с десяток щупалец стремится к ней, но девушка лишь играючи отходит в сторону, уворачивается, быстро перемещается за его спину, наблюдая за бесполезными потугами монстра одолеть ее.       Ощутив знакомую ауру позади, Хоккайдо оборачивается и замечает Осаму, у которого ухмылка чуть ли не до ушей, и на Чую, находившемся в легком шоке.       — Что же, наше дело стало в несколько раз чуточку легче! — Дазай подмигнул девушке и, хлопнув друга по плечу. — Похоже я нашел наше решение всех проблем. Вы вдвоем, я думаю, легко справитесь и…       — Посмеет кто-то вмешаться, — прорычала Тера, одарив их злобным взглядом, — лично в землю закопаю. Он мой!       Ощутив приближающийся удар, она легко присела, чувствуя, как над головой просвистело что-то увесистое, быстро отошла в правую сторону, наблюдая, как щупальце бьет в пустоту, отскочила назад. Тень внутри так и подбивал ее подразнить монстра еще, но надо танцам и честь знать. Пришло время для серьезных и кровавых игр.       — И это и есть ночной кошмар Гильдии? — Хоккайдо наклонилась вперед, намереваясь кинуться навстречу монстру. — Смех, жалкое подобие воина! Мусор! Ошибка! Никто!       Ловко проскользнув мимо очередных безуспешных атак, она легко взобралась на щупальце и, прежде чем монстр его втянул обратно, легко перескочила на тело. Когти впивается в склизкую плоть, дерут ее, но она двигается дальше, к тому месту, где есть его глаза. Лавкрафт оставался ужасно неповоротливым и медленным, так что она без особого труда уходила от его атак, наслаждаясь беспомощностью жертвы.       Добравшись до его глаз Тера, не теряя более ни минуты, стала безудержно, вымещая на нем всю накопившуюся злость, бить. Когти кромсали плоть так быстро, что та не успевала зарастать. Может кожа монстра и казалось непробиваемой, но, если долго и упорно к чему-то идти, найдется решение проблемы, как и сейчас.       Хоккайдо не заметила, да и не ощутила, когда в воздухе что-то мелькнуло. Несколько гравитационных шаров прилетело точно в основание монстра, заставив того истошно завыть. Она же говорила, что он полностью ее! Ничего, она разберется с ними потом, сначала добраться до его мягкой плоти, скрываемой внутри.       Она режет когтями, бьет руками, практически окаменевшими от корки, рычит. Тень наслаждается, подталкивает ее идти дальше, глубже. Она и не видит затуманенным взглядом, как вместе с ее рукой в плоть вонзается еще что-то. Острое, черное, как сгнившая плоть, но блестящее. Оно режет сильнее когтей, проходит сквозь раздробленную кожу насквозь, заставляя монстра истошно громко завопить. Тера чувствует, как на ее плечо опускается чья-то рука, мягко сдавливает. Слышит, как знакомый голос шепчет ей на ухо:       — Заставь его заплатить. Пронзим его жалкое существо вместе.       Темный клинок, принадлежавший Тени, вонзается еще глубже, как и рука Хоккайдо, погружающаяся в слизкую массу монстра. Она сжимает что-то, крепко стискивает и удивленно вскрикивает.       — Гипс? Что? — Тера на секунду замирает и, удивленно уставившись на Дазая, схватившего человека из Гильдии, смотрит на его руку. Без гипса. — Какого?       Осаму улыбается и поднимает в воздух руку с датчиком.       — А сказать раньше нельзя было?! — злобно выкрикивает она и, вытаскивая руку из мясистой плоти, резко спрыгивает назад, как раз в тот момент, когда Накахара, мелькнувший в воздухе, кидает пульсационный шар прямо в разорванную плоть монстра. Дазай же, только и ожидавший этого, жмет на заветную кнопку.       Тера не успевает опуститься, как с ног ее сбивает волна. Она, зашипев от злости, летит вновь к злополучному дереву, ожидая болезненный удар. Однако этого не происходит. Хоккайдо раскрывает глаза и, удивленно обернувшись, видит знакомую рубашку, жакет, а следом и знакомую ухмылку.       — Значит тебя лучше не злить лишний раз, да?       — Я же сказала, что это подобие монстра мой! — Тера, наигранно насупившись, легонько стукнула Чую по груди. — Вмешались в бой, нечестно!       — Уж прости, в следующий раз погеройствуешь. Тем более, — Накахара кивнул, указав на пустоту, оставшуюся от Лавкрафта, — он повержен.       Девушка уставилась на кратер, оставшийся от противника, и тихо выдохнула. Враг повержен, Юмено у них, а кукла у Осаму, который сейчас неторопливо двигался им навстречу, довольно помахивая в воздухе кинжалом. Да, они победили, но какой ценой?       Тера напряглась, ощутив нехорошую дрожь.       — Тера?       Она положила руку на грудь и, резко наклонившись вперед, зашлась в истошном кашле. Казалось, она вот-вот должна будет выплюнуть свои легкие, поэтому она прикрыла рот рукой. Корка, покрывавшая ее кожу, исчезла, как и непередаваемая сила, искушавшая ее прежде. Осталась лишь слабость, кровь на руке и ощущение приближающейся смерти.       — Что происходит? У вас предсмертные объятия? — на распев произнес Дазай, останавливаясь неподалеку от скорчившейся Теры. Чуя осторожно придерживал ее за спину, с ужасом наблюдая за кровью, которую она все больше и больше выкашливает.       — Не смешно!       — А я и не смеюсь.       Тера рычит, чувствуя, как ее буквально выворачивает наизнанку. Конечно, за большую силу всегда надо чем-то заплатить. Если не жизнью своего противника, так своим здоровьем. Что-то забираешь, что-то отдаешь. Равноценный обмен.       Только почему именно сейчас затих Тень? Куда исчез?       Когда Хоккайдо смогла уловить момент затишья, ее рука полезла в карман и к злополучным таблеткам, на которые так рассчитывала. Вытряхнув несколько на руку, резко проглотила их, прикрыв глаза.       Тера сидела на земле несколько минут в относительной тишине, сопровождаемой вопросительными взглядами Чуи и Дазая, прежде чем она просто завалилась назад и, прерывая все восприятие, погрузилась в сон.