Амброзия
В прохладном лесу царствовала ночь. Старые ветки деревьев, потерявшие листву, прогибались под знойным диким ветром. Вороны опускались на землю, склевывали мертвых мушек и быстро взлетали, только услышав любой подозрительный звук. И не зря — стая косматых бурых волков пробиралась через колючий кустарник. Они припадали к земле, пытаясь учуять хоть что-то съедобное, но здесь их ждало лишь разочарование. В это место осень всегда приходит со своей верной подругой. Со смертью. Девушка плотнее закуталась в плащ и нервно всмотрелась в лес, затянутый туманной дымкой. Лодка медленно рассекала черную речную гладь, а сама девушка очень тихо двигала веслом. Ей совсем не хотелось, чтобы об ее присутствии узнали, особенно дикие волки. Она натянула маску на лицо и опустила голову, стараясь собраться с собственными мыслями. Ради чего она прибыла сюда? Что желала найти в месте, позабытом Богами? Она не помнила истинной цели. А может, просто не хотела вспоминать. Полная луна ясно освещала зеркальную поверхность реки и ближайшего берега, так что девушка без особых проблем смогла найти укромное место для причала. Как только она спрыгнула на влажную землю, ноги увязли в грязи, а в нос ударил аромат тухлой рыбы. Это место мертвое, отвратительное, живым здесь не положено находиться. А может, она давно умерла? Не все ли равно? Ей нужно идти дальше, в глубины темного леса — ее единственная важная цель. Она слышала шепот. Сладкий и притягательный. Он звал ее, вел по верному следу. Она это чувствовала и понимала. Она не могла рассмотреть ни тропки, никакой дороги, никакого дома, но чувство правильного пути в ней крепло с каждой минутой. Сердце билось все быстрее и быстрее — душу невозможно обмануть. Где-то вдалеке ударила молния. Тучи на небе стали стремительно сгущаться, хотя луну при этом легко разглядеть, настолько она яркая в эту грешную ночь. Дева подняла карминовые глаза к небу и на секунду остановилась, коснувшись рукой давно погибшего дерева, опираясь на него. Она смотрела на бушующее небо, на вздымающуюся воду и спрашивала у самой себя: а поступает ли она правильно? Ей страшно, ведь ее ждало что-то неизвестное, а, как писали мудрецы, человек больше всего боится того, чего не знает. Странница простояла так несколько минут, но, когда на нее упала первая капля, оторвалась от созерцания и, переступив через огромный скользкий корень, продолжила путь. По мере ее продвижения туман постепенно сгущался. Вороны теперь, недовольные незваным гостем, сидели на сухих ветках и наблюдали за чужестранкой черными, словно бусинки, глазами. Они провожали ее диким взглядом и, как только она исчезала за деревьями, с недовольным карканьем взлетали в темное небо, исчезая за свинцовыми тучами. Некто определенно ведал, что она пришла. И это понимала сама молодая девушка, вот только осознавала ли, какая опасность ее подстерегает? Определенно нет, что можно ждать от человека, потерявшего все. Да, абсолютно все. Работа служанки при герцогине была утеряна на веки вечные. При этом очернила свое ничтожное имя тем, чего никогда не совершала, лишилась дома и богатого состояния. Потеряла мужа и ребенка. При одной только мысли о тех ужасах, сердце замирало, а девушка вместе с ним. Она задрожала, вспоминая крошечное холодное тельце, которое она доставала из канала. Кто-то кинул туда ее беззащитного маленького мальчика, которому едва исполнилось два года. Единственный ребенок, который выжил после эпидемии, рыжий, как и его отец. И муж, был найден в сгоревшем доме, придавленный почерневшими балками. Его тело нашли на кухне, обугленное. Все скинули на несчастный случай. Слезы потекли по лицу, из-за чего девушка стала тереть лицо, стараясь прийти в себя. Потерявшая все из-за какого-то злодея, она сейчас стояла в проклятом лесу и искала того, чего не знала. Искала жизни, которую потеряла. Она продолжила свой путь. Со слезами на глазах, вяло перебирая ногами, она шла. Как будто в унисон ее печали, завыл ветер, а дождь усилился в сто крат. Мгновенно земля промокла от ливня, гром звучал уже над головой. Дева поправила плащ, медленно перешла на бег. Ей казалось, что вдалеке, меж деревьев, мерцал огонек. Он ее звал и манил, как и то, что находилось глубоко внутри нее. Не замечая ничего вокруг себя, она рванулась с места, быстро перепрыгивая через закорючки и массивные корни. Но неряшливость и неосторожность оставались плохими попутчиками ее жизни. Она неудачно поскользнулась на грязи и упала вниз в самую лужу. Она набрала в рот мерзкой жижи, от чего стала истерично кашлять. Следом стала вставать. Этот огонек был совсем близко, глупо все бросать в конце пути. Руки и ноги тряслись из-за падения. Девушка определенно не обойдется простыми синяками. Она стала идти и более не переходила на бег, оставаясь осторожной. Но вскоре она подошла к маленькому, казалось бы, заброшенному домику. В одном крохотном окошке мерцала свеча — верный знак того, что в жилище кто-то жил. Даже не думая о беспечности своих поступков, девушка смело зашла внутрь, туда, где было тепло и уютно. И действительно было! В камине горел огонь, на каменном полу лежал дорогой красный ковер, который чаще всего встречается у богатых вельмож. На деревянном столе, расположенном в центре избы, разложены оловянные стаканы и установлен большой чайник, из носика которого валил пар. За столом в скрипучем кресле-качалке сидела пожилая женщина. Непонятно было, во что она одета, ее тело и лицо скрывал толстый красный плащ, обрамленный по краям золотым узором. В старческих руках щелкали спицы для вязания, а белоснежный комок ниток лежал на полу и ритмично дергался, по мере движения рук старухи. Щелк-щелк, щелк-щелк. Когда дверь захлопнулась, обитательница старого дома тихо засмеялась. Кажется, она ожидала приход бедного испуганного ребенка. — Ну, сколько ты шла, моя милая, сколько шла… — Она двинула головой. — Особенно в такую опасную погоду. До меня трудно дойти. Ее скрипучий голос ввел девушку в шок, из-за чего она застыла у двери. — Возможно, тебе уже доводилось все это видеть, — продолжила та, — к примеру, во сне… эти заброшенные земли, комнаты, реки, моря… Места, где мы излечим твой беспокойный разум. Дева сделала шаг вперед, всматриваясь в иссохшие губы. — В тебе символ проклятия, клеймо. Твое прошлое, твое будущее. Твое настоящее. Каждый миг… Не осознавая, что происходит, девушка села на табуретку, стоящую напротив кресла. Пламя свечей вздрогнуло от ее движения. Спицы издавали все тот же звук: щелк-щелк, щелк-щелк. — Я знаю, что ты ищешь. Тебе нужны врата, что сотрут все твои беды. Ты получишь цель, ты получишь силу. Но потеряешь… все. Старуха подняла свое лицо. Она была отвратительна. Сморщившаяся кожа, затянутые бельмом глаза. Ее губы растянулись в страшной гримасе, показывая ее беззубый рот. — Как мотылек, влекомый пламенем свечи. И как у мотылька, твои крылья обожжены страданием. Сердце билось, как бешенное. Словно добыча, загнанная в ловушку, девушка была в путах своего предназначения. — Это твоя судьба… — Старуха тихо рассмеялась, в последний раз щелкнув спицами. — Вновь умереть, вновь воскреснуть. Белая нить резко оборвалась и бесшумно рухнула на пол, обрывая чью-то жизнь. В доме воцарилось молчание. Они смотрели друг на друга, каждый ожидая своего, хоть слова, хоть движения. Они знали. — Судьба… Обреченного на вечные муки. Пламя свечей моментально потухло, являя деве истинное обличье жительницы леса. Обличье монстра и смерти.✵❖✵
Из груди вылетел тихий вскрик, когда Тера резко дернулась и распахнула глаза. Очередной странный сон, или же кошмар, вызвал более сильную, чем раньше, мигрень, от чего она протяжно застонала и схватилась за голову. Рука инстинктивно потянулась в сторону тумбы, чтобы на нее опереться, но там была пустота, от чего девушка чуть ли не свалилась на пол. Протерев рукой глаза и удобнее устроившись на, как оказалось, диване, Тера внимательно осмотрелась, превозмогая боль и противный писк, стоявший в ушах. Огромная гостиная, незнакомая для нее, но чертовски богатая. Широкие панорамные окна, дубовый стол, заваленный томиками со стихами, плазма на всю стену и огромный музыкальный проигрыватель, место которому в клубе, а не в чьей-то квартире. Хоккайдо, прислушиваясь к собственным ощущениям, свесила ноги и уставилась в пол. Она пыталась вспомнить, что с ней происходило до того, как она оказалась в очередном кошмаре. Ее вместе с Накахарой отправили за город, чтобы высвободить Юмено, но там их ожидало сопротивление со стороны Гильдии и подмога в лице… Осаму. Мальчика они нашли, вот только потом… «Цикл делает очередной оборот. Вновь умереть, вновь воскреснуть». Тера нервно одергивает себя и хватается за ватную голову. Нет, ей нельзя об этом думать, иначе Тень вновь вырвется на волю, а вместе с ним и все ее темные черты. Во что она превратилась вчера?! В бездумного монстра, которому хотелось одолеть соперника, во что бы то ни стало. А для этого ей надо принять соответствующие меры. Осторожно поднявшись и придерживаясь за ближайшие предметы мебели, Хоккайдо медленно двинулась к кожаному креслу, на котором лежал ее потрепанный плащ, а на столе поодаль — кобура с «Бальтазаром» и белоснежный стилет. Тера, преодолевая огромное желание рухнуть в кресло и в нем вот так и уснуть, залезла в карман, в котором находились заветные таблетки. Ощущение холодной оболочки в руках принесло некоторую радость и удовлетворение, от осознания того, что вся боль и усталость в скором исчезнут. Она судорожно открутила крышку, отбросила ее в сторону и высыпала на свою руку одну таблетку. Проглотила. Подождала. Боль чуть-чуть поутихла, но было недостаточно. Высыпала на руку еще две белые капсулы и сразу же проглотила. Потом, не обращая внимания на свои действия, высыпала еще две на руку, а затем одну. Проглотила. Опустилась в кресло и откинулась на мягкую спинку, ощущая легкое чувство эйфории. Тишина обволакивала, заставляла дышать медленно и осторожно. Тера ощущала всем телом, как сердце медленно и ритмично стучало в грудной клетке, постепенно нарастая темп. Руки перестали дрожать и теперь спокойно лежали на подлокотниках кресла, а ладони все продолжали стискивать упаковку таблеток, будто боясь ее потерять, упустить. Нервная улыбка и смешок. Мигрень постепенно отступала, давая голове проясниться и нормально думать. Где я? Тера открыла глаза и по-новому осмотрела гостиную. У человека, проживавшего здесь, имелся чертовски хороший вкус — тут не поспоришь. А еще у него были приличные деньги, благодаря которым ему и удалось все обстроить по собственному вкусу. Неплохо бы узнать, где она, собственно, находится и почему ее не соизволили притащить домой, после… Бесконтрольного хаоса, которому она с удовольствием подчинилась. Нет, ей нельзя об этом думать. Что было — то прошло. После той непродолжительной бойни она потеряла сознание, отхаркнув при этом порядочное количество крови (или что это было вообще?). И вот, несчастное тело Хоккайдо кто-то соизволил притащить в безопасное место. На обитель, принадлежавшую Осаму, не похоже, а значит остается один вариант. — Чуя? — глухо спросила она у пустоты, осматривая соседние проходы. Планировка относительно совпадала с ее квартирой: проход на кухню на привычном месте, как санузлы, спальня. Из новшеств имелась дополнительная комната, являющаяся, предположительно, рабочим кабинетом. Да и сама гостиная оказалась в несколько раз крупнее, по сравнению с комнатами Хоккайдо. Тера осторожно села на кресле и мрачно взглянула в сторону окон, из которых лился мягкий свет восходящего солнца. Раннее утро, которое девушка особо не любила, но это лучше, чем находиться в непроглядной мрачной темноте, жаждущей поглотить тебя без остатка. Удивительно. Она родилась в темноте, да и сама ее натура казалось черной, но ее все также притягивал свет. Ласковый, теплый, иногда ослепительный и горячий. Возможно, это связано с тем, что следом за солнцем по пятам всегда шествовала тьма, принимая облик тени. А может, Тера просто устала и придумывала всякий бред? — Нет, я не могу тут просто так сидеть и ничего не делать… — мрачно буркнула девушка, осторожно поднимаясь с места. Тело все еще болело, а мир вокруг — шатался, но состояние было гораздо лучше, чем пять минут назад. Тера взглянула на приоткрытую дверь, за которой должна была находиться спальня парня, но она заставила себя отвернуться. Если она и впрямь находится у него в гостях, то должна вести себя подобающим образом. Какая же будет грубость, если девушка без спроса ворвется в его комнату, поднимет на ноги и начнет заваливать вопросами? Колоссальная. Именно поэтому Хоккайдо отправилась в ванную, а после нее на кухню, желая найти хоть что-то съестное из еды.✵❖✵
Что она ожидала найти? Огромное количество закусок, консервов, упаковок с лапшой, а может и мясо в морозилке? Ха, и еще раз — ха! Тера имела дело с якудзой, который большую часть времени пропадал на работе, перекусывал по пути, и про запасы еды дома нисколько не задумывался. А что оставалось делать бедной голодающей девушке, которая так и лезла на стенку от изнывающего желудка? Естественно, пойти в ближайший круглосуточный магазин, благо такие в жилом районе Йокогамы обязательно присутствовали. Однако на небольшой поход за заветной целью Хоккайдо пришлось изрядно потрудиться: найти карту доступа, с помощью которой можно было попасть в квартиру Накахары, повозиться со счетами банка и перевести на телефон пару тысяч йен, привести в себя в подобающий вид (грязная и порванная одежда никакого имиджа не прибавляла). Удивительно, но даже с тем шумом, с которым девушка металась по квартире, Чуя не проснулся, все продолжая тихонько сопеть в спальне. Что же, это было только на руку Тере, ведь тот явно не обрадовался, если бы узнал, что она одолжила пару вещей из его гардероба. К счастью, размеры у них примерно одинаковые. Утренний воздух в небоскребном районе Йокогамы оказался на удивление свеж и влажен, так что Тера нервно поежилась, застегивая пиджак. Людей мало, лишь сущие единицы спешили на работу, быстро проходили мимо девушки. Здесь не принято глазеть по сторонам, но Хоккайдо слишком много времени провела в Европе, где культура несколько отличалась. Глазеть там любили, причем много. Остановившись напротив ближайшего продуктового, Тера неторопливо зашла внутрь и, коротко кивнув на приветствие работника, подобрала корзинку и двинулась к полкам с напитками. Она планировала потратить достаточное количество денег и приготовить нечто вкусное, в первую очередь, потому что сама хотела хорошо подкрепиться и проверить собственные навыки готовки. Во-вторых, она хотела отблагодарить Чую за такую заботу с его стороны. Не каждый день ее дотаскивают до квартиры, хоть даже не ее собственной. На ум тут же приходили воспоминания, связанные с Осаму. О да, ее бренное тело лежит на заброшенной стройке, так и привлекает бандитов, решивших поживиться хоть чем-то, или кем-то. Но как же приятно ощутить толику внимания с его стороны. Да, Накахара всегда по-человечески относился к своим подопечным, всегда. Кем бы человек ни являлся, будь то рядовой шестеркой, или же первоклассным бойцом из отряда «Северное море», Чуя относился ко всем одинаково хорошо. Тот же Хэнк, являющийся полукровкой, безмерно боготворил босса, беспрекословно выполнял его приказы, не задумываясь о последствиях, а все из-за того, что Чуя видел в нем равного. Показательная демонстрация нелюбви японцев кого-то «не такого», иного и омерзительного, произошла на встрече, перед поездкой Теры в «Сьерра-Мадре». Тера сама отличалась от типичного японца. Не такие глаза, не такие повадки, слишком свободолюбивый характер и желание высказать свое мнение, играющее против нее. Она всегда являлась белой вороной среди черных птиц, так и желающих вонзить в нее когти. Однако она нашла способ подстроиться под их отношение, нашла выход из ситуации, обрекая себя на не самую веселую участь. А когда-то идея оказаться под плащом Осаму казалась ей очень умной. Кто бы мог ее тогда остановить? Да никто, потому что она была одна. — Молоко, яйца… Куриное филе, рис, — тихо бурчала себе под нос Тера, перебирая продукты в корзине. — Специи еще надо, соевый соус тоже. Кофе! Да, его тоже надо купить. Вроде, у него там стояла кофеварка, так ведь? Заворачивая в отдел с приправами, Хоккайдо ощутила нехорошую дрожь по всему телу, будто холод пролез под ткань одежды и вгрызся в тонкую кожу. Сердце запоздало пропустило удар, подсказывая ей об опасности. Она медленно подняла взгляд и замерла, чувствуя, что земля вот-вот уйдет из-под ног. Светлые глаза, ясные, напоминающие жемчуг, такие же блестящие и притягательные, смотрят на нее пристально, с сокрушительной невозмутимостью. Светлые волосы с серебристым оттенком старательно зачесаны назад, но это не мешает нескольким прядям падать на лицо. Белоснежный плащ с фиолетовой отделкой, сапоги, также белые — абсолютная чистота, сочетающаяся с элементами тьмы, лиловым цветом, которого очень мало. В руке он сжимал нечто, скрытое под тонкой серебристо-белой тканью, и, судя по форме, это нечто являлось мечом. Если бы буквально вчера Тере кто-то сказал, что она повстречается с родным братом в продуктовом магазинчике неподалеку от небоскребов, принадлежавших мафии, она бы рассмеялась. Сейчас смеяться ей не хотелось. — Велт… — тихо просипела Хоккайдо, уставившись на фигуру перед собой. Ощутив мурашки, пробежавшиеся по спине, она сделала шаг назад. — Нашел. Тера и дернуться не успела. Велт оказался перед ней буквально за долю секунды, жестко перехватил руку и дернул на себя, заставляя лишь испуганно сжаться. Она его боялась, причем до ужаса. Учитывая их неприязнь, идущую из не самого лучшего детства, от брата можно было ожидать чего угодно. Да и сейчас… он не походил на того хмурого паренька, о нет, сейчас он был настоящим мужчиной, прошедшим через многое. Кто знает, каких он высот добился? Определенно, великих, это Тера чувствовала собственным сердцем, что так истерично билось внутри грудной клетки. — Будь благоразумной, — спокойно произнес Велт, слегка наклонив голову и взглянув в перепуганные глаза сестры. — Ты же знаешь, бежать от меня бесполезно. — Что тебе нужно? — выдавила из себя Тера, стараясь выдержать зрительный контакт. Получалось у нее плохо до отвращения. — Не припомню, чтобы я искала встречи с тобой. Хоккайдо моргнул и, отпустив ее руку, покачал головой. — Я просто увидел, что ты зашла в магазин. Решил посмотреть, что с тобой стало. Тера уставилась на него, пытаясь уловить сарказм, но нет, ее брат говорил совершенно серьезно. Чего Велт не умел, так иронизировать, шутить и лгать — это не его стезя, о нет, эта роль отведена для нее. Но в то, что он просто решил зайти за ней следом и поздороваться, она не верила. — И что… увидел? Доволен? — Не уверен. Ты… другая. — Он наклонился, всматриваясь в ее глаза, нахмурился. — Тьма все еще внутри тебя, но не такая яркая, как раньше. Что-то не так. Неправильно. Сказал бы кто-то Тере, что таблетки, которые она принимает для контролирования Тени, буквально спасут ее от «кары» любимого брата-близнеца, она бы еще громче засмеялась. Что же, сейчас она хотела лишь нервно подвывать, желательно спрятавшись в неприметном уголке. — А ты все такой же наглый и невоспитанный. — Она пихнула его в грудь, освобождая дорогу, и прошла к заветным специям. — Рада видеть, что живой. — Не ожидал услышать это от тебя. — Не все нам враждовать и ненавидеть друг друга, не так ли? Он презрительно усмехнулся и слегка наклонил голову, внимательно осматривая открытые участки тела сестры. От его проницательного взора не ушли темные синяки, старые раны, на которых ранее красовалась черная корка. Тот, кто знал ее лучше всех, сразу же понял, через что Тера недавно прошла. — Свет и Тьма всегда враждуют, тебе ли не знать. Или забыла то, о чем нам рассказывала матушка? Рука девушки замерла над пакетиком с приправами. Болезненная и отвратительная тема застала врасплох. Обсуждать убитую семью не хотелось, особенно с Велтом, который буквально оставил ее одну в лабораториях Профессора. Сам сбежал, воспользовавшись шумихой, а сестру бросил, позволяя ученым играться с ней и дальше. — Предпочитаю о ней не вспоминать. А ты? — тихо бросила Тера, отправляя в корзину несколько упаковок, не обращая внимания на их состав. Хотелось уже просто закончить с покупками и покинуть злосчастное место. — Причина в детской ненависти, или же в чем-то большем? — Велт обошел ее и, кинув безразличный взгляд, сложил руки за спиной. — Судя по всему, первый вариант. — Велика ли разница? — Велика. Ты просто не знаешь насколько. Девушка фыркнула и хотела уже двинуться в сторону кассы, но брат вновь перехватил ее, крепко сжав предплечье. Она зашипела, но замерла, подчиняясь его немому приказу. — Я знаю, что тебя терзает, Тера. Знаю, к чему оно тебя приведет. Рано или поздно ты сломаешься. Либо сломают тебя. А когда это случится, демон, сидящий внутри, захватит власть и контроль над тобой. Он начнет уничтожать все, даже то, что ты хотела защитить больше всего на свете. Еще не поздно начать противостоять этому… Желанию. Она обернулась, холодно взглянув на Велта. Да что он мог только знать? Он не проходил через ее испытания, не чувствовал всю ту боль и унижения, которые для нее подготавливал Профессор. Нет, он сбежал, оставил ее умирать, обрел новых покровителей и защитников. Пес на службе у правительственной армии, что она могла ему рассказать? Ничего, он ей не нужен. Он оставил ее в начале пути, а значит и сейчас ей придется закончить все в одиночку. — Ты ничего не знаешь, Велт, — холодно отвечает она. — Если ты закончил любоваться, то отпусти. Меня еще ждут дела. Его глаза угрожающе сверкнули, а рука еще сильнее стиснула предплечье. Тера ощутила еле уловимую угрозу, притупленную, либо из-за ее измотанного состояния, либо из-за препарата, блокирующего способность. Наплевав на преграды, она приготовилась к бою, несмотря на внушительный перевес сил в сторону брата. Однако он отпустил ее. Отпустил и отошел в сторону. — Ты вольна делать что угодно. Только помни, я слежу за тобой. Дай мне только повод… — Избавь меня от нелепых угроз. Не переживай, счастья от моего убийства ты не ощутишь. — Увидим. Мужчина, гордо вскинув голову и зачесав выбившиеся волосы назад, развернулся и беззвучным шагом двинулся в сторону выхода, скрываясь за стеллажами с закусками. Тера стояла в напряжении, вслушивалась в окружение, пока не услышала знакомый писк — сигнал о том, что покупатель покинул магазин. И только тогда она смогла выдохнуть и расслабиться, ощутить, как с тела спадает напряжение. Страх более не сковывает ее сердце, с отступлением брата отступает и желание сражаться, приходит апатия и тишина. — Какой кошмар… — тихо выплевывает девушка себе под нос, чувствуя навалившуюся усталость. — Мне надо выпить, срочно…✵❖✵
— Молоко? — Чуя достал из пакета бутылку молока. — Зачем мне молоко? Тера тяжело вздохнула и, отворачиваясь от плиты, страдальчески посмотрела на своего только проснувшегося друга. В руке она злобно сжимала лопатку, которой несколько секунд назад переворачивала омлет. Даже сейчас ей не давали спокойной приготовить еду, отвлекая каждую минуту многозначительным ворчанием и оцениванием покупок. — Тебе не надо, так себе заберу. Я же не знаю, что ты на завтрак ешь, — буркнула нервно девушка, после чего продолжила спокойнее. — Тебе сделать кофе? — Да, — бросил он, продолжая ковыряться в пакете, бормоча себе под нос названия продуктов. — Тебе там ветчина нужна была? — Ага, кидай сюда. Накахара понял слова подруги буквально, кинув упаковку с нарезкой прямо в ее сторону. Тера ее все-таки поймала, но чуть не опрокинула на себя сковородку, в которой щелкало горячее масло. Кинув красноречивый взгляд в сторону рыжего, она отвернулась и, раскрыв ветчину, отправила ту по кусочкам на раскаленное дно. От разговора со своим братом Хоккайдо отошла довольно быстро. Когда вернулась в квартиру, сразу же отправилась на кухню и заняла себя делом. Как говорил Рекс, лучший способ расслабиться — начать что-то готовить. Все проблемы тут же отходят на второй план, ведь тебе нет дело до каких-то отморозков, пытающихся испоганить жизнь, когда у тебя подгорает масло, овощи режутся криво-косо и посуда так и норовит вывалиться из рук. Правда, к ее небольшому списку проблем, добавился один проглот, норовящий выудить из пакета с продуктами нечто съестное. Один батончик уже пал боем храбрых, такой же участи для других снеков Тера не желала. — Так, а ну положи на место! — Она отскочила от плиты, выхватила из рук Чуи упаковку с листами нори, другой рукой обхватила пакет и картинно убрала в шкаф под плитой. — Подожди хотя бы пять минут, как завтрак будет готов. — Я есть хочу! — возмущенно запротестовал он, наклонившись к заветной цели. Хоккайдо уперлась ногой в дверцу и, не контролируя силы удара, стукнула локтем по затылку Накахары. Тот злобно зашипел, тут же отскочил в сторону и, приложив руку к ушибленному месту, возмущенно вскрикнул. — Меня бьют в моей же собственной квартире! Совсем психованная! — Сейчас сам будешь все готовить! — Тера схватила лопатку и, перемешав шипящую нарезку на сковородке, махнула рукой в сторону холодильника. — Покопайся у себя в личных запасах, может что-то найдешь. А мои покупки не трогай! Я слежу. Парень картинно вздохнул (уж слишком наигранно, на взгляд девушки) и отправился искать «что-то». Пробурчал себе под нос «куда делся мой салат?» и взял остатки риса и свинины. Пока на сковородке жарились помидоры, ветчина и перец, Тера достала из пакета пачку молотого нерастворимого кофе и, достав турку, стала заниматься напитком. Удивительно, картина, напоминающая обычное семейное утро. Не хватает только детишек, сидящих за столом и поедающих, к примеру, кашу. В голове тут же вспыхнули воспоминания из детства, когда она дралась с Велтом за дополнительную порцию рамена, которую так долго и старательно готовил Сэм. Детские оскорбления, глупые обиды и увесистый подзатыльник со стороны старшего брата, старающегося успокоить беснующихся детей. Беззаботные моменты той прошлой жизни, когда мир казался ужасно маленьким и пустым. А может быть кто-то просто хотел, чтобы тот таким казался. — Я долго спал? — спросил Чуя, выведя девушку из транса. — Не так уж и долго, — ответила она, наблюдая вовремя снимая с плиты бурлящий кофе. — Притащили нас, наверное, в два часа ночи. — Я отпрошусь у босса на день. Не могу, слишком сильно тело болит… — Он встал, недовольно разминая плечо, и отправился прочь из кухни, искать телефон. — Тебя тоже отпросить? — Да, пожалуйста, — крикнула Тера, отставляя кофе в сторону и выуживая из шкафа пару чашек с блюдцами. Отдых ей и впрямь не повредит, да и навестить «Цербера и Нагу» не помешало бы. Завтрак обычно шумной парочки прошел тихо, потому что оба были уставшие, слегка побитые и в плохом настроении. Чуе понравился кофе и яичница, которую он съел после риса, так что настроение медленно и верно поднималось вверх. Тут и Мори Огай разрешил денька два посидеть дома. Хоть это и не был отдых, потому что отчетов никто не отменял, но идея посидеть и провести хотя бы утро в тишине и покое, обоим мафиози прельщала. За разговорами о жизни, о былых временах пролетело пару часов. За это время они успели послать Дазая целых шесть раз! И это еще не рекорд, так, лишь небольшая разминка. Так, за разговорами о былых временах, они перешли к насущным проблемам. К тому, что произошло с Терой в злополучную ночь. — Как ты себя чувствуешь, к слову? — Накахара залпом выпил стакан воды, прочистил горло и откинулся на спинку стула. Его взгляд изучающе прошелся по рукам девушки и по ее невозмутимому лицу. — Выглядела ты… не в пределах нормы. Тера хмыкнула, иронично оценивая то, как мягко парень попытался описать ее вчерашнее состояние. Она не помнила ничего, кроме сладкого шепота и радости, буквально разрывающей ее на части. Ей хотелось рвать и метать, сдирать с себя собственную плоть, чувствуя ее чужой, инородной. Это было отвратительно и ужасно, но в голове плотно сидела мысль, что она поступала правильно. Впервые в своей жизни. — Опиши. — Что? — Чуя уставился на нее, явно не понимая сути ее просьбы. — Опиши, как это выглядело со стороны. — Тера улыбнулась, покачивая ногой из стороны в сторону. — Дай угадаю, Осаму так и ликовал от восторга? Это было бы на него похоже. Накахара поморщился и покачал головой. — Я не знаю, что именно с тобой произошло, но это было опасно. Ты можешь это контролировать? — Как видишь… — Она хмыкнула. — Не совсем так, как хотелось бы. Я обсужу эту проблему с Морганой, во всяком случае, если это помогло… что же, это к лучшему. — Нет, не к лучшему. Хоккайдо подняла взгляд, уставившись на Чую, смотрящего на нее с еле скрываемой злобой. Злобой? Скорее смесь презрения, еле контролируемого гнева, будто она совершила какую-то необдуманную глупость, как в тот день, когда вышла из дома, нарушив его приказ. Но ярче, сильнее. Это было определенно нечто новое. — Прошу прощения? — Проси прощения у себя и у своего разума. — Накахара поморщился и покачал головой, наклоняясь к ней ближе. — Если это нечто опасное, соизмеримое с… Порчей, тебе нельзя применять ее просто потому что тебе так захотелось. Особенно, если ты не знаешь, к чему использование этой силы может привести. — То есть тебе использовать способность можно, а мне нельзя? — Я знаю и расцениваю последствия. А ты? Тера хотела ему что-то ответить, но лишь замерла с открытым ртом, понимая, что ей впрочем-то и нечего противопоставить. Как ей ни хотелось признавать, но Чуя был прав, целиком и полностью. Она сглупила, подчинившись ярости, бесконечной и бесконтрольной силе, в один миг наполнившей ее тело без остатка. Но было ли это так уж плохо? Ведь она могла… абсолютно все! Да, может со стороны это и выглядело ужасно, но не этого ли она хотела? Контролировать свои силы? Контролировать власть? — Прости, Чуя, ты прав… — Тера грустно улыбнулась, заставляя себя расслабиться. Бесполезно спорить с Накахарой, так уж лучше сделать вид, что она спокойно приняла его сторону и подчинилась. Хотя это определенно было не так. — Я буду осторожна, правда. Поверь, меня саму это все… испугало. — Рад слышать. Он поднялся с места и, молча пройдя мимо нее, оставил стакан в раковине. Также тихо вышел из комнаты, явно поставив жирную точку в диалоге. Что же, это было лучше и для самой Теры, продолжать рассуждать об этом она не хотела. Все равно осталась бы верна себе.✵❖✵
— Хоккайдо-сан. — Пожилая женщина, быстро набирающая текст на компьютере, лишь на мгновение оторвалась от своего занятия, взглянув на мафиози, слегка приспустив очки. — Что вас интересует? — Чиеко-сама. — Тера почтительно поклонилась и, подойдя ближе к столу, передала красный моккан, исписанный золотыми иероглифами — знак высокой важности и дозволения со стороны члена Исполнительного Комитета. — Досье номер шесть тысяч четыреста сорок три. Поступило недавно, от вчерашнего числа. — Минуту. — Женщина забрала моккан, опустила в коробку, отведенную для их хранения и дальнейшего подсчета, и тут же вернулась к компьютеру. Два щелчка мыши и снова старческие руки быстро набирают на клавиатуре нужные данные. Мягкий свет керосиновой лампы достаточно освещал пространство маленькой комнатки и стол, позволяя все осмотреть. Большое количество папок, файлов, аккуратно сложенных по датам, один охранник, стоящий у двери, и снаружи еще три. В воздухе стоял аромат духов «Опиум» и гнетущая тишина. Граммофон, обычно нарушавший тишину отдела по хранению данных, стоял выключенный, что говорило о плохом настроении Чиеко. — Разрешение получено, можете проходить, — быстро проговорила она и махнула рукой в сторону двери за спиной. Лампа над ней загорелась, открывая электрические замки. — Стойка номер восемьдесят два, ячейка четыре. — Разрешение? — Тера внимательно всмотрелась в ее карие глаза. — Что-то произошло? — Дазай Осаму произошел, — она недовольно фыркнула, — пробрался в базу данных из соседнего здания через компьютер. Проходите. Хоккайдо кивнула и, легонько оттолкнувшись от стола и поправив пальто, направилась к двери. Пожилая старушка всегда недолюбливала Дазая, за его халатность, безрассудность и совершенное неуважение к пожилым женщинам, хотя тот к ней прилипал, будто банный лист. Всегда приводила в пример Накахару, потому что тот, по ее мнению, был всегда с ней предельно вежлив и галантен, хотя просто разговаривал с ней «как велит устав». Центральная база данных Портовой Мафии всегда славилась своими размерами. В ней хранились новые дела, поступившие для дальнейшей обработки сотрудниками, и завершенные миссии, в которых прилагался полный отчет и список других дел, тесно связанных с ними. Никогда не знаешь, когда придется копаться в прошлом, именно поэтому дела мафии обстояли несколько лучше, чем у той же полиции. «Мертвые» дела, давно закрытые, хранятся определенный срок и полностью уничтожаются, как и все улики, полученные в следствии. Иногда это играет на руку, а иногда — вставляет палки в колеса. Пересекая длинный коридор, освещаемый лампами, реагирующих на приближение человека, Тера поглядывала на номера стеллажей. Радовало, что число ей досталось двузначное, не так много времени уйдет на поиски нужного места. Спустя минуту, она смогла дойти до заветного номера. Лампа на потолке потрескивала, угрожая вот-вот выключиться, так что Тера решила не тратить время. Резко повернула направо, прошла несколько метров и, нащупав ячейку «четыре», потянула ящик на себя. Тот, тихо пиликнув, открылся, предоставляя ей всего одну бежевую папку. Выудила ее, с сомнением осмотрела, оценивая размеры и двинулась к ближайшему столу с настольной лампой, предназначенной как раз для изучения документов. — Давай-ка посмотрим. — Тера раскрыла документы и разложила перед собой несколько листков. — Так, имя… Город… Запрос, отправленный на поиск дальнейшей информации по делу в Румынии, принес свои плоды. Заек Жардин, который в результате принял имя «Влад», бывал в нескольких странах: Англия, Франция, Германия, Япония и Россия. Имел всегда фальшивые паспорта, звался по-разному. Последняя страна пребывания — Румыния. Перед ней много времени провел в Лондоне, даже пропал на некоторое время с радаров, будто затерялся. По возможным данным искал засекреченную базу одной из европейских мафий, но бесследно пропал, как и многие. Способность: отсутствует. Профессия: ученый, занимался клеточной инженерией, активно участвовал в экспедициях, посвященных изучению древних цивилизаций — шумерское царство и Аккад. Пропал без вести. Следующий лист принадлежал «Мороку». «Он» оказался результатом экспериментов на секретной научной базе, которую все так отчаянно искали. Удивительно, но ее так никто и не нашел, будто она исчезла, или же была уничтожена. — Или ее и вовсе не было, — хмыкнула себе под нос Тера, изучая предположения, указанные в досье, сопровождаемые многочисленными ссылками на иные подобные случаи. Человек, на котором проводили испытания неизвестного объекта, сошел с ума, и стал зависим от крови своих жертв, особенно от крови обладателей других способностей. А люди, жившие в деревне неподалеку, сочли этого монстра за божество и сами невольно стали ему подобны. Еще до этого они увлекались каннибализмом, жертвоприношениями и своими легендами, что определенно сыграло свою роль в их порабощении. Морок же стал их богом, что ему пришлось по душе. Подчинил своей воле, медленно и верно сводя их с ума. — Ага… — Тера подняла лист и внимательно всмотрелась в красные буквы. — «Неизвестный Эспер». Что-то связанное с кровью… и как тут можно что-то выяснить? — Отцепила бумажку, прикрепленную к последнему документу. — «Босс заинтересован. Это то, что может выдвинуть Портовую Мафию на одну позицию вверх среди прочих. Разузнать и отправить на почту Чиеко. Поручено: Пятой группировке, семнадцатому корпусу и группе, под руководством…» О, очаровательно, Абэ Кобо! Только его мне для полной радости не хватало! Бр. Проглотив проклятия, Хоккайдо захлопнула папку, отключила лампу и отправилась относить ее обратно, как вдруг заметила тень, еле уловимую в темноте. Лампы моргнули, реагируя на движение объекта, и тут же выключились с мерзким щелкающим треском. Тера замерла, стискивая бумаги в руках, и уставилась точно перед собой, всматриваясь в бесконечную тьму. Было тихо, лишь доносились приглушенные голоса охранников, переговаривающихся на посту Чиеко. В сердце засела тревога, быстро распространяющаяся по всему телу, заставляя то сделать хоть что-то. И она сделала. Несколько шагов вперед, не отрывая взгляда от прохода, убрала папку в четвертую ячейку и медленно вышла вперед. Лампа над ней, угрожающе мерцая, включилась, освещая абсолютно пустой коридор. — Галлюцинации ловлю, — тихо буркнула она, со вздохом отворачиваясь. Тера увидела лицо. Белоснежное, идеально ровное и пустое, отдаленно напоминающее яйцо. Не было ни глаз, ни носа, ни рта, лишь отдаленные черты, искривленные в ужасных мучениях. Существо кричало. Как оно могло кричать, если у него не было рта? Легко. Крик доносился изнутри головы Теры. Свет моргнул в последний раз, погрузив коридор в абсолютную темноту. От ужаса Хоккайдо пошатнулась, отдернулась и грохнулась на пол. Все тело потряхивало, будто от горячки. Она чувствовала опасность перед ней, как с каждой секундой оно надвигается, приближается к ней ближе и ближе. Вот монстр водит в воздухе руками, пытаясь нащупать жертву, обхватить ее склизкими лапами, сжать, вонзить в податливую плоть крючковатые когти. Выпотрошить. Он хотел выпотрошить ее. Забрать то, что должно принадлежать ему. Мозг Теры кипел. На задворках сознания она понимала, что происходящее с ней — нереально. Все это ей чудится, монстр, темнота, да даже те же лампы, прекратившие работу. Однако свою догадку ей не хотелось проверять, слишком сильно она боялась за свою жизнь, цеплялась за нее, как за спасательный круг. Она отползла как можно дальше от монстра, и, хватаясь дрожащими руками за ближайший стеллаж, поднялась. Ей надо бежать, но куда? К выходу не пройти, тварь загораживает главный проход. Сражаться? Чем, она сегодня в штатском, да и без всего. Способность? Тера сглотнула. Идея манила ее, желание опробовать на монстре новые способности будоражило. Но она прекрасно помнила слова Чуи, об осторожности и безопасности. Но где он сейчас? Он не увидит ее минутной слабости, не узнает о том, что она вновь поддалась соблазну. Сейчас есть только она и невидимый монстр, надвигающийся прямо на нее. — Ты хочешь драки? — Тера усмехнулась, поднимаясь на трясущихся ногах. — Давай, тварь, подойди поближе. Я хочу видеть твое лицо, когда сомкну руки на твоей шее! Темнота дрогнула. Свет моргнул, освещая узкий коридор и позволяя девушке рассмотреть своего врага, приобретшего новое лицо. Ее лицо. Хоккайдо замерла, всматриваясь в собственное отражение, бледное, исхудавшее и изможденное. Клона пошатывало и потряхивало из стороны в стороны, губы искривлялись, будто в непонятной агонии. Глаза, широко распахнутые, смотрели точно перед собой в абсолютную пустоту. — Или не хочу… — тихо пробормотала девушка, делая шаг назад. Тварь двинулась вперед, протягивая руку. Она смотрела умоляюще, будто искала в Тере спасительницу от ужасных мук. — Нам нужно еще немного. Я знаю, ты можешь ее достать. — Голова лже-Теры дернулась. — Прими ее. Ты же знаешь, нам бежать некуда. Спасения нет. Мы уже мертвы. Внутри. Изнутри. Тера мотнула головой и, пошатнувшись, сделала еще несколько шагов назад. Клон грустно улыбнулся, опустив голову. Она, скинув с себя плащ, подняла руки, показывая черную корку, под которую пульсировали сиреневые вены. Оскалившись, девушка кивнула. — Ты знаешь, что надо сделать. Так сделай. За светом всегда следует тень. Тебе ли не знать? Рука Теры вцепилась в сумку, раскрыла ее и стала рыться. Отнекиваться бесполезно, уже и так ясно, что происходящее с ней — кошмар и галлюцинации. Игра больного воображения, прямо подсказывающего, что надо делать. Поздно ли бороться, отказываться от реальности и бежать, прячась в пульсирующей темноте? Да, давно поздно. Дрожащая ладонь нащупывает пачку таблеток, крепко ее сжимает и вытягивает на свет. Клон шипит, утвердительно кивая. — Да. Ответ очевиден. Прими это. Живи с этим. Она улыбнулась, показывая белоснежные зубы. Губы растянулись в оскале, отчего корка лопнула, освобождая черную кровь, чтобы та медленно стекала по подбородку, шее, падая на пол. Теру затрясло. Происходящее ее одновременно пугало и завораживало. Непонятная сущность притягивала, будто подсказывая, что ей действительно нужно. — Прими их, боль уйдет. Прими их, дай нам свободу. Мы сделаем все правильно. Она подчинилась. Руки сами открыли пачку, высыпали на руку горсть таблеток. Оставалось лишь поднести их ко рту. И проглотить.✵❖✵
Джокер с нескрываемым интересом рассматривал помятую рубашку, покрытую каплями крови, испачканный плащ и сапоги. Картина в голове выстраивалась странная и запутанная. Его взгляд поднялся к лицу невозмутимой девушки, вгрызавшейся в бургер, отобранный у бедного взломщика. Ложь так и витала в воздухе, о чем парень так и хотел заявить: — Упала? — Да. С лестницы. Не надо так смотреть! — Тера фыркнула, прожевывая откусанный кусок. — Ага, а я сегодня стал королем Атлантиды, представляешь? — На плоскую шутку парня она снова фыркнула, подчеркивая этим все отношение к данной ситуации. — Могла бы придумать отмазку получше, чем падение с лестницы. С кем-то подралась? — Допустим. — Облизнув пальцы и чмокнув губами, Тера поднялась, гордо выпрямляясь. Даже на фоне Джокера, сидящего невозмутимо в кресле, она выглядела плохо, а это при том, что друг ее болел неизлечимой болезнью, которая мерзко била по двигательной системе. — Я пришла по поводу информации, Джо. Ты нашел что-то? — Ох, прошу, можно без этого? — Он состроил страдальческую мину, когда услышал нелюбимое прозвище. — Кое-что есть, интересное и захватывающее. И я поделюсь этим с тобой, если ты проявишь хоть капельку уважения к бедному… — Не смеши меня! Когда ты в последний раз был бедным? — Не играй со словами! Они этого не любят. — Джокер поправил кепку на голове и, крутанувшись на кресле, махнул рукой. — Располагайся, у нас есть что обсудить. Тера за свое короткое общение с компьютерным гением поняла многое. Первое, если Джокер резко стал серьезным — жди беды, потому что новости будут плохими. Второе, если он при этом даже не пошутил — дело дрянь, воняет помоями, еще сильнее жди беды. Был еще третий момент, который девушка благополучно забыла, но там точно было что-то про испанский мат. Спрашивать и интересоваться ситуацией раньше времени Хоккайдо не стала, лишь подчинилась предложению друга. Взяла стул, села рядом с ним у огромного экрана компьютера, освещавшего подвал бара, и, без спроса взяв открытую банку пива, в несколько глотков осушила ее, под недовольные звуки Джокера. — Да-да, можешь съесть всю мою еду, выпить мое драгоценное пиво. О, к слову, в буфете завалялись еще таралли, приготовленные бабушкой Морганы. Можешь и их съесть, голодный монстр! — Джокер потянулся вперед, выхватил из ослабевшей руки Теры уже пустую банку и, недовольно фыркнув, кинул ее себе за спину, точно попадая в мусорную корзину у стены. — Забей, вернемся к вопросу. Сьерра-Мадре. Он потянулся к клавиатуре, вызвал текстовый интерфейс и ввел пару кодовых обозначений. Экран моргнул, несколько окон открылось и закрылось, после чего появился список файлов, засекреченных данных, которые мог прочитать только Джо. — Я пробежался по нескольким источникам и, так сказать, кое-что выковырнул. Это было тяжело, так как казино взлетело в воздух, а все данные, как ты говорила, стерлись. Но! — Он поднял палец вверх. — Ты мне передала довольно расплывчатые данные. Старик перед смертью упомянул название проекта… «Malum Intestinum», лаборатория с номером «ноль-четыреста-пятьдесят-один». Закрытая информация и, похоже, настолько опасная, что кто-то захотел ее скрыть, желательно навсегда. И это не то, что ты думала. Тера дернула бровью. — А что я думала? — тихо поинтересовалась она, подчеркивая последнее слово. — А? Не знаю, мысли я читать не умею. — Он подмигнул и одним нажатием кнопки вывел на экран огромное количество информации, но, к сожалению, непонятной. — Начнем с «Malum Intestinum». Это огромная база, состоящая из разнообразных шифров. Мое предположение состоит вот в чем, — он достал листок бумаги, взял карандаш и начертил квадрат, — сама база состоит из пяти блоков, каждые блоки содержат свои шифры и включают в себя определенную информацию, которую мы как раз и ищем. Я, благодаря своим источникам, выяснил, что такие шифры, три точно, встречаются больше всего в таких регионах, как Англия, Япония, Америка и Испания. Японский тут самый простой, разделаться с ним смогу за недельку, а вот остальные… — То есть, ты хочешь сказать, что этим проектом занималось несколько стран? — Предположительно, — подчеркнул Джо, — занималось несколько стран. Это не подтверждено. Больше узнаю, когда вскрою японский файл, а вот Испанский, — он как-то нервно дернулся, — я затрудняюсь ответить. Я никогда такой тип не встречал. Англия же потребует месяца, если не больше, как и Америка. Вскрыв их, я получу доступ ко всем архивам! Девушка кивнула, прикусив нижнюю губу. — А что касается лаборатории? — Тц, тут все немного сложнее. Информации нет… никакой. Я перерыл абсолютно все, поспрашивал своих знакомых, даже умудрился взломать кое-какую базу. Но, — Джокер поднял руки в воздух, изображая взрыв, — ничего. Подкинула ты мне сложную задачку, тут уж точно. Но не переживай, в скором времени я что-то да выкопаю. Мне нужно лишь время. Хоккайдо кивнула, крепко стискивая трясущиеся руки. С момента приема таблеток прошел буквально час, но у нее снова началась странная жажда, ломка, подталкивающая принять еще и еще. Ей подсунули наркотик, это девушка поняла сразу же после галлюцинаций. Сделала ли это Моргана? Нет, Тера просто не могла в это поверить. Подруга никогда бы не подставила под удар, назначив настолько опасный препарат. Кто-то подсунул? Вариант уже более вероятный. — Во что ты ввязалась, Тера? Она перевела взгляд с экрана на заспанные глаза Джокера. Он смотрел с толикой подозрения и сожаления. Волновался и переживал, что понятно. За время, проведенное вместе в Италии, они сблизились, причем сильно. Они были теми друзьями, которые по ночам делятся друг с другом секретами, обсуждая многочисленные проблемы, припоминая истории из детства. Что же, в основном припоминал Джо. Тера же внимательно слушала, горестно вздыхая про себя — обычного и нормального детства ей определенно не хватало. Он хотел услышать правду от нее. Джокер ждал, что она вновь откроет ему свою душу, поделиться с ним информацией, недоступной для других. Но этого не случится, точно не в этот раз. Это та часть ее жизни, которая должна оставаться закрытой, недоступной для других. Это только ее проблемы. Только ее. — Джокер, это важно для меня. — Тера опустила голову, рассматривая засохшую грязь на сапогах. — Если ты мне поможешь, то мое прошлое, как и мое будущее, станет для меня более чистым… Понятным. — Она провела рукой по волосам, чувствуя легкую тряску. — Я не хочу в этом посвящать ни Моргану, ни Сэма. Не хочу нагружать их проблемами, которые могу решить сама. Просто капелька терпения, немного напряженного поиска информации… и все. Больше я тебя ни о чем не прошу. Хоккайдо подняла взгляд, всматриваясь в лицо друга. — Пожалуйста? — О нет. Не используй на мне запрещенный прием «щенячьи глазки»! Это моя слабость… — Джокер поморщился, силясь отвести взгляд, но просто махнул рукой, признавая поражение. — Ах, твоя взяла. Гордись собой, ты победила. — Ты чудо, знаешь об этом? — Тера улыбнулась, хлопнув товарища по плечу. Тот показательно закатил глаза, стараясь сохранить ворчливое настроение. — Позвонишь тогда, как будет прогресс? — Конечно, если ты резко не решишь сменить номер! — Он повернулся, собираясь кинуть очередную шутку, но заметив, как девушка стала собираться, нахмурился. — Эй, уже уходишь? — Да, есть еще одно место, которое я должна посетить. — Тера провела плечом, чувствуя неприятный холодок. — Ты сильно расстроишься, если я тебя сейчас оставлю? — Ты съела мой бургер и выпила мое пиво, да еще и никак не расплатилась за то, что я раскопал за несколько часов! — Он нахмурился, но буквально за секунду успокоился, отмахиваясь от девушки. — Иди, потом будешь мне должна.✵❖✵
Тера сидела на скамейке в небольшом сквере, внимательно рассматривая букет цветов. Белые лилии, цветы невинности и непорочности с одной стороны, с другой — кратковременности жизни, свободы и надежды. Она любила их, за притягательный, практически липкий аромат, за бледную красоту. Давно она не навещала мертвых. Время пришло. Хоккайдо подняла взгляд, осматривая чистое небо. Все вокруг казалось ярким, идеальным и божественным, лишь она являлась грязным пятном тьмы, окруженным ослепительным светом, неуместным, отравляющим всех вокруг своим присутствием. Возможно, Велт был прав. Возможно, он с самого начала понимал, что с ней происходит нечто ненормальное. Он всегда видел больше положенного, понимал и осознавал вещи, о которых простые люди доходили годами. Но старший брат не мог знать о ее чувствах, страхах и боли. Нет, он ничего не знал, как и тогда, в детстве. Все всегда сводится к их противостоянию. Свет и Тьма. Две вещи, которые не могут существовать вместе и порознь. Их извечная проблема. Тера поднялась и, осмотревшись по сторонам, медленно двинулась к извилистой дорожке. Если сначала она и переживала, что могла с кем-то столкнуться здесь, то сейчас и вовсе старалась не думать об этом. К чему стыд? Это обычное желание, навестить тех, кого человек когда-то считал семьей. Тем более сейчас ее мысли были забиты иными проблемами. Таблетки. Лекарство, которое ей должна была дать Моргана, было, по всей видимости, заменено аналогичным препаратом, вызывающим зависимость. Подруга точно не могла поступить с ней так. Итальянка, что считала девушку родной кровью, чуть ли не сестрой, не совершала такого зверства — это против всех врачебных законов этики. Однако врачи разные бывают. Вспомнить только Огая Мори. — Нет, она не такая… — Тера покачала головой, сжимая букет крепче. — Это чей-то план. Но чей? Она поморщилась, чувствуя, как головная боль возвращается к ней с новой силой. Пульсирующая, затмевающая разум. Отвратительная. Сглотнув горькую слюну, Хоккайдо остановилась и покачала головой. Чувствуя, как сбивается дыхание, сделала глубокий вдох, прислушиваясь к миру вокруг. Кто-то наблюдал за ней. Следил, пытаясь выявить слабые места. Хорошо, пусть наблюдает и дальше, ей плевать. Когда придет время, она достанет их всех, заставит страдать, в десятки раз сильнее, чем она сейчас. Все заплатят свою цену, будь то Велт, Осаму, Мори или Профессор. Сейчас же ей хотелось немного покоя. Несколько минут наедине со своими родителями. Могила осталась на том же месте, никто ее никуда не перенес. Несколько безымянных надгробий, имеющие лишь дату с надписью: «Ученые, что хотели изменить мир к лучшему». Тера не знала, кто позаботился о телах после того ужасного дня, но это было поистине значимым поступком. Ей хотелось иметь место, к которому можно возвращаться день за днем, подносить цветы в память о тех, кого больше нет. Они были ее семьей. Несмотря на их противоречивые поступки, слова и действия, они все еще оставались мамой и папой, даже сейчас, обращенные в прах, похороненные вместе со своими коллегами под одной плитой. Тера должна им кое-что. За секунды мнимого детства, которые они ей дарили. За минуты радости. — Простите, что так долго не приходила. Постараюсь исправиться… — тихо прошептала девушка, опускаясь на колено перед могилой. — Это вам. Всем вам. Она аккуратно положила лилии на мраморную плиту и, подняв взгляд к небу, медленно выдохнула. Она плохо помнила их, только смутные очертания лиц, слова, брошенные в моменты ссор. Наверное, она должна что-то сказать? Нечто банальное, но трогательное? — Иногда проще помолчать, так ведь? — Тера хмыкнула, медленно поднимаясь с земли. — Все равно, мне нечего вам рассказать. Мертвым плевать на проблемы живых. — Удивительно слышать это от тебя. Хоккайдо сдержанно выдохнула и обернулась. — Осаму. — Тера. Невозмутимый и спокойный, так она могла описать Дазая, стоявшего перед ней. Перебинтованные руки, спрятанные в карманах плаща, спокойный взгляд, изучающий ее лицо, мягкая улыбка. Обычный человек, скрывающий под маской «обыкновенности» тонну грязи и коварства. Он — игрок, просчитывающий каждый шаг, каждое слово и вздох в бесконечной игре без правил. Была ли эта встреча просчитана, как и прошлая? Тера не знала. Был ли он причастен к отравляющему лекарству, что ей подсунули? Очень даже вероятно. — Кого навещаешь? — тихо поинтересовалась девушка, внимательно осматривая его. — Сакуноске. — Осаму грустно улыбнулся. — Если тебе интересно, то он лежит под деревом на отшибе. Ты его узнаешь сразу. — Учту. Тера отвела взгляд, чувствуя неприятный холод. Она обняла себя за плечи, стараясь отогнать от себя неприятное предчувствие, непрошенные эмоции. Со всей этой суматохой она совершенно забыла про Оду, вызволившего ее из лап Профессора. Ее спаситель, ее герой. — А ты? Ради кого пришла? Тера подняла взгляд на мужчину и, поджав губы, сделала шаг назад, открывая ему взгляд на могилу. Непроницательный взгляд, невозмутимое выражение лица и спокойствие. Он молча осмотрел надгробие, кивнул своим мыслям и отвернулся, осматриваясь вокруг. — Ты думаешь, твоя семья лежит здесь? — тихо поинтересовался он. — С чего ты так решила? — Мори-сан давно показал мне это место. Сказал, что получил информацию от проверенных лиц… — Хоккайдо покачала головой. — Какое тебе дело? Не помню, чтобы ты когда-либо интересовался моей жизнью. — Ты права, не интересовался. — Дазай взглянул на нее. — Никогда не поздно начать, правда? — Не строй из себя самое сострадание! Что тебе нужно? — Ох, с чего ты взяла, что мне от тебя что-то нужно? Я что, выгляжу как человек, нуждающийся в помощи? Тера, возведя глаза к нему, многозначительно фыркнула. Очередная игра Осаму, под названием «ответ вопросом на вопрос». Она видела это слишком много раз, знала, как это работает, понимала, к чему приведет. — Не думай, что можешь со мной вести такие игры. Я слишком хорошо тебя знаю. Успела… — она провела рукой в воздухе, — изучить твои повадки. Говори прямо, либо уходи. У меня нет ни времени, ни терпения для перебрасывания многозначительными фразами. — Хорошо. — Дазай кивнул, наклонился вперед и повел плечом. — Ты слышала о том, что Достоевский в Йокогаме? Хоккайдо замерла. Тело парализовало, будто ее ударило током, дыхание перехватило. Холод и страх, отчаяние и ужас. Вся ее напускная смелость, которой она так гордилась несколько минут назад, смыло волной отвратительных воспоминаний. Нет, она абсолютно не готова к его возвращению, только не сейчас, когда она физически слаба и ментально уязвима. Маленькая и испуганная девочка просто не готова к тому, что он может с ней сделать. А у него были планы, причем великие. — Судя по твоей реакции, ответ отрицательный. — Осаму тяжело выдохнул. — Хорошо, я зайду с другой стороны. Что-то иррациональное происходило с тобой за последнее время? Или… — Нет, ты не прав… Нет, нет, нет! Теру трясло. Голову сковало пульсирующей болью, а в горле застрял комок желчи. Страх, первобытный и ужасающий, сковал ее, подгоняя воображению все больше и больше вариантов событий. Что с ней хотел сделать мастер Федор? Он вернулся сейчас, потому что узнал о ее силе? Или что, все происходящее вокруг и вовсе его план? А может… Он это сделал. — Нет! Он не мог! Нет! — Она обхватила голову руками и крепко сжала, стараясь выдавить непрошенные мысли из головы. — Уходи! Оставь меня! Не трогай! — Что же, я вижу… — Дазай хмыкнул. — Нечто иррациональное действительно есть. К примеру, сейчас. Тера подняла взгляд, с ненавистью уставившись на спокойного детектива. Как он смотрел на нее? С отвращением и презрением? Нет, она не видела этого в его взгляде? С насмешкой? Нет. Он — пустой лист, без отблеска эмоций. Она не видит, не понимает, не может его прочесть. Он играет с ней. Точно также играл с ней Демон. — Ты мне противен, — выплюнула Тера, покачав головой. — Держись от меня подальше. — Или что? Убьешь меня? — Осаму усмехнулся. — Только если решишься на двойное самоубийство. Знаешь, есть прекрасный мост неподалеку… Хоккайдо зашипела и сорвалась с места. Она шла, обескураженная и потерянная, пустая и одинокая. Если Демон действительно здесь, то ей надо бежать. Спрятаться, запереть себя в надежном укрытии, спастись от последствий, пока есть возможность. Но сейчас, ей нужны таблетки. Они помогут, так было всегда. Они спасут. Они уберут боль. Именно это она себе говорила под нос, пока доставала из сумки спасение, сплетенное с ядом.✵❖✵
Эмоции и чувства. Они существовали всегда, с незапамятных времен. Инструмент богов, Искра, или же душа, дающая каждому существу шанс. Второй шанс, чтобы прожить жизнь и очиститься, пройти через чистилище, пережить страшный суд. Вернуться домой. Тень знал это и понимал. Он лицезрел этот процесс, день за днем, жизнь за жизнью. Сплетенный с Тьмой, теперь он осознавал всю суть, понимал правила игры, но тогда, окрыленный силой и властью, опьяненный величием, он грезил только о будущем. Он мог получить все. Он поддался желаниям, подчинился Тьме. И проиграл. Снова. «Это нечестно». Для него просто не существовало выбора. Тень был инструментом, воином в руках правителя. Он исполнял приказы, пытаясь добиться лучшего, вернуть мир его дому. Но, как это всегда и бывает, сделал только хуже. Так почему сейчас он должен останавливаться? Время его суда давно прошло, вердикт был вынесен множество веков назад, ударом надгробной плиты, под которой он оказался похоронен. С чего ему волноваться сейчас? Переживать о какой-то девчонке, не способной понять сути происходящего. Ему хотелось мести. Ему хотелось крови. Насилия, безумного и первородного. Ослепляющая злость наполняла его тело, будто он являлся чистым воплощением зла, желающим нести свою правду, правосудие. Он мечтал почувствовать прикосновение ветра, испить вины, вкусить плоти. Тень желал вновь ступить по грешной земле. И теперь он сделает это с великим удовольствием. Снова. Грешники заполонили мир. Он чувствовал их запах, буквально пропитавший улицы города, чувствовал ложь, царящую в воздухе, чувствовал собственной кожей на себе их неприятные взгляды. Была бы у него возможность, он очистил бы город в мгновение ока, оставив лишь пустырь, без жизни, наполненный смертью. Но нет, сегодня хватит и одной жертвы, он уже ее нашел. Мужчина, решивший провести время с подпольными шлюхами. Жене сказал, что останется на работе дольше обычного — ничего удивительного, здесь переработка является нормой. Это Тень знал, пользуясь воспоминаниями девчонки. Он внимательно следил за ним, долгое время преследовал, скрываясь в толпе, пока не загнал в угол в одной из подворотен. Этот ничтожный человек был так жалок… Отвращение вызывал единственный взгляд на его лицо, покрытое мелкими капельками пота. Человек боялся, дрожал и умолял. Что за унижение? Что за слабость? Кем надо быть, чтобы умолять саму смерть отступить? Недалеким глупцом, надеющимся на счастливый финал? Тень усмехнулся. В былое время он определенно прошел бы мимо этой никчемной свиньи, но не сейчас. Ему хотелось крови и справедливости. Коли необходимо вскрыть никчемную плоть, дабы открыть девчонке глаза… Он сделает это. Снова, если понадобится. Мужчина верещал. Сталь входила глубоко, прорезала плоть, сухожилия, пробиралась через жир и мясо. Кровь струилась, окрашивая асфальт в красный. Крики, заглушенные ночными звуками города, стали песней для его ушей. Он чувствовал себя заново рожденным, благословленным вновь. Тень решил вкусить органы, вырывая один за другим. Сырая плоть, мягкая и превосходная, пропитанная страхом и ужасом. Ему хотелось еще. И он убьет еще. Девчонка не уйдет никуда, она будет стоять и смотреть, как когда-то смотрел он. Ей это понравится. Она полюбит сам процесс, пока сама не станет его частью. Ведь это и есть ее дар, ее эмоции и чувства. Ее душа, Искра, скрывающая только одно. Страх.