Алкид: Начало

      Рано утром, где-то около семи, Кирицугу, проснувшись, обнаружил Алкида, сидящим на диване на кухне, который появился непонятно откуда. Древний был завален потрёпанными на вид книгами, которые были раскрыты по большей части где-то на середине. Эмия кинул взгляд на символы и опешил — непонятные символы, непохожие ни на один известный ему язык, предстали перед его взором. Алкид же странно улыбался, потягивая пиво из бутылки.        — Утро, Молокосос, — раздался спокойный, как и всегда, голос воина, который метким броском попал стеклянной тарой в мусорное ведро.        — Утро, Старик, — помахав рукой, произнёс Кирицугу, присаживаясь рядом со своим учителем, аккуратно отодвинув книги. Странный взгляд Древнего заставил дёрнуться Эмию, однако Погибель Магов ничего не сделал.        — Возможно, это неожиданный вопрос, но скажи, Эмия Кирицугу — ты всё ещё мечтаешь спасти человечество с помощью Грааля? Вышеназванный дёрнулся. Каждый такой разговор оканчивался безоговорочной победой Алкида, который заставлял Убийцу Магов переосмысливать своё желание. И сейчас должна начаться очередная борьба идеалов.        — Да, — выдавил из себя Кирицугу. Древний усмехнулся и покачал головой.        — Такая мечта пойдёт лишь глупому юнцу, который только-только покинул отчий дом. А ты уже муж, который убивал. Ты сам видел те грехи, что лежат на людях. Я не говорю о зверском использовании Земли, это классика. Все семь грехов сели людям на плечи, однако им плевать на это. Если они помогают в делах, в обогащении, в улучшении своего положения — всё нормально. Поэтому человечество сейчас как банан — шкура жёлтая, свежая, а внутри — гниль и разложение. Ещё тысяча лет, и люди вымрут от собственных грехов. И ты хочешь спасти это? Ну, остановишь войны, и что? Сделаешь ещё хуже. Меньше людей будет умирать, обостряться другие проблемы, начнутся конфликты. Не военные, но другие. И поверь мне — раньше было намного лучше. У меня есть с чем сравнивать. Те люди и эти — совершенно разные, сходные только по происхождению и строению тела. А разум и ценности настолько разные, что и сравнить не с чем, но самое ближайшее — оцинкованная сталь и ржавое железо. Нет, я не говорю, что все поголовно являются или хорошими, или плохими. Я, к примеру, плохое проявление той эпохи, а Кария — хорошее этой. Пожертвовать собой ради спасения другого — благородно, глупо, но благородно. И смело. Зная Зокена, могу сказать, что его сын обменял жизнь во имя спасения, которое обречено на провал.       Кирицугу вздохнул — каждый раз были разные монологи, но они сводились к одному — человечество прогнило насквозь. Настолько, что спасать его — продлевать агонию. Но Эмия не мог полностью согласиться с этим полностью. Он видел сам, как войны и жестокость порождают всё остальное.        — Война вместе с жестокостью порождают всё это, — начал говорить маг. — Если избавить людей от этого, они начнут ценить жизнь, Землю и других, ибо не будет катализаторов, которые создают эти грехи, — Алкид покачал головой. — И если воин не будет, станет намного легче. Не сразу. И не через сто лет. Но через тысячу лет, — Древний вновь покачал головой. — Тем более ты сам пытаешься вытащить людей из ямы, которую сами копали себе. Воин усмехнулся. Верно, он старался спасти тех, кто заслуживает этого — старое геройство до сих пор било в голову. Однако с каждым годом Алкид всё больше разочаровывался. И это разочарование достигло пика. Теперь воин не собирался никому помогать, кроме тех, кто действительно заслужил этого.        — Пытался. Я пытался. Я уже три года никого не спасаю, ибо полностью разочаровался в человечестве. Эту гниль нельзя спасти, только сжечь, чтобы сквозь пепел проросла новая жизнь, — Древний откинулся на спинку дивана. — Но этого не случиться никогда. И твоё тысячелетие не поможет, ибо через это время, в будущем, нас всех ждёт смерть. Поверь мне. Гайя умирает. А с её смертью наступит тот самый Армагеддон, о котором любят говорить. А война… Война всего лишь проявление этих самых грехов, особенно гнева и алчности. Похоть тоже можно отнести к катализаторам бойни. Так что… — воин покачал головой в очередной раз. — Человечество не спасти.        — Я и сам понимаю, но всё же хочу помочь им, — вздохнул Кирицугу. — Быть может, удастся дать время для спасения, к которому они сами придут. И тут Алкид рассмеялся. Глухо, словно смеялся над самим собой, над окружающими, над всем миром. Вздохнув, Древний грустно улыбнулся.        — Люди никогда не найдут спасения. Даже если я избавлю их от вампиров, это ничего не даст. И, как последний выживший… — воин замялся. — Бог Эпохи Богов, я объявляю смерть людям через агонию. Кирицугу вздохнул и потёр переносицу. Он понимал, что конец неизбежен, однако внутри теплилась надежда, что человечество сможет найти спасение.        — Я приготовлю завтрак, если ты не против, — сказал Эмия и поднялся. Алкид пожал плечами и устремил свой взгляд в книгу со странными символами.       Этот разговор слышала Сейбер, которая не могла поверить своим ушам. Если раньше Алкид говорил лишь о невозможности спасти его, то теперь он говорил обо всём человечестве. Но ведь есть шанс, и большой. Если она сможет исправить прошлое и не стать Королевой Камелота, то её место займёт достойный, который сможет привести людей к спасению и процветанию, ведь не зря же её меч называют материализацией мечт и надежд всех людей, живших и живущих ныне?        — Я знаю, о чём ты думаешь, — Алкид захлопнул книгу. — Присядь рядом. Артурия покинула Духовную Форму и села рядом с ним. Ей очень хотелось положить свою голову ему на плечо и почувствовать родное тепло, однако сказанные недавно слова больно резанули сердце девушки.        — Твоя мечта, его мечта — бессмысленны. Если думаешь, что будет человек, достойнее тебя, то нет. Такие умерли много лет назад. Они жили раньше Камелота, Рима и Ватикана. Но один щелчок пальцев решил их судьбу, которую исполнил один гадкий старикан. И жили они в городе, что пылал синим, белым и зелёным с золотым. Гордо называли себя жители этого славного города. И город сей звался…        — Атлантида, — закончила грустно Артурия за Алкида, который вздохнул и выдавил из себя болезненную улыбку.        — Вот там ты бы нашла достойных, но не в твоём времени. Поэтому просто прими свою участь и найди покой в Авалоне. А там посмотрим — быть может, люди восстанут из праха и тогда им понадобятся такие правители, как ты, — Алкид опустил свою руку на голову Артурии, от чего девушка чуть покраснела, однако её кулаки были сжаты. — Благородные, добрые, умные, сильные и любящие народ. Однако тебе уже ответили ножом в спину, поэтому, прошу — найди покой. Отдохни от всего этого. Твоё время ещё придёт.        — Я не могу, — убрав руку Древнего со своей головы, произнесла Сейбер твёрдо. — Я не хочу, чтобы нынешнее человечество погибало. И если его благополучие зависит от владельца Экскалибура, да будет так.        — Эх… — Алкид покачал головой. — Тебя не переубедить. Впрочем, тоже полезное качество.        — Прости… — прошептала Артурия и вернулась в Духовную Форму.        — За что? — однако, ответа не последовало.

***

      Фанатики — это идеалисты, которые возвели свою идею в абсолют и которые не гнушаются методами её достижения. И сейчас передо мной было двое идеалистов. Один хочет спасти людей, несмотря на их гниль, вторая же хочет переписать историю ради призрачного шанса. Почему они такие?       "Ты говорил о правителях Нового Человечества. Почему себя не предложил или Гильгамеш?" — спросил Иосиф. Ну, знаешь, нынешняя Гильгамеш слишком заносчива и горда. А я… Я давно перегорел. Того молодого Алкида, который горел желанием сделать человечество лучше, больше нет. И лишь несколько вещей держат меня в мире живых — награда за увиденный Армагеддон и шанс воскресить Медею. Всё. Ну, и алкоголь немного.       "А ты не боишься? Если ты, правда, собираешься взорвать Землю, то и сам погибнешь"       И что? К тому времени я, скорей всего, останусь один на всей планете. А насчёт смерти… Я её не боюсь. Слишком много раз я ходил по краю. Слишком многим устроил свидание с ней. Так что да, не боюсь. А о встрече со всеми после я не надеюсь, ибо такие, как я не находят дорогу в Рай или Ад. В Раю станет скучно, а в Аду перебью всех. Вальхалла тоже нет — я же не истинный воин, который дерётся в открытую, "стенка на стенку". Авалона тоже не светит — я не рыцарь. Так что у меня два пути — или полное уничтожение, или перерождение в каком-нибудь мире.       М-да, как-то депрессивно… Хотя, чего ожидать от деда, возраст в несколько тысяч лет? Плюс, против меня могут выступить только Рёги Шики, Альтруж Брюнстад в паре со Зверем и всё, вроде. Ну, Типы это отдельная тема. А сейчас я в книгах искал информацию. Как можно взять под контроль свою энергию. И понял то, что мне не хватает пропускной способности. Свою Энергию я пропускаю через тело, а оно очень много поглощает по пути, поэтому на выходе я могу получить или слабенький поток, или выброс. План уже есть — искусственно расширить свои энергетические каналы и вживить новые. Рядом с нервами. Будет больно и кроваво, однако, если всё выгорит, то я смогу кидаться шарами из своей энергии.       ""Гениальная" идея…"       И это минимум. Я уже заранее продумал парочку десятков манипуляций с моей энергией. Если отталкиваться от того, что она очень хорошо способна взаимодействовать с законами физики и против них, то я имею это: Первое: создать крылья, не важно чьи, главное сам агрегат для полёта. Это усилит меня и позволит летать, увеличивая мобильность. Однако придётся учиться. Второе: создать покров, который будет по прочности равен доспехам. Плюс, он будет наносить урон всем врагам вокруг, и усиливать меня.       Третье: продумать "ульту" на основе своей Энергии и Ярости. И четвёртое: научиться кидать шары, колья, иглы и другие штуки, которые кидают маги. Но я не маг, а антимаг, однако всё равно будет полезно. Так что за 1000 лет я смогу неплохо так усилиться, если всё получиться. Ну, а если нет… На нет и суда нет. Продолжу дальше клепать НФ ранга от А до А++.       Вот только из всего этого вытекает проблема — как начать операцию, если вокруг меня те, кто ничего не понимает? Они же сразу начнут орать про сумасшедшего старика и начнут пытаться остановить моё усиление. Хотя… Если память не изменяет, то сегодня вечером будет Жиль призывать Ктулху, а потом будет пафос, а затем он же, но в квадрате. За это время я смогу чуть продвинуться в своём усилении.       Убрав книги обратно в сокровищницу, я крепко задумался — сегодня же должна Гильгамеш придти, верно? И придётся с ней идти на свидание. Ладно, это не беда. Нужно что-то делать с Токиёми и Зокеном. Я, может, и считаю человечество прогнившим насквозь, однако гнить сильнее я не позволю. Такие люди, готовые ради призрачных целей на кощунство, должны умереть. Если с Токиёми ясно — его Кирей убьёт. Мать Рин я защищу, а вот Зокен… Червячок у Сакуры расположен так, чтобы убить её, если что, плюс, через этого червя заблудшая душа сможет жить, если даже я сожгу всех червей. Почему заблудшая? "Умный Эмия Широ" — вот как я его зову. Если раньше, около двухсот лет назад, он был нормальным и хотел спасения для людей и Юстинии, то теперь… Он превратился в того, кто ищет бессмертия. Чёрт, очень похоже на меня. Раньше был лучше, чем сейчас. Впрочем, люди тоже раньше были лучше.

***

      Часы текли равномерно и спокойно. Айри снова схватила Майю и Сейбер, а затем свалила в магазин. Кирицугу ушёл на разведку, отказавшись от помощи Алкида, который в свою очередь не решился начать улучшение своего тела, ибо двенадцать часов дня, следовательно, Гильгамеш должна была придти через два-три часа. Поэтому воин решил пройтись по всем "знакомым": заглянуть к Рин, поискать Широ, посетить Мордред. Плюс, Алкид решил удостовериться в наличии или наоборот Ками-рождённой — девочки, что могла исполнять желание.       "Ни*уя себе", — это всё, что смог сказать Иосиф после полученной информации. А сама Алкид начал собираться, натянув на себя свою обычную одежду, плюс под своё любимое плащ-пальто он спрятал обрезы.       Пока Древний прихорашивался к походу на два часа, Айри в компании Сейбер и Майя бегала по магазинам, покупая всевозможную одежду для двоих, которые старались не отсвечивать.        — Как вам Алкид? — неожиданно спросила Айрисфиль, когда девушки покинули очередной магазин. Девушка попыталась начать разговор с того, кто не мог не заинтересовать.        — Я ему не доверяю, слишком много тайн он скрывает. Плюс, является древним героем, что не добавляет ему очков доверия, — сухо и холодно отозвалась Майя, чем вызвала неловкую улыбку Айнцберн.        — Старый маразматик и глупец, — произнесла Сейбер, чем вызвала удивление у Айрисфиль.        — Разве ты его не любишь? — спросила она, приложив руку ко рту.        — Это не отменяет того, что он глупец и маразматик.        — А мне он нравится, ведь он вырастил того Кирицугу, которого я люблю. И другого я, скорей всего, не полюбила бы, — с придыханием произнесла Айнцберн, прикрыв глаза.        — Этого убийцу? Ты смогла бы полюбить лишь убийцу?! — шокировано произнесла Артурия, поймав укоризненный взгляд от двух девушек.        — Не смей оскорблять моего Кирицугу, — холодно произнесла Айри. — Тем более, не хочу слышать такого от той, которая полюбила мясника!        — Не оскорбляй Алкида! Это моя прерогатива! — прикрикнула большегрудая. Майя лишь тихо вздохнула.        — Кто-то оскорбляет Алкида? — раздался тихий яростный голос позади ругающихся. Обернувшись, все увидели Гильгамеш в джинсах и кожаной куртке. Её волосы были заплетены в две косички, и сейчас она напоминала хулиганку.        — Как вы посмели, плебейки, оскорблять моего Алкида! — переходя на крик, произнесла Гильгамеш. Окружающие люди поторопились уйти, чтобы не попасть под горячую руку. Ссора грозилась перерасти в драку между Слугами, однако прервал её тот, кто являлся причиной. Мимо девушек прошёл Алкид с весело смеющейся Лансер, которая держала в руках большого плюшевого медведя.        — А потом я подбросил фотографию Астольфо Ланселоту. Думаю, с тех пор, он меня возненавидел, — донеслось до ушей женщин. Мужчина и его дочь прошли мимо, словно их не замечая, однако Мордред повернула голову и показала им язык.        — Я убью эту мелкую! — Артурия сжала кулак, а Гильгамеш улыбнулась. От этой улыбки поднимались волосы у всех вокруг, а у кого-то сжалось сердце от страха.        — Бабья ссора странный предмет — логики нет, а обиженные есть, — нарочито громко произнёс Алкид и пошёл дальше, взяв свою дочь за руку. — А теперь пройдёмся по моим знакомым.

***

      Чего не ожидала Аой, так это визита двух личностей, которые, по идее, являются врагами её мужа. Алкид — древний воин из легенд и Лансер — вражеская Слуга. На вопрос о наличии Рин дома, женщина ответила, что её нет дома, ибо в школе.        — По улице маньяк шастает, и Война идёт, а они ребёнка одного отпускают. А ещё меня безумцем зовут, — произнёс воин перед уходом. Эти слова Тосака запомнила, ибо идею о продолжении походов Рин в школу поддержал её муж. И с ним будет отдельный разговор.       Алкид отвёл домой Мордред, ибо дальше идёт то, что ему не хотелось раскрывать никому. Даже родне. Откуда он может знать о наличии в городе Ками-рождённой, если никто не знает? А дополнительные проблемы воину не нужны были. И так их было много. Стоя на самом высоком здании, Древний пытался найти что-то похожее на дом в японском стиле, дополнительно вливая свою Энергию в глаза, чтобы пробиться сквозь чрезвычайно мощный барьер, скрывающий факт наличия ребёнка. Что-то пошло рябью неподалёку от Центра. Алкид усмехнулся и посмотрел на дом. Оттуда несло столь редкой в нынешние дни божественной энергией. На воина напала ностальгия. В его времена эта энергия была повсюду, а на его родине, Атлантиде, она была везде.        — Ну-с, Широ в школе, где и Рин, а Ками здесь. Теперь можно и домой идти, ибо до встречи… — воин посмотрел на часы. — Десять минут. Посмотрев в сторону дома Эмии, Алкид присел и прыгнул на огромную высоту. Всё же бежать или идти по городу — долго, а за один прыжок приземлиться во дворе — самое то для быстрых путешествий. Но кто же знал, что этот прыжок увидят все, кто связан с магическим миром?