***
Наверное, кто-то бы счел мой случай клиническим и, будь этот человек на моем месте, незамедлительно бы посетил психотерапевта. В крайнем случае игнорировал бы острый приступ шизофрении, дабы казаться нормальным. Еще одним, самым крайним вариантом, было добровольное заключение в белые палаты дурдома. Однако, я как раз таки относила себя к разряду здравомыслящих людей, но не идущих на крайние меры, а потому пошла по первому пути. Значит, психотерапевт? — Вам стоит прекратить прием этого препарата во избежание побочных эффектов. Самолечение и отсутствие здорового сна сильно вредит вашей психике, а так же пагубно сказывается на общем состоянии организма. Так же у вас наблюдаются первичное расстройство восприятия действительности. То есть первая стадия шизофрении. Исходя из этого пока мои предписания следующие. Вот, - мужчина протянул бумажку, по которой я бегло скользнула взглядом. - У вас уже наблюдается острое отклонение от нормы психического здоровья. Вам следует уделить повышенное внимание режиму сна и… Голова качнулась, соскальзывая с руки, которой я подпирала щеку, и мир на секунду резко померк, утратив значение. Звуки вокруг поутихли, пока не исчезли совсем. Мрак бережно окутал сознание, расслабляя уставшие мышцы и снимая тяжесть с головы. В следующую секунду напротив, словно наяву, мелькнули злые холодные глаза, что заставили вздрогнуть и очнуться. — Что-то случилось? Я резко вскочила, от чего заслужила иронично приподнятую бровь и взгляд, что явно сомневался в нормальности моего состояния. — Да-да, спасибо большое, — невпопад ответила, нервно закусив губу. — Больше не принимать? — торопливо переспросила. Врач подозрительно медленно кивнул, нехорошо прищурившись. — Вы абсолютно правы, мне просто нужно выспаться. Хотелось бы, чтоб без сновидений. Всего доброго. — Постойте! Может пройдете полный осмотр? — Нет, спасибо, — я шустро выскользнула за дверь, напуганная свои воображением. Знаете, я никогда не думала, что собственная фантазия сможет напугать меня до такой дрожи, что я буду бояться заснуть. С этим определенно что-то нужно делать. Но…но что? Сколько книг я бы не перелопатила, сколько бы не посещала врачей, все сводиться к одному единственному диагнозу - шизофрения. На сегодняшний день прогноз медиков неутешителен – шизофрения неизлечима. У врачей есть некоторое понимание процесса развития расстройства, но как помешать этому они не знают. И все же я видела отличия своей ситуации от описанной и диагностированной врачами, от чего мои поиски в данном вопросе перешли совершенно на другой уровень. Отчаявшись за эту неделю настолько, насколько можно было, ведь меня вполне могли упечь в белые палаты, пришлось искать ответ в совершенно другой литературе. Той литературе, к которой, возможно, вы бы сами отнеслись с неким пренебрежением и скептицизмом. Но только не я и не в этот раз. Я осторожно скинула на диван купленную по дороге книгу, вновь пристально, так же как и в супермаркете, рассматривая ее обложку. Неспроста, нет, просто не может быть, чтобы в каждом сне фигурировала одна и та же личность. Один и тот же сон повторялся изо дня в день, не меняя своих актеров, верне одного актера, но варьируя декорации. Разве так может быть? Книга в руках тихо зашуршала страницами. «Сны и их отражение» — забавно, но не в моем случае. Я раскрыла оглавление, ища нужный раздел и тут же поспешила его прочесть, фокусируя внимание на первый абзац. В психологии причинами кошмаров считают подсознательные страхи, опасения и тревоги. В мифологии — разнообразных бесов. Толкователи снов винят во всем летунов и энергетических паразитов, постоянно живущих среди нас и пытающихся обратить внимание на себя поломкой или кражей вещей. Считалось, что, если снятся кошмары, то такие сновидения могут присниться из-за недовольства домового — важного в славянской мифологии персонажа для спокойной жизни и крепкого очага. Я сжала пальцами глаза, сбрасывая с них напряжение, так как текст резко начал плыть и суть прочитанного ускользнула, так и не усвоившись. Пришлось немного посидеть, прислушиваясь, как тикают настенные часы. Бросив на них кроткий взгляд, убедилась, что пора. И я спешно удалилась в ванную. Холодная вода попала на лицо, чуть взбудоражив и позволив на секунду забыть об усталости. Я хмуро мазнула взглядом по чернеющим под глазами синякам и недовольно растерла по бледной, почти зеленой из-за недосыпа, коже капли воды. Руки затряслись, живо вспоминая, как на них очень реалистично обгорала плоть, прямо до чернеющей кости. В отражении зеркала мелькнула улыбка скелета. Я отшатнулась, приметив за спиной черный силуэт. Мир опасно пошатнулся и я тяжело оперлась на косяк двери, успев сдернуть с себя футболку. Дальше на пол ванны кое-как полетели штаны и я оказалась только в нижнем белье. «Отвратительно.» Я вздрогнула и случайно задела стеклянную баночку рукой. Содержимое аптечки едва не посыпалось на пол. Я быстро обернулась, напуганная внезапным звучанием чужого голоса, но ванная комната так и осталась пустой. Устало растерла слипающиеся глаза двумя пальцами. Действие прошлой партии таблеток подошло к концу. Я скрупулезно отсчитала следующую дозу и, несмотря на противопоказания, проглотила. Ни в коем случае не спать! Даже для ускоренного эффекта набрала себе горячей ванны и залезла в нее. Под воздействием повышенной температуры лекарство быстрее впитывалось в кровь, не оставляя и шанса поддаться искушению крепко заснуть. Ведь там, на той стороне, неизменно ждет один единственный собеседник. Один ад на земле, который обещал устроить его темный взгляд, стоило мне объявиться. И кто знает, сколько мне суждено в нем гореть без возможности очнуться. Наверное, можно решить, что я захотела покончить жизнь самоубийством. Да и я сама бы так решила, ведь пошли уже третьи сутки без сна. Нерациональный страх перед собственной шизой появился у меня давно, и я очень боялась, что он что-либо скажет, либо сделает со мной в моем же сне. Иногда, он мог смотреть так, что мне становилось дурно. Эти черные глаза такие же темные и бездонные, как у покойника. Я чуть съехала вниз, так, чтобы лицо почти на половину ушло под воду. Губ и подбородка коснулась теплая вода, которая тут же стремительно поднялась к носу. Резко бросило в жар и мне стало очень душно. Убиться в этой ванне, мягко говоря, ну нельзя. Это я авторитетно заявляю, ведь ванна сама по себе маленькая и скромная. Даже убогая, как бы сказал кое-кто. «Убьется в ней только косорукий тролль, » — важно процитировала я мысленно и тут же передернулась. Не уверена, сколько времени мне потребовалось, но я потеряла бдительность и все-таки расслабилась. Вот, кажется, я только прикрыла на минуту глаза, как мир резко исчез. Кажется, на задворках сознания я уловила довольный, но таки злорадный смех. Интересно, сколько я буду гореть в этот раз за кирпич? Додумать я не успела, так как пространство в считанные секунды приняло вертикально положение и бешено завертелось, сбивая с толку. Затем, словно перед очередной петлей замерло, внезапно остановившись где-то на крутом вираже, и постепенно начало чернеть, теряя краски. Я знала, что за этим последует непроглядная темнота, но каждый раз окунаться в нее было жутко. Тяжесть молчания в ее недрах казалась почти невыносимым. Не в силах больше стоять на своих двоих, я уселась на месте, сложив ноги лодочкой и положив на них руки. Раз Магомет не идет к горе, то гора пусть там и остается. И не важно, что эта гора слишком страшно рычит и что-то делает справа от меня. Или слева? Или сверху? Я осторожно покрутила головой, едва умудрившись заметить яркий проблеск пламени, который с ревом пролетел в миллиметре от моей головы, чудом не задев лицо. В миллиметре! Пришлось зажать себе рот кулаком, ибо это было реально страшно. Я нервно хохотнула, наблюдая, как огненная полоса улетает вперед и исчезает, ярко вспыхнув напоследок. Кто-то специально промазал — в этом я была уверена. Обычно такие шары всегда точно попадали в цель. — Дай мне возможность объясниться! — выкрикнула, поддавшись вперед и ища взглядом чужой силуэт. Пару секунд напряженной тишины, а затем ярко вспыхнула моя шевелюра. Первым порывом было в панике сбить с себя пламя, но помня, что все происходит лишь в моем подсознании, я постаралась успокоиться. Огонь медленно и явно нехотя перебросился на одежду, неспешно кусая лоскутки ткани, а затем живее перешел к самому телу. Руки обуглились в сию же секунду, став угольно-черными с выглядывающими кое-где косточками у конца фаланги. Кожа покрылась нарывами и жуткими ожогами. Ну, нет, дешевый трюк в вашем исполнении, Ваше Величество! Мне едва хватило сил убедить себя в нереальности происходящего, чтобы огонь прекратил сжигать мое воображаемое тело. В который раз. Однако огонь, как я выяснила когда-то опытным путем, таким способом нельзя заставить потухнуть. По моему желанию он почему-то не исчезал, и все что мне оставалось — это тушить его, иначе он мог снова опалить кожу. Выяснять что будет, когда мое воображаемое тело догорит я, конечно же, не хотела, а потому глубоко втянув носом воздух, мысленно опрокинула на себе ведро воды. Тут же услышала, как с громким всплеском вода покинула свое содержимое. Я осторожно провела рукой по парочке капель, что скользнули дорожкой по телу. По целому и невредимому голому телу. Я неуклюже прикрылась руками и раздраженно вскинула голову. Сколько можно пытать меня моей же воображаемой смертью в огне? — Столько, сколько нужно, — с иронией, что тщательно скрывала глухое раздражение, произнес мужской голос. Я опешила, не ожидая услышать ответ, от чего воображаемое платье тут же рассыпалось стеклом под ногами, а затем исчезло. Щелчок пальцев, и свет моментально загорелся, выставив обнаженную меня на чужое обозрение. Страх быстро улетучился, уступив место непонятному чувству робости и стыда, стоило ему еще и хлестко начать меня отчитывать: — У тебя есть пять минут объяснить мне, что за зелья ты принимала в течение трех дней. Надеюсь, это был не яд?! — я отшатнулась, совершенно не готовая и сбитая с толку такой сильной волной агрессии. Мозг медленно обрабатывал содержание, а потому я пораженно молчала, исподлобья глядя на Величество затравленным взглядом. — Отвечай! Меня грубо встряхнули за плечи, как тряпичную куклу. Все мои жалкие оправдания куда-то улетучилась. Мне вновь стало страшно, ведь чужое лицо резко склонилось так близко, что мы едва не коснулись носами. Я бегло поймала взгляд чужих глаз и тут же поспешила опустить свои в пол. Слишком неживые, слишком холодные и опасные. — Я…я…я. — Говори. Я набрала в легкие воздуха, задержав на секунду дыхание. Выдохнула. И опять вздохнула, чувствуя, как буквально за пару мгновений робость и стыд медленно переросли в желание пакостить. Хуже уже явно не будет. Не я виновата, Величество, что ты так хотел меня видеть. А еще я прекрасно знаю, как ты любишь читать мои мысли, и что ты уже знаешь назначение этого лекарства. У Величества явно перекосило лицо. Его и так крупные черты лица заострились, на щеках заиграли желваки. Он отодвинулся, почти не скрывая проступившее на лице отвращение. Затем, странно окинув меня быстрым взглядом, развернулся спиной, напоследок ленивым движением шевельнув пальцами и бросив мне под ноги сгусток золотого пламени, который, очевидно, должен был меня сжечь. И вот тут я полетела вниз. Видимо, мой мир опять преобразился и образовал под своей хозяйкой скалу. Вот только немного не рассчитал. Паскудный, очень паскудный мир. Я искренне не одобряю! Либо миру кто-то, не будем показывать пальцем кто, помог преобразоваться. Жухнув в скалы, я долго медитировала, будучи проткнутая насквозь твердым камнем и прекрасно понимала что так больше продолжаться не может. Воображение не поддавалось и не хотело убирать мерзкий пейзаж, да и вообще освобождать меня. Волны били в спину, а понимание того, что проснусь я нескоро после трех дней бессонницы, вгоняло в уныние. А потому, пересилив гордость и страх, я позволила себе впервые заговорить первой: — И все же, я хотела бы прийти к компромиссу. Я бы, откровенно говоря, не прочь была бы хоть день отоспаться без страха сгореть заживо. В свою очередь обещаю не доставать и не издавать ни звука, пока я нахожусь здесь. —…— многообещающее сверху. Я немного приободрилась тем, что меня не спалили сразу. Да и, почему-то, я была уверена, что там наверху меня внимательно слушают. — Как мы оба убедились, здесь мы можем находиться по-раздельности! — подсластила я пилюлю. Наверху продолжали молчать. — Ну, хорошо, я больше не буду принимать таблетки, — клятвенно пообещала. Собеседник продолжал молчать, заставляя сомневаться, а здесь ли он вообще и не ушел ли он куда-то часом? А потому, ради любопытства добавила. — Перестану тебе «тыкать», возведу алтарь в твою честь и принесу тебе девственницу. —?! Сверху, ровно следуя за моими словами, раздался ужасающий крик и рыдания. Значит, собеседник все еще тут и продолжает внимательно слушать. Наверху, скорее всего, судя по потрясенному молчанию, мое воображение распоясалось всласть. Величество, наверное, онемел от того, как моя точная копия, явно голая, тащит ему в ноги обещанную дань. Вот, она бросает жертву к краю обрыва, наваливаясь на нее сверху и занося кинжал над грудной клеткой. Одно движение, и крик резко обрывается. Внизу склона прекрасно видно, как бессильно обвисла чужая голова, склоняясь к самому обрыву. Затем, копия коленопреклоненно протягивает еще теплое сердце, покорно ожидая одобрения. И я почему-то ни минуты не сомневалась в том, что этот мир исполнить все в точности, как я себе представила. Наверху же царило мрачное молчание, которое явно затянулось. — Ну хорошо. Что ты хочешь? Я тяжело вздохнула. Удивительно, насколько сильна аффективная память. Даже во сне я чувствую горьковатый привкус на губах от прибоя. Вода стремительно с очередной волной проникает в нос и рот, а затем я с ужасом понимаю, что не могу отплеваться от нее. — Интересно, как долго ты будешь захлебываться в своей ванной перед тем, как утонешь? — прилетело сверху. — Шикарная смерть. Я бы сказал, весьма достойная, — процедил презрительно, спустя секунду молчания. А в потом я ощутила резкий толчок в спину. Хватаясь за гладкий бортик скользящими руками, я едва не разбила об него же лоб. Судорожно сжимая пальцами полотенце, я громко и надсадно кашляла, убирая из легких успевшую туда попасть воду.***
— Опять свои книжки читала? — скептически поинтересовалась Аиша, видимо заметив, с каким остервенением я завариваю очередную кружку кофе. Я натянуто улыбнулась, прикрывшись документацией и вновь зарывшись в отчеты. Цифры расплывались перед глазами, превращаясь в неясное черно-белое месиво. Очередной зевок пришлось сцедить в ладонь. — Не книжки, — уклончиво ответила, помассировав глаза пальцами. Хоть сейчас бери и спи, но он наверняка все еще там. Должен быть. Я чувствую его присутствие даже когда бодрствую. Я устало опустила голову на стол. Аиша многозначительно промолчала, продыроколив очередной лист. — Чтоб ты так по клубам ходила, как книжки свои читала, — припечатала подруга. Проходя мимо, она с силой хлопнула папкой по столу. Я немедленно вскочила. — Через год мне будет девятнадцать, какие клубы?! — шутливо ужаснулась я. В моем-то возрасте уже детей заводят, так? — Мужика тебе пора искать, а то так и помрешь целкой на старости лет, — проворчала Аиша. Ее глазки призывно сверкнули. Я тоскливо вздохнула. Не нужен мне мужик. — Вот это ножки, — пронеслось у меня в голове, когда взгляд натолкнулся на чулки подруги. Я нахмурилась и прислушалась к себе, при этом попыталась понять, с чего сделала такие пикантные выводы. Даже засмотрелась на филейную часть своей —И попка ничего, — с удовольствием подумалось мне. Я схватилась за сердце. Глаза тут же забегали по помещению, но, как бы это странно не звучало, утонули в вырезе чужого декольте. Не отрывая взгляда, я дрожащей рукой потянулась за припрятанным в ящике успокоительным. Даже не заметила, сколько ссыпала себе трясущимися руками. Одним залпом проглотила. — Лилька, ты чего? — удивилась подруга, неверно расценив мой угрюмый вид. — Значит, Лилья? — удивленное эхо в моей голове. И я поразилась, насколько мягко в этот раз звучал его тембр. Даже невольно заслушалась, насколько…красиво мое имя может звучать. — Бесстыдная, распутная девка! — зашипел тут же в голове, вынудив меня тоскливо сморщиться. Я растерла виски руками, мечтая выкинуть все навеянные Величеством мысли о смене своей ориентации, но взгляд то и дело возвращался к чужим стройным ножкам. Да, я не могла похвастаться такими же формами, как и Аиша, однако и мне было чем гордиться. Но когда глаза опять утонули в чужом декольте, я не вытерпела и взвыла: — Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь, и я иду к тебе разбираться! Я буду кричать! И требовать, чтоб ты убрался от меня куда подальше! —Как ты смеешь?!.. — тут же откликнулись мне.