Ангел с крыльями покрытыми струпьями

      Каждый последующий пустой бокал из-под коктейля заменялся новым, до краев наполненным алкоголем, быстро опьяняющим юного музыканта, не замечавшего то, как быстро его спаивают. На Джорджи почему-то очень хорошо влиял метод, жертвами которого обычно становятся юные девушки. В его голову, разумеется, вполне могла прийти мысль о том, что его просто пытаются напоить. Но подумать о том, что им решать воспользоваться так же, как и девицами, думать он даже не смел.       С самого начала Резнор кажется ему чрезмерно внимательным и даже нежным, но только по отношению именно к нему. Суровые взгляды, буквально говорящие «голос», «сидеть» или «к ноге», слишком часто были устремлены на черноволосого юношу, сидящего напротив и почему с тоской смотрящего на то, как мужчина накачивает мальчика алкоголем, с каждым бокалом прижимаясь к нему всё плотнее и поглаживая везде, где только мог, всё откровенней. В глазах Мэрилина действительно была самая настоящая печаль, и даже его обычно тепло-карие глаза, кажется, потускнели. Но почему-то он только смотрел, изредка, будто бы по команде, подавая голос, и не вмешивался. — Малыш, скольким мужчинам уже посчастливилось покувыркаться с тобой? — фронтмен склоняется к самому ушку Уайта, обдавая его горячим дыханием и не давая от себя отстраниться, крепко обнимая за талию, пока мальчик, неосознанно заигрывая, тихонько хихикал и поедал вишенку из очередного коктейля. — Что? — будто бы не расслышав переспрашивает он, вместе с вишней проглатывая ком в горле. — Нискольких… — всё же отвечает, с наигранной обидой отодвигая пустой бокал. — Правда? — с нескрываемой улыбкой вновь жмётся к нему музыкант, укладывая руку на тощее бедро нетрезвого собеседника. — Странно… А так похож на девочку. Девочки не должны спать с другими девочками, — тонко намекает о своих желаниях, точно зная, что до басиста это уже не дойдёт.       Напоить ещё совсем молоденького парня, к тому же имеющего худощавое телосложение, оказывается, как и предполагалось, слишком просто, и уже совсем скоро он превратился в самую настоящую кошечку — ласковую, игривую, до ужаса доступную, но слегка сонную. Острые колени уже не были так плотно сведены, как часом ранее, что позволяло свободно касаться его бёдер со всех сторон, поглаживая, а иногда даже сжимая их. Твигги не замечает в какой именно момент он начинает сам практически липнуть к тому, кто его откровенно спаивал и домогался: склонял голову на крепкое плечо, утыкался носом в чужую шею, слишком часто дыша и посапывая в неё, ерзал, потираясь о сидящего к нему вплотную музыканта. От этого лишь росло желание прямо здесь взять и трахнуть чрезмерно наивного на глазах у всех. И плевать на последствия.       Уорнер знал, что Трент может себе позволить и такое, но сейчас почему-то ждал. А если быть точнее, то именно выжидал и чего именно Брайан не знал, что лишь сильнее угнетало его. Да, он знал, что ждёт несчастного, что доверил ему свою судьбу. Более того, знал в какой скорее всего позе и с какой продолжительностью его это ждёт. И молчание давалось ему не без угрызений совести. Мальчика было откровенно жалко, и одно лишь «так надо» заставляло молчать. — Кажется, моя принцесса уже не с нами, — будто с чувством некого превосходства улыбается мужчина, замечая как редко моргает Джорди, словно засыпая прямо на его плече. — Ты всё равно его не уговоришь, — не сдержавшись огрызается Уорнер, предполагая, что, должно быть, сейчас должны пойти уговоры. — А это и не нужно, — лишь ухмыляется в ответ, оставляя на столике несколько купюр по двадцать долларов и резко подхватывая «девочку» на руки, от чего та, резко выпав из полусонного состояния, начинает смеяться, обхватывая мужчину за шею.       Не рассчитывающий, что всё будет происходить настолько омерзительно, Мэнсон, пряча руки в карманы брюк, молча идёт следом за парочкой, наблюдая за, вероятно, самой мерзкой картиной в его жизни. Печальнее осознания того, что сейчас будут делать с невинным мальчиком, было лишь одно — смотреть на всё это. А его присутствие было ещё одним обязательным условием уговора, о котором его жертве не должно быть известно ничего. Антихрист бесконечно рад возможности сидеть отдельно от «пары» хотя бы в такси. Он устраивается на переднем сиденье, оставляя их наедине на заднем. Но и это не мешает ему быть в курсе происходящего.       Если что Резнор и умел, так это соблазнять таких пьяных «девочек», словно дергая за ниточки марионетки и заставляя делать всё, чего только захочет его больная душа. Как только такси трогается с места, он по-хозяйски усаживает на себя кареглазого, словно наездницу. — Малышка, тебе когда-нибудь до гланд доставали? — «ненавязчиво» интересуется фронтмен, даже не думая о присутствии посторонних. — Смотря чем… — хихикает в ответ мальчик, не подозревая даже о том, что своим ответом кого-то подставляет. — Даже так? — нервно ухмыляется в ответ мужчина, сталкиваясь взглядом с Брайаном в отражение зеркала заднего вида. И за то, что «его» мальчика тронули он ещё рассчитается. Но пока месть отходит на второй план, и он решает сполна насладиться ласковой кошечкой, которую так долго хотел получить.       С малого начинать он явно не хотел. Тем более, потребности в этом не было — сказать «нет» Осборн уже не в силах. Поэтому, Трент просто впивается в его пухлые аппетитные губы, сразу же запуская язык как можно глубже, стремлясь исследовать каждый миллиметр чужого рта.       Этот момент, не смотря на сильнейшее алкогольное опьянение, Твигги будет помнить и будет помнить долго. Ведь именно в эти секунды этот мужчина заставил почувствовать его что-то хорошее. А именно нужность. Крепкие руки на заднице и юркий язык во рту действительно дали почувствовать, что хоть кому-то он действительно нужен, что кто-то, его действительно желает, испытывает в нём потребность, и эти чувства игнорировать было невозможно.       Чувства — одна из немногих вещей, которые контролировать невозможно. Да, можно противиться им, стараться сдерживать, отрицать их, но подавить — невозможно. Безусловно, есть те, которые кричат о своих «сверхспособностях» управлять чувствами буквально на каждом углу. Но поверьте, это не так. Как бы вы не желали, природа всегда берет своё.       Исключением не стал и мальчик, впервые, как ему казалось, почувствовавший себя по настоящему нужным. Чувства заставляют его отвечать, заставляют целовать в ответ, чуть ли не стоная от удовольствия и переизбытка чувств. Поцелуй явно не обещал закончиться так просто. Парни буквально поедали друг друга, оторвавшись друг от друга лишь для того, чтобы рассчитаться за такси и выйти из него. Теперь Уайт уже сам лезет обниматься, тянется за поцелуем, не давая о себе забыть, что его «партнёру» только в радость.       «Я, блять, вам не мешаю?» — крутится в черноволосой голове, но, ради его собственного благополучия, он не осмеливается произнести это вслух. Несчастный был вынужден слушать сладкие причмокивание музыкантов всё время, что ушло на дорогу до квартиры Резнора, молча открывал для них и закрывал за ними двери подъезда и квартиры и даже помогал разуться пьяному мальчику, которого сразу утаскивают в сторону постели — церемониться с ним больше не было смысла. — Милый, поищу презервативы в тумбочке, — уже давно обладающий подобной наглость, фронтмен NIN отрывается от чужих губ лишь на пару секунд, после, усевшись на край кровати и утянув за собой парня, вновь возвращается к поцелую. — А потрахаться вам не помочь? — уже во второй раз огрызается кареглазый вокалист, настроенный явно агрессивно. — А помоги, — ехидно лыбится в ответ мужчина, уже давно знающий как укротить этого зверя. — Сядь сзади него, — приказным тоном, в этот момент стаскивая с мальчишки платье сверху, до самого пояса. — Ложись к нему на колени, моя сладость, — в итоге, Резнор самостоятельно укладывает Твигги головой на колени сидящего позади него мужчины. — Будет дёргаться — держи покрепче, — хищно облизывается он, задирая чужое платье и стаскивая бельё.       Смотреть на то, что происходило дальше, Брайан уже не мог. Ему оставалось лишь, как ему и было сказано, держать чужие руки, вжимая их в матрас каждый раз, когда чувствовал попытку вырваться. Причиной тех попыток был всё тот же темноволосый мужчина. К слову, весьма симпатичный. Ах, если бы не скверный характер и жажда подчинения… Джорди нервно дергается, ерзая, словно имея шило в заднице, когда тот вырисовывал причудливые узоры на его животике губами. — Твоя малышка случайно не импотент, — вновь усмешка в сторону Уорнера, предъявляя за отсутствие эрекции у мальчика именно ему. — У меня бы тоже не встал, если бы меня так напоили… — пожимает в ответ плечами черноволосый, мимолетным взглядом удостоверившись в подлинности «претензий». И почему он рад, что у него не встал? — Ты и без выпивки такой послушный и податливый котик, — улыбается Трент, избавляющийся от собственной рубашки и отлучающийся к тумбочке лишь на минуту, тут же возвращаясь с какой-то баночкой в руках.       Держать Рамиреса по настоящему с силой приходит тогда, когда он чувствует холодные касания не где-нибудь, а именно на собственной заднице. Пару обильно смазанных лубрикантом пальцев пытаются втолкнуть внутрь мальчика, чьи ноги были насильно раздвинуты. Его тело изо всех сил противиться в то время, как он сам мог только мычать, выгибаясь в спине и даже не осознавая, что именно с ним делают. Сопротивления тела были нагло игнорированы, и два, а позже и три пальца оказываются в его тугом отверстии. Церемониться — это то, что фронтмен не любил в принципе. И, по его мнению, Джорди ещё должен быть благодарным за то, что хоть недолго его растягивали, неспешно трахая пальцами и нащупывая небольшой бугорок где-то в глубинке. Но пальцы, в случае с басистом, это лишь цветочки. А ягодки становятся последней каплей, кто бы мог подумать, но даже не для самого Уайта, а для Мэрилина.       Приставив к немного растянутой дырочке головку внушительных размеров, мужчина толкается вперёд, пытаясь проникнуть внутрь юного разгоряченного тела и срывая с уст его обладателя первые болезненные завывания. Раз, два… С третьего и более резкого толчка тело юноши сдаётся под чужим напором, позволяя члену музыканта проникнуть внутрь. В этот момент Брайан, разумеется не специально, упускает одну руку гитариста. Но хнычущий и выгибающийся, подобно загнанному ужу, мальчик использует эту возможность не для того, чтобы постараться вырваться или же хоть немного отстранить от себя причину своей боли. Юноша хватается за руку Антихриста, подобно тому, как держатся за ручки влюбленные парочки, с силой сжимая её. И, что странно, именно в этот момент нервы вокалиста сдают окончательно. — Перестань, ему же больно… — сперва тихо подаёт голос певец, притягивая чужую руку ближе к себе. — Всем больно в первый раз. Ты себя то помнишь? — хищная ухмылка вновь адресована ему. — Можешь отпустить, — добавляет Резнор, заметив как мальчик держит его за руку. — Блять… Хорошо, твоя взяла. Я согласен, только пусти его. — На что согласен? — мужчина нарочито толкается глубже, выбивая из только начавшего успокаиваться мальчика новые вскрики. — На все твои извращения, любые… Всё, что только захочешь.       Всего пара фраз, столь желанных для человека с дурным характером, и стонущий лишь только от боли юноша свободно выползает на руки забирающего его в свои объятия Мэнсона. — Прости, Тви. Я не хотел, прости… — шепчет тот ему на ушко, укладывая его на край и накрывая одеялом. — Не дергайся. Просто поспи, малыш. А утром я тебя заберу домой, обещаю. — Надо же… И почему ты не можешь быть таким нежным со мной? Вы давно вместе? — интересуется успевший застегнуть ширинку и закурить, отходя к широкому креслу. — Мы не вместе… Он просто мой басист, — Брайан идёт следом за ним, по дороге скидывая рубашку и усаживаясь на мужчину верхом, как ещё совсем недавно усаживали в такси Твигги. — И почему сразу не могу? — серьёзная и не без доли грусти гримаса слишком резко сменяется миловидным, улыбчивым выражением лица. — Папочке стоило лишь попросить, — а низкий и несколько угрожающий тон сменяется мурлыканьем. Черноволосый утыкается в шею курящего мужчины, принимаясь покрывать её поцелуями.       Мэрилин Мэнсон в очередной раз делал то, что было нужно, переступая через собственные «не хочу» и отвращение. Но в этот раз ублажать хозяина было почему-то гораздо легче. Может потому, что он точно знал, что патлатого мальчика, спящего на кровати в паре метров от них, больше никто не тронет?