Ты в сердце моём

Густой и чёрный дым окутал всю территорию посадочной площадки и её недалекие пределы, не позволяя увидеть, что слева от того места, где прежде был корабль, среди его обломков лежат трое, летевших на нем. Пилот погиб мгновенно, оказавшись в самом эпицентре взрыва, сенатор же и Рыцарь-Джедай ещё подавали признаки жизни, слабевшие с каждой минутой. Падме лежала без чувств, глаза её были плотно закрыты, а из разбитой головы, окрашивая светло-коричневую плитку вытекала тёмная кровь. А прямо возле неё—Асока, даже в такой момент не забывшая о главном, она до последнего охраняла сенатора, даже упала так, словно пыталась прикрыть женщину собой. И даже в сознание она пришла первой, правда пока её мысли и зрение плотно заслонялись очень похожим на дым туманом. Таким же чёрным и непроницаемым. В первые минуты девушка даже не поняла, где находится и что с ней случилось, полагая, что просто спит и никак не может проснуться. Асока чуть приоткрыла глаза и несколько раз сильно моргнула, чтобы хотя бы немного рассеять темноту. Не с первого раза, но всё же ей удалось сфокусировать зрение, но понимание действительности продолжало запаздывать, поскольку безумно кружилась голова и все предметы вокруг плясали невероятный танец, при этом раздваиваясь и растраиваясь бесчисленное количество раз. Да и вообще с её организмом сейчас творилось что-то странное и малопонятное, будто бы все его системы взбунтовались и устроив забастовку, хором дали сбой. Слух отказал подчистую, не было слышно даже собственного дыхания, которое, кстати, было ужасно затруднено, словно какая-то неведомая тяжесть, опустившись сверху, прижала грудную клетку, препятствуя проникновению воздуха. А если вдохнуть его всё-таки и удавалось, то каждый раз при движении лёгких, в рот заливалось что-то густое с неприятным вкусом металла с примесью соли. Так вышло и в этот раз. Асока совершила судорожное глотательное движение, отправляя назад очередную порцию липкой гадости, от этого начало тошнить. Девушка подняла руки и попробовала ощупать себя. Начала с головы, так, монтраллы на месте, лекку на ощупь такие же, как всегда, перешла к лицу, там тоже никаких изменений. На шее и плечах так же не обнаружилось ничего ужасного и когда руки дошли до груди, к Асоке начало постепенно возвращаться зрение. Притом, вернувшись с небывалой резкостью, контрастной с недавней темнотой, оно как-то сразу, в один миг, безо всякой подготовки выплеснуло на бедную тогруту всю полноту и весь ужас произошедшего с ней и её подругой. Кстати, именно эта самая подруга и оказалась первым, на что наткнулся взгляд голубых глаз Асоки. Тано едва опять не лишилась чувств при виде того, что стало с Падме, лежавшей примерно в паре сантиметров от неё. Окровавленное лицо Амидалы было неподвижно, точно такая же кровь запеклась вокруг её губ и окрасив каштановые волосы, застыла бордовой лужей возле головы несчастной, вылившись из видневшейся раны в правой височной доле. Увиденное заставило Асоку похолодеть, а чувство ужасной вины со страшной силой нахлынуть на неё, ведь глядя на это, девушка мигом вспомнила обо всем. Утро. Первая миссия. Странное предчувствие. Взрыв. И вот теперь... «Это я во всем виновата, почему не прислушалась к себе и всё равно полетела?» — мысленно укоряла себя Тано, больше всего на свете желая исчезнуть, провалиться сквозь землю, только бы не жить с этим душевным грузом. Но вернуть всё обратно было уже невозможно и приходилось принимать обстоятельства такими, какие они были. И в какой-то смутной надежде, Асока потянулась рукой к Падме и осторожно коснулась её щеки, с некоторым облегчением замечая, что она была тёплой. Девушка опустила ладонь чуть ниже, туда, где ощущалось едва заметное трепетание пульса. Жива, это было самое главное. Помощь, наверное, скоро прибудет, ведь взрыв произошёл возле Храма, там не могли ничего не слышать. Может с ней даже пытались связаться, но из-за контузии она ничего не слышала, да и коммуникатор, скорее всего, вышел из строя от такого удара. «Пусть только поспешат, Падме может не продержаться долго» — надеялась Тано, попутно пытаясь вспомнить некоторые моменты из уроков Магистра Йоды, касавшиеся использования Силы в качестве исцеления. Вылечить у неё, конечно же, не получится, но можно попробовать поддержать сенатора до появления помощи. Асока собрала остатки сил, неизвестно как сохранившихся в отбитом организме и попыталась придвинуться ближе и очень удивилась, поняв, что не способна проползти и одного сантиметра, мешало что-то большое и тяжелое, лежавшее на ней сверху. Тогрута посмотрела туда и заметила большой чёрно-белый кусок корабельной обшивки, придавивший её грудную клетку, на первый взгляд он казался не слишком тяжёлым и непонятно почему не давал встать. Асока просунула под него ладонь, надеясь сбросить и дойдя до ближнего к ней края, резко отдёрнула руку, так как заметила, что кусок словно прирос к ней и скинуть его было невозможно. Она поднесла ладонь к глазам и увидела, что она вся в крови. Что же это такое? Девушка подключила вторую руку и вскоре узнала ужасную правду о том, что же в действительности с ней произошло. Для этого пришлось вспомнить момент взрыва. Тогда, услышав шум, она и Падме обернулись к кораблю и в следующий миг их обеих уже несла в сторону мощная взрывная волна. Помня о своём долге уже на чисто подсознательном уровне, Тано, даже в такой критический момент продолжала исполнять свои полномочия по защите сенатора Амидалы. И когда та полетела влево, Асока направила себя туда же и упала, прикрывая её своим хрупким телом. И буквально за секунду до того, как упасть, девушка заметила летящие им вслед куски обшивки, один из них сбил её с ног и упал поверх, после этого наступила тьма. И теперь, придя в себя окончательно, Тано пыталась избавиться от этого препятствия, что оказалось труднее, чем предполагалось. Руками, как одной, так и обеими, это не удавалось, железяка будто бы приросла намертво к её груди. И при попытках оторвать от туда, в месте соприкосновения с телом становилось странно тепло и сыро. Пришлось применить Силу, чтобы по крайней мере понять, что именно твориться. Асока закрыла глаза и мысленно сконцентрировалась на куске железа. Вызванное ощущение привело в ещё больший ужас. Оказалось, что этот злосчастный обломок наполовину вошёл в хрупкое тело Асоки, проткнув её грудь почти насквозь, пройдя немного левее от центра. Странно было ощущать, что нет боли, по всем расчётам она должна быть адской. «Наверно, перебило какой-то нерв, поэтому чувствительность и нарушилась» — подумала Асока, впрочем, понимая, что скорее всего обречена и старалась утешится тем, что хотя бы умрет без боли. И пока жизнь в ней ещё теплилась, она решила сделать всё, возможное для того, чтобы выжила та, кого Тано не сумела сберечь. И снова вытянув руку к сенатору, положила ладонь поверх бледной руки Падме и мысленно направив в её сторону невидимый поток Силы, начала плавно поддерживать жизнь подруги, стараясь забыть о том, что её собственная становится всё менее заметной и будто перетекает из одного тела в другое. И скоро в глазах Асоки снова стало совсем темно, хотя ясный день был ещё в самом разгаре, а слабость всё с большей жадностью захватывало тело. И прежде чем окончательно покинуть мир живых и посмотреть в холодные глаза уже во всю склонявшейся над ней смерти, Асока успела подумать о своей пусть очень короткой, но такой насыщенной жизни. И почему-то первым, о ком она вспомнила, оказался не кто иной, как тот, кому она посвятила последние полгода этой самой жизни. Первый человек, к которому она испытала симпатию и искреннюю привязанность, тот, с кем её связало больше, чем просто дружба. «Вот, недавно мы с ним поссорились и теперь я умираю, что же почувствует он, когда узнает? Будет ли плакать по мне? Да нет, вряд ли, скорее всего, только обрадуется, что исчезла такая проблема» — подумала Асока с горечью, восстанавливая в памяти лицо своего возлюбленного и пытаясь представить себе его эмоции, когда ему сообщат, что её, Асоки Тано, по эту сторону Силы больше нет. «Энакин и то больше переживать станет, для него я один из самых близких, мы столько всего вместе прошли, а он...» — пронеслось в её мыслях. Асока снова попробовала пошевелиться и в этот раз ей это удалось, но какой ценой. В рот тут же залилась мерзкая соленая жидкость, причём в таком количестве, что сглотнув её, девушка поперхнулась и мигом зашлась в тяжелом влажном кашле. Поднять голову оказалось невозможным и пришлось просто повернуть её набок, чтобы не задохнуться. Проглотить всё не получилось и густая жидкость частично вырвалась на поверхность, упав на плитку прямо около лужи крови у головы сенатора. Цвет она имела такой же и скоро стало не различить, что именно кровь находится на плитке, ведь слившись воедино она образовала единый символ боли и несправедливой смерти. «Скорее бы нас нашли» — устало подумала Асока и после этого мысли её снова вернулись к своей первой и увы несчастливой любви.