Ты в сердце моём

Его звали Раш. Раш Кловис—представитель планеты Скипио в сенате. Будучи ещё довольно молодым он уже добился успехов в политике, к тому же имел привлекательную внешность и большое обаяние. Это замечал любой, впервые увидевший Раша, отмечали и те, кто давно знал этого человека. Заметила и Асока, когда однажды, как это повелось с незапамятных времён, пришла в здание сената, чтобы подождать Падме и вместе сходить пообедать, они часто так делали, если позволяло время. Так случилось и в тот день, полгода назад. Тано вошла в сенат и остановившись в вестибюле, присела на банкетку у зеркала. Она пришла несколько раньше обычного и потому ждать пришлось подольше. Асока опустила взгляд на сложённые на коленях руки и углубилась в размышления об одной вещи, всё чаще и чаще заставлявшей её обратить на себя внимание. Любовь. Отношения. Привязанность. Конечно, как принято было считать, если ты выбрал своей судьбой Орден Джедаев, то на личной жизни можно автоматически поставить крест, но кто же запретит думать об этом? Желать того, чтобы тебя любили не только, как человека и профессионала? Особенно, когда тебе всего девятнадцать и ты так хороша собой. Вот и Асоку с недавних пор начали посещать мысли о влюбленности. К тому же пример учителя, который не побоявшись правил, вопреки всему выбрал путь сердца сыграл не последнюю роль в таких суждениях Тано. И Асока начала понемногу представлять каким именно она хотела бы видеть своего возлюбленного. Однако, единого образа составить у неё не получалось, только в одном сходились мечты девушки—в том, что он должен быть сильным, мудрым и очень надежным, чтобы с ним рядом было не страшно. Но в то же время ему следовало бы являться немного бесшабашным, под стать самой Асоке. И к слову сказать, таких личностей находилось довольно много, а некоторые из них даже находили Асоку достаточно интересной кандидатурой для себя, но девушка отчего-то отказывала им. Она и сама толком не понимала почему, просто сердце её не лежало ни к одному из них, а тут уж ничего не попишешь. Поддавшись какому-то импульсу, Асока повернулась к висевшему за спиной зеркалу и посмотрела на своё отражение и осталась вполне довольна увиденным. Голубые глаза, большие и выразительные, небольшой прямой нос, пухлые губы, кожа приятного карамельного оттенка. «Ну разве не хороша?» — спросила она у себя мысленно. «Хороша» — отвечал ей зеркальный двойник. «Очень хороша» — подтверждали восторженные взгляды проходивших мимо сенаторов. Из приступа разыгравшегося самолюбования её вывел голос подруги, незаметно спустившейся с лестницы и вставшей за спиной тогруты. —Привет, ты давно здесь? — спросила Падме, когда Асока повернулась. —Привет, не очень, вот, сижу — пробормотала Тано слегка отстранённым голосом, всё ещё находясь во власти своих мыслей и тут она заметила, что подруга пришла не одна. Слева от неё, держась чуть в отдалении стоял высокий молодой мужчина примерно одних лет с Падме. У него были каштановые волосы, серо-зеленые глаза и открытая, располагающая улыбка, притом появлялась она чаще всего тогда, когда к нему поворачивалась Падме. Это стало заметным в момент, когда Амидала сказала Асоке: —Милая, ты не возражаешь, если сегодня мы посидим за обедом втроём? — и после этого посмотрела на мужчину, призывая представиться. —Раш Кловис, сенатор планеты Скипио — улыбка мужчины сделалась ещё шире, когда, назвав себя, он вытянул вперёд руку. —Асока Тано, Падаван — назвалась в ответ девушка, энергично пожимая протянутую ладонь, забыв даже снять с неё перчатку, настолько захватило её странное чувство, появившееся в момент знакомства. Но Раш не заметил этой неловкости и когда они, все трое, пришли в кафе, великодушно заплатил за всех и всё время обеденного перерыва шутил и рассказывал интересные истории из жизни политиков. Асока смеялась до упаду, Падме лишь сдержанно улыбалась и отчего-то смотрела виноватым взглядом, словно понимала что-то такое, чего Асока пока ещё не видела. И очень жаль, что будучи под таким сильным впечатлением Тано не обратила внимание на состояние подруги. Осознание придёт потом и будет оно очень горьким. Но на тот момент всё было прекрасно и к концу обеда Асока была уже твёрдо убеждена—вот он, тот человек, которого она искала, тот, кого назначила ей сама судьба. Впрочем, похоже и Рашу тоже понравилась симпатичная и очень милая в своей юношеской непосредственности тогрута. По крайней мере, когда они прощались, сенатор учтиво поцеловал ей руку и попросил контакты её коммуникатора. И с этого дня для Асоки началась совершенно другая жизнь. Бывшая и прежде весёлой и жизнерадостной, теперь она почти всегда находилась в приподнятом настроении, с её губ практически никогда не сходила лёгкая счастливая улыбка, а любое задание выполнялось ею играючи, учитель не мог нарадоваться успехам своего падавана. Причиной тому была любовь. Настоящая и взаимная. Раш позвонил ей этим же вечером и предложил прогуляться по ночному Корусанту. Асока с радостью согласилась и почти до рассвета они слонялись по темным улицам, освещенным лишь звёздами. —Я тебе очень нравлюсь? — спросил Кловис, когда они остановились возле фонтана, выключенного на ночь. —Я тебя люблю — неожиданно для себя выпалила Асока и осеклась, внезапно поняв, что сморозила и этим выдала себя с головой. Но Раш ничуть не смутился, а даже казалось обрадовался такому повороту и обхватив тогруту за плечи, резко притянул её к себе и поцеловал. Страстно, горячо, словно что-то доказывая. Тано немного опешила от такого напора и только инстинктивно смогла понять, что следует делать в ответ. Поцелуй продлился долго, вот он закончился и Раш отстранился и слегка коснувшись кончиком пальца губ девушки, лукаво улыбаясь шепнул: —Остальное немного попозже. И только тогда Асока заметила, где именно они стоят—во дворе дома Падме, почти под самыми окнами. Девушке стало неловко, ведь что будет, если подруга заметит их, а если учитель...тут лучше вообще ничего не представлять. Об этом она и поспешила сказать Кловису, потянув его за руку, вынуждая уйти. —Ничего страшного, дорогая, пускай видят, как мы счастливы. Как мы любим друг друга — ответил ей мужчина, однако, покорно пошёл с ней, ведь было уже поздно и Асоке следовало вернуться в храм. На следующий день Тано, захлёбываясь от восторга, рассказывала Амидале о своём свидании. Падме слушала очень внимательно, стараясь не упустить ни одной детали, а глаза её, в отличие от светившихся счастьем глаз тогруты были серьезными и вдумчивыми. —Асока, скажи мне, пожалуйста, то, что ты к нему чувствуешь, это серьёзно? — поинтересовалась Падме, когда Асока закончила рассказ. —Падме, это просто нечто! Я никогда не испытывала подобного! Я так счастлива! — ответила Асока, закатывая глаза. —Тогда, пожалуйста, послушай меня. Будь внимательна к вашим отношениям, они не всегда будут такими, как сейчас. И главное—не забывай о том, что в любой момент могут начаться трудности, будь готова принять их — серьёзно сказала молодая женщина, глядя в лицо своей юной и такой ещё наивной и неопытной подруге. Она искренне любила Асоку и не хотела, чтоб та страдала, но предчувствия говорили, что этого не избежать, слишком уж хорошо она знала Кловиса. Слишком хорошо, чтоб понимать подоплёку происходящего. Но знала она и другое, что в состоянии бесшабашной влюбленности человек не способен мыслить объективно, всё видится ему в розовом цвете и доводам разума он не внемлет, сколько не бейся. Поэтому Падме решила поговорить ещё и с Рашем, но потом. Сейчас нужно посмотреть, насколько далеко у них зашло. Хотя, и так уже всё видно. Так прошло около месяца. Отношения молодых людей развивались стремительно, они встречались почти каждый вечер и расставались только под утро. Кловис не уставал говорить тогруте о своих чувствах, та млела от его слов и чувствовала себя самой счастливой. Единственное, что немного омрачало счастье Асоки, это то, что кавалер ничего не говорил об их совместном будущем. Даже не предложил ей пожить совместно, что же касается замужества, то даже такое слово у них не употреблялось. Хотя, имелось ещё одно обстоятельство, не слишком нравившееся Тано—при любой попытке спросить его откуда он знает Падме и какие отношения их связывают, Раш отвечал односложно и больше отсрочивался. Было видно, что эта тема ему неприятна. Не многим больше сказала и сама Амидала, ограничилась сухим сообщением о том, что они близкие друзья и знакомы почти с детства. Гораздо больше времени в таких разговорах она уделяла призывам не уходить в чувство с головой, сохраняя трезвость разума. Асока согласно кивала, но все эти слова в миг улетучивались из головы, едва только она видела его улыбку, слышала слова любви, чувствовала на своих губах вкус его губ. При этом даже не слишком важным начинало казаться и то, что Раш не торопится сделать ей предложение, они ведь всё равно вместе и им хорошо, поэтому, так ли уж значимо то, что отношения не имеют официального статуса. Это длилось ещё несколько месяцев, пока однажды не наступила расплата. Нет, не сразу, не резко, не в один миг. Однако, спросите Асоку с какого именно момента всё началось, девушка не колеблясь назвала бы один из вечеров. Тогда они втроём: Кловис, Асока и Падме, сидели в кафе, отмечая успешные переговоры, проведённые Рашем. Честно сказать, Асока больше хотела провести этот вечер вдвоём, но Кловис неожиданно пригласил с ними Падме. Особых возражений не последовало, общество Амидалы всегда было приятным для Тано, жаль только она пошла без Энакина, потому, что так получалось нечестно, она, Асока вдвоём с Рашем, а Падме одна, ей, наверное, будет грустно. Впрочем, ничего подобного не возникло, Раш был одинаково милым и галантным с ними обеими, стараясь уделить внимание и той и другой. Правда каждый раз, когда Амидала смотрела на них, он начинал слишком уж явно показывать свои чувства к Асоке—обнимал её, прижимал к себе, пытался поцеловать. Падме ничего не говорила, но во взгляде женщины ясно читалось неодобрение. И улучив момент, когда Кловис отошёл, Асока напрямую спросила Падме о её недовольстве, в частности о том, не кроется ли оно в особенном отношении к Рашу. В прежние времена она бы не решилась на такой откровенный в своей прямоте вопрос, но сейчас выпитое шампанское развязало ей язык и расслабило нервы. Ответ Амидалы оказался не в пример вопросу холодным и лишавшим всяких иллюзий, если таковые вообще имелись: —Асока, можешь поверить мне на слово, но меня и Раша никогда не связывало ничего, кроме дружбы. Да, не скрою, одно время он был в меня влюблён и даже признался в своих чувствах, однако, я сразу дала понять, что не смогу ответить тем же. Ведь я не испытываю к нему никаких чувств, не раньше, не сейчас. Поэтому, можешь не переживать, тем более, что с тобой он выглядит вполне счастливым. И тут за их спинами раздалось деликатное покашливание. Обе повернулись и увидели, что Раш подошёл и сейчас стоял возле стола, держа в руках поднос с фруктами. Он выглядел так, словно явился только что, похоже, что так и было. До конца вечера всё шло достаточно хорошо, если не считать странной задумчивости Раша и его замедленную реакцию, которую списали на избыток алкоголя в его крови. Но это оказалось только начало, дальше стало лишь хуже. Раш начал сильно меняться по отношению к Асоке—стал более холодным, замкнутым. Он перестал дарить ей цветы и милые подарки, всё реже и реже говорил ей слова нежности. Даже близость у них стала другой, более быстрой и какой-то небрежной, больше напоминавшей акт благотворительности, нежели чувственные объятия. Куда только подевались его былые нежность и трепетность? Асока видела всё это и очень переживала. Состояние непреходящего счастья сменилось одной сплошной душевной мукой. Она видела, что в отношениях что-то не так, но ничего не могла сделать. Она старалась быть внимательнее к Рашу, окружить его заботой и вниманием, но, казалось, что чем лучше относилась к нему тогрута, тем сильнее охладевал к ней Кловис. И уж совсем печальным оказался финал. Это случилось когда Асока, освободившись с задания пораньше, решила без предупреждения прийти к возлюбленному в его служебную квартиру. Ей по случаю достались два билета в кино, вот она и задумала позвать с собой Раша, чтобы тот немного отвлёкся. Однако, уже на подходе к квартире, Асока почувствовала, что что-то не так, джедайское чутьё не подводило её даже в таких вопросах. Было очень тихо, слишком тихо, чтобы не подозревать плохое, да ещё и дверь оказалась незаперта. Недоумевая как так, Тано легонько толкнула дверь, та бесшумно открылась. В прихожей никого не было, только на крючках, возле дверей, висело чёрное пальто Раша и лёгкая жёлтая накидка, казавшаяся странно знакомой, хотя Асока была уверена, что у неё такой никогда не было, а других женщин в этой квартире не бывает. «Не бывало до этого дня» — подумает она позже, а тогда Тано опрометью бросилась в комнату, влетая в неё, словно ураган. То, что увидела Асока, надолго заставило её потерять дар речи—на большой двуспальной кровати, той самой, что ещё недавно служила им с Рашем для любовных утех, в невероятной позиции сплелись он сам и молодая стройная девушка с темно-синей кожей. Очевидно услышав стук двери, парочка как по команде расцепилась и повернулась к проему. На лицах обоих читалась растерянность. Первой пришла в себя девушка, в которой Тано с удивлением узнала Райо Чучи, сенатора Пандоры. Она чуть привстала и кое-как натянув на себя простыню, едва прикрыв идеально красивую грудь, начала виновато бормотать нечто вроде: —Асока...я не знала....я думала... Кловис продолжал молча смотреть на Тано, словно считая, что объяснения тут не нужны и можно понять всё без слов. И Асока поняла. Как уже упоминалось ранее, гордости и самолюбия у тогруты был целый вагон и даже сейчас, несмотря на резкую, пронзительную боль, разлившуюся внутри, они взяли верх. —Не волнуйся, Раш, я ненадолго. Я просто беспокоилась, что тебе и с ней станет скучно, тогда вы в кино сходите, вот, благодарности не надо! И с этими словами, Тано вытащила из кармана два цветных флаера и размахнувшись запустила ими прямо в любовников. После чего развернулась и демонстративно спокойно вышла из квартиры, не удостоив взглядом ни одного из них. *** Вспоминая об этом сейчас, Асока понемногу начинала смиряться с неизбежным. Впрочем, думать долго она уже не могла, сознание постепенно уходило. Тано даже не смогла услышать сигнал спешащего к ней медицинского фрегата, заметив его лишь в момент, когда к ним с Падме подбежали несколько медиков с переносными каталками. И в минуты, прошедшие между посадкой корабля и высадкой медбригады, Асока успела подумать о самой последней встречи с любимым и теперь уже бывшей подругой.