Ты в сердце моём

Дроиды среагировали моментом, начав подсоединять электроды кардиостимулятора и вводить препараты, возбуждающие сердечную деятельность, но всё было без толку, сердце, как стояло, так и не хотело больше менять положение. Что же это такое? На завершающем этапе. Когда самое страшное уже позади. —Добавьте ещё наркоз, не хватало ещё, чтобы она проснулась прямо здесь — сказал врач дроиду-анестезиологу. Тот упрямо возразил: —Я дал максимально-рассчитанную дозу, больше нельзя. —А я говорю, давай, ситуация изменилась — медик остался непреклонным, хотя и сам понимал, что перебарщивать с наркозом лучше не стоило. Дроид, очевидно поняв, что лучше не спорить, принялся пускать по катетеру очередную дозу прозрачной жидкости. Давление пациентки от этого слегка упало, но это в данной ситуации никто не счёл значительным фактом. —Я знал, конечно, что будут проблемы, но чтобы так скоро — тяжело вздохнул врач и видя, что дроиды уже не справляются, надев резиновые перчатки, решил лично разобраться в проблеме, он не делал этого уже давно, всё же трансплантации здесь были нечастым явлением, но во время Войн Клонов врачи медкорпуса занимались этим постоянно, заменяя клонам органы и конечности. Но с ними таких накладок не возникало, по причине общей молекулы ДНК, здесь же имел место совершенно посторонний донор, даже не родственник. Подойдя к столу, он, бросив один-единственный взгляд на пациентку, понял, в чем дело, скорее всего имело место быть отторжение, избежать которого в первый момент не удаётся, организм должен познакомится с новым органом, привыкнуть к нему. И поправив электроды, мигом принял решение, это был рискованный шаг, но другого не оставалось, поскольку если меры не принять немедленно, отторжение станет необратимым. Медик взял заранее приготовленный шприц и начал медленно вводить непосредственно в сердечную мышцу, препарат был резкого действия и потому требовал осторожности при применении. Подследний раз он использовался на клонах, и никто не знал, как отреагирует на него чувствительный к Силе. И вот шприц опустел, но всё оставалось по-прежнему. «Стоило ли вообще надеяться?» — подумал врач, готовясь уже сдаться и начать фиксировать время смерти. *** Тьма сгущалась плотнее, скоро через неё ничего стало не разглядеть. Похоже, она победила и нельзя больше выйти за её пределы. И Асока начала откровенно паниковать. Как так случилось, что она опять здесь? Она же сказала, что больше не хочет умирать, а наоборот, теперь ей необходимо жить, причём за двоих сразу и ради одной цели. Так почему же её опять засасывает во тьму? И что это за ощущение, что внутри у неё топчется стадо дроидов-шагоходов, явно задавшее себе целью превратить её организм в кашу. Но вот по ней прошлась волна холода и стадо исчезло. И что же пришло взамен? Что-то тяжёлое и удушливое, опускавшееся прямо на лицо, грозясь перекрыть доступ воздуха. Асока присматривается и видит, что этим чем-то, а вернее, кем-то является фигура человека, лицо которой закрывала чёрная маска, а руки—перчатки. Невозможно было понять, кем он был, за то обе его руки, затянутые чёрной кожей с каждой секундой всё крепче сжимали горло тогруты. Но что же произошло дальше? Рядом появился кто-то ещё, добрый и светлый, чьё лицо было тоже скрыто, но под капюшоном белого плаща. Он подошёл к темному и положил свои руки поверх его и те начали ослаблять свою хватку, пока не отпустили её совсем. —Отойди от неё, она ничего не знает. За то я в курсе и смогу ещё многое сделать, ты отнял у меня жизнь, но не цель. И я исполню её, вместе с ней. Уйди, не то я расскажу ей прямо сейчас, кто ты. Голос оказался знакомым, уже слышанным сегодня. Падме. Добрый ангел-хранитель, она снова пришла, чтобы спасти. И когда тёмный исчез, она снова приблизилась к Асоке и как в первый раз, положив руку на её грудь, прямо туда, где было новое сердце, твёрдо и вместе с тем ласково, по-матерински, сказала: —Живи, ты должна. Ведь я доверила тебе самое дорогое. Проснись и исполни предназначение. Я тебе помогу. Так светло, так тепло, так спокойно. Эта тихая нежность способна убить любой страх и любое сомнение. Даже перед лицом самой смерти. И Асока смогла. Она выдержала, зацепилась за Силу, осталась. —Ну вот так, а теперь возвращайся, тебя уже ждут. Помни, я с тобой. Голос медленно растаял вместе с любимым образом той, душа которой в последний день пребывания в мире живых решила напоследок совершить ещё один добрый поступок, из которых и состояла короткая, но богатая событиями жизнь молодого сенатора. *** —Так, всё, это уже бесполезно, записывайте в протокол: время смерти....ой, а это ещё что? Врач смолк на полуслове, внезапно увидев, как сердце юной пациентки, до этого надолго замершее, сделало вдруг сильный удар, за которым тут же последовал ещё один, и вскоре оно полностью восстановило свой ритм. —Это можно назвать не иначе, как чудом. Ну, что ж, ребята, отдохнули и будет, давайте снова за дело! — приказал он стоявшим в ожидании дроидам. Те резко сорвались со своего места и взяв с медицинского стола необходимое принялись делать вторичную обработку и накладывать внутренние и наружние швы. Следовало спешить, действие наркоза снова заканчивалось. —Критическая доза привышена, добавлять нельзя. Обезболивающее можно ещё, но вот снотворного больше не стоит — рассуждал врач, прежде чем отдать распоряжение дроиду, ответственному за наркоз. Он переживал зря и всё оставшееся время операции всё проходило гладко, безо всяких неожиданностей. —Ну всё, спокойной ночи, дорогая, восстанавливай силы для новой жизни — сказал врач с улыбкой, когда дроиды, доделав последний шов и прилепив к нему стерильную салфетку, повезли Асоку обратно в палату. *** Впрочем, настоящее время можно было назвать скорее не ночью, а ранним утром, оно подбиралось к трём часам, этот период считался самым ответственным и самым тревожным. Именно в этот час происходит максимальное количество смертей и совершаемых преступлений. Но не об этом сейчас размышляла одна юная особа, совершая новую попытку пролезть в медкорпус под покровом сумерек раннего утра. В этот раз она не стала особенно комуфлироваться, ограничилась лишь небольшой легкой вуалью, скрывавшей черты лица. В обычное время вполне миловидного, но сейчас просто перекошенного от злобы. —Ненавижу! Если бы ты это только знала! Если бы только могла услышать и ощутить всю силу моей ненависти к тебе, то ты ушла бы намного раньше! — прошипела неизвестная, подходя к воротам засыпавшего медкорпуса. Она была очень зла и ей до безумия хотелось выместить свою боль на той, кто была в ней отчасти повинна. —В этот раз я всё доведу до конца, будь уверена! — сказала девушка вслух и начала открывать дверь, но не тут-то было. С той стороны кто-то весьма ощутимо потянул дверь на себя, из-за чего девушка едва не ударилась лбом о косяк, успев отскочить в последнюю секунду. Этим кем-то оказался ещё довольно молодой, но уже достаточно опытный хирург с сильно уставшим лицом и покрасневшими от бессонной ночи глазами. Он буквально полчаса назад закончил последнюю и очень трудную операцию и теперь спешил домой, больше всего на свете желая отдыха. Открывшаяся дверь надёжно скрыла фигуру девушки и для врача она так и осталась незамеченной, за то она прекрасно видела мужчину и слышала то, что он сказал выскочившему навстречу пьянице, тому самому, что давеча налетел и на неё, взял же привычку крутиться именно здесь. —Здравствуйте, уважаемый, как прошёл день? — весело сказал Бингли. —Здравствуй, Бингли, тяжело, но плодотворно, спас жизнь ещё одному джедаю. Я так рад, когда это происходит! — улыбнулся в ответ врач — А ты как поживаешь? — Оххх, товарищ, лучше не спрашивайте, душа болит за сына, плохое дело он сотворил, боюсь, что раскаяться не успеет — тяжко вздохнул Бингли, опираясь на забор. —Кто он такой, ваш сын? — поинтересовался врач, чтобы не обидеть приятеля. И когда тот назвал имя и место работы, девушка тихо охнула и мигом составила новый план по возвращению в свою жизнь личного счастья, разом забыв про предыдущий.