Ты в сердце моём

Все оставшиеся Магистры мигом встали со своих кресел, устремляясь к месту происшествия. Однако буквально в следующую секунду Оби-Ван сурово приказал всем оставаться на местах. Толпа сейчас ни к чему. После этого он опустился возле Скайуокера, переставшего подавать признаки жизни, его лицо имело синеватый оттенок, а на лбу выступил холодный пот, пульс был едва заметным, а дыхание поверхностным и редким. Всё это являло собой не слишком хорошую перспективу и действовать нужно было немедленно. Кеноби достал коммуникатор и вызвал медбригаду, а пока она не прибыла, он попробовал самостоятельно привести бывшего ученика в сознание, что явилось делом весьма непростым, ведь Энакин ни коим образом не реагировал на чужое присутствие. «Судя по всему он чем-то отравился, притом явно не просто несвежей пищей, но каким образом это произошло?» — думал Магистр, приподнимая голову Скайуокера, чтобы не дать ему захлебнуться рвотой, при этом он нечаянно тронул его за левое плечо, обтянутое уже насквозь мокрой от пропитавшей её крови рубашкой. И взглянув после этого на свои пальцы, сначала вздрогнул, а после поспешно расстегнул верхние пуговицы одежды Энакина и слегка отвёл её в сторону, чтобы взглянуть на рану и тем самым убедиться, что ему сейчас не показалось. То, что увидел Магистр, повергло его в шок — порез на левой лопатке, открывшийся сам собой, сочился совсем не кровью, а некоей странной болотного цвета жидкостью, похожей на недавнюю рвоту. Сомнений более не осталось, это действительно отравление, жестокое и циничное, а главное, куда подевались эти долбанные медики, Оби-Ван вызвал их несколько минут назад! —Нужно отнести клинок в лабораторию, взять с него пробы яда — пояснял Оби-Ван, когда бригада всё же изволила появиться, он как мог рассказал врачам, что случилось и те, не теряя времени, принялись за работу. Для начала они переложили по-прежнему бесчувственного Скайуокера на каталку и подключили его к аппарату жизнеобеспечения. После этого один из дроидов взял у него кровь на анализ, чтобы узнать концентрацию отравляющего вещества, попавшего в организм. В том, что виной этому рана, нанесённая отравленным клинком никто уже не сомневался. —Сделаем в лучшем виде, Магистр — ответил руководитель бригады, тот самый мужчина, что принимал и Асоку после аварии — А сейчас отправляемся в интенсивную терапию, нужно очистить кровь и найти антидот. Сказав это, мужчина кивнул дроидам, чтобы везли каталку и направился следом, с ними вместе пошёл и Кеноби, не решившись оставить Энакина. —В мое отсутствие распорядитесь, чтобы в зале аналитики проверили платок на наличие ДНК убийцы и попробовали восстановить микросхемы с коммуникатора, найденного на месте взрыва, быть может удастся установить контакт последнего вызова — отдал он указания своим товарищам, прежде чем пойти вместе с врачами. *** Весь остаток ночи Асоке снились приятные радужные сны, в которых впервые за много дней она была спокойна и счастлива. Такое бывает, когда ты наконец-то нашёл своё место в жизни и того, с кем ты эту жизнь разделишь. Она спала и улыбалась ночной темноте, постепенно сменявшейся на робкое розоватое утро и вдруг эта улыбка растаяла, сменившись леденящей тревогой и ощущением большой беды. Внутри, где-то в глубине сердца появилось знакомое трепетание. «Спеши, иначе, ты опоздаешь, враг не дремлет, только любовь способна победить зло. Только она» — пронеслось в мыслях голосом подруги. Асока резко открыла глаза и села на кровати. Она отлично помнила вчерашнее и взволновалась ещё сильнее не увидев в комнате Энакина. При воспоминаниях о том, что творила ночью, Тано вмиг залилась краской стыда. «Неужели я это творила? О нет! Я не могла» — думала она в панике — «Обычно я и руки его коснуться стеснялась, даже механической, а тут такое! Гладила его по спине, а после поцеловала! Прямо в губы! Словно я его жена! Ужас, вот же бесстыдница.» При мыслях об этом, тогрута вспомнила, что делая всё то, за что ей сейчас было так стыдно, она пребывала в чёткой уверенности, что именно так всё и должно быть, будто это уже происходило у них, не раз и не два. Однако, нет времени размышлять об этом, когда с ним, похоже, опять что-то случилось. Надо найти его. И не мешкая больше не секунды, Асока, как была, в помятых с ночи майке и бриджах, сунув ноги в балетки, в которых обычно ходила по комнате, пулей вылетела из неё и едва оказавшись в коридоре, налетела на что-то крепкое и большое, что тут же издало негромкий вскрик. —Асока! Ты куда? Тебе ещё нельзя бегать — сказал Магистр Пло, потирая ушибленную грудь. —Магистр, вы не видели Энакина? Я срочно должна его найти — проговорила Тано быстро и страстно, боясь, что может не успеть и даже сейчас, пока она тут стоит и разговаривает с Энакином может происходить беда. Магистр Пло тяжко вздохнул и немного помявшись, решил всё же не скрывать правды, однако подать её в наиболее приемлемой форме. —Видишь ли, Асока, во время заседания Совета, Энакину стало немного нехорошо и его пришлось отвести в медкорпус, но совсем скоро отпустят и он продолжит заниматься расследованием — стараясь говорить спокойно произнёс Магистр, радуясь, что за непроницаемой маской нельзя увидеть выражение лица и глаз кел-дорца. Он всей душой хотел, чтобы всё было именно так, как он говорит, однако заключение медиков, сделанное только что ставило этот вопрос под сомнение. —Что? Отчего же сразу мне не сказали, я немедленно туда! — выкрикнула Тано испуганным голосом, чувствуя, что ещё недолго и она сама упадёт здесь же в глубокий обморок. —Не думаю, что это хорошая мысль, Асока, — сказал Магистр, взяв её за руку — В медкорпусе всегда такая шумная и тревожная атмосфера, не стоит тебе находиться там. У тебя, смотрю, и так ритм нарушен, ещё немного и снова пациенткой станешь. —Магистр, я всё равно узнаю, не пытайтесь ничего скрыть, иначе я пойду к врачам и вытрясу всю правду уже из них! — пригрозила Тано, отнимая руку, вид при этом она имела такой решительный, что Пло не выдержал: —Ну это уже слишком, милая, если тебе своё новое сердце не жаль, пожалей, хотя бы, моё старое, я попробую тебе пояснить, что случилось, только пообещай не волноваться. —Хорошо, Магистр, я попробую — неуверенно сказала Асока, сложив руки на груди, словно пытаясь удержать своё вновь сильно забившееся сердце, которое мешало спокойно стоять, толкая идти вперёд. Отведя Асоку поближе к приоткрытому окну, Пло начал рассказ: —Видишь ли, в чем дело, Асока, тот нож, которым было нанесено ранение, оказался покрыт ядом органического происхождения и несмотря на скорые меры первой помощи, некоторое его количество всё же успело попасть в кровь и спровоцировать заражение. Но к счастью, мы были рядом и вызвали медиков и скоро всё будет в порядке. —Вы это серьёзно? Скажите, он правда поправится? — Асока подняла на помесного отца взгляд полный надежды и тихой мольбы. На глазах появились слезы — Прошу вас, пожалуйста, дайте мне посмотреть на него! Позвольте самой убедиться в этом! —Хорошо, но только недолго и при условии, что ты сразу примешь лекарство и пойдёшь спать — окончательно уступил Магистр. Асока согласно кивнула, всё, что угодно, лишь бы только увидеть его, того, кто в последние дни сделался для неё таким дорогим и важным, а может быть, был всегда, просто она не сразу поняла это. И через секунду оба джедая пошли по коридору, чтобы затем спуститься вниз и пойти в медкорпус, увидеть бывшего наставника, возможно в последний раз. *** Свет и Тьма словно бы поменялись местами, затем снова несколько раз совершили переворот и так постоянно. Энакин балансировал между ними, не в силах зацепиться ни за одну из сторон. Временами он будто бы падал в чёрную бездонную яму, чтобы затем резким толчком вылететь из неё и подняться куда-то наверх и оттуда увидеть самого себя, измученного, со всех сторон обвешанного капельницами и проводками, тянувшимся к приборам, мигающим разноцветными лампами. Потом картинка перед глазами сменилась, теперь прямо напротив него стояла стройная девушка в темно-синем платье, том самом, которое он пообещал принести Асоке для выступления на Дне Республики. Падме любила это платье и оно очень ей шло, даже сейчас. Но глядя на неё теперь, Энакин отчего-то в первый миг подумал, что на Асоке оно будет смотреться иначе. Синий цвет будет приятно гормонировать с её нежно-коричневой кожей. И скоро он в этом убедился, наблюдая, как образ жены медленно сменяется образом бывшей ученицы, так же как мысли о ней, постепенно вытесняли в его душе тоску о Падме. Он пытался думать о жене, однако, в мысли упорно влезали воспоминания о робких, но таких тёплых поцелуях, о нежных и заботливых руках, от прикосновений которых уходит любая боль и исчезает любой кошмар. Уже сейчас так хочется увидеть её снова, чтобы никогда не отпускать. —Асока — прошептали бледные губы под кислородной маской — Я...люблю тебя...