Дьявольская чистота

«Я самый известный из всех королей! Меня знает весь свет. Обо мне написаны тысячи книг. Я беспрерывно нахожусь в сражениях… Но меня никто не назовет кровавым королем. Побеждая в битвах, я не проливаю ничьей крови. Оказываясь побежденным, я остаюсь невредим. Пусть в моем флоте всего лишь два судна, но они непотопляемы. Я единственный их королей, кого нельзя свергнуть. Я единственный из королей, кому революция приносит новую популярность в народе и признание…» Так говорил при общем молчании, ничего не преувеличивая, не произнося ни единого слова неправды, всемирно известный король, стоя рядом со своей королевой в окружении свиты на… шахматной доске. Лето 880 года. Королевство Артансат. Приморская граница Жаркая ночь приобрела примесь утреннего заката. Каждая насыщенная частица воздуха окрасилась в красные тона… Скорее, не окрасилась - это она сделала куда раньше, а просто тщедушное солнце вывело ее на чистоту, показывая миру, насколько мерзок воздух, которым дышали люди. Вокруг уже витал сладкий запах. От него, мягко говоря, подташнивало - отчего приходилось вбирать в легкие еще больше воздуха, вновь и вновь призывая рвотный рефлекс. Он стоял перед полем боя, теперь уже безлюдным - если не считать выстланную из трупов дорогу к морю. Он надеялся, что их кровь не попадет в воды, и не осквернит тамошнюю жизнь. Ибо зараза распространяется куда быстрее, чем может показаться на первый взгляд. Вроде бы ничего и нет, а часовой механизм уже запущен. Он стоял налегке. За спиной не было даже походной сумки, на бедре не висел короткий меч, и нигде не прятался нож. Один на один с врагом. Голыми руками. Лишь собственными силами. Но это не помешало положить столько народу на этом побоище. Ему и еще десяти наемникам из Фивэя - «веселым северным пингвинам». Да, Он был налегке. Даже грудь и лицо не скрывали нагрудник и шлем. Он был лишь в легкой, слегка пыльной одежде красно-желтого оттенка. Совершенно без всего. Почти нагой. Но Его плечи сгибались от тяжести, словно две тяжелые руки давили на них. Одна принадлежала сгустку тьмы, призывающему к жизни. Вторая - пламени света, зовущего в бой. Так и хотелось пасть на колени под их тяжестью и молить обе руки пропасть, освободить Его плечи, перестать вдавливать в землю… Но Он так не сделает. И руки тоже не пропадут. Все останется на века - пока Его жизнь не оборвется. Хотя… кто гарантирует, что обе не уйдут за Ним следом? — Жан, чего завис? Он устало отводит взгляд от устланного трупами поля, на такого же красно-желтого парня, без намека на вооружение или доспех. Его знакомый курит сигарету, но глаза больно подозрительно блестят. Курит явно не табак. — Просто. — Просто? Не замечал за тобой любовь поглазеть на гору растерзанных трупаков. Или ты надеешься, что кто-нибудь воскреснет? Ну тогда я с тобой, — красно-желтый парень усмехается, и ударяет Жана по плечу. Он морщится, отмахиваясь от товарища. Едкий дым противно щекочет нос. — Не дыши на меня этой гадостью. — Да ты чего? Совсем не умеешь расслабляться? На - сделай тяжку, хоть малюсенькую. Сразу легче станет, зуб даю! Наполовину выкуренная сигарета появляется перед лицом. Тонкая струйка дыма, тянется вверх. Хотя какая это сигарета - обыкновенная самокрутка с начинкой из настоящих трав, а не жалкой подделки, именуемой «табаком». — Не хочу. Сам кури, а мне здоровье не сокращай. — Как хочешь. Красно-желтый пожимает плечами и смотрит на горизонт, из-за которого вот-вот должно выглянуть солнце. — Кто же знал, что Артансат наймет нас на столь грязную работу… тоже мне вояки! — парень вполне серьезно выругался, без всякой примеси смеха. — Ты про случай с Венденом? Красно-желтый кивнул. — Сам в осаде не участвовал. Да и куда мне было идти, мальчишке сопливому. Но, говорят, всех наших положили, да и мы успели немало душ с собой захватить. Так почему же бестии нас наняли? Он пожимает плечами. Его самого мучил этот вопрос. Зачем королю нанимать одиннадцать магов с чуть ли не пропиской в королевском замке? Ради чего?.. Сильнейшая нация… а против пиратов выставляют наемников, к тому же - бывших врагов. — Эх и эх, — красно-желтый теребит волосы товарища, наблюдая как те взъерошиваются, отражая первые лучи красного солнца. — Говоришь, жена к тебе должна нагрянуть? Хочу ее увидеть! Он иронично смотрит на соратника, словно прикидывая в голове, как легче было бы того убить. Но устало прикрыв веки, снова смотрит вдаль, только на этот раз поверх мертвецов. Не хотелось бы портить воспоминания родного сердцу образа разлагающейся плотью. Он скоро ее увидит, после полугодовой разлуки. Первой, и надеется, последней в их жизни. — Боюсь, она тебе не понравится. — Ой, да ладно! Ты ж у нас красавчик - женушка обязана быть атас! Королевство Артансат. Столица Гелиополь Замок пребывал в суетливом молчании. Вокруг жужжал люд, направляясь кто куда, небольшие отряды королевского войска проводили учения, невдалеке от замка и казарм - при этом сам замок они не осаждали, и жители его не испытывали неудобств в своей размеренной жизни. Внутри было тише, чем снаружи. Жизненный муравейник остался за стенами, погружая светлую крепость в гробовое молчание. Кажется, даже слуги предпочитали ходить на носочках, дабы эхо от их шагов не раздалось по всему масштабу замка. Единственное место, где был хоть какой-то шум, это тронный зал. Король, недавно окончивший аудиенцию прихожан, все еще сидел на троне и наблюдал, как его сын ходит перед ним взад-вперед, увлеченно упрекая отца с его политикой. Сбоку, чуть правее от трона стоял высокий молодой мужчина с белыми волосами, туго затянутыми в короткий хвост. Большинство ругательств были обращены и к нему, но ни единый мускул не дрогнул на лице воина - правой руки короля и главнокомандующего королевской армии. — Нет, ну ты посмотри, как распинается, — усмехнулся самоуверенный властный голос. Прямо над головами короля и его приближенных, на высоких балках под самым потолком сидели двое, облаченных в черное. Даже волосы их были черны как смоль, лишь у мужчины глаза светились серебром, в отличие от глаз подруги. Они сидели, прижавшись спинами. Девушка нежно поглаживала своего возлюбленного по тыльной стороне ладони, смотря вниз на потасовку. — На месте короля я бы вздернула на дыбу этого молокососа. Мало он еще понимает, а уже рвется к власти. Представляет явную угрозу нашему корольку. Любой другой бы так и сделал. Или с детства выдрессировал сынулю, что власть короля непреклонна и его решения сомнению не подлежат, — заметила Наама, приподнимая свешенную ногу, так чтобы наследник короля не был виден из-за ступни. — Глянь, вон, на Лисальда. Сразу видна выдержка потомственного мечника... — Ксафан задумался над сказанным собой же, — как-то я сейчас странно ляпнул. Девушка рассмеялась. Они не боялись быть услышанными или замеченными. Демоны есть демоны. И даже если бы сам король застал их присутствие в своем доме, все равно ничего бы не сделал. Страх пересилит. Терпение главы государства подходило к концу. И под очередной упрек, король вынудил сына заткнуться, перебив его громким ударом о резной подлокотник трона. В свете цветных витражей, находящихся за ним и его сыном, по обе стороны зала, пожилой мужчина, политик со стажем длиною в жизнь, привстал на подиуме, на котором возвышался трон. Разноцветные блики брызнули в стороны, словно нашли преграду в виде старческой спины. В этом нимбе глава Артансата выглядел так же грозно, как и в годы своей молодости; не было видно ни морщин, ни седых волос, ни старческих пятен на лице. Все тот же величественный силуэт. Но, несмотря на величие короля, Лисальд стал с опаской коситься на него, будто ожидая, что у мужчины от старости подкосятся ноги и он рухнет. — Моем! — принц дрогнул от грозного тона. Он не привык к подобному отношению, отчего с непривычки встал в ступоре, щуря глаза от света за спиной владыки. Демоны невольно заулыбались. Для них намечалось нечто интересное, как раз, чтоб развеять столичную скуку. — Кто тебе давал право разговаривать со мной в таком тоне?! Призывал на службу магов-наемников?! Смеешь упрекать мою политику?! Тогда что ты делаешь в Артансате? Ты еще не король! И после твоей выходки уже не станешь им! У Моема, молодого принца, от ужаса сказанного похолодело в жилах. Сердце бухнуло, громко отзываясь в ушах, и словно все тело разом перестало работать. Король сам затих на секунду, осознав, что лишил себя единственного сына. Но слова не вернуть… особенно сорвавшиеся с уст короля. Поэтому мужчина, чувствуя, как заныло сердце, сохранил свой непреклонный тон: — Если тебе не нравится власть Твоего короля, уходи к своим «пингвинам»! И захвати этих грязных наемников с собой! Лисальд в полном недоумении, наконец, выказал эмоции удивления. Моем был единственным сыном, не считая еще четверых старших дочерей. Непоколебимый наследник, за отсутствием у настоящего короля братьев и племянников, погибших в честной схватке за престол. Король своими собственными руками, на арене, в присутствии самых влиятельных людей королевства и прославленных воинов, мастеров самых искусных стилей меча, бывалых моряков - всех, кто мог усомниться в правильности выбранного наследника… При них устаивались бои меж подобными, пока не оставался жив лишь один. Не воин не может управлять Артансатом. Так повелось. И Моем мог избежать данной участи, как единственный сын. Выбирать было не из кого. Но слова отгремели. Приговор вынесен. — Отец… — Вон! Моем, через силу проглотив слюну, коротко поклонился и направился на выход. Король все еще стоял на подиуме, пока устало не рухнул обратно, в мягкую обивку родного трона. — Вы уверены в своем поступке, Ваше Величество? — задал вопрос до этого молчавший главнокомандующий Лисальд, следя, как все больше бледнеет лицо его владыки. Пожилой глава устало потер глаза. Кажется, он еле держал себя в руках. — Будет нужно, я тебя на трон посажу. Но для этого сначала найди ценность своей семьи. Тот, кто не может даже стать главой собственного семейства, не достоин управлять страной. Лисальд проглотил обиду подобающе воину. Да, он не может вернуть себе честь, отмыть имя своей семьи и стать, наконец, во главе, пока знак его отца не будет найден… но пока успеха ноль. А королю надо выговориться. — И все-таки… отправить его в Фивэй? Как бы нам это не аукнулось. Они смогли разобрать Венден буквально на кирпичи. И это небольшой отряд засланных магов. Что же будет, если встанет вся страна? Мужчина поерзал в кресле и попытался ослабить ремни, держащие нагрудник, мешающий спокойно дышать. — Будем очищать наше славное имя собственной кровью. Как и всегда. — Или ляжем костьми. Глава Артансата пристально взглянул на белокурого молодого воина, его правую руку. Когда-то на данном месте, когда он сам дышал молодостью, стоял в точности похожий, молодой, и непростительно дерзкий отец Лисальда. Но его сын умел держать язык за зубами, в отличие от единственного друга. Однако не всегда это получалось, и классическое «Ваше Величество» забывалось ежесекундно. — Я не воин, я политик. Как ты войско поведешь на эту войну, так наши скелеты и лягут по земле. Все в твоих руках. Лисальд согласно кивнул. Так оно и будет. Король раздувает войны, но ответственность за жизни несет исключительно Лисальд, как главнокомандующий армии. Присягу в Артансате давали ему, не королю. Политика слишком скользкая для простых умов рубак. Короли могут меняться чаще, чем кружка наполняется хмелем в таверне. А лидер во главе армии всегда один, и никому другому свои жизни Артансатцы не доверят. Пусть даже сам король вздумает встать во главе войска. Приказы отдает Лисальд. И умирают лишь от его решений. У Наамы пылали щеки от возбуждения. Ксафан, сидящий рядом, расплылся в жуткой улыбке. От его спины непроизвольно стали отходить миазмы, покрывающие все тело черной дымкой. Оба демона были в не себе от услышанного. Смертные сами хотят сдохнуть друг от друга. Им, демонам, снова придется лишь стоять в сторонке, изредка крутя интриги, подсказывая кому надо что надо. Кто падет? Артансат или Фивэй? Особо разницы не имело. Мелкое государство магов выползало за счет сильной магии и развитых технологий. Лишь у них во всем мире прогресс ушел в страшнейший отрыв. Что еще раз доказывало их непричастность к простым смертным. Они были выше людей. Хоть ныне и слились с ними так, что почти не распознать. Поэтому могли представлять угрозу и для демонов. Хоть демоны куда более приспособлены для этого мира. А если победит Артансат? Хоть самое большое государство и было сплошь и поперек населено обыкновенным людьми, но их масса и природный талант могли загубить расу демонов на корню. И если маги в свое время выжили и процветают до сих пор, то разрозненные, только-только проклюнувшиеся создания могли быть вытоптаны и разрублены. Хотя… не просто так мир распорядился, что именно демоны оказались следующими? Они будут править миром. А пока две сильнейшие угрозы пусть повоюют. Лучше расклада не придумаешь. Наама облизала губы. Возбуждение накрыло ее с головой. Да и сам Ксафан еле держался, чтобы не взять жену прямо над головами смертников. — Пойдем отсюда. Девушка кивнула, и, успев уловить боковым взглядом, как ее муж растворяется в воздухе, сама в мгновение ока оказалась за дверьми тронного зала. Ненасытный демон сжал жену в объятиях, целуя в губы. Наама от нетерпения закинула ногу на бедро мужа, приглашая его к действиям. И так бы и продолжалось… Но серебряные глаза застыли прямо перед черными. Тело пришло в напряжение. Румянец со щек девушки сошел разом, уступив место меловой белизне, более привычной для демонов. — Что это? — шепотом спросил Ксафан, не в силах понять, что он ощущает. — Кажется… Нега рассказывала мне… но я думала, это сказки… — Что это? — напряжение захлестывало демона, распаляя огонь стальных глаз. — Это убийца демонов… единственный… там, — Наама указала пальцем в сторону правого крыла замка, где находился парадный вход. Демоны растворились, словно их и не было.