Аритмия

       Не могу не признать, что я приятно удивлен. Во-первых, здесь нет стен из золота, а пол не усыпан бриллиантами, что очень легко подумать, видя помпу, с которой всегда подает себя Гарольд Саксон. Обычное просторное здание с обычными комфортабельными офисами – мало чем отличается от того, что мне доводилось видеть в элитных офисных центрах. Возможно, компания, которую столь лелеет великий и ужасный Гарольд Саксон, - это все же самая обычная бизнес-корпорация, а не нечто совершенно не вписывающееся в рамки человеческого понимания, как можно было бы подумать, исходя из всего его поведения на публике. У меня даже появилась надежда, что меня все же не скормят крокодилам.        Подошедшая ко мне секретарша в идеально отглаженной белоснежной блузке, выслушав, кто я и внимательно рассмотрев мое журналистское удостоверение, предложила сесть в уютное кресло кофейного цвета с низкой спинкой, спросила, какой напиток я предпочитаю. Когда я – чисто с целью проверки – попросил капучино, моему удивлению не было предела, когда она согласно кивнула. Капучино мне принесли через несколько минут. В голову закралось смутное подозрение, что вместо обычных людей здесь работают роботы. Никак иначе.        Стрелка часов неуклонно приближалась к пяти вечера, я стал сомневаться, что меня примут в строго назначенное мне – то есть, Ривер – время. Да, я был предвзят по отношению к выскочке, не пойми откуда появившемуся, словно из-под земли, который пытался убедить британскую столицу в своей крутизне и незаменимости. Я видел более солидных людей, чем Гарольд Саксон, известный еще года два назад исключительно в деловых кругах, которые безбожно опаздывали на встречи, задерживали интервью и даже не всегда приходили на эфиры, куда были приглашены. Да, таких особей было немного, очень не много. Но они были, и этот факт оставался неоспорим.        Когда до визита в святая святых – кабинет Гарольда Саксона, остается шесть минут, а лукавая улыбка рассветает на моих губах, секретарь, мгновенно ответив на раздавшийся телефонный звонок, сообщает:        - Мистер Саксон ждет вас.        Ладно, одно очко в его копилку – он пунктуален. Ну, или просто решил выпендриться передо мной, но плюсик засчитан. Это я уж точно не признать не могу, не смотря на скептицизм по отношению к всеобщему любимцу.        Поправив пиджак, я следую за секретаршей (не могу не отметить, что спина у нее идеально ровная, словно струна). Сообщив о моем визите и получив еще раз одобрение (как мило, мне разрешили проникнуть в святая-святых), она дает мне возможность пройти и удаляется – тоже как робот, словно по команде.        Он стоит у окна полубоком, смотря на улицу, где припустился дождь. Неспешно повернувшись ко мне, бросает беглый взгляд с головы до ног, явно оценивая. Хочется фыркнуть. Ну конечно, без этой оценки я и секунды не проживу. Не понимаю, как мне жить дальше, если вдруг мистеру выскочке что-то во мне не понравится! Вслух, впрочем, говорю совсем другое:        - Мистер Саксон, добрый вечер. Меня зовут Джон Смитт…        - У меня назначена встреча с вашей коллегой, мисс Ривер Сонг – даже не дослушав, перебил он. – Могу я узнать, что помешало ей прийти?        - Она, к сожалению, заболела, приносит вам свои глубочайшие извинения – произнеся это, я максимально стараюсь, чтобы он не услышал насмешки, которую толком скрыть не могу.        - Что ж, надеюсь, вскоре она поправится. Присаживайтесь, будьте добры, - он указал мне на стул, сам же занял свое место напротив.        - Благодарю.        Обмен любезностями окончен приземлением моей пятой точки в кресло. Теперь я могу рассмотреть его лучше. Что же, неплохо. Во всяком случае, женщины (насколько я могу их понимать) таких любят. Тонкие черты лица, холодные глаза цвета, который я бы назвал медовым, пожалуй, чуть вздернутый нос, светлые волосы. Непристойно дорого одет, со вкусом и стильно, пахнет дорогим парфумом, очевидно, курит дорогие сигареты. Покрутив обручальное кольцо (вероятно, это привычка), он поднимает на меня глаза, в которых не читается ровным счетом ничего, и спокойным размеренным голосом говорит:        - У меня есть полчаса, мистер Смитт.        - Хорошо – с готовностью киваю я, про себя подумав, неужто он надеялся, что у меня есть великое желание общаться с ним хоть минутой дольше? Хотя, конечно, любимец публики и взошедшая звезда британской политики может так думать.        Дверь открылась и в нее впорхнула миловидная блондинка в строгом костюме глубокого синего цвета, просиявшая при виде хозяина кабинета, словно солнце. Смутные догадки о том, что я уже видел ее не единожды по телевизору, вскоре привели меня к пониманию, что это миссис Саксон, что окончательно подтвердили следующие слова моего интервьюируемого.        - Милая, ты как раз вовремя. Мистер Смит, журналист. Полагаю, мистер Смит, вы не будете против, если моя супруга поприсутствует на интервью?        - Нет, не против, конечно.        Действительно, не против. Моя бабушка любила говаривать, что мужчину можно судить по тому, какой у него костюм, какова собака, и какая жена. К тому же, даже если бы я был против, вряд ли это что-то изменило бы. Ну, разве что, выскажи я не согласие, тут же вылетел бы пулей из кабинета.        Миссис Саксон адресовала мне вежливую улыбку и, придвинув кресло, опустилась в него, рядом с мужем, закинув ногу за ногу. Одна рука Саксона по-хозяйски легла на ее колено, другая же нетерпеливо стучала карандашом какой-то странный четырехтактный ритм, подобный сердцебиению.        - Полагаю, теперь мы можем начинать? – уточнил я, вопросительно смотря на своих собеседников.        - Да, пожалуйста, - деловито кивнул Саксон, поправив галстук.        Я развернул на коленях блокнот, где мелким почерком Ривер были написаны вопросы, которые я – каюсь – не особо хорошо изучил перед визитом сюда, и включил диктофон.        - Итак, мистер Саксон, вас называют надеждой британской политики. В чем же секрет вашего успеха?        Он слегка облизнул губы, вызвав у меня какое-то странное чувство. Хм, он все подает с такой помпой, даже самую мелочь? Всего лишь губы облизал, черт возьми, а подано было так, будто он произведение искусств в жизнь воплощает. По его губам скользнула мимолетная улыбка.        - Надеждой британской политики меня назвали журналисты, не скажу, что мне не приятен такой лестный титул. Однако, чтобы заслужить любое звание, любую награду и похвалу, нужно работать. Делать свое дело, не останавливаясь перед трудностями, которых у тебя, как у человека, что, так или иначе, решает важные для страны вопросы, будет много. Таков рецепт.        - Есть то, что вас вдохновляет двигаться дальше – вещи, люди, мотивация? – продолжаю я.        О, Ривер. Секс его вдохновляет со смазливой женушкой. Ну и много денег, конечно, тоже.        Конечно же, говорит он совсем другое:        - Когда я был маленьким, хотел спасти мир. Мой отец был полицейским, однажды не вернувшимся с работы. Мне было двенадцать и я подумал, что нужно менять этот мир так, чтобы ни один ребенок больше не потерял отца из-за ублюдка, который решил, что он Бог. Это хорошая мотивация.        Лапша, которую мне вешают на уши, достигла уже огромных размеров. Ладно, откровенно говоря, это и вправду не самая плохая придуманная история, которую мне довелось слышать. К тому же, рассказана она весьма приятным голосом, так что, можно потерпеть.        - А кто ваш главный помощник и советчик во всем, что касается важных решений, мистер Саксон?        Если я хоть немного разбираюсь в людях (а я думаю, что разбираюсь в них достаточно хорошо), сейчас я должен услышать нечто вроде: «Благодарю моих маму, папу, троюродную тетку и святой Космос за помощь в решении столь важных дел». Но слышу нечто другое – хотя, не менее банальное:        - Моя прекрасная спутница жизни, Люси, является одновременно моим помощником в принятии целого ряда важных вопросов. Нет, конечно, это не значит, что мы сидим и придумываем слоганы избирательной компании, или решаем, поехать ли нам в детский дом, или в школу, или на нефтеперерабатывающий завод, но Люси всегда знает, как будет лучше для меня сегодня, или завтра.        Красиво, не могу сказать ничего иного. Подвести меня к тому, чтобы я стал общаться с его супругой, до этого момента скромно улыбающейся, сидя рядом? Ладно, Саксон, так и быть. Переключив свое внимание на будущую миссис мэр, я задаю первый пришедший в голову вопрос:        - Миссис Саксон, и что же лучше для вашего мужа, как вы считаете? И как именно решаете, что лучше в тот или иной день?        Ослепив меня улыбкой, она отвечает – мягким, вкрадчивым голосом кошки:        - Мы познакомились с Гарольдом девять лет назад, так что, за это время я уже довольно хорошо изучила, что для него лучше, и знаю, как правильнее поступить в столь щекотливых вопросах, как ежедневная жизнь успешного политика, мистер Смитт. Я всегда говорю ему, что он должен больше бывать среди людей, потому что только так можно быть полностью уверенным в том, что нужно народу, чего он ждет, чего ожидает и хочет.        - И муж всегда слушает вас?        - Мы большие друзья, мистер Смитт. Мы привыкли слушать друг друга.        - Какое же самое верное решение помогла вам принять жена, мистер Саксон? – снова переключаю свое внимание на него я.        - Решение жениться на ней, конечно, - лучезарно улыбается он, - что касается политики, то решение участвовать в политической гонке, завоевывать право руководить городом, мы так же приняли вместе. У меня, не буду скрывать, были большие сомнения относительно этого. Когда я сказал об этом Люси, она выразила уверенность в том, что у меня все выйдет.        Идеальная семья. Мысленно я не могу не похвалить его за такой ход. Теперь домохозяйки точно будут в восторге. Будут опускать бюллетень с именем Саксона в урну и рыдать от счастья.        Пора, впрочем, вернуться к списку вопросов, приготовленных Ривер, у меня нет никакого желания выслушивать потом полгода ее возмущения, почему я их не задал.        - Помощь детским домам и приютам, спонсирование школы, где вы учились, строительство игровых площадок и детского развлекательного комплекса, снабжение города новыми водяными станциями, большой вклад в развитие баскетбола в стране, поддержка футбольной команды из политехнического колледжа, к тому же, весьма внушительная программа поддержки бедных слоев населения в Индии – у вас довольно внушительный список дел. Есть то, что стоит на первом месте и почему?        - Дети и все, что с ними связано. Это – будущее поколение, то самое грядущее, которое получит этот город, страна и этот мир. Лучшая инвестиция, как я считаю, - это инвестиция в детство.        - Однако у вас самого детей нет, - осторожно бросаю шпильку в его сторону я, заметив, что он слегка нахмурился. О, щекотливая тема, что же, чутье меня не подвело.        - У нас это в планах и, поверьте, мы оповестим об этом, как только это прекрасное событие случится. Пока же стоит попытаться улучшить жизнь других детей. Как я уже говорил, это очень важное вложение в будущее, от которого, как мне думается, зависит благосостояние британской нации.        Мельком взглянув на Люси, я понимаю, что она изучает свои руки. Очень щекотливая тема, которую я непременно бы развил дальше, если бы не список вопросов от Ривер. Моя дорогая подруга уж точно не обрадуется, если я не получу на них ответы. Потому, бросив беглый взгляд в блокнот, я продолжаю экзекуцию.        - Вы так же оказываете материальную помощь бедным вёрстам населения Индии, можно ли назвать это одним из ваших фетишей? Или же вы вкладываете в это понятие другой смысл?        О Боги. Это настолько тупо сформулированный вопрос, что меня перекоробило. Что хотела им сказать Ривер, не понятно. Судя по опущенным вниз губам Саксона, он тоже не понимает, и крайне раздражен.        - Простите. Тут так написано – обезоруживающе улыбаюсь я.        Переглянувшись с супругой, он отъезжает от стола на стуле и, вздохнув, смотрит на меня несколько секунд, явно продолжая изучать. Даже прищурившись. Узоры на мне растут, что ли? Поджав губы снова (что за дурацкая привычка?), поднимается. Черт его знает, почему, я ощущаю странную неловкость сейчас и ерзаю на стуле, как нашкодившее дитя.        - Мистер Смитт, - он снова облизывает губы, а я снова смотрю на него, сглатывая. Да что за хрень происходит? Наваждение какое-то. Еще и след его парфюма ударил в ноздри, ну очень хорошо, - вы явно хотите знать не то, что написано в официальном интервью. Прищурившись, он смотрит на меня в упор, продолжая после короткой паузы:        - У вас будет такая возможность. Как вам предложение провести следующие выходные в моем особняке? Снимите все, что вам захочется, и выдавайте большой репортаж, раз уж так заинтересованы поймать крупную рыбу на свою удочку. Рыба не особо против.        «Поймать крупную рыбу на свою удочку». Я трясу головой. Как-то многозначительно это прозвучало, черт возьми. Явно многозначительно.        Не могу сказать, что горю желанием бежать в обитель зла к этому странному субъекту. Хотя, конечно, грех не воспользоваться таким предложением. Получить такой эксклюзив от всеобщего любимца, который, кто его знает, однажды может стать премьером – дорогого стоит.        - Вы нечасто балуете журналистов такими предложениями, мистер Саксон, - покашливая от внезапно появившейся робости (робкий журналист? Где это видано?), парирую я, - почему мне оказана такая честь?        По его лицу пробежала беглая улыбка.        - Потому что, мистер Смитт, большинство журналистов интересуют лишь стандартные вопросы, как эти, которые набросала ваша коллега. Вас же интересует другое. Вы сидите здесь уже некоторое время и стараетесь залезть мне в голову, понять, как я мыслю, понять, что я из себя представляю. Вам плевать на мою деятельность, вас нисколько не интересует моя политическая карьера, вы равнодушны не только к моим взглядам, но и к выборам в целом. Вместо этого вы до смерти хотите раскусить меня. Вы смотрите мне в глаза и думаете: «Как этот выскочка смог подняться?». Я прав, не так ли, мистер Смитт?        - Да, - подумав, признаю я, признаю, в первую очередь, перед самим собой, - вы правы.        - Так что вы ответите на мое предложение?        Что-то внутри меня подсказывает, что это, как минимум, странно. Странное предложение, на которое странно ответить согласием. Странный человек передо мной, у которого не менее странная жена, что сидит на своем месте, выпрямившись, как натянутая струна, с непроницаемым выражением лица, на котором не отобразилось ровным счетом ничего, никаких эмоций, как у запрограммированного робота. Странная сама ситуация, потому что в жизни не поверю, что ему не доводилось раньше встречаться с журналистами, желающими его раскусить. В нашей братии такой – каждый второй, кто не хочет – тот новичок, пока к особенностям профессии попросту не приспособленный. Но выбрал он зачем-то меня.        Что ему сказать? Журналистская работа давно уже научила рисковать и намерено сунуть свой нос туда, где опасно. Не смотря на свой вполне обычный вид, он может оказаться чертовым садистом, держащим в подвале маленьких девочек. Или маньяком-каннибалом. Все негодяи, во всяком случае, в моей практике, отлично приспосабливаются к окружающей действительности и в жизни часто выглядят, как милые фиалки. Когда я только начинал, разоблачил директора школы, который регулярно насиловал старшеклассников, не смотря на внешнее семейное благополучие и излучаемую доброжелательность. Как бы я не хотел иметь сенсацию и не привык рисковать своей задницей ради того, чтобы ее получить, мне нужно подумать, взвесить все против… и против. Потому что сейчас эта самая задница настойчиво подсказывает мне подрываться с места и бежать, куда подальше, сломя ноги.        Мой визави нетерпеливо стучит пальцами по столу, явно призывая меня ответить скорее. Похоже, он не из тех, кто умеет ждать и вообще считает нужным ждать в принципе. - Мне необходимо согласовать это с руководством, мистер Саксон, - уклончиво отвечаю я, - не знаю, даст ли мой шеф согласие на ваше предложение, хотя, соглашусь, оно весьма заманчиво.        Он поджал губы, явно не довольный таким ответом. Впрочем, протянул мне визитку. От соприкосновения его ледяных пальцев с моими, у меня внутри все похолодело.        - Хорошо, мистер Смитт. Позвоните мне завтра после семи вечера. Жду вашего решения. Или решения вашего шефа, как угодно.        Я кивнул. Облизав губы (на что я опять обратил слишком пристальное внимание, черт меня дери), он добавляет, постукивая костяшками пальцев по столу:        - Вы же понимаете, мистер Смитт, что это предложение сделано только вам, и ни один другой ваш коллега меня не устроит?        Странно было бы, если бы не понимал. Я киваю в знак согласия.        - Вот и славно.        Мы почти одновременно поднялись, он протянул мне руку. Рукопожатие у него осторожное, он словно бы примеряет на себя мои пальцы. Не знаю, как это назвать. Руки холодные. Я бы сказал, почти ледяные.        - Я пришлю ответы на остальные вопросы на почту мисс Сонг.        - Да, спасибо.        - До скорой встречи, мистер Смитт.        - Благодарю, что уделили мне время, мистер Саксон.        Формальные приветствия, наконец, закончены, я выхожу под его четырехтактное постукивание по столу костяшками пальцев. Странный ритм. Очень странный.        Оказывается, на улице разыгрался дождь. Ветер бьет в окно машины, куда я ныряю, как в бункер, нажимая на газ. Проигрыватель, который я по привычке включил, раздражает. Тут же выключаю его, ловя себя на мысли, что повторяю этот четырехтактный ритм.        Дома оказываюсь только через полчаса. Чертовы пробки лишили всяческой надежды быть дома до наступления предвечернего мрака.        Ривер сидит на своей кровати, поджав по-турецки ноги, с чашкой чая в руках и ноутбуком на коленях и методично покашливает. Судя по сосредоточенному взгляду, ответы она уже получила.        - Как ты? Полегче, надеюсь? – сняв верхнюю одежду и нырнув в домашние тапки и рубаху, интересуюсь я. Не теряя даром времени, иду на кухню, чтобы включить микроволновку. На ужин сегодня вчерашняя шарлотка. Сойдет.        - Терпимо, - высморкавшись, отвечает мне Ривер, - Саксон прислал мне ответы. Он оригинал. Помогать бедным районам Индии потому что «люблю экзотическую самобытную культуру». Такого я еще не слышала.        Видимо, она уже поела, потому что в раковине стоит пустая тарелка. Ладно, не привыкать ужинать одному. Насыпав порцию и прихватив чашку чая, я иду к ней в комнату, где в телевизоре скачут какие-то мультяшки.        - Саксон предложил мне провести с ним выходной – без особых эмоций сообщаю я. Поняв, что прозвучало это как-то двусмысленно, уточняю: - С ним и его женой. Он хочет большой репортаж. Пиар и все такое.        Ривер смотрит на меня со смесью изумления, радости, не понимания происходящего и явной досады, что не находится на моем месте и не получила такое же предложение.        - Сладкий, - прокашлявшись, сказала она, - прошу, скажи мне, что ты дал согласие. Умоляю.        - Я сказал, что мне нужно обсудить это с шефом. Я должен подумать. - Гарольд Саксон САМ пускает тебя в свой дом, готов рассказать о себе больше, чем кому-либо, а ты отвечаешь, что должен подумать? – она буквально выкашляла мне это в лицо. – Ты идиот!        Удивительно однозначный вывод, черт побери, хотя, ничего другого я не ожидал. Это же Ривер, она просто не могла сказать иначе. Спорить не хочется, потому я молча ем свою шарлотку, безразлично слушая телевизор.        - Шеф дал добро – сообщает мне Ривер, сияя, как новый медяк.        - Ты уже рассказала шефу? – моему изумлению нет предела. Однажды я ее все таки убью, честное слово.        - Да, потому что я не могу позволить тебе, идиоту, просрать такой шанс, который бывает раз в жизни и то далеко не всем дается. Потом поблагодаришь, Смитт.        И в этот момент я понимаю окончательно, что хотел бы просрать этот самый шанс.        Сделал бы это с огромным удовольствием.