Аритмия

       Гарольду Саксону определенно известен какой-то секрет влияния на женщин. Гипноз, индийские духовные практики, секреты пикапа. Или еще что в этом роде. Иного объяснения тому, что Ривер буквально накинулась на меня с расспросами, как прошел наш ужин, у меня нет.        - Ну же, сладкий? Не молчи, рассказывай мне, как все прошло! Говори, говори быстрее!        К ее счастью, всё это она говорит, накрывая на стол, раздразнив меня запахом запеченной в духовке индейки и гарнира. Ривер отлично меня знает, потому, помня, что я никогда не ем много в гостях или на фуршетах и всегда прихожу домой голодным, приготовила знатный ужин.        То ли от того, что мои рецепторы удовлетворены невероятным ароматом мяса и специй, заполонившим всю нашу квартиру, то ли потому, что я достаточно сильно расслабился в обществе Саксонов, располагающих к себе куда больше, чем я думал изначально, но я пребываю в расслабленном состоянии духа. И да, так и быть, поговорю с ней о ее кумире.        Покрутившись еще несколько минут, Ривер садится за стол. Наливает нам обоим вина, аккуратно раскладывает по тарелкам гарнир. Глаза ее горят таким неподдельным огнем, который я давно уже не наблюдал. Надо же – да она просто возбуждена! Уж Ривер-то с ее скепсисом по отношению к мужчинам так возбужденно может ждать новостей о них разве что, если речь идет о выборах Президента. Пришлось даже ущипнуть себя, чтобы убедиться, что мне все это не снится.        - Ну, сладкий! – настойчиво просит она. – Ну же, расскажи мне, как прошел ужин! Расскажи мне все!        - О, Рив, - мягко улыбаюсь я, без злобы, чтобы она не думала обижаться, - ты просто неугомонна.        - Тебя не было целый день, я уж не знала, что думать! Наверняка он живет в шикарном замке, да? Золото по стенкам не собирал? Как всё вообще прошло? Его женушка правда такая зануда, как кажется? А собаки у него есть, а то ведь ты их боишься?        - Ривер! – пришлось повысить голос, чтобы, наконец, усмирить ее пыл. Хотел бы я сказать ей, что не произнесу и слова, пока не поужинаю, как следует, но, чую, в таком случае она меня живьем сожрет и косточек от меня не оставит. Так что, когда она взглянула на меня, прикусив губу, я просто внимательно смотрю на нее некоторое время. Она нетерпеливо ёрзает, ждет отчета.        - Боюсь, Рив, мне нечем особо тебя порадовать. Дом у него действительно большой, но внутри мы не были. Я не удостоен чести посетить жилище великого и ужасного Гарольда Саксона. Зато мне показали сад, которым занимается его жена. И, смею тебя заверить, он очень красив. Можешь посмотреть фото. Кстати, миссис Саксон вовсе не показалась мне скучной. Как по мне, она весьма милая женщина, хорошо воспитанная, отличная спутница для публичного мужчины. Мужа она любит, судя по всему, он ее тоже балует своим вниманием. И нет, у них нет собаки. Животных, как я понимаю, у них вообще нет.        - И о чем же вы разговаривали?        - Да так. Ни о чем важном. Я не стал расспрашивать его пока. Дал возможность самому рассказать всё, что посчитает нужным.        - О чем же он тебе рассказывал? – сверкнув глазами, точно маньячка, спрашивает Ривер, наклонившись вперед и показав мне свой миловидный бюст. – Что-то личное, интересное?        - Да нет. Ничего такого, чего не известно о нём из публичных источников. Он играет на барабанах, между прочим. Обещал мне это продемонстрировать при следующей встрече. Сказал, что отличником не был, мать ругала за то, что спорил с учителями, если ему что-нибудь не нравилось. Потом мы поговорили о начале его политической карьеры, о том, как он к ней пришел. О его фондах. Люси показывала мне свои цветы. У них роскошный сад, кстати говоря. Тебе бы понравился. Я сделал несколько фото там. В общем-то, это всё. Я многое записал для статьи на диктофон, естественно, можешь прослушать, если тебе интересно.        - Конечно интересно! – с готовностью кивнула Ривер, быстро проглотив немного мяса. – Очень интересно, Джон. Встреча прошла блестяще, раз уж он назначил тебе новую! Поздравляю! А снимать он не разрешил?        - Нет, во всяком случае, пока.        - О, - не скрывая расстройства по этому поводу, вздохнула она, - но ты же спрашивал его? Нужно непременно получить разрешение на съемку внутри дома. Народ должен знать, как живет его будущий премьер.        - Рив, - я осторожно беру ее за руку, пытаясь остановить, - не тараторь, пожалуйста, ладно? Я ни о чем не стану рассказывать, если ты будешь так трещать.        - Ох, - вздохнув, она посмотрела на свои руки, - извини. Рассказывай, ладно?        - Рив, не о чем рассказывать. Это был самый обычный разговор. Никаких сенсаций. Да я за ними и не гнался.        - Но как же? – она непонимающе уставилась на меня, словно на приведение. – Ты получил такой шанс, но не расспросил ни о чём интересном? Почему?        О, Ривер. Как ей, столь сильно увлеченной персоной Гарольда Саксона, столь возбужденной от одной мысли о том, как мы общались, объяснить, что этот человек пускает в свою душу и в свою жизнь ровно настолько, насколько сам того желает?        - Рив, - максимально мягко улыбаясь, отвечаю я, пока она буквально пожирает меня глазами, - милая, ты должна понимать, что Гарольд Саксон – не тот человек, который будет с особым удовольствием пускать кого-то на свою территорию. Он закрыт, недоверчив и очень проницателен. Он приоткрыл дверцу в свою жизнь, немного приподнял завесу, но, если я буду давить, наглеть, он её закроет. И тогда мы не только ничего не получим, но и навлечем на себя гнев первого лица государства. Саксон не производит впечатление человека, который милосерден к врагам и недругам. Скорее, наоборот. Так что, я решил действовать особенно осторожно. Может быть, чуть позже, при дальнейшем знакомстве, мне удастся разузнать что-то интереснее, чем уже получилось расспросить. Только если он сам захочет рассказать.        - А он захочет? – Ривер смотрит на меня так, точно я – Мессия, от которого зависит спасение всего человечества.        Хотел бы я знать, захочет ли он. Хотел бы хотя бы попробовать предугадать, как дальше он выстроит наше общение. Правда, я слишком быстро, почти мгновенно понял, что не стоит даже пробовать навязать ему свою линию – бесполезно. Гарольд Саксон – маньяк, помешанный на контроле, и одержимый идеей собственной значимости. Только Ривер я решил об этом не говорить – фанаты не любят разочаровываться в своих кумирах. Ей говорю совсем другое:        - Захочет, Рив. Только если я не буду очень навязчив.        Ривер встала. Взяла чайник, налила кипятку в свою и мою чашку. Заварила мне чай. Она уже знает, какой я пью – зеленый с двумя ложками сахара. Когда она снова села на место и посмотрела на меня, в глазах её я с удивлением прочел странную тревогу – из тех, что испытывают при долгом ожидании, или когда кто-то опаздывает на встречу, например.        - Что?        - Джон, - она снова облизала губы, как делала несколько минут назад, а затем еще раз посмотрела на свои руки. Я заметил, что ее пальцы слегка дрожат, - какое впечатление он произвел на тебя? Как думаешь, какой он человек? Не как пресса рисует, не образ. А на самом деле. Какой он?        - Хороший вопрос, - мимолетом взглянув в окно, я с удивлением отметил, что уже почти ночь, - действительно очень хороший. Я бы сказал, что он умен. Тщеславен. Проницаем. Наблюдателен. Он обладает всеми качествами, которые могут сделать из человека как храбрейшего героя, так и великолепного злодея.        - Он опасен? – все с той же тревогой в голосе спрашивает она у меня, откинув непослушный рыжий локон со лба.        - Думаю, он может быть чрезвычайно опасен, если ему перейти дорогу. Как экзотический яд. Убивает медленно, но верно. Впрочем, не думаю, что он станет уничтожать всех, кто попадется под руку и перейдет ему дорогу. Только тех, кого сочтет опасным врагом.        - Это плохо, - поджав губы, вздохнула Рив, - очень плохо.        - Отчего же? – я действительно совершенно не разделяю ее тревоги, - нет, я бы так не сказал. Он политик. У него чрезвычайно успешная карьера, выстроенная в довольно короткий, как для этого бизнеса, срок. Он, вне всяких сомнений, знает толк в бизнесе и интригах. Если бы он был маленьким милым котенком, безжалостный каток власти растоптал бы его прежде, чем он успел бы сделать первый шаг. Знаешь, это как дегустатор вин. Очень тонкая грань. Можешь построить успешную карьеру, а можешь стать алкоголиком.        - Ясно, - кивнула Ривер, вздохнув, - ты только не обижайся, Джон, но я думаю, ты должен знать. Я очень тебе завидую. Я рада, что тебе выпал такой шанс и, конечно, не сомневалась в том, что ты выполнишь свою работу хорошо. Но я так долго готовилась к встрече с ним, столько ждала. Так много сил потратила. А что в итоге? Сижу здесь и пишу о случаях отравления в школьных столовых. Иногда случайности просто до ужаса отвратительны, Джон. И это бесит.        Я молчу. Видимо, Рив сочла, что молчание затянулось, потому что слышу, как она тихо, чуть слышно, говорит мне:        - Прости.        - Нет-нет, - спешу заверить я, - я не злюсь на тебя, всё в порядке. Тебе не за что извиняться. Я понимаю твои чувства, правда. Ты действительно ждала этого шанса. Так долго готовилась, а в итоге вся работа свалилась на меня, хотя брать интервью у нашумевшей звезды политики, пожалуй, было последним, чего мне хотелось. Так что, наверное, это я должен извиниться перед тобой. У меня ощущение, будто я тебя подсадил. - Ты ничего мне не должен, - она улыбается, качая головой, - ты ведь знаешь. В конце концов, может быть, это и к лучшему. Я не уверена, что смогла бы быть объективной в отношении Саксона.        - Он тебя действительно так привлекает?        - Он яркая фигура. Интересный человек. И в его руках – наше будущее. Пожалуй, больше всего мне нравится то, что он сильно отличается от всех снобов, которые вершат судьбу страны. Они слабы, скучны и старомодны. Мне кажется, приход к власти такого человека, как Гарольд Саксон, влечет за собой появление многих новых веяний. Я могла бы соврать, будто боюсь их, но нет. Это не так. На самом деле, Джон, я их очень жду. Этой стране пора выбираться из консервной банки снобизма, в которую ее вогнали чинуши.        Ривер говорит много, как никогда, и обычно, по старой привычке, я бы с ней поспорил. Но теперь не буду, потому что в кои-то веки, мы сходимся во мнениях. Гарольд Саксон определенно несет с собой перемены, а вот плохие ли или хорошие – другой вопрос, решить который может разве что время.        - Да уж точно, - задумчиво киваю я, - яркая фигура. Это да.        Она улыбается и вдруг, резко встав в своей обычной манере, собирает посуду, бросая ее в посудомойку.        Остаток вечера мы проводим за работой, каждый разбираясь со своим материалом и слушая болтание героев какого-то глупого сериальчика по телевизору.        Этой ночью мы спим в одной кровати, как любовники, резонно рассудив, что немного секса не помешает. Я ласково глажу ее мягкую грудь во сне, она же, сладко сопя, прижимается ко мне сильнее, чтобы в ноздри мне бил сладкий запах ее шампуня и геля для душа с ароматом вишен.