***
Уважаемый господин Рагнок! Я ознакомился с предоставленной Вами информацией касательно финансового состояния магловской семьи Дурсль. Признаться честно, я не ожидал того, что положение моих родственников ухудшается столь стремительно. К семье своей матери я никогда не питал особых родственных чувств, но не могу оставить их в подобной ситуации. Но это не значит, что я им всё простил. Мне хотелось бы, чтобы Вы, господин Рагнок, обставили всё дело так, чтобы в конечном итоге фирма «Граннингс» была выставлена на торги и была приобретена от имени Джеймса Блэка. Мне также хотелось бы, чтобы всё движимое и недвижимое имущество семьи Дурсль было выставлено также на торги. Приобретать его не надо. Надеюсь, в качестве оклада вас утроит девять процентов от полученный прибыли. Если нет, то мы можем это обсудить. А теперь мне бы выразить Вам благодарность за то, что при вашей помощи дом Годриковой впадине и его защита были восстановлены в первоначальном виде. Также хочу выразить Вам благодарность за то, что Вашем содействии был приведены в порядок особняк Блэков и его защита на площади Гриммо, двенадцать. Надеюсь, Вы достойно оплатили выполненную работу. С уважением, Гарри Джеймс Поттер-Блэк.***
27 ноября 1992 Этот двухэтажный дом, с прилегающий к нему лужайкой, ничем не отличался от десятка других себе подобных строений. На подъездной дорожке стоял чёрный джип, который так и кричал о достатке своего владельца. В идеально чистой кухне стоял аромат яичницы с беконом, горячих тостов, кофе и шоколада. Петунья аккуратно нарезала сыр, Вернон отгородился от всего мира свежей газетой, а Дадли сидел в гостиной и смотрел какое-то шоу. — Дорогой, я так не могу дождаться этой поездки, — мечтательно проговорила женщина, у которой была длинная шея, которая была весьма полезна, так как миссис Дурсль любила подглядывать за соседями и собирать сплетни. Её муж что-то не разборчиво пробурчал в ответ, думая о том, что ни сегодня, так завтра лишится свой фирмы. — Пап! Мам! Идите сюда! — вдруг истошно завопил Дадли. Петунья вскрикнула и быстро покинула кухню. За ней последовал тучный Вернон. — Что такое, сынок? — проворковала женщина. Её сын ткнул своим толстым пальцем на экран телевизора. — Сегодня стало известно, — менторским тоном говорила ведущая новостей, — что фирма «Граннингс» выставлена на торги… Петунья охнула и обессилено рухнула на диван. Вернон вырвал из рук сына пульт и выключил телевизор. — Дорогой, как это понимать? — слабым голосом проговорила Петунья. Мистер Дурсль угрюмо молчал. — Вернон? — Мы обанкротились, — с нажимом ответил мужчина. Дадли широко распахнул свои глаза. — Что это значит, папа? — требовательно проговорил подросток. — Это значит, сынок, что у нас теперь нет денег, — в голосе женщины слышались слёзы. Она прижала к себе Дадли, но тот сразу же отстранился. — Но как же обещанная поездка во Францию? А как же тогда новая приставка и телевизор? — капризно проговорил Дадли. Он всегда получал всё, что просил. Родители ему никогда не отказывали… — Поездка во Францию точно не отменится, — стала успокаивать сына Петуния, предчувствуя очередной его приступ гнева. — А телевизор с приставкой? — требовательно спросил он. Женщина посмотрела на мужа, прося поддержки. Но тот молчал.***
Дурслям приходилось несладко. Они были вынуждены снять небольшую и самую дешевую квартиру в Лондоне, а Дадли пришлось ещё и сменить школу, так как за обучение попросту было нечем платить, а стипендию бы подросток не потянул. И не сказать, что новое положение им всем нравилось… Вернону с трудом удалось устроиться на работу, так как все его прегрешения обсуждались в прессе. Петунья, привыкшая к роли домохозяйки, тоже была вынуждена заняться чем-то помимо наведения идеального порядка. А Дадли было трудно в школе по той простой причине, что он стал предметом насмешек одноклассников и кулаки не могли их заткнуть. 05.12.1992 В тесной кухне за небольшим столом с трудом умещались грузные Вернон и Дадли и тощая Петунья. На столе стояли три тарелки с какой-то густой сероватой массой. Мистер Дурсль с отвращением посмотрел на кашу и взял газету. Через несколько минут тишины, прерываемой только стуком ложки о тарелки, который производили Петунья и Дадли, раздался его удивленный вскрик. — Что такое, дорогой? — равнодушно поинтересовалась женщина. В её голосе больше не слышалось ни ласки, ни любви по отношению к мужу. — Фирму «Граннингс» приобрел некий Джеймс Блэк, — ответил мистер Дурсль. Его жена только пожала плечами и вернулась к еде. Дадли тоже не проявил интереса к этой новости. А Вернон, вздохнув, вновь с отвращением посмотрел на сероватую густую массу, которую, видимо, по ошибке назвали овсяной кашей.