Затерянная школа

14 сентября 1996       В гостиной Слизерина царила неоднозначная атмосфера: мрачное предвкушение и что-то ещё, что-то неуловимое… Шестые и седьмые курсы, разогнав остальных, заняли все места, на которых можно было сидеть. Сначала они обсудили Амбридж, её деятельность возрожденную Инспекционную дружину. Им было на руку прибытие чиновницы, её покровительство им (как никак дети из влиятельных семей!) и деятельность вновь созданной организации, которая позволяла легально оказывать давление не только на младших представителей Слизерина, но и на студентов других факультетов. Постепенно разговоры зашли и возрождении Тёмного Лорда. Во время разговора на эту тему выяснилось, что большая часть подростков приняла метку… — Драко, а у тебя есть знак? — с любопытством спросила Пэнси Паркинсон. Драко безразлично на нее посмотрел. — Не твое дело, Паркинсон, — отозвался он. — И думаю, нам пора прекращать посиделки, так как в любой момент может заявиться Снейп, которому, по словам моего отца, Темный Лорд в последнее время не очень-то доверяет, — степенно произнес он и, извинившись, удалился в свою спальню.       Лишь оказавшись в одиночестве, Драко вздохнул свободнее. С момента начала учебы подобные собрания проходили едва ли не ежедневно, а это напрягало Малфоя, который боялся допустить ошибку… 15 сентября 1996       За завтраком по традиции прибыла почта. Драко впервые за четыре дня получил письмо из дома. И написанное его не порадовало. А всё дело в том, что родители сообщили ему, что Темный Лорд с некоторыми приближенными, среди которых были трое Лестрейнджей, перебрался в поместье Малфоев… 16 сентября 1996       Гарри отложил письмо Драко и нахмурился: планы придется пересмотреть. Радовало одно — времени было вполне достаточно. Вздохнув, Поттер встал из-за стола и сел на кровать. Он рассеянным взглядом обвел комнату, несколько минут посмотрел на догорающий закат, и принял горизонтальное положение. Ему неимоверно хотелось спать…

***

      Вторая половина октября прошла для Гарри незаметно: занятия, подготовка к соревнованиям… За столько лет он настолько привык к бешеному распорядку дня, что даже не чувствовал усталости, а вернее не замечал её. А с возобновлением соревнований об усталости даже не было времени подумать.       А вот у студентов Хогвартса были совершенно другие заботы. С появлением Амбридж вновь начался досмотр почты всех тех, кто не являлся профессором или членом Инспекционной дружины. С момента появления Долорес вышло уже четыре Декрета. И многие вновь имели удовольствие лицезреть эту женщину не только во время трапез, но и на уроках…       К тому моменту дружба между Грейнджер, двумя Уизли и Долгопупсом окончательно стала историей. Нет, Джинни и Рон продолжали близко общаться с Невиллом, вот только место вездесущей и занудной Гермионы заняла неординарная Полумна Лавгуд, с которой было намного приятней разговаривать.       Сама Грейнджер была зла на друзей, которые перестали с ней общаться и предпочли ей какую-то неадекватную Лавгуд, и недовольна. И как бы она с ними не пыталась наладить общение, все её слова не имели никакого воздействия на них. Даже громовещатель от Молли Уизли не мог примирить её с ребятами. А Рон так возненавидел её.       А в Танатосе, пока в британской школе что-то да происходило, было всё спокойно: ученикам не было дела ни до каких английский Темных Лордов, ни до… В общем учеников волновали только две вещи: уроки и соревнования. А остальное у них не вызывало особого интереса. 12 октября 1996       Гарри сидел перед гоблином и пытался осмыслить слова говорившего. Оказывается, его родственница, а именно некая Беллатрисса Лестрейндж, додумалась положить в банк крестраж. Что это за вещь такая Гарри представлял довольно смутно, но выслушав Рагнока… В общем, крестраж пришлось уничтожить, а предмет, в котором и находилась часть души Воландеморта, был изъят в пользу банка в виде компенсации. — Будут ли применены какие-либо санкции касательно этой семьи? — как только смолк гоблин, спросил Поттер. Рагнок задумчиво постучал своими зеленоватыми длинными пальцами по столешнице. — Будут, кивнул после некоторого раздумья служащий банка. — И очень серьезные…