Саунд к главе: Christian E – Calamity
– Уже убегаешь? Услышав вопрос, Ирта, надевавшая черный китель, подняла глаза на Тринлоуса, проснувшегося и потянувшегося, как молодой гибкий кот. – Мы пять минут назад приземлились на Року-2, а я все никак не соберусь. Черт, – Ландрис боролась с желанием погладить «котика», а то и раздеться обратно, – ты еще больше обаяшка, когда сонный. – Так оставайся. Я попробую на завтрак напечь блинчиков, которые мне никогда не удаются. – Я бы с радостью, но меня ждут, – старший лейтенант наконец-то закончила с кителем и быстро обулась. – Все, пока! Когда-нибудь еще свидимся! В открывшуюся дверь, пропустившую Ирту в коридор, Вадмер, все-таки не оставлявший попытки уговорить эту чудесную женщину, крикнул: – Ну задержись на планете, а? У меня завтра день рождения! Отметим вместе! – Увы, служба! Поздравлю по почте! С приятными воспоминаниями о прошлой ночи, за которую они проспали от силы часа два, майор кое-как застелил койку, оделся и с прекрасным настроением направился в рубку, чтобы проводить взглядом, полным впечатлений от Ирты, скоро стартующую «Оксиму». За пилотским пультом сидел хмурый Монгт и не менее мрачно отпивал антипохмельный кефир. – Доброе утро! – бодро сказал Тринлоус. – Угу, – неприветливо отозвался Свилл. – После вчерашнего паршиво? – Отстань, пожалуйста. «Вчерашнее» для пилота было поганым вдвойне: и суровая пьянка, и жгучая обида, которую хотелось высказать. Правда, положение дел все равно не поменяется. Как был Вадмер любимцем женщин большинства рас, так им и останется. А шансов найти себе классную девчонку у Монгта нет и не предвидится. – Совсем плохо? – капитан указал на ополовиненную бутылку «живой воды», и Свилла прорвало: – Да уж похуже, чем тебе! Ты-то с Ландрис отжигал, а я чуть желудок не выплюнул в сортир! Мне кажется, и кефир вот-вот вылезет! А ты спрашиваешь: плохо ли мне?! – Ты что так взъелся? – не ожидал столь бурной реакции Тринлоус: словно впервые ему достается красотка, а Монгту снова не везет. – Будь напористее, поувереннее… – Уж простите, вашей обольстительности не обучены, сэр, – ядовито ответил пилот. – Вашей роскошной шевелюрой, бровями и улыбкой не обладаем-с! И в спортзалы каждый день не ходим! – Кто тебе мешает туда ходить? – Вадмеру надоело слушать упреки его поведения и внешности. – Только и ноешь днями: ты несимпатичный, скоро залысины появятся, бицепсы никакие, рост маленький, и никто тебя, несчастного, не любит! Разве я виноват, что нравлюсь женщинам больше? – Да иди ты, – не нашел, чем крыть Монгт. – Ты просто завидуешь. А сам и пальцем не шевельнешь, чтобы улучшить себя. – Чего-о?! Кому завидовать-то? Тому, кто за один вечер так масштабно налажал, что его лишили корабля и сослали в мухосранскую глушь на три года? Да еще папаша отлучил от семейной казны! Теперь капитан растерялся от нехватки контраргумента. Свилл прав. Но как же обидно снова ощутить себя виноватым… Вадмер признал свои ошибки, усердно их исправляет, гоняясь за работорговцами, и пытается выжить на одну зарплату. А этот гад ткнул в больное, немного зажившее место острой крестовой отверткой… Еще друг называется! Возможно, злобное пыхтение оппонентов явилось бы стартом к драке, если бы в рубку не зашел Ошос-Чер, с подозрением взглянувший на двух приятелей, метавших друг в друга ментальные проклятия. – Ты и ему завидуешь! – майор, придумавший, чем отомстить, указал на доктора. – Что ему не надо бриться! – А причем здесь отсутствие у кейтинцев волосяного покрова? – спросил Йуат, будучи не в теме ссоры между капитаном и пилотом. – Отвали уже от меня! – рыкнул Монгт, покраснев. Ну сетовал он однажды насчет «везучести» врача: удачная генетика у жителей Кейтина, что и говорить. Подлый же Вадмер сдал мечты Свилла с потрохами! – Спасибо тебе, дорогой товарищ! – вконец распрощавшись с утренним благодушием, Тринлоус хлопнул ладонью по подголовнику пилотского кресла, заставив его владельца подпрыгнуть от резкого шлепка. – Испортил настроение! – Вот и отлично! – злорадно отозвался Свилл. – Не все же коту Масленица! Покидая рубку в абсолютной степени гнева, майор мысленно пожелал, чтобы кефиру стало очень некомфортно в Монгте, и его бы вырвало с особой интенсивностью. – Молчи, – остановил пилот врача, приподнявшего правую надбровную дугу в знак непонимания размолвки. – С чего ты решил, что я что-нибудь скажу? – Потому что любишь умничать по любому поводу, – раздражение Свилла не исчерпалось и переключилось на Ошос-Чера. – Типа ученый, а мы только вчера из яйца вылупились. И старше, поэтому с какого-то фига имеешь право нас укорять. – Я старше тебя всего на год, если перевести на человеческий мой возраст. Вообще к чему твое негодование? Если у тебя и Ти-Эла возникли разногласия, причем тут я? – «Негодование», «возникли», «разногласия»… – со скептической гримасой повторил Монгт. – Скажи проще. Чего выпендриваться? – Я не выпендриваюсь. Эти слова никак не соотносятся с моим желанием проявить заносчивость. Поскольку ее нет. – Мля… – простонал пилот, сжимая виски. – Пожалуйста, ни слова больше… Башка гудит уже… Ругаться с кейтинцем, в отличие от вспыльчивого Тринлоуса, было скучно. Логикой и спокойствием Йуат вгонял в тоску, потому как в команде по-настоящему его раздражал лишь Заути. А с закидонами друзей-мужчин он мирился, как с неизбежным качеством их человеческого характера. С Энцией врач еще ни разу по-крупному не спорил, так что женский меркурийский нрав он пока не познал. В восприятии Ошос-Чера ссора капитана и пилота ничем серьезным не отличалась, и переключение Монгта на другого означало лишь стадию сильного раздражения, на которую не стоит обращать внимания: Свилл выговорится и успокоится. Он и Тринлоус, познакомившиеся раньше остальных, крепко сдружились и вряд ли разругаются насмерть. Обычная перепалка. – Мы с Энцией обсуждали день рождения Ти-Эла, – заговорил о насущном врач. – А мне плевать. Делайте, что хотите! Хоть вокруг него хороводы водите, хоть закажите улитессу-стриптизершу. Короче, мне по хрену! Похоже, пилот изрядно выбесился из-за Вадмера. Хотя до праздника еще сутки, будет время остыть и начать общаться с майором не на повышенных тонах как ни в чем не бывало. А пока Свилл отвернулся от Йуата, намекая, чтобы его больше не трогали.***
Организовать двадцать шестой день рождения капитана в период их вынужденной командировки было и проще, и сложнее одновременно. На «Центурионе» праздник проходил пышно, бурно и весело с ломившимися от еды столами, океанами напитков, с танцами, песнями и конкурсами. На все это тратились огромные деньги семьи Тринлоус и километры нервов многочисленной команды. В нынешнем положении экипажа «Милашки», значительно уступавшего средствами и количеством, предстоит с учетом малых ресурсов закупиться угощением, придумать развлечения на вечер и вызвать по видеосвязи родственников, друзей и сослуживцев, которые состояли с Вадмером в хороших отношениях. Будет коллективный сеанс дальнего общения с поздравлением и чоканьем кружек с виртокнами. Ко всему прочему нарисовалась проблема с ссорой капитана и пилота. – Не было печали… – вздохнула Энция, на экране планшета передвигая строки вверх-вниз с пунктами дел. – Значит, они орали, как бешеные? – Именно, – подтвердил кейтинец. Дабы избежать вовлечения в конфликт, он и сержант вышли из корабля и разместились на скамейке у пропускного терминала. – Свилл и мне предъявил разного рода претензии: Ти-Эл непреднамеренно перевел на меня стрелки, как люди выражаются. – Да уж, денек как-то не задался. А нам еще столько нужно сделать, – Энция отчаялась выстроить пункты по мере первостепенной важности и оставила строки, как есть. – Беру на себя видеосвязь. Удобно, что мы на планете – сеть будет ловить хорошо. Еду и выпивку закажем – вот список. С музыкой все ясно, врубим что-нибудь из плейлиста Тринни. Не знаю, как быть с развлечениями. Есть варианты? – Монгт предложил хоровод, – серьезно сказал Ошос-Чер. Меркурийка, больше чем Йуат наслышанная о людских способах поздравлять именинников, покатилась со смеху. – Он съязвил. Это элемент старинных человеческих обрядов, – объяснила Энция. – Почитай на досуге о землянских народных традициях в некоторых странах. А что же делать с нашим досугом?.. Пискнули оба коммуникатора, сухим тоном Вадмера сообщив, что нужно немедленно явиться в кухню. – Надеюсь, Тринни случайно не убил Свилла, – произнесла сержант с опаской, ибо, по словам доктора, страсти в рубке разгорелись нешуточные. – Такое впечатление, что Заути оставил после себя флюиды ругани, вот ребята и поцапались…***
На майоре лица не было, словно произошло нечто ужасное, отчего все мышцы парализовало. Команда быстро села за стол, ожидая скорейшего объяснения ненормально бледного и неподвижного Вадмера. – Вызывали из штаба, – капитан ожил внезапно, как статуя командора*. – За то, что мы сдали властям Бекки подельников работорговцев на Шалаше, не уведомив заранее начальника Галаполиции, нам… Пауза грозила затянуться надолго, ибо Тринлоус снова застыл. Экипаж терпеливо не понукал продолжить. Даже Свилл, явившийся с презрительной миной, изобразил подлинный интерес. – …нам удлинили ссылку на два года. За самовольное проведение операции по захвату преступников, – все-таки выдавил из себя официальное распоряжение майор, стараясь не смотреть на команду, получившую эстафетную палочку по замиранию. И опять он облажался! Погнался за справедливостью и получил щелчок по носу от своих же! Не могут они, видите ли, без формальностей. Сначала сообщи штабу об обнаруженных преступниках, потом получи ордер на задержание и арест… Да к тому времени бандиты дадут деру! «Креветка» Д`метт в очередной раз доказал крутость мер. «Я вас предупреждал», – криво усмехнулся он с монитора. «Чем же я ему так насолил?..» – размышлял Вадмер. Негативное отношение главы ГП к Тринлоусу возникло сразу и не на пустом месте. Что-то юпитерцу в майоре не нравилось – высокое звание при молодом возрасте, заслуги, полученные в результате невероятных авантюр, несоблюдение полицейского свода правил? Черт его знает этого ракообразного… Может, банальная зависть? Вспомнив, что данное чувство сегодня уже упоминалось, капитан виновато взглянул на Монгта. Тот так же молча посмотрел в ответ. Инцидент был исчерпан. Крепкая дружба поможет справиться с новой катастрофой. Но вообще Тринлоус хотел бы распустить команду и понести наказание в одиночку. Хватит мучить других из-за собственной глупости и отчаянных поступков. Пусть и трижды оправданных служением закону.