Круцио для души

      Выскочивший из гостиной Поттер внезапно обнаружил, что практически всё в Хогвартсе его или выбешивает, или просто давит на психику! Вот надо же, пять лет учился — и более-менее, а тут такое. Пиздец! Довели! Срочно необходимо было отвлечься, вообще, в последнее время это было доминирующим желанием. Конечно, для этого прекрасно подходили тренировки, но заниматься ими дни напролёт, как он делал это на Гриммо, 12, было затруднительно из-за отсутствия нормальной площадки. Он начал размышлять, что его способно отвлечь. На ум сразу пришли квиддич, занятия Отряда Дамблдора и отработки у Снейпа. Квиддич он отбросил сразу — на эмоциональной волне после сегодняшнего ему вообще не хотелось с кем бы то ни было общаться. Занятия с ОД не вызывали энтузиазма по той же причине. Ну а про отработки у Снейпа и говорить не приходится. Сальноволосый ублюдок ему в прошлом году весь мозг вынес, причём в обоих смыслах.       В какой-то момент, раздражённый Гарри обнаружил себя напротив приснопамятного туалета Плаксы Миртл, и его посетила интересная идея: проверить, как там василиск дохлый поживает. Войдя внутрь, он огляделся, ища саму Миртл, но, видимо, она то ли купалась в озере с русалками, то ли снова подглядывала за голыми мальчиками в ванной старост.       — Добби!       Ещё на Гриммо, 12 Гарри, поражённый на примере Кричера полезностью домовиков, позвал Добби и договорился с ним, что тот, номинально оставаясь домовиком замка, будет помогать ему в Хогвартсе. Так ему посоветовал поступить Ликорис, заявивший, что Гарри очень повезло заиметь лично ему преданного домовика, пусть он и с прибабахом.       — Добби пришёл, Гарри Поттер, сэр! — сразу после хлопка аппарации запищал счастливый домовик, мелко подпрыгивая в нетерпении услужить.       — Добби, пожалуйста, можешь принести из спальни мою «Молнию», но только чтобы никто не видел?       — Добби может, Добби всё сделает для великого Гарри Поттера, сэра!       Восторженно прядая ушами, он исчез, чтобы появиться уже через несколько секунд. В руке эльф держал «Молнию».       — Добби, скажи, а если я позову, ты сможешь появиться где угодно? — решил уточнить Поттер.       — Если Добби позовёт великий Гарри Поттер, сэр, то Добби появится где угодно. Если, конечно, другой домовик не закроет это место, — печально опустил уши эльф.       — Ага… Я понял, спасибо тебе, ты иди, позже я ещё позову тебя.       — Добби будет ждать! — кивнул эльф и исчез.       Поттер взял метлу и прошипел «Откройся» на парселтанге. Раковина послушно сдвинулась, и, наколдовав Люмос, Гарри спустился в шахту. Всё как прежде — кости под ногами и непередаваемая атмосфера.       Почти сразу он столкнулся с проблемой в виде завала, который устроил очередной идиот с палкой — их с завидным постоянством назначали учителями ЗОТИ.       Гарри провозился около часа, расчищая проход Левиосой, в прошлый раз его эвакуировали отсюда Фоуксом, и поэтому тоннель так и остался заваленным. Подумать только — василиск, школа, похищение, а никто из идиотов с палками даже не подумал спуститься сюда и проверить, может, тут ещё один василиск есть?! Волшебник покачал головой в недоумении.       Василиск лежал на месте и даже не завонял, покоился на месте и зуб на чернильном пятне от дневника этого сумасшедшего идиота.       — Добби.       — Добби прибыл на зов Великого… — после хлопка затянул было свое любимое приветствие эльф.       Порой Гарри казалось, что домовик над ним просто издевается.       — Добби погоди, скажи, ты можешь завтра купить мешок, чемоданчик или что-то подобное для хранения опасных артефактов?       — Добби может, но у Добби нет денег, — уши эльфа горестно повисли.       — Хмм. деньги… А ты, Добби, можешь перенести меня завтра в Гринготс?       — Добби может, но Гринготс работает постоянно, и Добби может сейчас.       — Нет, Добби, сейчас не надо, давай завтра ночью. Ты сможешь сделать это так, чтобы никто в замке не обнаружил перенос и моё отсутствие?       — Да, Добби может! Но Добби сможет делать это лучше, если Великий Гарри Поттер, сэр, возьмёт Добби своим домовым эльфом! Добби сможет выполнять поручения великого Гарри Поттера, сэра, в Гринготсе сам!       — Нет, не получится пока. Добби, пока не получится, — повысил голос Гарри, видя, как расстроился эльф. — Помнишь, мы говорили, что нужно, чтобы никто не догадался, что ты мне помогаешь? Надо чтобы ты пока оставался домовиком Хогвартса.       Домовик заулыбался.       — Добби будет ждать! — заявил он.       Гарри вздохнул и потёр руками лицо.       — Тогда иди и скажи Кричеру купить то, что я просил, и передать через тебя.       Домовик исчез, а Гарри от взгляда на валяющийся клык василиска пришла в голову нестандартная мысль: «А если я сейчас воткну его в руку, то прилетит ли Фоукс?» К счастью, гипотезу проверять он не стал, поскольку вспомнил, что в прошлый раз ничего здесь толком не осмотрел и не исследовал. А ведь это Тайная Комната самого Салазара Слизерина! С другой стороны, когда её было обследовать? Рыжая идиотка вот-вот отвалит в мир иной. Да и самому несладко, двенадцать лет всего, а уже и василиск укусил, и феникс поплакал! Сплошные приключения! Некогда было!       Как изучать такие места, он толком не знал, и решил воспользоваться проверенным средством, которое всегда срабатывало с наследием величайшего тёмного мага.       Немного гордясь своей догадливостью, он пошёл вдоль стен, шипя на парселтанге «откройся». После второго круга Поттеру пришло в голову, что пароль может быть иным.       Наконец алгоритм был выработан, а список вероятных паролей сформирован. Гарри предполагал, что раз проход в комнату открывался простым «откройся», то и остальные не должны быть заковыристыми. Очевидно, Слизерин рассчитывал, что парселтанг доступен только ему.       Парень стоял у стены и последовательно шипел пароли, потом шёл к следующему участку и действие повторялось. Занятие его увлекло и отвлекло — именно то, что ему было необходимо.       В итоге дверь появилась именно в том месте, которое Гарри бы назвал одновременно самым очевидным и самым невероятным. Очевидное из-за того, что дверь там была удобна и на своем месте, а невероятным по тем же причинам, поскольку так дверь точно не прячут. Учитывая, что паролем оказалось слово «кабинет», в скрытность не верилось.       Поттер стоял перед высокой двустворчатой дверью, размышляя, что делать. Позвать директора? Нет, надеяться на помощь персонала Хогвартса, ДМП, авроров, Министерства и прочих «взрослых» он окончательно разучился после первого испытания Турнира, когда никто толком не объяснил, почему он участвует в нём, и ничем не помог. Дальнейшие события только укрепляли его в этом мнении.       Приготовив палочку, он решительно дёрнул на себя тяжёлую дверь. Через полчаса Гарри с разочарованным выражением на лице сидел в кресле у камина найденной комнаты. Ею оказался просторный кабинет с пустыми книжными полками, массивным столом и креслами. К кабинету примыкала спальня с большой двуспальной кроватью. В спальне была дверь, ведущая в туалет и ванную комнату, очень похожую на ванную для старост. Вот, пожалуй, ванной Гарри обрадовался больше всего. В общем, это был комплекс комнат, немного похожий на квартиру. Но незаселённую: комнаты были пусты и безжизненны, не было никаких мелочей, указывающих на их прошлых хозяев, такое впечатление, будто их создали, а заселиться так никто и не успел, или не захотел.       Обидно! Никаких библиотек Основателей или их живых портретов! Гарри сожалел, что сюда нельзя принести портрет Ликориса, потому что он должен находиться в той специально зачарованной комнате на Гриммо, 12.       Поттер встал и направился обратно в зал, главным украшением которого являлся дохлый василиск. Немного повозившись, он магией вырвал оставшиеся клыки и левитировал их в сторону, аккуратно сложив кучкой у входа в кабинет. Сириус в Лимбо и Ликорис на Гриммо рассказали ему достаточно про крестражи и их уничтожение. Сириус, кажется, провернул с тем уродливым куском души Воландеморта что-то вроде легелименции и вывалил полученную информацию на крестника. Гарри узнал про крестражи всё — даже сам мог бы его сделать, но, к сожалению, местонахождение остальных якорей Волдеморта таким простым способом выяснить не удалось.       Повинуясь невербальной Левиосе, туша василиска поднялась над полом и полетела в угол Тайной комнаты, где и улеглась, свернувшись кольцом. Гарри нужно было пространство для тренировок, а змея мешала. Да, он решил использовать комнату в качестве полигона для занятий. Найденные кабинет и спальня идеально вписывались — всё, что ему нужно, было в наличии.

***

      Лонгботтом грустно посмотрел в спину Поттера, который первым вырвался из класса. По сравнению с самым началом сентября тот казался немного более спокойным и почему-то усталым, но по-прежнему не выказывал ни малейшего желания общаться с кем бы то ни было. Нет, Невилл сумел бы, наверное, преодолеть врождённые стеснительность и неуверенность, изрядно, впрочем, подточенные эскападой в конце прошлого учебного года, и припереть его к стенке с вопросом: «Друг, что за херня?», — но Луна уверенно говорила ему: «Не надо!»       Странная блондинка с Рэйвенкло, оказывается, видела не только таинственных мозгошмыгов, но и магические ауры. Вновь встретившись в начале семестра, двое участников битвы в Отделе тайн как-то разговорились на разные животрепещущие темы. Самой же острой из них были странности, если не сказать больше, в поведении их друга. Вот Луна и рассказала такое, что у Невилла волосы на затылке встали дыбом. Ну, конечно, после того, как он прорвался через её дикую терминологию и вспомнил книгу из фамильной библиотеки по этой теме.       По сравнению с прошлым годом аура Поттера стала заметно более однородно-хаотичной. Как это сочетается, не понял ни один из них. С одной стороны, из ауры пропал сгусток тьмы, с другой, — всё оставшееся дико перемешивалось и постоянно менялось. Самое главное: магия буквально хлестала из него, как… Аналогий в магическом мире оба найти не смогли, но неконтролируемая утечка была просто чудовищной. Получается, Гарри каким-то образом стал гораздо сильнее магически, но с другой, — пока не он управлял этой силой, напротив, колебания ядра влияли на эмоции и психику парня.       Жуть, Невилл и сам ощущал что-то такое: находиться рядом с Поттером было физически некомфортно, воздух словно пронизывала исходящая от него магия. Наверное, более сильным волшебникам это не доставляло проблем, но шестнадцатилетнего подростка неумолимо тянуло отойти от «избранного» как можно дальше. Впрочем, из путаных объяснений Луны он понял, что ситуация понемногу улучшается и такими темпами войдёт в норму максимум за пару месяцев.       Пока же им оставалось лишь ждать и учиться. Мысли о возобновлении занятий Отряда Дамблдора возникли одновременно у обоих. Пока явно без Поттера. Сомнительно, что организатором вновь выступит ушедшая в себя и новые романтические отношения Грейнджер, так что «Избранный № 2» задумался о списке доверенных участников и тексте нового магического контракта, с куда более серьёзным воздействием на нарушителей, чем злосчастные прошлогодние прыщики.

***

      Тонкие девичьи пальчики в рыжих волосах, сильные юношеские в… да, конечно… они схватили шатенку за упругую попку. Впрочем, ненадолго, девушка практически мгновенно вырывается из объятий её брата, что-то недовольно ему шипит, хватает за руку и тащит из грифиндорской гостиной. Джинни Уизли, любовавшаяся прекрасным зрелищем, мечтательно вздыхает. Как же она хотела быть на месте своей подруги, и отталкивать парня уж точно бы не стала! Ой, блин… То есть, если бы на месте Рона был ОН, предмет девичьих грёз и фантазий, который с совершенно мрачным видом прошёл сквозь портрет. Тело среагировало мгновенно — вскочив с диванчика, мисс Уизли бросилась наперерез…       То, что отношение Гарри к ней за последнюю неделю не поменялось ни на кнат, Джинни поняла с первого же взгляда. Девушка сглотнула комок в горле, всхлипнула, отвернулась и почти побежала к лестнице наверх. От Дина Томаса, что-то пытавшегося сказать, она просто отмахнулась. Практически с начала сентября парень явно пытался за ней ухаживать, но безрезультатно. Вдохновлённая романтическим примером перед глазами Джинни не собиралась размениваться ни на кого другого. Только «избранный», от одной мысли о котором на глазах выступила влага.       С угрюмо опущенной головой, украдкой вытирая со щёк катящиеся слезинки, Джинни зашла в свою спальню и опешила. Четыре её соседки собрались в самом дальнем углу комнаты вокруг какой-то подозрительного вида пентаграммы, над которой курился дымок.       — Девочки, вы что, совсем спятили?       — Шшш, Джин, не шуми, всё абсолютно безопасно, — прошептала Эмили Тэйлор. — Меня мама на каникулах научила. Мы гадаем на суженого!       — Что? Это дурь полная! Да даже если и гадать, то где свечи и зеркало?       — Зеркало — это маггловские выдумки, а вот это, — Эмили указала на пентаграмму, — старинный и, в общем, не слишком светлый ритуал, зато полная гарантия! Ты же нас не выдашь, правда?       Учитывая, что тьмы в жизни Джинни Уизли было через край аж с первого года учёбы в Хогвартсе, девушка напряглась.       — Рассказывай!       — Три капли крови, три слюны, три выдранных волоска кладём в центр пентаграммы и сжигаем «Инцендио». Из дыма сплетается образ символа суженого.       — Символа?       — Ну да, той вещи, эмблемы, знака, которая с ним однозначно ассоциириуется.       — Вроде бы не так уж и страшно звучит, — всё же заинтересовалась отвлекшаяся от грустных мыслей рыжая ведьмочка. — Давай попробуем!       Дважды оскалившая зубы, — выдирать волосы, оказывается, больнее, чем колоть палец, — Джинни наконец взялась за палочку. Дымок поднялся, сформировался в какой-то шарик и… взмахнул крылышками!       — Снитч! — дружно вскрикнули пять девчонок. На лице мисс Уизли расплылась широкая счастливая улыбка.

***

      Гарри сидел в классе зельеварения, изучая доставшийся ему потрёпанный учебник, выданный Слагхорном. Сидел он в углу на последней парте в одиночестве и не поддавался на уговоры Горация пересесть поближе, а также старательно игнорировал умоляющие взгляды Гермионы, которыми она не прекращала его сверлить.       Учебник, который он вначале открыл довольно равнодушно, а зельеварение благодаря сальноволосому ублюдку не входило в список любимых предметов, оказался неожиданно занимательным. Впрочем, автор, коим являлся некий Либациус Бораго, никакого отношения к этой самой занимательности не имел. На учебнике было выведено «Собственность Принца-полукровки» и, очевидно, все записи, схемы и пояснения, которыми были забиты все свободные поля учебника, принадлежали руке этого неожиданного соавтора.       Основная ценность данного экземпляра как раз состояла в этих росчерках на полях. Они содержали советы по варке зелий, как увеличить скорость приготовления и эффективность готового, как готовить ингредиенты и снизить их количество. Многие советы он уже опробовал на практике, с удивлением обнаружив, что рекомендации работают более чем прекрасно. По этой причине Слагхорн разливался соловьём о невероятной способности Поттера к зельеварению, что вызывало недоуменные переглядывания как слизеринцев, так и гриффиндорцев. Поттер и зельеварение? Да вы шутите! Однако факт оставался фактом — зелья Поттер сдавал быстрее всех, и они были намного качественнее остальных. Даже Гермиона на мгновение округлила глаза, когда Гарри опередил её в приготовлении и сдал зелье лучшего качества, чем она. Впрочем, в следующий момент это перестало её интересовать, так как она предприняла очередную безуспешную попытку с ним поговорить.       Однако советы по приготовлению зелий были не единственным, что скрывалось на исчёрканных полях учебника. Также там были неизвестные Гарри заклинания. Не то чтобы Поттер знал много заклинаний, Ликорис заставлял отрабатывать его довольно стандартные заклятья, утверждая, что пока и этих достаточно, чтобы жизнь защитить, а с его возросшей магической силой и обычный Экспеллиармус превращался в нечто похожее на Редукто. На полях учебника были описаны несколько заклинаний, но что самое главное, автор самодовольно утверждал, что они его собственного изобретения! Гарри перелистывал учебник в надежде найти, как именно автор создавал эти чары, и, к своему огромному разочарованию, ничего не нашёл.       — Занятие окончено! Сдаём зелья, и можете быть свободны!       Голос Слагхорна раздался неожиданно и не сразу дошёл до сознания увлеченного книгой Поттера. Своё зелье он сдал раньше всех и, так как Гораций отказался отпустить его, досиживал урок, читая учебник. Как только Гарри осознал, что можно идти, так сразу швырнул учебник в сумку и устремился прочь из класса. С каждым разом становилось всё труднее и труднее игнорировать умоляющие просьбы Гермионы о разговоре. Хотелось в этот момент просто схватить её в охапку и, наплевав на всех, кто рядом, просто обнимать и целовать! Да уж, куда делись былые скромность и неуверенность? Впрочем, в эти моменты он вспоминал о письме, о покрасневших губах, и настроение мгновенно менялось.

***

      Факультет начал интересоваться происходящим, ведь таким Поттер не был никогда. Он прекратил отношения с сокурсниками, не появлялся вечерами в гостиной, не ходил в Хогсмид. В спальне он появлялся, когда уже все спали, а если не спали, то на расспросы не отвечал.       Кроме того, висел в воздухе вопрос с квиддичной командой Гриффиндора. Поттер был капитаном, но не делал никаких движений в эту сторону, любимая "Молния" пылилась в спальне, забытая и покинутая. Члены ОД рассчитывали на продолжение прошлогодних занятий, а это тоже крутилось вокруг Поттера.       Рона ситуация пока не волновала, но уже начинала немного напрягать. Первый всплеск гордости прошёл, а друг так и не «приполз» мириться. Хотя Рон и не задавался вопросом, когда это они успели поссориться, но ему всё равно казалось, что Гарри должен прийти мириться. Ведь понятно, что это произошло из-за его отношений с Гермионой. И Поттер просто не имел права так реагировать! Это его девушка, разве непонятно? В то же время и он обнаружил, что в его жизни теперь чего-то сильно не хватает.       Поттер мельком подумал о рыжей идиотке, которая кидалась к нему каждый раз, когда он заходил в гостиную и, покраснев, убегала прочь, ловя его взгляд. Удивительно, или, наоборот, неудивительно, но Поттер сейчас терпеть не мог представителей рыжего семейства. Сама идея иметь во всей семье рыжие волосы казалась ему отвратительной! Да и седьмая рыжая, он даже про себя отказывался называть её по имени, да чтобы спутаться с ней, надо развить в себе серьёзный Эдипов комплекс! Поттера передёрнуло. Но, в любом случае, последней, кого он хотел видеть в своей постели, была девушка с рыжими волосами. Это он знал точно!

***

      Гермиона была близка к отчаянию. Гарри абсолютно не желал с ней не то что разговаривать, а вообще видеться. Уже две недели она не могла с ним поговорить, он виртуозно её избегал. ДВЕ НЕДЕЛИ!       На занятия приходил за мгновения до колокола, садился на задние места, инициативу на уроках не проявлял, а после исчезал.       Грейнджер обнаружила, что немалая часть её школьной жизни просто исчезла, а отношения с Роном не могли компенсировать недостаток общения с Поттером. Квиддич, еда, уроки, поцелуи, еда, задания и снова квиддич с поцелуями… Гермиона поняла, что ненавидит кладовки для мётел!       Иногда удавалось заставить его делать домашние задания, но чаще он банально списывал плоды усилий своей девушки.       А ещё ужасно нервировали настойчивые попытки Рона перейти ко «взрослым» отношениям, к которым она абсолютно не чувствовала себя готовой. Мерлин! Они встречаются меньше месяца совокупно, а он уже норовит залезть ей под юбку!       Были ещё обязанности старосты и патрулирование по вечерам, но они только добавляли «часов» в кладовках — Рон ведь тоже был старостой! «Так, а что, если поговорить, наконец о Гарри с подругой, лучшей и единственной?»

***

      Дверь за Джинни закрылась, и Гермиона присела обратно на кровать. Разговор с ней никакого конструктивного результата не дал. Ну, то есть к её собственным наблюдениям о том, что Гарри категорически не желает общаться ни с ней, ни с Роном, добавились ещё и ненавидящие взгляды, брошенные им на Джинни. Девушки вообще не могли понять, что происходит.       Грейнджер встала и начала ходить взад-вперёд по комнате, покусывая нижнюю губу и пытаясь на полную запустить свой аналитический интеллект. Она всегда подходила к чувствам с точки зрения разума, так неужели не сможет разобраться в своём лучшем друге?       Гарри был настолько дорог ей, что за прошедшие годы она прощала ему очень многое. И то дурацкое разногласие из-за метлы на третьем курсе, и то, как едва не погибла по его вине в конце пятого! Если бы он только прислушался к ней тогда, не понёсся сломя голову прямиком в ловушку пожирателей! Гермиона бездумно провела пальцем вдоль тоненькой, практически незаметной ниточки шрама от страшного проклятия, едва не разрубившего её напополам. Какой слабой и никчемной, по сравнению со взрослыми боевыми магами, почувствовала она себя. И это она, всегда едва улыбавшаяся от лестного: «Самая умная ведьма своего поколения». Воистину, «сила есть — ума не надо».       Вспомнив события конца семестра, Гермиона вдруг похолодела. Мысли упорхнули из её головы испуганными птичками, выметенные одной страшной картиной. Гарри, корчащийся на полу и умоляющий о смерти, пытающийся вышвырнуть Волдеморта из своего сознания. А вдруг за те летние месяцы, в которые они не виделись… Дальнейшее, девушка додумывала, уже надевая мантию. Надо как можно скорее добраться до Дамблдора и рассказать ему, что Гарри похоже попал под воздействие Волдеморта! Вот этим объяснялось уже всё! Конечно, на неё он смотрел как на «грязнокровку», на Рона и Джинни как на «предателей крови», на членов Отряда Дамблдора и всех гриффиндорцев как на своих врагов. Дверь спальни захлопнулась за рвущейся спасать лучшего друга старостой.