***
До конца семестра оставалась пара дней, и Кормак уже практически забыл о своей идее. Он заранее предвкушал, какие подарки в виде молоденьких девчушек подарит себе на Рождество, блондинку там или шатенку, или обеих… Неожиданную корректировку в эти планы внесли идущие по гостиной шепотки: ученики собирались на очередную вечеринку у Слагхорна и присматривались, кто с кем пойдёт. Приглашены, разумеется, были далеко не все, но разговоров хватало. Отношения Рона Уизли и Лаванды Браун уже вошли в рабочий режим, о чём нетрудно было догадаться и по сытой роже рыжего, и по блудливому взгляду голубых глазок девушки. Кормак, конечно, был предельно осторожным парнем, но когда всё сходится одно к одному, удержаться невозможно! Он погладил потайной карманчик, состроил максимально обаятельное выражение лица и двинулся напрашиваться на приглашение.***
— Гермиона, ты чего, грустишь? — спросила присевшая рядом Джинни. — Нет, Джинни, всё нормально, — постаралась улыбнуться девушка, впрочем, получилось это весьма неубедительно. Вытянуть её на откровенный разговор, когда она в таком состоянии, мог, пожалуй, лишь один человек в Хогвартсе. — Здорово ты на последней тренировке выступила! — усмехнулась рыжая. И, посмотрев на Рона, обгладывающего лицо Лаванды, скривилась. — Надеюсь, твоё настроение не связано с моим пустоголовым братцем? — произнесла девушка, откидывая прядь волос и внимательно вглядываясь в лицо подруги. — Или связано? — Он ни при чём, — напряжённо ответила та. — Инициатором разрыва была я. — Ну и правильно, Гермиона! Я, конечно, была за вас рада, но в то же время удивлена: вы ведь ругаетесь беспрестанно, а тут вдруг сошлись. Орал, наверно, как банши? — усмехнулась Джинни. — Ты себе даже не представляешь, — скривилась Гермиона, немного удивлённая такой реакцией подруги. Ей невольно вспомнились отборные эпитеты и мат, которым её крыл шестой Уизли. По его авторитетному мнению, во всём виновата была Гермиона: изменяет ему, как последняя шлюха, и ещё много всего «лестного» он бросил своей подруге в лицо. Впрочем, нет, уже не подруге, Гермиона решительно вычеркнула его из списка своих друзей. Больше оскорблений от этого ничтожества она терпеть не собиралась. — А меня Эрни в Хогсмид пригласил! — вдруг похвасталась довольная Уизли. — Рада за тебя, Джинни… — неестественно улыбнулась Гермиона. — Ты совсем раскисла, подруга, — с тревогой во взгляде произнесла та и, помолчав, вскинулась: — О, а давай Поттера выследим и грохнем? Вдвоём должны справиться ведь? — неуверенно закончила она. — Что?! — изумлённо посмотрела на неё подруга. — Ну, не совсем, конечно, грохнем. Так, ступефаем приложим, свяжем и к стеночке прислоним, — захихикала рыжая. Гермиона молча смотрела на подругу и наконец выдавила: — Зачем?! — получилось громче, чем она рассчитывала, и несколько студентов обернулись. — Как зачем? — пожала та плечами. — Тебе ведь с ним так и не удалось поговорить? А связанный он никуда не денется! Да и мне интересно, почему он на меня волком смотрит, — закончила Джинни, поглаживая палочку. — Хмм… — Гермиона пыталась придумать возражения, когда её самым возмутительным образом прервали. — Привет, девушки! Грейнджер, ты нашла пару для похода к Слагхорну? — возле дивана, на котором сидели подруги, стоял улыбающийся Кормак Маклагген. — Нет, Маклагген, не нашла, наверное, я не пойду, — ответила девушка, гадая, с чего вдруг такой интерес. — Я тоже не нашёл, предлагаю пойти вместе. Ожидается большая вечеринка! — предложил тот обманчиво-беззаботным тоном. Ему очень хотелось, чтобы она согласилась. — Да, Гермиона, иди с Маклаггеном, ты ведь хотела попасть в этот клуб! — простодушно поддержала парня с интересом вслушивающаяся в разговор Джинни. — Спасибо, Уизли, — вежливо кивнул продолжавший обаятельно улыбаться Кормак. Гермиона задумалась: идти с Маклаггеном не очень хотелось, он был довольно неприятным типом и несколько раз позволял себе пошлые намеки в её адрес. Но попасть в клуб хотелось невероятно! И девушка решила, что это не самый плохой вариант. Даже, скорее, единственный возможный, учитывая сжатые сроки. — Хорошо, Маклагген, мы пойдём вместе, но только как сокурсники и никаких распусканий рук, понял? — на всякий случай строго спросила Гермиона, посмотрев на него фирменным взглядом Минервы. — Нет проблем, Грейнджер, — коварно ухмыльнулся он в тот момент, когда повернулся спиной к продолжавшим щебетать девушкам. «План удался!» — радостно думал Кормак. Наивная девчонка даже не подозревала, что такой строгий взгляд только больше распаляет его желание подмять её под себя.***
Джинни Уизли с улыбкой на лице, но предельно мрачная в душе стояла перед гриффиндорской квиддичной командой. После ухода Поттера именно она, к удивлению многих, считающих себя более достойными, по приказу Минервы Макгонагалл была назначена капитаном. Возможно, ученики возмущались не зря, ибо отборочные прошли на редкость отвратительно. Участников, увы, было мало: большая часть учеников решила, что с уходом Поттера шансов на победу не осталось и играть в команде равносильно позору. Пришлось выбирать лучших из худших. Если новые охотники Кэти Белл и Демельза Роббинс вопросов не вызывали, то вот третий, Дин Томас… Да, имей Джинни такую возможность, она и близко бы не подпустила его к команде. Назойливый афроанглийский маг успел достать рыжую красотку непрекращающимися ухаживаниями. Однако, увы, летал он на порядок лучше следующего кандидата, Симуса Финнигана. С загонщиками вышло лучше: Джимми Пикс и Ричи Кут, конечно, не могли заменить идеально слётанных близнецов Уизли, но слаженность на последующих тренировках показали вполне приличную. Полной катастрофой оказался выбор вратаря команды. Не сумевший сосредоточиться из-за проблем в личной жизни Рон взял лишь три мяча из пяти, к огромному разочарованию сестры. В результате она была вынуждена взять в команду заносчивого ублюдка Кормака Макглаггена. Нахал ни в кнат не ставил капитана, перебивал её, предлагал свои стратегии, объяснял ей правила как маленькой и то и дело окидывал её сальным взглядом. Зато поймал пять весьма хитроумно брошенных мячей из пяти — что есть, то есть. Теперь Уизли предстояло вывести свою неопытную и плохо слётанную, в силу позднего начала тренировок, команду на матч со змеями. В этом году командой Слизерина руководил новый капитан, Эрин Ургхарт, но, не смотря на изменение состава, они много и усердно тренировались, что давало мало шансов на победу Гриффиндора. Впрочем, на взгляд Джинни был и весьма положительный момент: среди противников отсутствовал внезапно заболевший Драко Малфой. Запасной ловец слизней, её ровесник Майкл Харпер, особого трепета девушке не внушал. Уже через десять минут после начала игры Джинни почти физически ощущала запах полного разгрома её команды. 250:130! Отставание на сто двадцать очков обеспечил долбанный вратарь! Вместо того, чтобы сосредоточиться на своей задаче, Кормак пытался перехватить её кусок хлеба и руководить действиями всей команды. Результат соответствовал. Джинни всё сильнее ярилась из-за Маклагена и из-за команды, которая терялась от сдвоенного, несогласованного руководства. Игроки, не первый раз севшие на метлу, метались как мухи в банке, путаясь в действиях и мешая друг другу играть. От тотального проигрыша их спасло лишь чудо. Очень мерзкое, надо сказать, чудо в виде язвительного комментатора с Хаффлпаффа Захарии Смита. Чистокровный сноб всю игру нахваливал слизеринцев и глумился, как мог, над гриффинорцами. И вот, вместо того, чтобы промолчать, кретин во весь голос радостно заорал, что Харпер видит снитч! Опомнившаяся от крика Джинни его тоже увидела! Дальнейшее было лишь делом техники и мастерства в лётном пилотаже, в котором серебряно-зелёный новичок и близко с ней не стоял. Зажатый в руке снитч, ликующая от победы с разрывом в двадцать очков толпа в красном и золотом, круг победы и быстрое снижение по слегка специфичной траектории, в одной из точек пересёкшейся с тушкой обнаглевшего семикурсника. Рухнувший с десяти метров Маклагген отделался до обидного легко: пара треснувших рёбер и сломанная правая рука. Изобразив перед возмущавшейся Макгонагалл Мэрлинову невинность и потерю управления метлой на радостях от победы, рыженькая ведьмочка с искренней улыбкой на губах объявила на завтра отборочные испытания на место нового вратаря.***
С некоторых пор Гарри обнаружил ещё один вариант использования Добби помимо аппарирования и невидимости. Произошло сие знаменательное событие в тот момент, когда до парня внезапно дошло, что в бездонном кошельке больше не осталось непрочитанных книг, которых ему туда летом насовал Кричер по распоряжению Ликориса. Это была паршивая новость. Отсутствие новой обучающей литературы означало, что один из вариантов отвлечения от действительности стал ему недоступен. Физические нагрузки и отработку заклинаний во всех существующих видах увеличить он уже просто не мог: подошёл к пределу своей выносливости. Магии было достаточно, он практически ощущал, как она протекала через него, а вот концентрация начинала сбоить. Конечно, он продолжал пить зелья и усиленно питаться и, вероятно, через месяц нагрузки удастся увеличить, но не сейчас. Метаболизм он разогнал, наверное, до предела, еда сгорала практически «всухую», фигура стала подтянутой, он перестал сутулиться и обзавелся вполне чётко просматриваемым мышечным рельефом. Гарри, рассматривая себя в наколдованное зеркало, впервые задался вопросом: а почему имея такие потрясающие зелья, положительно влияющие на внешность и организм, в магическом мире существуют такие люди, как Молли Уизли? Ликорис рассказывал ему, что есть зелья, направленные на приведение лица и тела к идеалу. Да и Сопливус постоянно бормотал про чудодейственную силу зелий. «Ага, чудодейственная, а сам выглядит, как уродливый облезлый петух», — фыркнул Гарри. В общем, проблему с «дополнительным чтением» решил Добби, который, как к себе домой, будь он у него, ходил в Запретную секцию библиотеки Хогвартса и беззастенчиво копировал там книги для «великого Гарри Поттера, сэра». Поначалу домовик несколько увлёкся, и Гарри, задумчиво оглядев стопки книг, расширил висящие на стенах кабинета полки, после чего попросил Добби не спешить, так как даже с чарами скорочтения этого количества было слишком много. Сосредоточиться Поттер решил на окклюменции, а также различных щитовых и скрывающих чарах. С защитой сознания было сложнее всего: ублюдок Снейп в прошлом году практически взломал ему мозг, совершенно ничего не объясняя. Гарри вспомнил, что именно после этих «уроков» его кошмары с участием Волдеморта стали гораздо чаще. Судя по логике Снейпа, он что, в этот момент должен был кричать Протего? Прячущийся от него директор, в те редкие моменты, когда с ним всё же удавалось поговорить, продолжал настаивать на этих «уроках». Но дополнительные занятия фактически ломали его естественную защиту, а не учили, как её усилить. «И почему я не послал этих ублюдков ещё в прошлом году?» — думал Поттер, вставая с кресла и откладывая книгу. Да, безусловно, Пожиратели и Волдеморт потерпели совершеннейшее фиаско в Отделе тайн. Пророчество не получили, Волдеморт раскрылся, а Азкабан пополнился новыми обитателями. Но он понёс куда более страшные потери: умер Сириус, чуть не погибла Гермиона, остальные получили ранения! За Отдел Тайн Поттер до сих пор чувствовал глубокую вину, ведь говорила ему Гермиона, просила подождать. Но тут сработали два фактора: сумасшедший Кричер и тот факт, что прошлый раз его видение оказалось достоверным и позволило спасти мистера Уизли. Гарри потянулся и, позвав Добби, аппарировал с его помощью на второй этаж. Спускаясь по лестнице, он направился в туалет Плаксы Миртл. Сегодня должна была состояться вторая встреча с хорьком. Он привычно обновил Протего и, открыв дверь, шагнул внутрь. Малфой уже был здесь. Нервное напряжение в совершенно спокойном на вид парне выдавали лишь красные пятна на бледных щеках да палочка, которой слизеринец постукивал по ладони. Парень резко поднял голову и пристально посмотрел на вошедшего Поттера, давя рефлексы последних лет, призывавшие вступить в бой. Ага, попытался недавно, мало не показалось! — Привет, Малфой, — спокойно сказал Гарри, садясь на наколдованный стул с высокой спинкой. — Поттер, — кивнул слизеринец, после чего с небольшой заминкой добавил. — Привет. Они замолчали, а Драко лихорадочно пытался придумать, как начать разговор. В конце концов, это он позвал Поттера, а не наоборот. Теперь приглашённый сидит, источая спокойствие и уверенность, и смотрит с вежливым интересом. — Что произошло в Отделе Тайн? — наконец решил спросить Малфой. В глазах Поттера что-то мелькнуло, губы дрогнули. Казалось, парень пытался скрыть эмоции. — А почему тебя это интересует? Холодный взгляд Гарри заставил блондина поёжиться. Но он сглотнул, да уж, пугал его «новый» Поттер, пугал, и все же спокойно ответил на вопрос: — Потому что именно после этого события положение нашей семьи резко ухудшилось. Лорд возложил вину за провал на меня и маму, — при воспоминаниях о запертой в маноре Нарциссе голос парня предательски дрогнул. Поттер разочаровано выдохнул. — Похоже, я ошибся в тебе, да, Малфой? — скривился Гарри. — В прошлый раз ты говорил про пытки и убийства. — Я не врал, просто после того, как отец оказался в Азкабане, всё стало намного хуже! — Поверь, МОЙ крёстный оказался за завесой, а это во сто крат хуже! — огрызнулся Поттер и, помолчав, в общих чертах рассказал собеседнику события, произошедшие в тот роковой день. — А потом вся эта толпа чистокровных придурков отправилась в Азкабан! — эмоционально закончил Гарри. Малфой поморщился и потёр лицо рукой. — Ты знаешь, — начал он, сам не веря, что говорит такое, — я, пожалуй, даже понимаю твою ненависть к нам, — он помолчал и лихорадочно продолжил, игнорируя вскинутые в удивлении брови Поттера — первая хорошо заметная эмоция за сегодня: — Первые четыре курса, ну, пока Лорд не возродился, мои выпады против тебя, детские козни и интриги напоминали игру, наверное. Было легко обзывать твою Грейнджер, грозить ей смертью, хотя я никогда и не собирался никого убивать. Но когда в нашем маноре появился ОН, всё изменилось! — Поттер внимательно слушал. — У нас есть тюрьма в подвале, до этого момента пустовавшая, но теперь, теперь, Поттер, там пиздец, просто адовый мордредов пиздец! Я всё лето слышал оттуда дикие вопли! Малфой тяжело дышал, словно прямо сейчас в его уши врывались голоса несчастных, которые уже даже не могли молить о пощаде. Голоса, обладатели которых просили о смерти, но палачи только насмехались и подвергали похищенных людей всё более страшным пыткам. — А потом я оглянулся вокруг, поговорил со своим идиотом-отцом, втянувшим нас с мамой в это дерьмо, пообщался на факультете, и я охуел, Поттер! — Что ты имеешь в виду? — насторожился Гарри, его поразил неподдельный ужас, исказивший бледное лицо юноши. — Ну, во-первых, вся эта херня чистокровки, грязнокровки и полукровки — просто ерунда. Например, Грейнджер грязнее некуда, а учится лучше всех в школе и сильная ведьма. Твой дебиловатый дружок Уизел чистокровный, но ему это не мешает быть бездарным идиотом. И таких примеров масса. — Я все это знаю, Малфой, — разочарованно перебил его Поттер. — И неоднократно тебе это говорил в наших перепалках. — А ты знаешь, что в Магической Британии среди семей Пожирателей идёт довольно оживлённая торговля магглорождёнными, особенно девушками? Заказы на них делают ещё с Хогвартса. — Не может быть! — сказать, что Поттер был ошеломлён, ничего не сказать. Слизеринец кивнул, ему это было противно так же, как и Поттеру. — Раньше я внимания не обращал, не интересовался просто, а вот когда Лорд вернулся, пришлось резко взрослеть. Магглорождённые просто не представляют, в каком дерьме они оказались, родившись волшебниками на Островах. Летом, после Турнира, я с матерью уехал на месяц во Францию, пока она там по салонам и бутикам ходила, я гулял по маггловскому городу… Вот тогда, наверное, у меня и появились сомнения. — Зачем ты мне всё это говоришь, Малфой? — отмер наконец Гарри, собирая и так изрядно осыпавшуюся картину мира. Драко выдохнул и решившись сказал: — Я хочу, чтобы ты убил Тёмного Лорда, Поттер! Гарри некоторое время молча смотрел на Малфоя и наконец легко пожал плечами. — Конечно, Малфой, без проблем! Завтра с утра займусь. Что-то ещё? — Я серьёзно, Поттер. Я слышал о пророчестве. Никто, кроме тебя, не сможет. К тому же я вижу, что уже сейчас ты очень силён. — Спасибо, что оценил, Малфой! — саркастически заметил Поттер. — Но в таком случае и тебе придётся поработать!***
Из больничного крыла Кормак вышел уже через пару дней, так что к началу приближающегося Рождества был, что называется, в полной боевой готовности. Вечеринка прошла совершенно спокойно и скучновато: не желая вызвать ни малейших подозрений, Кормак вежливо общался со спутницей, поговорил с вампиром и его другом. Мерзость! И правда мурашки по коже, дружить с такой нечистью! Поржал вместе с другими гриффиндорцами над дебилом Малфоем и под самый конец мероприятия влил содержимое маленького флакончика в бокал с коктейлем. Гермиона начала запинаться уже в десятке метров от выхода, попыталась что-то недоумённо сказать, но Кормак решил перестраховаться и, запихнув девушку в ближайшую нишу, отобрал у неё палочку и наложил Силенцио. Острый момент возник только один, зато какой! На лестничной площадке с ними чуть не столкнулся куда-то спешащий Гарри Поттер. У Кормака буквально, как говорят, «сердце в пятки ушло», от взгляда «избранного» пробежал холод между лопатками. Семикурсник чуть было не свернул всю операцию и не потащил старосту наверх, когда до него дошло, что взгляд в значительной степени предназначался девчонке. И взгляд тот был совершенно ледяным и полностью отстранённым. Кормак выдохнул, улыбнулся подтверждению правильности выбора жертвы и потащил её дальше, в заброшенный класс. Окончательно он успокоился, закрыв и запечатав дверь. После наложения чар заглушения звука можно и Силенцио снять. Всё равно вопли никто не услышит, а поболтать с игрушкой он любил. Но сначала нужно было подготовить площадку для «любовной схватки». Не обращая внимания на тупые вопросы «заучки», он трансфигурировал из хлама симпатичный диванчик и приступил к ознакомлению с основным «блюдом» сегодняшнего вечера. Персиковым платьем, едва скрывавшим коленки, что было смелым выбором для гриффиндорской старосты, Кормак любовался уже несколько часов. Спасибо, но хотелось новых впечатлений. Подойдя в упор и заглянув в огромные испуганные глаза, он лёгким движением отвёл от себя её ослабевшие руки и грубо рванул за глубокий вырез. Шатенка вскрикнула от боли и попыталась прикрыться. Маклагген зло усмехнулся, его обычно приятное лицо стало хищным. Да, пожалуйста, кричи, сопротивляйся — именно так ему и нравится. Чтобы доставить себе ещё чуть-чуть удовольствия, он куснул Гермиону за шею, заставляя её зашипеть от боли. Уложив напуганную девушку в одном белье на диванчик, парень и сам разделся до боксеров. — А теперь слушай меня, грязнокровка, — такое неожиданное из уст гриффиндорца оскорбление сделали всю ситуацию ещё более сюрреалистичной. «Может быть, это Малфой под «обороткой», да нет, он показывался на вечеринке», — ситуация была настолько дикой, что лишь эти застрявшие в голове странные мысли пока удерживали её, чтобы не скатиться в истерику. — Слушаешь? С этого дня ты моя личная шлюха, ясно? Думаю, ещё нет, но к концу наших развлечений до тебя дойдёт. Вы, грязнокровные шлюхи, и существуете только для того, чтобы нам было кого трахать! Догадываешься, почему тебя шесть лет никто не трогал, а? Как у Мерлина за пазухой жила! Только, блядь, не у Мерлина, а у Поттера. Дураков нет с «избранным» связываться. Но теперь всё, пиздец, видела, как он на тебя взглянул? Как на дерьмо последнее. Справедливость последних слов ранила Гермиону гораздо сильнее, чем все предшествующие оскорбления, на глазах навернулись слёзы. «Я это заслужила», — начало биться в её помрачнённом сознании. Кормак улыбнулся, он всегда обожал трахать жалобно поскуливающих девочек. Чувствуя, что сломил и физическое, и моральное сопротивление, парень ухмыльнулся: пришла пора разрешить загадку размера, первый или всё же второй? Милый розовый лифчик долго не сопротивлялся, продемонстрировав, что его предназначение не только скрывать, но и приподнимать грудь. — Что, шлюшка, хочется сиськи побольше, стыдишься своих бугорков? — наслаждаясь слезами унижения, Кормак начал грубо тискать нежную грудь, сжимая соски до жалобных криков. Пристроившись между стройных бёдер, парень развел в стороны слабенькие ручки и издевательски лизнул щёку девушки, похотливо улыбаясь. Гермиона разрыдалась ещё сильнее, пытаясь мотать головой из стороны в сторону. Кормак схватил её за горло, слегка встряхнув. Шатенка испуганно замерла, смотря на него своими покрытыми влагой шоколадными глазищами, а парень лизнул другую щёку, наслаждаясь солёным вкусом её слёз, и слегка прикусил нижнюю губу. — Ну что, шлюха, пришло время для главного, — Кормак вновь встал на колени между её ног и облизнул губы, невольно залюбовавшись хрупкой фигуркой своей игрушки. Золотистая, со следами летнего загара кожа, длинные ножки, плоский животик, маленькие упругие груди со сжавшимися от холода и страха тёмно-розовыми сосками, искажённое от ужаса и безнадежности, залитое слезами красивое лицо и остатки красивой сложной причёски. — И для кого же ты так принарядилась, а? Получается, что для меня, — заржал семикурсник над рыдающей девчонкой. — Жалко, что ты уже не девочка. Рон твой, поди, и в хвост и в гриву тебя отпахал, хотя, а добрался ли рыжий до твоей попочки? Ну, думаю, сегодня мы это проверим, — добавил Кормак, засовывая пальцы под резинку сиреневых шелковых трусиков и потихоньку стягивая их, обнажая узкую вертикальную полоску редких светленьких волос.