Круцио для души

      — Привет, Гарри, — в поле зрения появились стройные ножки самой желанной для него ведьмы.       «О, только не ты! Уйди, я ведь до сих пор в себя прийти не могу!» — простонал про себя Поттер. Злость мгновенно схлынула, уступив место уже привычному «круцио», как стал называть парень свою сильную тянущую боль, сопровождавшую его с самого лета.       — Я знаю, что ты меня ненавидишь! — всхлипнув, продолжила Гермиона. — Прости меня, но я так просто больше не могу!       Поттер стукнулся головой о косяк Выручай-комнаты, куда Грейнджер левитировала его взмахом палочки и, подумав, что нихрена он её, к сожалению, не ненавидит, наконец начал соображать. Гермиона выглядела… плохо: совсем бледная, потерянный взгляд, немного ссутуленные плечи выдавали сильнейшее моральное и физическое напряжение. Положа руку на сердце, он мог признать, что так она выглядела уже давно! Но даже с осунувшимся и измученным лицом в его глазах девушка была всё столь же невыносимо красивой.       Она левитировала парня на диван, рядом горел камин, перед которым был расстелен пушистый ковёр.       «Нормальный интерьер, даже уютный, явно не для допросов», — отстранённо подумал Поттер.       Отменив Петрификус, ведьма тут же сменила его Инкарцеро. А следующий взмах заставил его палочку из остролиста очутиться в её ладошке.       — Извини, просто я думаю, ты сбежишь, — виновато сказала она, смахивая слезы со своих удивительных глаз.       Грейнджер вела себя настолько странно, что Поттер решил не сопротивляться. Да и хотел ли он?.. Все эти долгие месяцы без неё были невыносимы! Хотя бы сейчас побыть поближе, посмотреть на неё, когда вроде и не виноват, что не успел сбежать.       — Не сбегу, — буркнул он. — Но можешь не развязывать, если не веришь.       — О, конечно, я верю тебе, Гарри! — верёвки немедленно исчезли.       Девушка помялась и, наколдовав себе стул, села напротив Гарри. Два взгляда встретились. Им обоим безумно нравились глаза друг друга. Каждый из них втайне считал, что именно он и никто другой, смотря в глаза, видит душу своего друга. Впрочем, как выяснилось сравнительно недавно, давно уже не друга.       Гарри думал в этот момент, что даже наберись он храбрости подойти со своими глупыми признаниями раньше, то результат был бы тот же, ведь она любит этого рыжего мудака. Не будь её настойчивых просьб, он бы выпнул из друзей Рона сразу после истерики, связанной с выбором чемпионов турнира.       Смешно, до чего могут дойти страх и стеснительность! Они оба так гордились своими «доверительными» отношениями, что теперь пожинали плоды того, что раньше считали откровенностью.       Гермиона размышляла, упиваясь изумрудными глазами, что «Самой умной ведьмой столетия» её называли совершенно незаслуженно. За столько лет могла сообразить, что Поттер со своей специфической жизнью будет раскачиваться и набираться храбрости для признания Мерлин знает сколько! Надо было откинуть общепринятые нормы «мальчик должен признаться или проявить заинтересованность первым», взять Гарри за шкирку и в ближайшем заброшенном классе заставить поговорить начистоту об их чувствах. Нет, ждала. Дождалась!       Только сегодня она решилась взять дело в свои руки, и то не просто так, а по ряду весьма запутанных причин и событий, которые заставили её собраться с мыслями и силами.       — Мы должны поговорить, Гарри, — негромко сказала девушка.       Вглядываясь в парня, она поразилась, как много пропустила за эти невыносимо долгие месяцы. Поттер изменился гораздо сильнее, чем ей показалось тогда, в коридоре, где он сказал отстать от него. Впрочем, в тот момент было не до разглядываний. Зато сейчас, в спокойной обстановке… Гермиона, чётко теперь осознававшая свои чувства к зеленоглазому брюнету, едва не потребовала снять мантию, чтобы разглядеть получше крепкое юношеское тело. От таких мыслей жаром обдало далеко не только щёки.       — О чём? — мрачно спросил Гарри, которого вопрос отвлек ровно от того же самого: разглядывания своей любимой, вернее не своей, но горячо любимой ведьмы.       Гермиона даже вздрогнула от неожиданности. Она настолько увлеклась мыслями о его умопомрачительном облике, что забыла, зачем притащила его в Выручай-комнату.       — О том, — встряхнулась Грейнджер, заново настраиваясь на разговор, — почему ты так себя ведёшь со мной, Гарри! — твёрдо сказала девушка.       — Во-первых, я не понимаю вопроса, а во-вторых, что если я не хочу об этом говорить? — с вызовом спросил парень, вновь обжигая её изумрудным взглядом.       — Хорошо, — кивнула девушка. — Скажи мне это ещё раз и обещаю, больше никогда не подойду к тебе и не заговорю, раз уж тебе так противно со мной общаться после пяти с лишним лет дружбы.       Гермиона играла в одни ворота и не выкладывала своих главных козырей, а Поттера разговор раскачивал всё сильнее, контроль над эмоциями полетел к чертям, досада и злоба с новой силой всколыхнулись в нём.       — Вот только не надо делать меня виноватым! — прошипел он, подобравшись. — Это не я тебя использовал!       Гермиона непонимающе моргнула. Использовала? Она? Гарри? Она думала, что поняла побудительные мотивы Поттера, а тут такие заявления!       — Ты о чём, Гарри? — непонимающе спросила она, в волнении сминая краешек джемпера.       — Гермиона, что ты от меня хочешь, зачем ты заставляешь меня об этом разговаривать? — выдохнул сквозь зубы парень и взъерошил волосы таким знакомым жестом. — Ты получила, что хотела! Я тебе, то есть, вам не мешаю! Чего тебе от меня ещё надо?!       Звенящая тишина и тяжёлое дыхание высказавшего свою обиду Гарри заполнили Выручай-комнату.       — Я сейчас вообще ничего не могу понять. О чём ты говоришь, Гарри? Что ты, ради Мерлина, несёшь?! — наконец начала сердиться Гермиона, тоном подтверждая своё недоумение.       Гарри посмотрел на неё и опустил взгляд. Ему не хотелось продолжать пытку её присутствием и её выматывающим душу запахом яблока и пергамента.       — Думаю, мы закончили разговор, Гермиона.       — Да ни Мерлина мы не закончили, Гарри Поттер! — взмах палочкой — и верёвки Инкарцеро вновь опутывают Избранного.       Решительное выражение лица девушки сменилось на недоумевающее, когда парень шевельнул ладонью — и путы расползлись, превратившись в трухлявую паутину, не способную удержать вставшего с дивана сильного и стройного парня, в которого превратился вечно сутулый подросток в одежде не по размеру.       — Теперь, может, ты отдашь мне палочку? — процедил Поттер, угрожающе глядя на девушку исподлобья.       Гермиона изо всех сил сдерживала эмоции, когда подошла к нему и, с силой толкнув ладонью в грудь, заставила вновь упасть на диван.       — Мы договорим, Гарри Джеймс Поттер! А потом можешь катиться, куда тебе угодно!       Брюнет поставил локти на колени и закрыл лицо ладонями.       — Я уже укатился, Мерлин тебя побери, Грейнджер! Что ты ещё от меня хочешь?! Иди к своему рыжему придурку и продолжай… продолжай… блядь! — выплюнул он раздражённо.       — Что ты имел в виду, говоря, что я тебя использовала? — требовательно спросила девушка, голос звучал ровно, но поток слёз оставлял тёмные пятна на серой юбке, скатываясь по пушистым ресницам.       — Иди ты к чёрту! — пробормотал Гарри, смотря себе под ноги.       Они вновь замолчали, и только камин потрескивал горящими дровами.       — Давай, Гарри! Скажи мне! — настаивала Гермиона, заранее зная, что ответ ей не понравится.       Парень потёр лицо ладонями и, в очередной раз взъерошив шевелюру, зло заговорил:       — Хорошо! Я скажу тебе! Ты использовала меня, чтобы закрутить отношения с рыжим, чтобы он заревновал! Ты поступила так и с Крамом, не так ли?       Гермиона в очередной раз ошарашено посмотрела на него. Как такое могло произойти? Ведь они всегда были так близки друг другу, как мог подобный бред вклиниться между ними?       — Гарри, ты идиот? — спросила она и тут же пожалела о своих словах, увидев его блеснувшие глаза.       Парень вновь встал и сделал пару шагов к двери, у него не было никакого желания выслушивать оскорбления.       — Поттер ты и правда, невероятный… идиот!       — Серьёзно? Это я, мать его, идиот?! — развернувшись, заорал он. — Да я сдох из-за твоего поганого письма, ясно?!       Гермиона застыла, она не могла поверить в услышанное.       — Что? Что ты имеешь в виду, Гарри?! — ей стало страшно, но пугал её не орущий парень, а…       — Идиот! Как просто! — взмахнул он руками, не в силах сдерживать чувства.       — Гарри, я… — что-то попыталась промямлить в свою защиту девушка.       — «Авада», а перед этим «Круцио», Грейнджер! Славно развлеклась в Норе? — выпалил Гарри.       — Я не… «Авада»?! — начало колотить девушку.       — А потом оказался за гранью с этим блохастым козлом! — всё больше распаляясь, закричал Поттер. — И следом реанимация в маггловской больнице!       Всё сейчас было не так, всё и от всего отличалось. И это необходимо было исправить, иначе как жить дальше?       Гермиона встала и, подталкивая разъярённого Поттера к дивану, уронила его на мягкие подушки, сев ему на колени, не обращая внимания на задравшуюся юбку. Тёплые губы захватили, а язык проник, сплетаясь с его. Внезапно ошеломляющий поцелуй разорвался, а затуманенные карие глаза врезались в больной зелёный взгляд.       — Я не могу, ты чужая! — пробормотал Поттер, хотя ему вскружили голову нежные девичьи губы.       «Похоже, всё начинается заново!» — подумала Гермиона.       — С чего ты это взял? — девушка старалась говорить спокойно, решив прояснить вопрос про последствия письма позже.       — Ну, ты ведь с рыжим и… — замялся он.       — Что и? — непонимающе осведомилась Гермиона.       — Ничего! — буркнул он, сталкивая её с колен.       Грейнджер не понадобилось много времени, чтобы сообразить, о чём вообще идет речь.       — Гарри Джеймс Поттер! Это, нахрен, не твоё дело! — возмущённо воскликнула девушка.       — Согласен! Не моё дело! Слезь с меня! Просто отвали, Грейнджер!       Гермиону кольнуло. Она застыла, выпрямив спину, перед сидящем на диване брюнетом. В голове мелькали сотни мыслей. Вот они с рыжим ублюдком, когда он насильно кончил ей в руку, а вот подслушанный разговор и нелепые отработки у Снейпа, невыносимо реалистичный кошмар, в конце концов. Теперь ей стали понятны взгляды Гарри на неё, ведь он думал, что она идёт туда ради…       — Так… То есть, я имею в виду, ты думаешь… И если я не… то и не достойна? — вскипела девушка. — Это… Это… Ты тупая задница, Гарри Поттер! — она аж задохнулась от негодования.       Поттер втянул голову в плечи. А вот это было обидно! Задница была эксклюзивным ругательством для Уизли, его она никогда так не называла. То есть, до сегодняшнего дня.       — А что плохого в том, что я хочу быть у своей любимой первым и единственным? Это что, преступление?!       Гермиона помолчала. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Вспоминая свои размышления, она, теперь уже менее эмоционально, заговорила:       — А как насчёт тебя, Гарри?! Ты-то наверняка уже не девственник! Или тебе можно, а мне нет?!       — Почему ты так решила? — вытаращился на неё парень, не обратив внимания на вопрос.       Гермиона замолчала, глядя в непонимающие глаза Поттера. Всецело верящая его словам душа боролась с сознанием, говорящим: «Этого просто не может быть!»       — Да за тобой столько девушек Хогвартса бегает, даже про слизеринок уже рассказывают! Наверняка с кем-то из них ты занимался сексом!       — Почему я должен с кем-то спать, если я люблю тебя? — недоумённо спросил её Гарри.       «Действительно… Это ведь так просто, Мерлин его побери!» — мелькнуло у неё в голове.       Гермиона смотрела на возлюбленного словно впервые. Будто до этого она никогда не заглядывала в его душу. Впрочем, так и было: они ни разу не говорили на подобные темы. Возможно, она ничего о нём не знает. Мозг медленно перерабатывал его слова, шестерёнки в голове ведьмы закрутились. Постепенно она начала понимать: он попросту дикарь в современном обществе, в отношениях между полами! Его не затронула сексуальная революция, пропаганда свободной любви и прочее, и прочее, что льют в неподготовленные детские уши журналы и телевидение.       В чулане под лестницей, где мальчик провёл большую часть детства, не было телевизора. Ассимиляция «Маугли» не произошла, соответствующего воспитания никто не дал! Гарри действует и руководствуется одними лишь своими искажёнными инстинктами. Секс без любви или влюблённости невозможен, и никаких исключений быть не может.       Хотя… А искажённые ли его представления о чувствах? Может, всё наоборот, и искажены именно понятия современного большинства, где считается, что секс без обязательств и чувств — это нормальное явление? Понятие «секс без обязательств» попросту противоречит его инстинктам. Может, поэтому он так взбесился, застав их с Роном в спальне, решил, что всё, надеяться больше не на что?       — То есть, ты с четвёртого курса ждал меня? — неверяще спросила Гермиона, вспомнив шёпот в больничном крыле.       — Ну да, — кивнул Гарри и поймал её взгляд своими проклятыми глазами.       — И будь я не с тобой, ты не стал бы ни с кем спать? — медленно произнесла девушка, тонущая в зелёных омутах.       — Я не понимаю, почему тебя это так удивляет, — ответил Поттер. — Не представляешь, как меня корёжило, когда эта болгарская обезьяна тебя целовала!       — Ты видел? — ахнула Гермиона.       Девушка только сейчас начала представлять, что должен был чувствовать Гарри, наблюдая за её отношениями с Уизли и Крамом. Говорить, что Виктор вовсе не обезьяна и она позволила ему себя разок поцеловать из жалости, благоразумно не стала, решив не обострять и так накалённую обстановку.       — Видел! — раздражённо буркнул он.       В комнате вновь повисла густая неловкая наполненная каким-то отчаянным ожиданием тишина. Гермиона вздохнула, а Поттер напрягся в ожидании её дальнейших слов.       «Теперь главное вернуть себе этого глупого упрямого балбеса! Подумать только! Где были твои глаза, Грейнджер?», — подумала Гермиона.       — Гарри, прежде чем я продолжу, ты должен пообещать мне кое-что!       Поттер поднял взгляд, вопросительно посмотрев на неё.       — Пообещай мне, что не станешь никуда нестись и никого убивать!       — Что?! — удивился тот. — Почему я должен?       — Пообещай! — настаивала девушка.       — Ну… Ладно, хорошо… Хотя я и не понимаю… — раздражённо ответил Поттер.       Гермиона помолчала и, вскинув голову, с болью в голосе начала рассказывать:       — После наших признаний друг другу в больничном крыле наш с тобой «лучший друг» стёр мне память! А потом был очень странный разговор с директором, в котором он подтолкнул меня к рыжему. И если ты не заметил, а ты явно этого не заметил, я с ним рассталась, и уже довольно давно!       Гарри ошарашено смотрел на старательно, но безуспешно пытающуюся удержать слёзы подругу, в полном раздрае чувств.       — А мне всё это время нужен был только ты! Это всегда был ты! — не выдержала она и наконец беззащитно разрыдалась.       В Поттера, казалось, плеснуло ледяной водой, отрезвляющей и заставляющей проснуться.       — А ты! А откуда я… — вдруг всхлипнув и не выдержав, закричала Гермиона. — Ты мне ни разу… За столько лет! Да хоть слово… А ты… Ты! Отдал меня ему! Избегал меня столько месяцев! А я бегала за тобой всё это время! Любишь меня, так какого Мерлина, ты бросил меня, Поттер?! Одну, Поттер! Одну! Ты, правда, считаешь, что я на такое способна?! Я! Сначала поцелуи и признания, а через месяц-другой я уже с другим?! Использовать тебя?! Я?! Я всегда выбирала тебя, тупой ты идиот!       Она неожиданно вскочила и залепила Поттеру такую пощёчину, что у него дернулась голова.       — Трудно было уделить пару минут?! Просто спросить?! Просто послушать?! Знаешь, что я подумала, когда ты спас меня от Маклаггена?! Я подумала, что странно было бы ждать чуда от кого-то другого! Ты всегда меня спасаешь! Так какого Мерлина ты такой кретин?!       Щёку ошеломленного Поттера обожгло ещё одним ударом. Гермиона упала на колени, заливаясь слезами.       Парализованный её словами Поттер смотрел на ведьму перед собой и со всё нарастающим Круцио пытался пересобрать картину мира.       — И не спала я ни с кем, раз уж тебя так это волнует! Ни с рыжим, ни с кем-либо другим. Хотя рыжий и был очень настойчив. А тот случай в спальне… Зайди ты на десять секунд позже — и увидел бы скандал, — ожесточённо говорила девушка, вытирая слёзы. — А с рыжим я стала встречаться… Знаешь, я тоже человек! Мне тоже хочется отношений и тепла! Но в то же время я хотела остаться рядом с тобой, поэтому этот ублюдок был единственным выбором!       Вокруг Поттера потрескивал воздух, глаза стали ярче, а с дивана стали подниматься подушки. Его раздирала ненависть и ярость. На рыжего, на директора, на себя! В первую очередь на себя! И если себе он сделать ничего не может, то вот им… Он сжал кулаки и встал.       Возле самой двери его догнал очередной за сегодня Петрификус.       — Ты обещал, Гарри! — напомнила ему всхлипывающая девушка, левитируя его обратно на диван.       «Жесть какая!» — подумала сидящая на подоконнике напротив входа в Выручай-комнату Луна. Но палочку убирать не стала — на всякий случай.       Гарри сидел на диване, Гермиона сняла с него парализацию, и, казалось бы, причин для боли не было. Его любимая всё-таки его, а всё происходящее — происки врагов и мудаков, однако нет, привычка всегда и во всём винить себя никуда не делась.       Эти несколько месяцев! Тисовая! Письмо! Поверил безоговорочно. Сам, своими руками отдал её ему! Гермиона права — абсолютный кретин! Ему показалось, он тонет. Чёрт, ведь и правда бросил! Считал себя пострадавшим, обиженным, а оказался ублюдком, мудаком хуже Уизли! Круцио взметнулось, усилилось и захолонуло.       «Мерлин! Так хреново ещё не было! И дышать не могу», — последние мысли угасающего сознания. Поттера скрутило, и он сполз с дивана, держась за грудь.       Гермиона секунду непонимающе рассматривала скрюченное тело на полу, а потом бросилась к нему, обняла и затормошила, не понимая, что с ним происходит:       — Гарри! Гарри! Извини, я тебя слишком сильно ударила?! — испугано бормотала она и вскрикнула, когда, перевернув тело парня лицом к себе, увидела его безуспешные попытки вздохнуть. — О Мерлин, Гарри, что с тобой?!       Грейнджер чувствовала под руками грудь парня, которая судорожно пыталась вдохнуть хоть глоток живительного воздуха. Глаза были широко открыты, и тускнеющая невероятная зелень, казалось, прощалась с медовой глубиной.       Гермиона ожидала всего чего угодно от этой встречи: угроз, истерик и обвинений в измене, но не его смерти на её руках! Что вообще происходит?!       Паникующая Гермиона наконец вспомнила уроки родителей об оказании первой помощи. Эти уроки неизбежны, когда твои родители медики. Глубоко вздохнув, она прижалась губами к губам задыхающегося волшебника, с силой вдыхая в него воздух.       Неожиданно в какой-то момент оказание первой медицинской помощи переросло в поцелуй. Это слияние губ и сплетение языков, которые будто сами по себе потянулись друг к другу, словно сотрясло мир для влюблённых подростков. В отличие от предыдущего, первого, перед злосчастным обливиейтом, поцелуя, произошедшего, казалось, в другой жизни, в другом мире, этот поцелуй был пропитан болью, слезами и отчаянием. В душе каждого, вновь пробудившиеся чувства боролись с тоской, обидой, ревностью, но в этот сладкий волшебный миг они утонули в ощущениях, наслаждаясь ими. Поцелуй прервался, юные волшебники лежали в объятиях друг друга. Сейчас им не хотелось ни о чём говорить, хотелось просто обниматься, словно так было всегда. Они уткнулись друг в друга, наслаждаясь, утопая в медовых и зелёных глазах.       — Милая, ты не представляешь… — пошевелился Гарри, и Гермиона вздрогнула от этой «милой» нежности рук, ласкающих её шею.       Он вдыхал запах её волос, она уткнулась в край его футболки, но впервые за, казалось, невероятно долгое время в душе был мир и покой.       — Расскажи мне, пожалуйста, расскажи! — шептала в ответ девушка, скользя губами по его шее, поднимаясь через скулы к губам.       — После вашего, то есть, твоего того письма, — Гермиону начало покрывать холодным потом. — Я встретился с Беллатрикс.       — О Мерлин! — сдавила его в объятиях пышноволосая шатенка.       — И она меня убила! Но я, вместо того чтобы умереть от «Авады» Лестрейндж, попал на призрачный вокзал Кингс-Кросс и кое-кого там встретил. Меня долго убеждали вернуться, выполнить своё предназначение, и, в конце концов, я согласился…       Гермиона обмерла, вспомнив свой сон, который Гарри повторял слово в слово! «О Мерлин! Не может быть! Нет, не надо! Я ничего из этого не делала! Это вообще была не я!» — испуганной птицей билась в голове мысль.       — Нет, Гарри, пожалуйста, нет… пожалуйста, пожалуйста, — иступлённо повторяла ведьма, уткнувшись, прячась в шею зеленоглазому волшебнику, ведь сейчас он закончит фразу, и она потеряет его навсегда!       — Это был Сириус и это была ты, Гермиона! Ты причина, по которой я вернулся.       — Что?! Сириус? Я? — слабо переспросила девушка, чувствуя, что её отпускает страх и напряжение, а облегчение затопляет всё её существо!       Но растёт беспокойство, а тело расслабляется в таких сильных и теплых объятиях любимого волшебника. Она пошевелилась, плотнее прижимаясь к парню, стремясь почувствовать его, ощутить, сжимая объятия, прижимая к себе.       — Да, ты ведь магглорождённая. Сама знаешь, как эти сумасшедшие ублюдки относятся к таким, как ты, — прошептал Гарри, наслаждаясь ощущением гладкой и нежной кожи под ладонью. — Я бы не вернулся, если бы не ты!       Они замолчали, наслаждаясь друг другом. Гермиону в очередной раз трясло. Подумать только, умер и вернулся из-за неё в то время, когда она занималась какой-то хернёй с рыжим в Норе!       Она, потянувшись, поцеловала своего парня, глубоко, жадно и страстно, как никогда не целовала Рона. Впрочем, Гермиона до этого момента и не подозревала, что умеет ТАК целовать. Лежащий под ней зеленоглазый маг вызывал шторм в её ощущениях. Его не было так долго! Этого не было так долго! Так многое этому мешало.       Мнимая дружба, ревность других, статьи и общественное мнение, страхи и опасения. Но теперь всё! Теперь никто и ничто не может помешать ей наслаждаться своим, именно своим, пошли они все к Мордреду, волшебником. Скользить губами по его шее, накрывать губы, зарываться пальцами в шёлк его волос! Запустить руки ему под футболку и замирать от своей смелости. Сначала робко, а потом всё смелее исследовать его тело, с каждым мигом всё больше распаляясь.       «Он мой!», «Она моя!» — эти, в унисон, мысли могли бы их рассмешить, не будь они так заняты сейчас. Оба навёрстывали месяцы упущенных возможностей.       — Я твоя! — шептала в шею Гарри Гермиона.       — В это невозможно поверить! — выдохнул Поттер.       Гладкая ножка девушки, его ладонь скользнула от колена по бедру до невероятной попки.       Это была какая-то болезненная страсть. Оба будто лечились, упиваясь друг другом, как самым потрясающим целебным бальзамом. Как они вообще жили все эти месяцы? Никакой похоти, одно лишь восхищение друг другом. Их губы слились, словно пытаясь утолить невероятную жажду после долгой дороги в раскалённой пустыне.       Гарри обнял её за талию и прижал к себе, а Гермиона гладила руками торс под футболкой, с жаром отвечая на его поцелуи.